Читать книгу: «Если проводник не знает дороги», страница 5

Мне в нашей жизни тесно,

Живу я интересно.

Деньга моя не тает,

Нет дна у кошельков.

Богаче с каждым годом,

Всегда дружу с народом,

И дураков хватает.

Люблю я дураков!

Продавал я стеклянные брошки,

Под алмаз, для доверчивых дур.

Но стояли менты на дорожке,

И я сделал большой перекур.

Облапошу за деньги полсвета.

Школу магов открыл я вчера.

Говорю, что пришёл из Тибета.

Дураки надоели с утра.

Мне в нашей жизни тесно,

Живу я интересно.

Деньга моя не тает,

Нет дна у кошельков.

Богаче с каждым годом,

Всегда дружу с народом,

И дураков хватает.

Люблю я дураков!

Песня его заканчивается и вовремя, потому что… звонит телефон.

Раиса Федотовна (решительно идёт из кухни к телефону. Она, явно, не в духе, заведённая, очень нервно срывает трубку с рычагов, в трубку, громко): – Алё! Кто там? Как же, узнала. Это вы, Авдотья Селивановна? Конечно, вы. Да, буду слушать внимательно. Секундочку! Только телевизор выключу (кладёт на тумбочку трубку, тихо, Роману Павловичу): – Это звонит Великая Провидица Вещая Авдотья! Сейчас она поведает мне, где находится наш Федя. Только больше не ори! И сообщаю, для домашних психиатров и психов. Я уже гонорар выплатила Авдотье Селивановне! А сколько, я не скажу, потому что ты… не поверишь! Впрочем, от тебя у меня почти нет тайн. Три тысячи «баксов»!

Роман Павлович: – А нельзя этой Авдотье было бы быть вещей, святой и проницательной, ну, хотя бы, за полторы тысячи долларов?

Раиса Фёдотовна: – Нельзя! Вселенское пространство может искривиться, и мы получим не совсем верную информацию. Надо таким людям платить по-человечески.

Роман Павлович нервно закуривает, у него подрагивают руки. Снова берёт газету, но почему-то, просматривает её… «вверх ногами».

Раиса Фёдотовна: – У тебя газета, вверх тормашками! Кто так читает?

Роман Павлович (нервозно): – Калькуттские йоги и я, представь себе! У нас одна компания! Я тоже, как и ты, могу запросто сидеть в позе лотоса и даже сливы. А если мне нальют сто граммов водки, то я способен даже и не дышать… минуты полторы.

Раиса Фёдотовна (прикладывает трубку к уху, говорит): – Слушаю внимательно, Авдотья Селивановна! Извините, телевизор долго… не выключался (пауза). Понятненько. Главное, Федя жив и здоров. Значит, Федя сейчас находится в городе Бикине? Это где? В Китае, что ли? А-а! Понятно. Это самый южный город Хабаровского края. Какая… приятная новость! Ясно. А что он там делает, в этом совсем не китайском Бикине? Грибы собирает? Как вы сказали? (пауза). Что? Представила и ясно вижу. Наш Федя лежит, вниз лицом, за городом, в дубовой роще…(взволнованно). Почему он там лежит? Он что, мёртвый или пьяный? (пауза). Он слушает Пульс Земли? Зачем он столько дней слушает Пульс Земли? Больше некому, что ли, этим заниматься? (пауза).Поняла… Наш Федя теперь стал Вселенским Провидцем и теперь он – Великий Гуру и его имя Шри Каримандра! Непостижимо! Что? Не надо его больше искать? Поняла. Он придёт сам с толпой Святых и… с корзинкой грибов. Вам тоже больше звонить не следует? Ясно. Вы уезжаете на Священную Конференцию в Бомбей… на пятнадцать лет. Хорошо (торжественно и громко).Да будет благословен Ваш Священный путь, о Величайшая из Величайших! (кладёт трубку). Наш сын теперь Великий Гуру и Провидец с несравненным именем Шри Каримандра. Скоро он придёт сюда в окружении Святых и Приближённых к Самому Заратрусте! Трепещи, мелкий психиатр города Москвы!

Роман Павлович (уныло, но с восторгом): – Вот это бабка! Она не только увела тебя за крупные «бабки» чёрти куда, но и, по сути, спустила твои куриные мозги в унитаз. Вот и всё твоё университетское… историческое образование! А тётка эта даже не Сусанин, а Великий Сусанище! И никогда и нигде ты её теперь не найдёшь!

Раиса Фёдотовна: – Почему?

Роман Павлович: – Потому что она, как Святой Дух – всюду и… нигде.

Раиса Фёдотовна (озабоченно): – Надо бы, Роман Павлович, где-то подзанять денег, чтобы с почётом встретить Великого Шри Каримандру и его Священную Свиту.

Роман Павлович (задумчиво, с сарказмом): – Это… если их человек десять, допустим, и у каждого в руке по корзинке грибов, килограммов по десять весом… Итого – центнер, а может, и больше, маслят и подберёзовиков. Да мы, Раечка, обогатимся! (разочарованно).Впрочем, нет. Расходы намного превысили доходы. Теперь будем считать каждую морковку на даче, а по ночам совершать набеги на соседские участки.

Роман Павлович берёт в руки гитару, ведь он так и остался сидеть на тахте. И снова звучит песня в его исполнении:

– Я по тебе тоскую, плачу,

В конец тоска меня сожгла.

Я пригласил тебя на дачу

Открыть сердечные дела.

Но ты, почувствовав свободу,

Сказав: «За мною не глазей!»,

Пошла бродить по огороду.

Как будто тут тебе музей.

В огороде, во саду

Я следы твои найду.

Повод, вроде бы, не тот,

Но пойду я в огород.

Огород – святое дело,

Все начала и концы.

Прослежу я, чтоб не съела

Ты на грядках огурцы.

Тебя не осудил я строго,

За всё простил, в конце концов.

Два огурца – не так уж много,

Не ешь ты больше огурцов.

Сижу с тобой, наполнен грустью.

Вокруг такая тишина.

Ты шепчешь мне: «Ещё пройдусь я».

Так огурцам придёт хана.

В огороде, во саду

Я следы твои найду.

Повод, вроде бы, не тот,

Но пойду я в огород.

Огород – святое дело,

Все начала и концы.

Прослежу я, чтоб не съела

Ты на грядках огурцы.

Смотрю в глаза твои с тоскою,

Моим огурчикам каюк.

А я не знал тебя такою,

Ты съела их семнадцать штук.

В уме считаю и немею,

От горя стынет в жилах кровь.

Тебе уже не стать моею.

Как ты прожорлива, любовь!

В огороде, во саду

Я следы твои найду.

Повод, вроде бы, не тот,

Но пойду я в огород.

Огород – святое дело,

Все начала и концы.

Прослежу я, чтоб не съела

Ты на грядках огурцы.

И телефон снова звонит, и опять трубку берёт Раиса Федотовна, потому что она от него не успела отойти. Роман Павлович, отложив в сторону гитару, прислушивается к разговору. Ведь новости такие, что одна одной… круче.

Раиса Фёдотовна (в трубку): – Алё! Да! Раиса Крюкова у телефона! (пауза). Наконец-то, поняла. Это Мила Сергеевна, мама Ванечки Сусанина. Пока их нет, но ждём, и всё идёт нормально. Не перебивайте меня, пожалуйста, Мила Сергеевна! Они, оба мальчика, идут сюда. Ваш Ванечка – обычный… святой. А мой… Поймите меня правильно и дайте сказать сначала мне! Чего вы так кричите? У меня Федя, всё-таки, ни хухры-мухры, а студент университета… Поэтому он сейчас Великий Гуру и Провидец Шри Каримандра (пауза). Что? Я сумасшедшая, а мой сын подонок и проходимец? За такие слова…Вы говорите, что мой мальчик уже дней пять, как в Москве? Невероятно! А ваш Ваня… Сусанин так и не пришёл (пауза). Ошибаетесь, любезная! Я не думаю, что Федя в Москве, потому что он давно бы мне уже позвонил…(пауза). Как вы говорите? Его трое видели счастливым, пьяным и в шикарном прикиде? Бред! Резиновые сапоги, рваная штормовка и корзинка для грибов… В таком виде, Мила Сергеевна, не ходят в рестораны (пауза). Всё! Мне надоело слушать ваши оскорбления и угрозы. (пауза).Сама ты дура… неумытая! (бросает трубку).Эта старая… баскетболистка с фигурой пловчихи, мадам Сусанина, говорит, что наш Федя уже дней пять, как шарахается по Москве, одетый, как принц; счастливый, как князь; и пьяный, как прапорщик глубокого… запаса. Она… бредит!

Роман Павлович: – А может, не бредит? Подобные штучки-дрючки наш сынок Федюня уже выкидывал – пропадал, без помощи всякого Вани Сусанина, на три-четыре дня.

Раиса Фёдотовна: – Не было такого! Не помню!

Роман Павлович: – Если бы ни мои связи, то парился бы он, где-нибудь, на нарах, на реке… на Колыме…

Раиса Фёдотовна: – Моего сына всегда и везде оговаривают.

Роман Павлович: – Это он… всех оговаривает и плюёт на них.

Раиса Федотовна, обескураженная, садиться в кресло, аРоман Павлович встаёт и начинает нервно ходить по комнате.

Роман Павлович: – Наш Феденька три раза попадал в «ментовский обезьянник». Держали его там за пьяные драки (начинает загибать пальцы). Это раз! Второе – связался с наркоторговцами, их сдал, а сам остался… ни при делах. Потом… два раза в грабеже участвовал. Это три! Снимал проституток, лечился от венерических заболеваний, играл в казино, да и в карты шпарил… Ты же сама отдавала за него долги. Отстёгивала! Одних мобильных телефонов дорогих Федюша потерял «по запарке» и невменяемости полтора ведра. А скольких девочек его, я лично, по великому блату, водил на аборты…

Раиса Фёдотовна: – Заткнись, идиот!

Роман Павлович (решительно берёт в руки бутылку из-под водки): – Ещё слово – и всё будет, как в американских триллерах(успокаивается, ставит бутылку на стол). Разве я в молодости был таким?

Раиса Фёдотовна: – Мне всё равно, каким ты был (озабочено). Мне начинает казаться, что Федя и, на самом деле, не – Шри Каримандра.

Роман Павлович (садится в кресло): – Он Шри… подонок. Гадёныш!

Раиса Фёдотовна: – Так о своём сыне может говорить только самый последний человек! (оживлённо и радостно, её осеняет). А в принципе, Рома, всё наладилось! Всё не так уж и плохо! Может быть, и вправду, люди в городе видели нашего Федю. Нам сейчас, в самоё время, вспомнить молодость и спеть что-нибудь наше, родное. Ты же помнишь клуб бардовской песни? Конечно, помнишь! Там я встретила тебя, дурака!

Роман Павлович: – И я встретил тебя там… дуру!

Раиса Фёдотовна: – Да, ну, тебя! Устала я ругаться. Огрызаешься… Не можешь уступить женщине. Хотя бы, в малом.

Оба пересаживаются на тахту. Роман Павлович берёт в руки гитару, поют:

– Поезд – особая литера.

После своих рандеву

Ехала дама из Питера,

Ехала дама в Москву.

Дама – натура вальяжная,

С бизнесом дама дружна.

Спешно вагоны багажные

Грузом забила она.

Дама сдавала в багаж

Штык-нож, пулемёт, патронташ,

Дубинку, винтовку, «лимонку»

И маленькую собачонку.

А ещё в багаж сдавала

И была всегда при них, -

И не много, и не мало, -

Взвод охранников своих.

Рьяно писаки газетные,

Томно шепча и крича,

Смело делились секретами

С каждым вторым сгоряча.

Ехала дама известная

Шумно, как будто, в кино.

Пресса всё охала местная,

В каждой заметке одно:

Дама сдавала в багаж

Штык-нож, пулемёт, патронташ,

Дубинку, винтовку, «лимонку»

И маленькую собачонку.

А ещё в багаж сдавала

И была всегда при них, -

И не много, и не мало, -

Взвод охранников своих.

Встретили парни курносые

Взрывом состав на мосту.

Рухнул он кверху колёсами

Слышался взрыв за версту.

В небе квитанция – птицею,

Над головой синева.

Пишет бумагу милиция,

В этой бумаге слова:

Дама сдавала в багаж

Штык-нож, пулемёт, патронташ,

Дубинку, винтовку, «лимонку»

И маленькую собачонку.

А ещё в багаж сдавала

И была всегда при них, -

И не много, и не мало, -

Взвод охранников своих.

Телефон опять звонит. Но никто из них не хочет к нему подходить.

Роман Павлович (немного раздражённо): – Чего сидишь? Иди, послушай, что тебе скажут? Может быть, Федя, уже стал королём Англии! За хорошие бабки Сусанины уведут тебя туда, где Макар телят не пас.

Раиса Федотовна (неохотно встаёт с тахты, подходит к телефону, берёт трубку, слушает): – Алё! (меланхолично). Да! Какой такой Федя? (раздражённо). Вы не можете быть моим сыном, потому что…мой Федюша вот уже восьмые сутки собирает в лесах Новгородской области грибы (пауза).Узнала! Господи! Сынок! Живой. Боже мой! Ты не простудился? (взволнованно). А почему не звонил? Потерял айфон? Да, чёрт с ним! Какие-то сорок тысяч… Чепуха! Главное, что живой. Без корзинки и грибов? И ладно…

Роман Павлович (вскакивает с тахты, выхватывает из рук Раисы Федотовнытрубку, грубо отпихивает её в сторону, гневно): – Слушай сюда! Да, это твой отец! Ответь мне на один вопрос. Ты ездил за грибами? Хорошо! Да мне плевать на корзинку и грибы! А где твой друг Иван Сусанин? (пауза). Что? Ты завёл Ивана Сусанина в лес и бросил его там? Потому что он… мамин, что, хрен? Плохо ориентируется на местности? Ты оставил друга в незнакомом лесу? (пауза).Тогда скажи мне сын, кто же из вас Сусанин: он или ты! А если его нет в живых? Что? Тебя не… колышет? Тебе всё равно? Да ты пьян, как… казахстанский суслик! Ты знаешь, сколько мать заплатила вертолётчику, экстрасенсу, альпинисту и ещё, чёрт знает кому, за твои… поиски. Она продала бабушкину квартиру!.. Мне кажется, бабка встанет из гроба и крупно… выматерится. Что? Тебе по… барабану? Больше мне с тобой говорить не о чем!(бросает трубку, передаёт её Раисе Федотовне). В моём роду таких… фруктов не было!

Раиса Фёдотовна (поучительно): – Напрасно ты так, Рома! (в трубку) Алё, Феденька! (Роману Павловичу). Вот видишь, мальчик обиделся, и не желает с нами разговаривать. У него нервный стресс.

Роман Павлович садится в кресло. Раиса Федотовна проходит в соседнюю комнату и быстро возвращается оттуда с бутылкой конька и с двумя стаканами, коробкой шоколадных конфет. Всё это кладёт на стол. Открывает коробку.

Раиса Федотовна (присаживаясь, примирительно, открывает коньяк, разливает): – Давай, Рома выпьем! Повод есть (поднимет стакан). За то, что всё так благополучно закончилось.

Роман Павлович (тоже берёт в руки стакан): – За возвращение блудного сына! (выпивает, закусывает конфетой). Но ничего ещё, Раиса, не закончилось. Предчувствую, что финал будет не очень хороший.

Раиса Федотовна делает то же самое. Встаёт, идёт к тахте и берёт гитару в руки. (улыбаясь): – Ни какой беды ты больше не накаркаешь. А я сейчас хочу и буду петь!

И она так и поступает, поёт:

– Седой профессор-археолог

В раскопках лето проводил.

Всегда в глазах его весёлых

Маячил юношеский пыл.

Лопатя землю и киркуя,

Ночами он почти не спал,

И в экспедиции такую

Себе подружку откопал!

Ласкова, румяна,

Волосы, как рожь.

Ни в каких курганах

Лучше не найдёшь.

Милые веснушки,

Брови широки,

И в глазах подружки

Пляшут огоньки.

С ней летом ездил на раскопки,

Как мальчик, нежен и влюблён.

Он из одной хлебал с ней стопки

И коньячок, и самогон.

Студенты пели под гитару

Баллады про культурный слой,

И молодел профессор старый.

И был уже почти не злой.

Ласкова, румяна,

Волосы, как рожь.

Ни в каких курганах

Лучше не найдёшь.

Милые веснушки,

Брови широки,

И в глазах подружки

Пляшут огоньки.

Но как-то раз, в кустах, за базой,

С другим он милую засёк.

Стариной византийской вазой

Профессор стукнул ей в висок.

Был он в натуре не агрессор

И ни какой-нибудь шпион.

Лопату наточил профессор

И закопал обоих он.

Ласкова, румяна,

Волосы, как рожь.

Ни в каких курганах

Лучше не найдёшь.

Милые веснушки,

Брови широки,

И в глазах подружки

Пляшут огоньки.

Песня закончилась, но жизнь… продолжается. Поэтому снова звонит телефон.

Роман Павлович: – Иди ты к телефону и сама с ним, со своим сыночком, разговаривай! Я уже с Федюшей пообщался… по горло.

Раиса Фёдотовна: – Хорошо, милый! (встаёт, идёт к телефону, нежно говорит в трубку). Алё? Это ты, сыночек? (удивлённо)А кто вы? (пауза). А вы, Леночка? Лена, ведь я-то тут не причём. Что? Вы беременны? И мой мальчик не хочет на вас жениться? (пауза). Но мы-то всегда о малыше позаботимся… Будут и алименты (пауза). Куда я пошла со своими алиментами?.. Почётче, пожалуйста! А-а, теперь знаю, куда мне идти. А ты, девочка, пристраивайся за мной, и мы, след в след, пойдём туда вместе. Получится почти… экскурсия, но не в лес и не за грибами. Просто, прогулка… Что? Ваня Сусанин вас любит и возьмёт вас замуж даже в… таком виде? Конечно, возьмёт, если появится… в Москве (пауза). Да, выходи замуж ты, хоть за Минина и Пожарского, за обоих сразу, одновременно (бросает трубку).Головой надо было думать! Но тут, конечно, я нашего мальчика, не совсем понимаю. Что поделаешь, молодо-зелено. А девицы, тоже хороши…

Роман Павлович: – Сумасшедший дом! У меня на работе таких невменяемых и… наглых больных нет. Ну, и семейка!

Раиса Фёдотовна (подходит к Роману Павловичу, кладёт ему руки на плечи): – Дай я тебя, Ромик, обниму!

Роман Павлович (отстраняет её): – Настроения нет! Не стоит!

Раиса Фёдотовна (садиться в кресло, немного наливает в стаканы коньяку): – Не стоит, если не стоит! На нет и – сюда нет, и туда… нет. Давай ещё выпьем! Я сегодня самая счастливая мать на свете! Как ты этого не понимаешь?

Роман Павлович: – Как же тебе, Рая, мало надо для счастья! А Федя – это твой пожизненный крест, и нести его тебе до гробовой доски!

Раиса Фёдотовна: – А тебе?

Роман Павлович: – Я не знаю, что со мной будет через десять минут. Может, меня самого придётся… нести. И тебя, и меня, и многих из нас ещё клюнет жареный петух… в задницу.

Телефон сегодня, как заведённый. Опять звонит.

Раиса Федотовна (подходит к нему, берёт трубку, спрашивает): – Алё! Это кто? А это ты, Федюша! (пауза) Тут тебе, малыш мой, Лена звонила (пауза). Что? Ещё позвонит Надя и Вера? Ну, ты и шалунишка у нас! Папа прав, ты, как Сусанин, взял – и всех завёл в непроходимые болота! (пауза). Не обижайся, я шучу, мой мальчик. Мы разберёмся с ними… с негодяями (пауза). Ещё и дачу можно продать. Она у нас… шикарная (пауза). Почему ничего не надо продавать? Ты стал очень богатым? Не пугай маму… Если ты никого не ограбил, то, значит, нашёл в лесу клад. Определённо (длинная пауза, меняется в лице). Ты женился на очень и очень богатой женщине, и ей… я сейчас сойду с ума. Её шестьдесят семь лет! Она тебя приодела, накормила, напоила… ну, это я поняла, по твоему мычанию, и… женила на себе. Не въехала? Вы давно с ней договорились. Понимаю. Ты не пригласил нас на свадьбу, потому что боялся, что мы будем, с папой, против…(пауза). Да, папа всё слышит и синеет на глазах (пауза). У неё несколько миллионов… баксов? Хорошенькая, ты считаешь… Я не про твою жену говорю «хорошенькая», а про сумму, с которой ты… когда-нибудь останешься (пауза). Нет, не завтра. Приходи со своей… девушкой, то есть жёнушкой, через недельку. Сам понимаешь, нам надо привыкнуть к такой… радости. Обнимаю! (кладёт трубку, потом садится в кресло). Стерпится – слюбиться.

Роман Павлович: – Вот теперь у нас с тобой будет своя… бабушка.

Раиса Фёдотовна: – Ромик. Федина невеста – сама Коротыгина. Вдова нефтяного магната, который без вести… пять лет назад тому пропал, правда, потом нашли труп.

Роман Павлович: – Не хватало, чтобы мы с тобой стали тоже потом… пострелятами. Постреляют нас, как диких уток.

Раиса Фёдотовна: – Или гусей… Давай, наконец-то, выпьем за счастье… э-э… молодых.

Роман Павлович: – Мне теперь всё равно! Но наш Федя, если останется жив, приведёт эту… бабушку в такие лабиринты, что… Одним словом, если она долгожительница, то со временем переселиться в подвал не московского дома, а где-нибудь, в «забайкальских Васюках».

Раиса Фёдотовна: – А мне нравится образ нашего героя, исторического Ивана Сусанина. Побольше бы таких!

Роман Павлович: – Таких, да! Согласен. Именно сейчас страна ждёт героев, а женщины упорно рождают дураков или… Сусаниных-авантюристов. Таких, как наш сынок. А Сусанин, который поляков в глушь завёл, настоящий герой! Нечета нашему… сынишке.

Раиса Фёдотовна: – Ты молодец! Очень умный, книжки всякие читал. Давай за молодых выпьем!

И снова им не удаётся принять очередную порцию коньяка, потому что… звонит телефон. Встаёт с места Роман Павлович, трубка у него в руках.

Роман Павлович: – Поговорю-ка я, Рая, теперь сам, с собственным сыном. Теперь к нему надо… уважительно… Может быть, расщедриться – купит мне небольшую неврологическую клинику (в трубу). Алло! Понял! Это Мила Сергеевна! Сейчас приглашу к телефону Раису (пауза).Не надо? Со мной хотите поговорить? Зачем? Ведь, как я понял, вы считаете меня… придурком. Откуда я знаю? Подслушал, телефонный разговор моей жены с вами…(пауза). Вы извиняетесь передо мной? Понятно, я не придурок. Это утешает. А кто я? Полный дурак? Ну, знаете… В другое время, я бы вам достойно ответил, но понимаю… что вы не в себе. Лучше скажите, нашёлся ли Ваня…(пауза). Вернулся. Но ничего хорошего, вы говорите? Я услышал, что вы сказали: он грязный, больной, ещё его там крепко побили местные… Но, слава богу, что всё обошлось. Бывает.