Читать книгу: «Ненормальные рассказы – 2», страница 3

Глава 6

Каждый следующий рассказ молодой писательницы упрямо становился всё «волшебнее» и фэнтезийнее, отчего у Михаила стало пропадать желание их слушать вовсе. Они раздражали слух, нервировали своей поверхностностью и стремительно летели глаголами вперёд, оставляя красочные описания и художественность где-то за кадром.

Сначала Маша прочитала недописанную историю о юном мальчугане из вымышленного средневековья, который нашёл в горной пещере чешуйчатое яйцо, предположительно драконье, и до конца повествования хранил его в отцовском хлеву, в сене, параллельно изучая древние писания об этих мифических существах, пока однажды новоявленный птенец не пробил своим крючковатым клювом прочную скорлупу и не съел двух родительских куриц, мирно бродивших у стога в поисках земляных червей.

– Это ещё всего лишь наброски, – вместо развязки сюжета оповестила Михаила девушка, – я пока не знаю, что мальчишка будет делать дальше…

«Когда же это всё закончится?.. – свернувшись калачиком на дне лодочки, уныло вопрошал себя парень. – Сколько ещё у неё припасено таких сказок? Да я в этой лечебнице целую жизнь пролежу…»

В следующий раз увлечённая медсестра поведала Михаилу совсем уж наивную историю о летающем пони, который искал свою маму у подножья сияющей радуги, что появлялась только раз в несколько месяцев, когда привычную для тех мест засуху прерывали кратковременные дожди.

– И вот, совсем отчаявшись, воздушный скакун вытянулся на ещё влажной траве и беззвучно зарыдал…

– Воздушный скакун… – истошно протянул писатель, – хватит, прошу тебя, остановись! Это я здесь беззвучно рыдаю!

За сим простодушным рассказом, завершившимся счастливым воссоединением лошадиной семьи, последовала страдальческая история о дочери Испанского короля, которая безрассудно влюбилась в сильного и отважного капера, служившего у её отца на одном из вооружённых судов с целью захвата торговых кораблей неприятеля.

– Исторический любовный роман?! – злобно выпалил Михаил. – Серьёзно? Эту тягомотину она на тысячу страниц растянет! Помилуй же меня, старец! Сколько можно? Помогу я написать этой графоманке действительно что-то стоящее, только вытащи уже меня отсюда, заклинаю тебя! – неистово кричал удручённый паренёк, начиная горько плакать от бессилия повлиять на сложившуюся ситуацию.

Однако девушка была непреклонна даже перед несколькими каплями слёз, которые проявились на глазах её слушателя. Она заботливо протёрла влажной салфеткой лицо пациента и невозмутимо произнесла:

– Я очень рада, что эта история вызывает в тебе задушевные чувства. Женские переживания порой остаются незамеченными для мужчин… впрочем, вернёмся к морскому сражению! Небольшая флотилия короля быстрым ходом преследовала торговые суда англичан, которые находились под охраной всего лишь двух трёхмачтовых фрегатов…

В этот миг рядом с хлипкой лодочкой внезапно и оглушительно разорвалось пушечное ядро, выпущенное из орудия испанского галеона, и некоторыми своими осколками превратило дощатое судёнышко в разлетающиеся во все стороны щепки. Резкой взрывной волной Михаила тут же отбросило во взволновавшуюся воду, и в его помутнённом сознании еле-еле послышалось глухое бульканье, сквозь которое он уже наяву смутно услыхал знакомый Машин голос:

– Михаил, Михаил, вы меня слышите? – быстро и волнительно пролепетала девушка, машинально перейдя на вы.

Через минуту парень осторожно раскрыл глаза и обнаружил себя лежащим на больничной кровати, рядом с которой стояла досужая медсестра и тревожно теребила его руку.

«А старик не соврал: действительно, симпатичная особа», – оценивающе посмотрев на девушку, довольно подметил пробудившийся пациент.

– Михаил, вы очнулись! О чудо! Как вы себя чувствуете? – растроганно поинтересовалась Маша. – Нужно сейчас же сообщить врачу! – возбуждённо добавила она и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, стала нетерпеливо ходить из стороны в сторону с прижатым к уху мобильным устройством.

Вскоре доктор Лебедев, который нынешней ночью снова дежурил в отделении, явился в палату со слегка заспанным лицом и в помятом халате. Без особой увлечённости, словно такое случается каждую неделю, он проверил рефлексы больного, сравнил нынешние показатели на мониторе с цифрами динамики в бланке и решительно констатировал заметное улучшение самочувствия пациента. Сообщив также о необходимом дальнейшем наблюдении, мужчина доброжелательно похлопал парня по плечу и спокойно вышел из помещения.

– Михаил, я так рада… – сидя на стуле рядом с кроватью и держа своего подопечного за руку, изумлённо начала девушка.

– Вы ужасная графоманка! – язвительно перебив Машу, негромко произнёс молодой писатель.

– Что?.. Ах… так вы всё слышали… я так на это надеялась! Но неужели с моими работами всё так плохо?

– Не всё. Вам хорошо удаётся передать визуальную картинку повествования: образы получаются достаточно чёткими, словно находишься в кинотеатре и смотришь на них с первого ряда. Я, конечно, не видел самих текстов, чтобы оценить орфографию и пунктуацию…

– Я рада, что вам понравилось! – застенчиво вставила Маша.

– Я не сказал, что мне понравилось! – натужно выпалил парень и, не желая обижать девушку, добавил уже более мягким тоном: – Про моряка у вас хорошо получилось.

– Спасибо! Хоть это вышло…

– Я понимаю, что оценка творчества всегда субъективна, но вашим рассказам определённо не хватает глубины смыслов. Какие-то космические пираты бороздят просторы вселенной на своих звездолётах: стреляют, грабят, живут бесцельной и довольно поверхностной жизнью, которая не имеет ничего общего с жизнью действительной. О чём должен задуматься читатель, познакомившись с главными героями? В них нет ни любви, ни сожалений, ни великой цели, к которой бы они стремились…

– А вы всегда читаете только глубокие книги с философским смыслом? – недовольно произнесла Маша. – Многие люди просто хотят отвлечься от серых будней, не думать о суровой реальности, отдохнуть, посмеяться…

– Маша, вы – клоун? Или юморист? – серьёзно спросил парень и повернулся на бок.

– Нет, но…

– Так зачем же вы пишете всякую ахинею про яйца драконов и летающих пони? А про средние века в Европе и морские сражения? Вы хоть что-нибудь в этом понимаете?

– В этом произведении я просто рассказывала историю любви молодой девушки и…

– Вы не Дюма, Маша! А штамповать низкопробные любовные романы может каждая домохозяйка, хоть когда-нибудь проливавшая слёзы из-за неразделённой любви, или даже юная институтка, которую на втором курсе бросил одногруппник. Я думаю, вам следовало бы написать что-нибудь действительно стоящее, что побудило бы читателя размышлять о вечном: о душе, об отношении к жизни и смерти, о самом Боге и Его замысле. Вы могли бы предложить своё видение относительно данных вопросов или тем…

– Мистика! – машинально вырвалось из Машиных уст.

– Что?

– Мистика! Я уже давно подумываю о мистическом романе, но только не о приведениях или ведьмах, а о чём-то более глубоком, о той стороне…

– Мне кажется, что я смогу вам с этим помочь, – неожиданно для девушки произнёс Михаил.

– Правда?

– Давайте сделаем так, я предполагаю, что через пару дней меня отсюда выпишут, и тогда вы сможете в свои выходные наведываться ко мне домой и…

– Я согласна! Спасибо вам большое! Договорились! – восторженно воскликнула Маша.

– Хотя… – парень внезапно запнулся и, помолчав несколько секунд, продолжил: – Думаю, нам всё же нужно будет отложить данное мероприятия из-за ремонта, который мне предстоит сделать в квартире, чёрт его знает, сколько там воды вылилось…

– Это ничего, – бодро вставила воодушевлённая медсестра, – некоторое время вы спокойно сможете пожить у меня, я как раз со следующей недели ухожу в отпуск.

– Ну, если моё присутствие вас не обременит…

– Конечно же нет! Мы ведь полностью предадимся работе над моим романом, а не станем устраивать ночных посиделок при свечах… – кокетливо подмигнув Михаилу, девушка поднялась со стула и поцеловала обескураженного парня в нос, – а сейчас вам лучше поспать, чтобы скорее набраться сил для нашей будущей работы.

***

Спустя год в одном из ведущих издательств страны вышел мистический роман Марии Гавриловой «Кома. Чудесная история пробуждения». Бывшая медсестра терапевтического отделения великодушно посвятила данную книгу своему новоиспечённому мужу, а также молниеносно захватила внимание и умы читателей своими глубокими философскими размышлениями о том состоянии сумеречного беспамятства, когда организм человека по какой-то причине переключается в «автономный режим», а душа его при этом продолжает бороться за возможность возвращения в физический мир.

Для увеличения количества продаж Машино творение всегда располагалось в книжных магазинах рядом с новой книгой её супруга, которая вышла в то же самое время и являлась художественным пособием для начинающих писателей под довольно забавным названием «Как я встретил свою жену – графоманку».

Предначертанное знакомство

Глава 1

В один из самых обычных дней начала октября, ближе к обеду, я благополучно отредактировал последние строки занимательной детской истории про двух серых гусей и их товарища – озорного рыжеволосого мальчугана и тут же невольно загрустил от неизбежности прощания с этими потешными персонажами, которые всячески бедокурили и веселились в моей голове в течение последних двух недель, неутолимо желая вырваться на свободу, чтобы поскорее поведать о своих сказочных приключениях кому-нибудь кроме их создателя.

Необходимо разминая напряжённые мышцы шеи круговыми движениями головы, я дождался характерных пощёлкиваний, подобных звуку ночного костра, поднялся с кресла и неспешно пошагал на кухню, где уже через несколько минут сидел за столом с чашкой горячего кофе со сливками в одной руке и дымящейся сигаретой – в другой.

«А вот и бабье лето подоспело, – выпуская клубящийся дым в сторону приоткрытого окна и непроизвольно щурясь от солнечных лучей, я довольно подметил долгожданное изменение погоды после продолжительных дождливых дней, которые начали тянуться ещё с середины сентября. – Пожалуй, сегодня стоит немного расслабиться, пройтись по городу и проветрить голову от засевших в ней образов».

Я сделал ещё пару привычных затяжек, затушил сигарету в пепельнице, допил светло-коричневую жидкость в чашке и возвратился в комнату, где стал собираться на незамысловатую прогулку. Одевшись в тёмно-синие джинсы, жёлто-чёрную кофту без капюшона и белые кроссовки, я рассовал по карманам пачку сигарет с зажигалкой, кошелёк и мобильный телефон, после чего перекинул через плечо чёрную матерчатую сумку, подмигнул себе в зеркале и, выйдя из квартиры, направился к ближайшей автобусной остановке.

Спустя минут двадцать я покинул сочленённое транспортное средство, зашёл в центральный супермаркет, где приобрёл пол-литровую бутылку кока-колы и двухсотграммовую ёмкость с обычной водкой, и, запихнув купленное добро в сумку, радостно пошагал в сторону раскинувшегося неподалёку аккуратного сквера с приятно шумящим фонтаном в центре. Разместившись на одной из светло-коричневых деревянных скамеек, я вытащил бутылки из сумки, аккуратно открыл пластиковую ёмкость со сладким шипящим напитком и медленно опустошил её наполовину. После этого я влил всё содержимое второй бутылки в первую, немного встряхнул и снова сделал несколько глотков уже совсем иного по вкусу коктейля.

«Эх, хороша чертовка!» – тут же пронеслось у меня в голове, и я расслабленно откинулся на слегка выпуклую спинку скамейки, желанно завязнув на минут десять в безмятежном созерцании высоченных струй фонтана, сверкающих своими многочисленными игривыми каплями под нежными лучами ласкового осеннего солнца.

Вскоре я оторвал свой взгляд от этой ослепительной красоты, протёр глаза ладонями, поднялся на ноги и неторопливо пошагал по прогулочной дорожке мимо золотых и рубиновых деревьев в сторону прибрежной дамбы, которая располагалась в десяти минутах ходьбы от сквера.

Добравшись до широкой арки, что находилась прямо под возвышенной оживлённой автомобильной трассой, я прошёл сквозь неё к уходящему вниз берегу, к тому месту, где некогда существовала функционирующая паромная станция, а ныне вреза́лся на несколько метров в реку лишь узкий дощатый пирс, служивший необходимым причалом для швартовки единственного в городе деревянного прогулочного кораблика «Летучая мышь», украшенного по бортам красно-белыми щитами с круговыми кельтскими орнаментами. Однако в данный момент здесь его не наблюдалось, а на краю рыжеватого пирса сидела миловидная темноволосая особа, которая с удивительным позёрством фотографировала себя камерой мобильного на фоне отражающей косматые белые облака водной глади. Решив не особо смущать юную красавицу своим вниманием, я немного отошёл вправо и присел на травянистый склон дамбы, ещё разок потянул из бутылки и закурил, наслаждаясь прекрасным видом еле слышного течения умиротворённой серебристой реки. Некоторое время я ещё понежился под высоким сияющим солнцем, отстранённо понаблюдал за причудливыми движениями неопытной фотомодели и вскоре решил возвращаться домой, по дороге заскочив в супермаркет за каким-нибудь горячительным напитком, дабы спокойно продолжить сегодняшний день на ухваченной хмельной волне.

Глава 2

Миновав продолговатую центральную площадь, вымощенную мозаичным узором из серых и бордовых элементов, я резво пересёк узенькую асфальтовую дорогу и уже было хотел войти в супермаркет, как услыхал за спиной знакомый мужской голос, неожиданно озвучивший моё имя, и решительно развернулся.

– Серё-ё-ёга! – ещё раз радостно произнёс молодой светловолосый паренёк, спешно приблизившись ко мне.

– Опа! Баду́! – изумлённо воскликнул я в ответ и широко улыбнулся.

Мы крепко, по-мужски, обнялись, похлопали друг друга по спине и отошли на пару шагов от центра тротуара, дабы не мешать остальным прохожим.

– Ха! Только ты меня ещё так называешь, – по-доброму усмехнулся мой хороший приятель, с которым мы не виделись уже около года.

– Ну да, ещё с детства – когда ты медведя из «Книги джунглей» неправильно называл.

– Точно!

– А ты чего здесь? Ты же вроде в Европу укатил…

– Да ну её! Всех денег не заработаешь, по родине соскучился. Прилетел вот на днях.

– А Машка?

– А нет больше Машки, – без особой грусти в голосе ответил мой приятель, достал из кармана светлых матерчатых брюк пачку сигарет и торопливо закурил.

– В смысле? – предчувствуя что-то нехорошее, решил уточнить я.

– Да нашла там себе бабая какого-то на стороне, владельца двух кебабных, и свалила к нему по-быстрому. Наверное, к этому времени уже стала королевой шаурмы, – презрительно сплюнув, поведал мне товарищ, которого на самом деле звали Павлом.

– Да уж…

– Да ничего, забей, всё хорошо. Ты-то как?

– Да я по-тихому, вот сегодня закончил очередной рассказ…

– Всё пишешь, – добродушно улыбнулся Пашка, – хоть покупают твои книжки?

– Не в деньгах счастье, сам же подметил, – улыбнулся я в ответ и тоже закурил.

– Ну да, писатель должен быть голодным… Слушай, а какие у тебя планы на сегодня? Дела, может, какие есть?

– Неа, нет никаких дел, решил вот в магаз зайти, бухла прикупить какого-нибудь на вечер, чтобы отвлечься от творчества.

– Ну вот и славно! Давай у меня зависнем сегодня, только я сперва в банк забегу, нужно там бумаги кое-какие оформить, минут двадцать-тридцать всё это дело займёт, а потом затаримся и ко мне рванём, идёт?

– Ну, давай, – согласно произнёс я.

– Хорошо, я тогда тебе позвоню, когда освобожусь, далеко не убегай. Номер не сменил?

– Неа, всё тот же.

– Тогда отлично! Ну ладно, до скорого, – Пашка затушил сигарету в стоячей металлической урне и пошагал в сторону длинного двухэтажного бежевого здания, в котором располагались офисы разных мелких фирм, средних компаний и филиалы двух государственных банков.

Я тоже загасил сигарету, прошёл около ста метров по центральной улице и присел на тенистую скамейку, став внимательно слушать молодого уличного музыканта, мастерски извлекающего из своей чудесной скрипки довольно мелодичные и печальные мотивы.

Глава 3

Через минут двадцать пять мой приятель, как и предполагалось, разобрался со своими делами в банке, позвонил мне, и мы встретились около входа в супермаркет, в котором в скором времени прикупили немалое количество разных алкогольных напитков, множество свежих и копчёных закусок, несколько упаковок виноградного и яблочного сока, а также четыре пачки сигарет, дабы посреди ночи они внезапно не закончились.

– Сколько там с меня? – спросил я Пашку, как только мы вышли из магазина, и достал из кармана джинсов свой кошелёк.

– Нисколько, успокойся, как будто ты меня никогда не угощал, – с лёгкостью ответил он и указал рукой на противоположную от нас сторону улицы, где располагалась небольшая стоянка такси.

Вскоре жёлтая машина с чёрными шашечками на дверях довезла нас до необходимого пятиэтажного дома, высадила у второго подъезда и спешно умчалась по поступившему пару минут назад вызову. Поднявшись на четвёртый этаж, мы вошли в двухкомнатную квартиру моего приятеля, прошагали в бо́льшую комнату, служившую гостиной, и стали раскладывать на невысоком стеклянном столике приобретённые в магазине товары, которые притащили в двух огромных жёлтых пакетах. Потом Пашка ещё пару раз сходил на кухню за посудой со столовыми приборами, рюмками и бокалами для напитков, после чего присел рядом со мной на широкий мягкий диван и помог разложить закуски по тарелкам.

– Ну, с чего начнём? – управившись наконец с нехитрой сервировкой, спросил он и довольно взглянул на внушительный арсенал ёмкостей на столе, которые по отдельности содержали в себе целый океан выпивки: виски, водку, коньяк и даже шампанское.

– Сложный выбор, слушай, – весело выпалил я, – давай беленькой хлопнем сперва.

– Давай, – согласно ответил Пашка, открыл пол-литровую бутылку с прозрачной жидкостью и наполнил две рюмки почти до краёв, затем он налил светло-янтарного яблочного сока в высокие стаканы и предложил ожидаемый тост: – За встречу?

– За встречу! – охотно повторил я и опрокинул себе прямо в горло слегка обжигающую жидкость, сделал пару глотков сока и взял с бежевой тарелки тоненький кругляш копчёной колбасы.

– Ну что, по второй? – дожёвывая маринованный шампиньон, произнёс мой приятель.

– Конечно! – безотказно сказал я и вытащил из кармана джинсов пачку сигарет, подразумевая, что пора бы уже и покурить.

Опустошив в очередной раз рюмки с водкой, мы вышли из комнаты на кухню, закрыли за собой дверь, чтобы дым и запах не столь сильно распространялись по квартире, и сели на круглые высокие табуретки за широкой барной стойкой, которая заменяла обеденный стол.

– Ну как твои дела вообще? – приоткрыв окно и закурив, спросил меня Пашка. – Как будто сотню лет не виделись…

– Да всё по-старому вроде… пишу рассказы, собираю из них сборники… – выпустив первые клубы дыма, ответил я, – потом рекламирую их в соцсетях среди знакомых и всяких неизвестных мне людей. Ну и ещё редактурой за деньги занимаюсь…

– Ха-ха, всегда тебя вспоминаю, когда кто-то на улице во весь рот говорит «созво́нимся». А скольких ты девчонок от нас отпугнул при первых минутах знакомства, вечно поправляя их, – просто не сосчитать.

– Есть такое, – коротко улыбнулся я, – ну а ты как? Как в Европе?

– Да по-разному, – спокойно сказал Пашка, – многое зависит от человека, у которого ты работаешь. Мне повезло, я сначала в Англии в небольшом пабе трудился охранником, ночные смены по выходным были, так там владелец оказался мировым мужиком. В годах уже такой, с усами седыми, на американского южанина похож, пакистанцев до жути не любил, так вот он постоянно повторял, что в его заведении всегда прав он, а не клиент. Из-за любого косяка мне позволял вышвыривать подвыпившего посетителя. А потом, когда мы с Машкой разошлись, я в Германию поехал, там куда более культурно и уважительно с клиентами обращаются, да и с персоналом не особо церемонятся, его ведь всегда можно сменить, тем более сейчас из Восточной Европы много гастарбайтеров приезжает. В Испании мне понравилось, там вообще все на лайте живут, постоянная сиеста. Можно было бы там и остаться…

– А чего уехал?

– На родину потянуло, – задумчиво ответил мой приятель. – На жизнь я себе и здесь заработаю, а чтобы сколотить там состояние, нужно было лет десять назад уезжать, когда конкуренции такой ещё не было. Или в какой-то высокотехнологичной отрасли специалистом быть…

– А девчонки какие?

– Да тоже разные. Мне показалось, что они более раскрепощённые, но в то же время какие-то ненастоящие, холодные, что ли… ну, если не считать испанок и вообще южан в целом, у них совсем иной темперамент. Но наши – самые красивые, славяночки, одним словом, – подытожил своё мнение Пашка и смял окурок в пепельнице.

– Ага, только за ними нужен глаз да глаз, а то упорхнут к какому-нибудь бабаю, а ты и не заметишь, – не к месту пошутил я и тоже потушил свою сигарету.

– Это ты точно подметил, – немного растерянно улыбнулся мой приятель, но ничуть не обиделся на мои слова. – Кстати, знаешь, как в Англии пьют? – неожиданно спросил он.

– Как?

– Они приходят в паб и тупо напиваются! – презрительно отрезал Пашка.

– Тоже мне новости, а что там ещё делать, вести высокоинтеллектуальные дискуссии?

– В том-то и дело. Вот наши люди как пьют?

– Как?

– Налили, тост произнесли, закусили и общаются, делятся своими мыслями, обсуждают недавние случаи из жизни, обмениваются мнениями… философствуют! – закатив глаза и подняв руку с вытянутым указательным пальцем выше своей головы, изрёк мой товарищ.

– А англичане?

– А эти просто ужираются пивом или джином, словно соревнуются, кто кого перепьет. Потом сидят: лица красные, глаза возбуждённые, настроение буйное – и начинают гомонить, пока их не выгонишь за дверь к чёртовой матери.

– Значит, такая культура, – безразлично пожал я плечами, – ладно, пойдём уже в комнату.

– Пойдём.

Возвратившись на диван, мы выпили ещё по одной, немного пообсуждали некоторых наших общих знакомых, поговорили о моей последней книге, которую я клятвенно пообещал подарить в самом ближайшем будущем, после чего снова сходили на кухню, а когда вернулись, Пашка взял с нижней полки стола пульт от широкого телевизора, висевшего на стене напротив и подключённого к интернету, и мы стали смотреть разные трейлеры новых компьютерных игр и фантастических фильмов про супергероев. Потом, невольно решив поностальгировать, стали слушать рок-н-ролльную музыку, включая клипы знакомых групп и исполнителей из прошлого…

Спустя пару часов, когда нас уже порядком окутала тягучая пелена приятного хмеля, Пашка выключил на телевизоре звук, поднялся на ноги, вышел во вторую комнату, которая служила ему спальней, и принёс оттуда акустическую гитару. Усевшись снова на край дивана, он поставил светло-коричневый музыкальный инструмент себе на колено, левой рукой взялся за струны на грифе, а правой начал задушевным перебором наигрывать импровизированную мелодию. И вскоре совсем грустным голосом тоскливо протянул:

 
Да! Тепе-е-ерь решено. Без возвра-а-ата
Я покину-у-ул родные края.
 

Услыхав знакомые слова и моментально вспомнив продолжение знаменитого стихотворения, я широко улыбнулся и непринуждённо пропел вторую часть его первого четверостишья:

 
Уж не буду-у-ут листвою кры-ы-ыла-а-атой
Надо мною звене-е-еть тополя…