Читать книгу: «Пустоши Альтерры. Книга 1», страница 4

Из кабины Мрака донёсся спокойный, но удовлетворенный ответ:

– Принято, командир. Илья молодцом отработал.

Жилин позволил себе лёгкую улыбку. Несмотря на усталость и прошедшую бурю, ситуация была под контролем.

– Мрак, завязывай бойца по имени называть. – позывной давался каждому воину. Но рождался он не от дурацких фантазий новичков, а по воле случая.

– Думаю Вектор подойдет ему лучше всего, – осклабился в рацию Мрак. Илья сидел в кабине, пытаясь осмыслить всё произошедшее. Получение позывного было чем-то большим, чем обычная формальность. Это значило, что теперь он часть команды, настоящий боец, которому доверяют. Волнение смешивалось с гордостью, а внутри разгоралось осознание ответственности.

Мрак, прислонившись к стене кабины, слегка усмехнулся, наблюдая за парнем:

– Вектор. Хороший позывной. Кратко и понятно. Подходит тебе.

Илья оторвался от своих мыслей, повернулся к Мраку, пытаясь скрыть улыбку:

– Это правда что-то значит? Или так, ритуал?

Мрак покачал головой, убирая волосы с лба:

– Значит, малец, заслужил, – бросил Мрак хмуро, но в его голосе сквозило одобрение. – Позывной абы как не даётся. Ты теперь не балласт на борту, а часть группы. И комада должна знать, что ты её не подставишь.

Илья замялся, слова застряли в горле, он лишь молча кивнул, стараясь не показать волнения.

Мрак чуть помолчал, затем добавил уже спокойнее:

– Но не думай, что это только повод гордиться. Теперь за тобой ответственность. Ты уже не пацан у радара, ты глаза и уши всей фуры. Пафосно звучит, да плевать – так оно и есть.

Илья улыбнулся, на этот раз уже увереннее:

– Я не подведу. Спасибо, Мрак.

– Еще проверим, – усмехнулся Мрак.

Илья услышал стук по стеклу, которое вело в кабину. Это Грач, не мешавший напарникам работать – сейчас во всю улыбался, привлекая внимания и показывая большое пальцы. Илья широко улыбнулся, он чувствовал, что теперь он действительно на своём месте.

После окончания бури колонна наконец смогла продолжить движение, Жилин не собирался рисковать. Разведчики выдвинулись вперёд, тщательно обследуя путь. Примерно через час они вернулись с докладом:

– Командирский, нашли шипы на дороге. Несколько десятков разбросано по основному маршруту. Засады нет, но стоило нам пойду вслепую, всё, встали бы наглухо. Гром красава!

Жилин выругался тихо, затем взял рацию:

– Уберите весь хлам. Колонна готовится к продолжению движения.

Через некоторое время авангард, вооружившись широким отвалом, принялся сгребать ловушки. Железные зубцы со скрежетом собирались в груды на обочине, подальше от дороги. Работы заняли около часа, после доклада старшего авангарда Жилин дал приказ двигаться.

– Дорога расчищена. Всем приступить к движению. Держите строй, Форт Зеро уже близко.

Машины одна за другой оживали, и рев двигателей заполнил пустошь. Колонна продолжила свой путь, оставляя эту опасность позади.

Глава 4, тени Краегора

Караван продолжал своё плавное движение по шоссе. Колёса, обутые в толстую резину, с глухим гулом перемалывали серый песок, оставляя за собой заметные следы. Мрак сидел в боевом отсеке, положив локоть на грубую поверхность сиденья, лениво разглядывал пейзаж за бронированным окном.

Пустошь давно стала для него привычной – однообразная, бесконечная, как если бы сама планета устала от каких-либо перемен. Обрывки разрушенных строений, торчащие из песка куски арматуры, редкие останки старой техники. Всё это он видел десятки, если не сотни раз. Даже грозные руины, которые когда-то могли вызвать трепет, теперь воспринимались как часть декорации.

– Температура стабильная, датчики в норме, – отозвался Вектор, сидящий рядом.

Мрак перевёл взор на Илью, мельком глянув на сосредоточенное лицо. Молодой парень, впервые оказавшийся в боевом рейде выглядел так, будто сейчас сдаёт экзамен. Его руки ловко перебирали кнопки на пульте, взгляд сосредоточенно впивался в экраны с показаниями.

– Ну тренируйся, тренируйся, – пробормотал Мрак, не ожидая ответа.

Илья не отвлёкся, продолжая проверять оборудование. Он бубнил себе под нос, перечитывая список задач. На мгновение Мрак подумал, это к лучшему. Сосредоточен – значит не боится. Позавчера Илья не справился и запаниковал, а сейчас ничего – шуршит, работает.

Шоссе тянулось вперёд, почти бесконечное. Колонна машин шла слаженно, держа строй. Каждая машина, покрытая толстым слоем брони, двигалась своим ходом, но подчинялась общему ритму. Впереди, через запылённое стекло уже угадывались силуэты Форта Зеро.

Мрак снова взглянул на знакомые очертания. Высокие чёрные стены, массивные башни, вид, который впечатлит новичка.

Илья, оторвался от приборов и посмотрел в окно. Его взгляд на мгновение задержался на силуэтах форта.

– Круто, такие черные, – заметил он, не отрываясь от вида за стеклом.

Мрак усмехнулся, но промолчал. Для Ильи это всё в диковенку, для него – давно пройденным. Обыденность рейдов, которую Илья ещё не успел прочувствовать. Пустошь за окном оставалась такой же желто-серой, как и сотни раз до этого. Шоссе, форты, колонны машин. Одна и та же картина, лишь немного меняющая детали. Под монотонное урчание двигателя Мрак предался воспоминаниям.

Андрей Золотов родился в Краегоре, городе где всё вращалось вокруг заводов и машин. Улицы, зажатые между гигантскими сборочными цехами и гудящими складскими комплексами, казались бесконечной промышленной зоной. Здесь не было чётких законов или централизованной власти, но для местных это никогда не являлось проблемой. Они попросту жили так, как привыкли: в мире, где вместо порядка главенствовала сила.

Город держался на баронах – владельцах территорий, логистики и рынков. Они управляли своими направлениями через банды. Бароны могли меняться, вступать в борьбу за контроль над ресурсами, а жизнь шла своим чередом. Рабочие приходили на смены, механики чинили оборудование, караваны отправлялись в рейды.

В промышленных районах было шумно и оживлённо: грохот прессов, визг пил и треск сварки сопровождали день. Здесь каждый знал своё место – не по установленным администрацией правилам, а потому что так всегда было. Бароны следили за тем, чтобы производство не останавливалось, а остальное их мало волновало.

Жилые кварталы выглядели так же, как и всё остальное в Краегоре: грубые, функциональные, собранные из подручных материалов. Люди обустраивали дома своими силами, прокладывали трубы и кабели, ремонтировали дороги. Для Андрея это был родной мир – грубый, шумный, жестокий, вполне понятный. Здесь никто не мечтал о богатстве Альдены или строгости Вулканиса.

Мать Наталья была женщиной с мягким лицом и усталыми глазами. Она работала в цехе по обработке металла до самой беременности. Отец трудился мастером на станках, изготавливая детали для механизмов, которые управляли добычей полезных ископаемых в Вулканисе. Он был высоким и сгорбленным от тяжёлого труда.

Когда Наталья умерла при родах, жизнь семьи изменилась навсегда. Отец замкнулся в себе, потеряв привычную жизненную энергию, но продолжал работать, чтобы прокормить детей. Младший брат Павел был младенцом, и крики часто заполняли барак, заглушая шум города за окном. Андрей по странной причине не запомнил лица матери, хоть был уже достаточно взрослым.

Андрей Золотов с детства учился жизни среди шума станков и запаха машинного масла. Главным учителем был отец, который целыми днями возился с неисправными механизмами, а по вечерам объяснял сыну, как устроены движущиеся части заводских машин. Здесь, в Краегоре, знаний черпали не из книг, а из опыта, передаваемого из поколения в поколение.

Образование как таковое в Краегоре отсутствовало. Вместо школ дети с малых лет следовали за родителями на заводы или в мастерские, учиться на практике. Андрей не был исключением. Он уже в восемь лет умел отличить рабочий станок от безнадёжного хлама и знал, как заварить трещину в корпусе машины, чтобы она ещё немного прослужила.

Жизнь в Краегоре сама по себе была школой. Каждый день – новый урок: как найти детали среди металлолома, как договориться с мастером, чтобы тот поделился инструментами, или как избежать неприятностей, если быки из банды решили проявить излишнюю жестокость. Для Андрея всё это стало естественным, как и для других детей города. Знания, которые здесь получали, были грубыми, жизненно необходимыми.

Когда Андрею исполнилось четырнадцать, отец погиб в аварии на заводе. Печь перегрелась, и расплавленная сталь выплеснулась прямо на рабочую смену. Городское управление замяло происшествие, детям рабочих выплатили несколько мешков с едой, и на этом помощь закончилась. Андрей остался единственным кормильцем семьи.

Павел был слишком мал, чтобы понимать происходящее. Андрей дал себе слово, что сделает всё ради его защиты, даже если придётся ломать себя, идти против собственных страхов и установленных порядков Краегора. Так он оказался в мире, который в других местах назвали бы криминальным. Но здесь само понятие «криминал» звучало странно, даже нелепо: чтобы быть преступником, нужно нарушать закон, а бандитские понятия и были главным законом Краегора. Поэтому здесь не говорили «бандит» или «преступник» – говорили «при делах». Банда, которая носила пафосное название «Тени Краегора» обосновалась в заброшенном грузовом ангаре на окраине города, одна из самых жестоких в городе. Они не держали себя на первых ролях, не участвовали в крупных разборках баронов, но их имя знали все. Эти люди были инструментом – они выполняли грязную работу, которую бароны не хотели делать сами. Их боялись и уважали одновременно, пусть даже за спиной называли шестерками.

Ангар, где они укрылись, казался Андрею чем-то вроде крепости. Громадное здание, перекошенное временем, с остатками ржавых стен и полуразрушенных перекрытий, всё равно выглядело внушительно. Говорили, что внутри царил хаос – груды оружия, украденные ящики с припасами, детали для машин, сломанные и рабочие, – но на самом деле всё там подчинялось условному порядку, который установил их главарь, Ворон. Он был фигурой почти мифической для Андрея. Его описывали как человека, который мог одним взглядом заставить толпу разойтись, а молчанием – заставить дрожать даже самых опытных бойцов.

Для Андрея эта банда была недостижимым, к чему не подступиться. Он рос в мире, где слово «власть» означало крепкий кулак и железное оружие, но не догадывался, какова настоящая сила. Глядя на то, как люди отводят глаза при упоминании ангара, как обходят стороной эти места даже днём, он чувствовал смесь страха и восхищения.

Тогда он не мог понять, что всё это – лишь малая часть огромного механизма Краегора. Что Ворон и его банда были лишь шестерёнкой, а не двигателем. Но в тот момент это не имело значения.

Андрей впервые столкнулся с «Тенями», когда пытался продать на черном рынке старые запчасти, украденные с заброшенного завода. Один из молодых бойцов, здоровяк с тупым выражением лица, попытался отнять добычу. Но Андрей, в отличие от других, не отступил. Он не умел просить или бояться. В ход пошли кулаки, и хоть Андрей в конце концов оказался на земле, его стойкость заметили.

– Он злее, чем выглядит, – пробасил один из ветеранов банды, поглядывая на окровавленного, но не сломленного подростка. – Знаешь на кого огрызаешься то, нна?

– Знаю, – ответил Андрей, вытирая кровь с лица.

– С нами пойдешь?

– Пойду, – Андрей уже давно ждал встречи и все решил заранее.

– Лысый, тащи этого к Ворону.

Встреча с Вороном осталась в памяти Андрея как первая проверка на прочность. Лидер «Теней» смотрел молча, словно взвешивая, стоит ли тратить на него время.

– Драться умеешь? – спросил он, наконец.

– Умею, коли надо, – огрызнулся Андрей.

Ответ вызвал усмешки у окружающих, Ворон только приподнял бровь.

– Видишь завод? Нужен картер для моей ласточки. Принесёшь – будешь в банде. Не принесёшь – считай, что лучше бы тебя не было.

Задание оказалось не испытанием, а проверкой. Картер весил более пятидесяти килограммов и находился под присмотром местной охраны. Банда не поняла, как Андрей это сделал, спустя несколько часов запчасть уже подпирала ворота ангара, взгроможденная на убитую телегу.

– Добро пожаловать в «Тени», мальчик, – усмехнулся Ворон.

Жизнь в банде оказалась хуже, чем Андрей ожидал. Каждый день был игрой на выживание. Если ты слаб, то ты расходный материал. Если силён, то должен доказать это в драке, оружием или волей. Тренировки шли через кровь: драки на ржавых арматурах, стрельба из видавших видыА автоматов, налёты на мелкие склады и караваны.

Андрей быстро понял, что «Тени Краегора» – это лишь иллюзия братства. На деле здесь не было друзей, только временные союзники. Старшие, вроде бы сильные бойцы, не раз предавали товарищей ради собственной выгоды. Молодых использовали как пушечное мясо.

Прошел год, и первый серьёзный выход Андрея обернулся его первой ошибкой.

Их отправили в группе молодых бойцов сопровождать груз – ящики, которые по словам Ворона, должны были обменять на оружие. Но вместо торговцев их встретил боевой отряд одного из кланов гильдии Перевозчиков. Грохот пулемётов начался раньше, чем подельники успели сообразить, что происходит.

Андрей видел, как падают товарищи. Видел, как горит грузовик. Видел, как кровь, смешиваясь с пылью, превращается в грязные следы на асфальте. Андрей оказался легко ранен, но его не добили. Неизвестно, была ли это жалость или так обрекли на большие мучения от гибели монстров за пределами города. Но рана оказалась значительно лучше, чем выглядела и Андрей смог вернуться в город засветло.

Вернувшись в ангар, он понял правду. Ворон знал, что их ждёт ловушка, отправил лишь самых молодых бойцов. Это был хитрый ход, суть которого заключалась в отвлечении врагов от другого, более важного груза. Андрей больше не мог лгать себе, понял, что в «Тенях» никто не защищает своих. Тут ты либо хищник, либо добыча.

В ту ночь он начал задумываться о том, как разорвать цепи, которые связали его с бандой. Но одно он знал точно: уйти просто так «Тени» никому не позволяли.

Однажды ночью, сидя в тени старого грузовика, Андрей решился. План был прост: он уже накопил достаточно ценных деталей, которые можно продать на чёрном рынке, и покинуть Краегор навсегда, прихватив брата. Почти все оказалось готово, оставалась пара дней, но «Тени» всегда были на шаг впереди.

Когда Андрей вернулся в ангар после очередного задания, он увидел, как двое бандитов тянут Павла к центру лагеря. Брат, худой и испуганный, сопротивлялся как мог, но силы были неравны. Ворон стоял в окружении старших бойцов, наблюдая за происходящим с холодным интересом.

– Дрон, я всё знаю. Катализаторы с базы испарились, а тебя, гнида, видели на складе – голос Ворона звучал мягко, от этой мягкости мороз шел по коже. – Это не я, – соврал Андрей, однако это было бесполезно. – Не ты? – Ворон прищурился, внимательно изучая парня, будто пытаясь рассмотреть правду в глазах. – Крыса всегда врёт, когда её к стенке прижимают. Мы всё знаем, слышишь? Думал с нами распетлять? Третье правило помнишь? Не предавай своих. Или ты у нас с памятью тугой?

Ворон обернулся к Павлу, стоящему в стороне с широко распахнутыми глазами. – А ты, мелкий, ничего такой. Только толку от тебя, как от лампочки в пустоши. Жить будешь, пока братан твой хвост не подожмёт и обратно всё не принесёт. Слышь, Дрон? Вернёшь катализаторы, всё до последнего болта – мелкого отдадим. Ну а нет… Сам понимаешь, крысиный закон: один свист и хвост в клочья.

Ворону не нужно было угрожать громкими словами. Его тихий, почти ленивый тон делал каждую фразу весомой, словно приговор. Павла бросили в грузовик, заперев его внутри. Андрей стоял, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Он понимал, что это ловушка, но выбора у него не было. А еще, Золотов старший тогда не услышал главного: Ворон прямым текстом сказал, он убьет Павла, врать авторитету «западло». Спустя годы Мрак раз за разом прокручивал в голове тот диалог, будь Андрей более внимательным и опытным, история могла повернуться иначе.

Парень собрал все, что успел вынести, добавил из своих и вернулся в ангар, оставив свою гордость за порогом. Детали бросили в кучу, осмотрели и, не скрывая усмешек, дали знак: всё на месте.

– Ну забирай, – проронил Ворон с тенью издёвки.

Андрей понял, что-то не так. Сердце заколотилось, когда он пошёл к грузовику, где держали Павла. Когда он распахнул двери, его ноги подкосились. Павел лежал на полу, глаза его были открыты и безжизненны.

В тот момент Андрей почувствовал, как внутри разлетелась на куски последняя надежда. Он не кричал, не бросился на Ворона. Он просто стоял, всё вокруг стало немым. Бандиты смеялись, хлопали друг друга по плечам. Они считали, что убили в Андрее волю, но в его груди разгоралось новое чувство – ледяная ярость, которая пронизывала до костей.

– Ты ошибся, Ворон, – голос был тихим, но достаточно звучным, чтобы лидер обернулся.

– Нда?

– Ты должен был убить и меня.

Андрей бросился прочь, прежде чем бандиты успели схватить его. Краегор был лабиринтом, он знал пути, о которых не знали остальные. Дни он провёл, прячась в развалинах, питаясь изредка найденными в мусоре объедками. Всё это время в его голове звучало лишь одно: «Они заплатят. Каждый из них. А Ворон – первым».

С этого момента Андрей Золотов перестал быть Андреем. Душа, опустошённая утратой, раскололась на три части. В одном углу поселилась боль – тёмная и тяжёлая, как груз, который он уже не пытался сбросить. В другом вспыхнула ярость – дикая, разрушающая, готовая вырваться наружу и сжечь всё вокруг. Но, чтобы не сойти с ума, Андрей построил над этим хаосом неприступную стену абсолютного равнодушия.

Все эмоции, которые могли сделать его слабым, были заперты глубоко внутри. Осталась только пустота, в которой не оставалось места ни страху, ни надежде. Именно тогда родился Мрак, но Андрей еще не знал этой клички.

Ночь в Краегоре была тёмной и громкой. Заводы не спали никогда, их огни выхватывали из мрака силуэты гигантских труб, машин и рабочих. Андрей наблюдал за этим хаосом из укрытия в развалинах, готовясь к своему рискованному побегу.

Покинуть Краегор было почти невозможно. Город, окружённый мощными стенами, охранялся денно и нощно. Шлюзы – часть города с огромными воротами, через которые караваны выезжали на шоссе – контролировались вооружённой стражей и бандами. Но Андрей знал, что каждый караван – это не обычная колонна грузовиков, а живой организм. На стоянках суета, путаница, десятки мелких задач, которыми никто не хочет заниматься. И в этой суете он нашёл свою лазейку.

Когда один из караванов готовился к выезду, Андрей бесшумно пробрался к одному из грузовиков. Машина была массивной, покрытой самодельной бронёй из толстых стальных листов. Она казалась ему железной крепостью на колёсах. Воспользовавшись моментом, когда водители отвлеклись на спор у капота, он нырнул в грузовой отсек, прячась между ящиками.

Ворота шлюза открылись с оглушительным скрипом, и караван степенно двинулся вперёд. Андрей почувствовал, как грузовик задрожал, переходя из ровного асфальта на ухабистую дорогу пустоши. Он впервые за долгое время почувствовал облегчение.

Несколько дней он жил, как крыса, питаясь обрывками пищи из ящиков и прячась в темноте. Но на третьей остановке, когда караван замер у одного из небольших форпостов, его нашли.

– Эй! Что это за запах?! – раздался грубый голос. Андрей никак не смог скрыть аромат своей жизнедеятельности.

Он попытался остаться в тени, но это было бесполезно. Двое бойцов подняли крышку ящика, в котором он скрывался, и вытащили на свет.

– О, Крыса! – с усмешкой бросил один из них, мужчина с бритой головой и шрамом через левую бровь.

Андрея выволокли на середину, ему не дали сказать ни слова – удары сыпались один за другим. Один из бойцов, видимо, решил, что Андрей шпион, отправленный бандой из Краегора, и принялся допрашивать.

– Кто тебя прислал?! Говори, пока зубы на месте! – орал он, держа Андрея за воротник. С формальной точки зрения Андрей действительно был шпионом и состоял в банде.

Но Андрей не отвечал. Лицо оставалось каменным, даже когда удары становились сильнее. Только когда один из старших бойцов, хмурый мужчина лет сорока по имени Тугар, заметил, что юноша не сопротивляется и не пытается оправдываться, он остановил допрос.

– Оставьте. Не похож, – произнёс Тугар, глядя на Андрея с холодным интересом. – У крыс этой падали язык длиннее. Проверьте лучше, есть ли ретранслятор у него, чтобы нас сливать.

– Нет там нихрена, все перерыли. Ящик обдристал нам, да сухпай погрыз.

– Отмойте и ко мне. Погутарим.

Андрей остался на форпосте между Краегором и Альденой, когда караван ушёл дальше, не предложив ему ничего. Его не взяли в клан, но оставили среди работников – таскать ящики, чистить оружие, помогать с ремонтом машин. Он выполнял эту работу молча, без вопросов и жалоб. Днём он трудился, а вечерами часто сидел в углу, уставившись в одну точку на стене, будто чего-то ждал. Люди говорили, что у него взгляд безумца, но никто не решался сказать это ему в лицо.

Сначала его молчание раздражало, а потом стало пугающим. Рабочие шутили друг с другом, делились историями и сплетнями, а Андрей оставался в стороне, как из другого мира. Он не реагировал ни на шутки, насмешки, или попытки разговорить. В один день Механик заметил:

– Этот парень совсем мрачный. Его сюда с кладбища притащили, что-ли?

Мрачный – так его стали звать в форпосте. Сначала шёпотом, потом в открытую. Андрей спокойно принял прозвище. Но время шло, и слово «Мрачный» постепенно сократили. Кто-то крикнул однажды через склад:

– Эй, Мрак, подай инструмент!

Смех пробежал среди рабочих, а Андрей спокойно выполнил просьбу. И это лишь закрепило за ним новое имя. Теперь Андрея звали просто Мрак. Оно подходило ему идеально: он был мрачным не только снаружи, но и внутри, где на дне души притаилась боль, сжатая в комок, и равнодушие, ставшее единственной защитой.

Мрак лениво приоткрыл бойницу, краем глаза взглянув на дорогу. Полоса шоссе растягивалась вдалеке, теряясь в сером мареве пустошей. На горизонте уже приближался форпост: массивные ворота из сваренных металлических пластин, сторожевые вышки, на которых маячили силуэты охранников. Обычный форпост, ничем не примечательный. Но его мысли не были здесь.

Илья… Молодой, настороженный, как зверёк, едва выбравшийся из своей норы. Ему было двадцать – наверное столько же могло быть и Павлу.

«Интересно, каким он был бы в этом возрасте?» – подумал Мрак, разглядывая пустошь за бойницей. «Наверное, повыше, чем я. Посильнее. Может, даже смешливым, вроде Грача».

Мысли вернулись к прошлому – к той ночи, когда он впервые увидел тело брата. В первые годы это были яркие, болезненные картины: кровавый след во лбу Павла, хищные усмешки бандитов. Но потом всё померкло, словно воспоминания тоже устали от своего веса. Мрак закрыл бойницу и перевёл взгляд на лежащую рядом винтовку. Старое оружие, с множеством зарубин и стёршимся прикладом, но всё ещё надёжное. Оно сопровождало его весь этот путь, как молчаливый свидетель.

«Ворон» – пронеслось в голове. Он давно не вспоминал это имя. Не потому, что простил – попросту годы сделали гнев другим. Он больше не был горячим, не давил на грудь, как в те первые дни. Теперь это была тихая уверенность. Ощущение, что месть неизбежна, как утро после ночи.

Мрак провёл рукой по лицу, стирая пот, и выпрямился. Его глаза снова нашли Илью. Молодой, ещё наивный, хотя старается это скрыть. Павел тоже был бы таким же – пытающимся казаться старше, чем он есть, с тем же голодом в глазах, с тем же желанием доказать свою ценность в этом мире.

Он не знал, когда вернётся в промышленный район Краегора, однако знал точно: Ворон ещё дышит лишь по той причине, что у Мрака не было возможности вернуть долг. Пока.

Грузовик подскочил на выбоине, и Грач проронил из динамика: – Ну, пацан, готовься. Этот форпост – лучшее, что ты увидишь до завтрашнего дня.

Илья что-то ответил, но слова затерялись в шуме двигателя. Мрак вновь открыл люк, и его взор упал на приближающиеся ворота форпоста. Очередная стоянка, очередной день в дороге.

Но где-то там, за этой дорогой, был Краегор. И когда-нибудь, он это знал, он вернётся. Ворон может считать, что выиграл, но месть идёт медленно, как пустынный караван.

Колонна затормозила у ворот, и Мрак, вдохнув воздух, выпрямился. Прибыли.