Читать книгу: «Искушение Эмили. Исповедь семи грехов»

Глава 1: ГОРДЫНЯ (Pride)

Старый мотоцикл Эмили Блэк ревел, не столько двигаясь по идеальному асфальту дороги, ведущей к Порто-Скарлет, сколько вгрызаясь в него. Город вспыхивал на горизонте – неестественно яркий, неоновый улей, втиснутый между угрюмыми горами и бездонной чернотой моря. Зеркальные фасады небоскребов ловили последние лучи заката, окрашивая весь мир в кроваво-золотые тона, которые казались Эмили предзнаменованием. Воздух сгущался по мере приближения – тяжелая смесь выхлопных газов от дорогих машин, соленого морского бриза и приторно-сладкого аромата экзотических цветов, за которым упрямо пробивался едва уловимый запах гнили. Декор для ада.

Она въехала в город. Ее кожаный плащ был покрыт дорожной пылью, джинсы – потерты до белизны на коленях, тяжелые армейские ботинки выглядели грубым диссонансом среди безупречно лощеных пешеходов, щеголявших в белом льне и шелке. Взгляды прохожих цеплялись за нее – любопытные, оценивающие, но чаще всего – презрительные. Она чувствовала их на своей коже, как физическое прикосновение. И тогда внутри нее поднимала голову Гордыня. Знакомый холодный шепот Тени прозвучал в глубине сознания, отчетливый и ядовитый: "Черви в шелке. Они видят грязь на твоих ботинках, но слепы к гнили, пожирающей их изнутри. Покажи им. Покажи этим шелковым червям, кто здесь настоящий хищник". Холодное высокомерие разлилось по жилам, сжимая сердце стальным обручем.

Офис Лоренцо Веленти находился на самой вершине башни «Астра». Он был не просто кабинетом; это был музей Жадности, возведенный в абсолют. Стены, обшитые панелями черного дерева, инкрустированы перламутром сложнейших узоров. Пол устилала огромная шкура белого медведя, чья оскаленная пасть застыла в вечном немом рычании на посетителей. Сам Веленти, поднявшийся ей навстречу из-за ониксового стола размером с гробницу, казался иссохшим, как мумия, заточенной в костюм, цена которого, Эмили не сомневалась, превосходила стоимость ее верного мотоцикла. Его рукопожатие было цепким, кожей напоминающей сухую бумагу, и ледяным, несмотря на искусственный климат помещения.

"Моя племянница, Кассандра Веленти… – его голос был сухим, лишенным эмоций, словно он диктовал отчет. – Пропала. Неделю назад. После одного из своих… вечеров в поместье "Кровавая Роза". Найдите ее. Верните. Цена не имеет значения". Слова повисли в стерильном воздухе, но за ними, густым смогом, витала ложь. Она была почти осязаема. Эмили протянула руку, кончики ее пальцев лишь формально коснулись его холодной кожи.

Вспышка. Не запрос, не мысль – удар. Сейфы в подземельях Цюриха, ломящиеся от золотых слитков, отражающих тусклый свет. Душный подвал где-то на окраине, лица, скрытые тенями, пачки грязных купюр, переходящие из рук в руки рядом с ящиками, от которых несло маслом и смертью. И она – Кассандра. Смеющаяся, радостная, в объятиях красивого юноши с дерзким взглядом. И волна. Не волна печали или страха. Волна ледяной, бешеной ярости, поднимавшаяся из самой глубины души Лоренцо Веленти. Не любовь к племяннице. Не забота. Собственничество. Чистое, неразбавленное. Она была активом. Дорогим, капризным, непослушным активом, выходящим из-под контроля. Его грех пах не страстью или похотью. Он смердел скупостью. Ненасытной жаждой обладать, контролировать, не выпускать из своих цепких рук.

Эмили резко отдернула руку, не в силах скрыть гримасу глубочайшего презрения, искривившую ее губы. "Ваши деньги, мистер Веленти, – ее голос зазвенел в роскошной гробнице, чистый и острый, как клинок, – для меня – пыль. Они меня не колышут. Меня интересует только правда. А она, как я успела убедиться, для вас – всего лишь еще одна инвестиция. Инвестиция, которая должна приносить дивиденды страхом и контролем. Я найду вашу племянницу. Но не ради вашего кошелька". Резким, почти грубым движением она швырнула толстый конверт с авансом обратно на гладкую, холодную поверхность ониксового стола. Жест. Яркий, дерзкий. Твои бумажки, Веленти, – пыль под каблуками моих поношенных ботинок.

На пороге ее остановил человек. Детектив Картер, как представился. Мятый костюм, который видел лучшие дни, щетина в два дня, и запах – едкий, навязчивый запах дешевого виски, обволакивающий его, как вторая кожа (Лень, ленивое пренебрежение всем, включая себя). "Мисс Блэк, шериф Вегас… Он просил предложить вам содействие. Все ресурсы департамента к вашим услугам…" – начал он, пытаясь казаться деловым.

Эмили обернулась лишь наполовину, бросив на него взгляд поверх плеча. Ледяная усмешка тронула уголки ее губ, но не коснулась глаз, в которых горел лишь холод. "Содействие? От людей, которые целую неделю не могут отыскать пропавшую наследницу одного из самых влиятельных семейств города? От людей, которые топят свою профессиональную некомпетентность в реках дешевого виски?" Ее голос был тихим, но каждое слово падало, как пощечина. "Приберегите ваше "содействие" для регулировщиков дорожного движения, детектив Картер. Я работаю одна". Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и зашагала прочь, щелчки ее каблуков по безупречному мрамору пола отдавались победным маршем в такт ликующей Гордыне, расправившей крылья у нее за спиной.

Поместье "Кровавая Роза" встретило ее гробовой тишиной. Будуар Кассандры Веленти был воплощением кричащей, нарочитой роскоши, лишенной вкуса и души. Эмили скинула плащ, бросив его на покрытый шелками диван, и подошла к огромному зеркалу в тяжелой, вычурно золоченой раме. В отражении смотрела не она – не уставшая после долгой дороги женщина-детектив с пыльными сапогами. В темных глазах, смотревших на нее из глубины стекла, пылал холодный, нечеловеческий огонь абсолютного превосходства. Беспощадный. Она сжала в руке найденный на полу шелковый лоскут ночнушки Кассандры – тонкий, скользкий, как змеиная кожа.

"Я здесь королева, – прошептала она своему отражению, и голос звучал чужим, низким и властным. – Я вижу ваши мелкие, грязные тайны. Я чувствую вашу трусливую, прогнившую насквозь сущность. Я – судья. Судья в этом аду позолоты, лжи и разлагающейся роскоши". Ее пальцы сжали шелк еще крепче. "И я найду тебя, маленькая потерянная овечка… не для того, чтобы вернуть в стойло. А чтобы показать всем им… показать тебе… кто здесь настоящая Хозяйка". Гордыня обволокла ее в тот миг, как непробиваемая стальная броня, холодная и ослепительная в своей безжалостной силе. Первый грех заявил о своих правах громко и бесповоротно.