Дневник лесного янгире

Серотонин

Ночью прошел дождь, на асфальте мокро и повыползали черви. На тротуарах лежали сбитые дождем, широкие пожелтевшие листья. В субботний день на стадионе, где мы играем в баскет, почти никого. На трибунах лишь несколько зевак. Кто-то пьёт пиво, кто-то ест шаверму или просто курит. Парней, что играли в команде соперников я раньше не видел и не знал. А в нашей, мне был знаком по школе только Артём, с заплетёнными волосами в дреды, как у Lil Pump’a. Он был его фанатом. И в нём это было конечно не самое плохое. Этот гад очень часто задирал меня в школе. Он уже начал ходить на бокс и джиу-джитсу. И был крепкого телосложения для своих юных лет. И нет, он не был самым конченным, просто, он прекрасно понимал, что физически намного сильнее меня, и поэтому хотел самоутвердиться на более слабом.

Знаете таких. Вечно эти ублюдки прилипали ко мне, аки шторка к жопе в ванной.

Ну а я телосложением не отличался бы от ребёнка, голодающего в Африке, меня под дверь можно было запросто просунуть. Однажды учительница сказала, что вероятно в моём организме недостаточно серотонина. Хер его знает.

– Лови мяч! -крикнули мне из толпы. -Лови мяч!

Мяч летит мне в руки, я его ловлю и поднимаю над головой. На мне – белая майка и адидасовские треники с белой полосой по канту. Смотрю по сторонам, решая кому сделать пас. Но не успеваю сообразить. Ребята на меня налетают, пытаются отобрать мяч, но я крепко его держу в руках. Больно падаю на сырой асфальт. Кто-то крикнул из толпы, что мне нужно хорошенько вмазать и вот я уже чувствую, как в бок меня ударил чей-то кроссовок.

– Дрищ, мяч отпусти! Отпусти, придурок! -кричал Артем.

Снова удар под рёбра. Понимаю, что это кроссовок Артема. Вот же сука. Кто-то из ребят всё же вырвал мяч из моих рук. Толпа резво бросилась от моего тела на асфальте в противоположную сторону к кольцу.

– Лошок! -сплюнул Артем, посмотрев на меня.

Я ничего не ответил, сплюнув на асфальт кровь.

Парень решил, что он мрачняк какой крутой, с его ниггерской причёской.

Когда я с опущенной головой, весь скорченный, проходил мимо трибун, парень, в шарфе с надписью «Локомотив», спросил у меня:

– С тобой всё нормально, друг?

Я посмотрел на него. В руке – банка Хайнекена, толстое брюхо и огромные мешки под глазами. Проблемы с почками? Молча, киваю.

– Надеюсь сегодня не будет дождя и потеплеет! -продолжил он, посмотрев на мрачное пасмурное небо.

– Уже осень. Теплее не будет… —отвечаю я и зачем-то на репите продолжаю. -Уже осень. Теплее не будет… Уже осень. Теплее не будет….

Принимая контрастный душ, когда вода стекала по моему телу, я обратил внимание, что спина после моего падения на стадионе, стала синей.

По кафельной плитке ползает муха.

– Уже осень. Теплее не будет… —повторил я.

Смотрю на муху и повторяю:

– Уже осень. Теплее не будет… Уже осень. Теплее не будет…

Резко шлёпаю ладонью по мухе и размазываю её по стене, предаваясь водному массажу.

Лесное море

Выходные я проводил у своего дедушки за городом. Тут меня по классике, ожидал деревянный дом, которому больше века, с белыми резными узорами на окнах. За ним – сад, яблони и груши, грядки, ржавые баки… И над всем этим открывалось необъятное лесное море. Здесь было потрясающе красиво. Я мог часами, без какого-то смысла, умиротворённо бродить по лесном массиву, слушая через наушники любимую музыку. Самое прекрасное, что есть у моей страны, это, наверное – лес. Воздух тут кристально чист и так приятно пахнет ароматом хвои, растворенным в воздухе. Лес удивителен. Моё сердце заполняла ненависть, когда я видел, как какие-нибудь мрази с пилами, уничтожали его. Если ты страстно любишь лес, ты постараешься его сохранить, а не уничтожить. Когда любят – берегут. То же зло я испытывал и к охотникам, когда встречал их с ружьём в руках, в чаще. Не раз собирал заготовленную ими, тонкую, как струна, проволоку, в которой запутываются лосята. Твари… Я ведь любил животных. Они – дети Вселенной, как я и ты, дорогой читатель. Они живут здесь у себя дома, но жалкое подобие человека, ради удовольствия, не ради необходимости, как это было в далёком прошлом, приходит и убивает… Ещё и при этом, гордо называет себя хозяином… Наверное единственное, что природа сотворила лишнее – человек. Ведь в отличие от других живых существ, он готов разрушать мир лишь из-за своих низменных амбиций. Sad but true…

Это случилось в один солнечный осенний день. Я ушел в лесное море на прогулку. И эту прогулку я не забуду теперь точно, пока мой дух владеет этим телом и если мне конечно, в будущем, не помешает Паркинсон.

Я долго шёл вглубь леса и случайно наткнулся в чаще, на «загашник». Место, где охотники частенько потрошили своих жертв. Сначала я увидел под ногами – рога лесного зверя, потом траву и листву на земле, всю покрытую красным. Я поднял глаза вверх и увидел на молоденькой растущей ёлке, на самом верху, как на наряженной на Happy new yare, вместо звезды – белый лосиный череп, забрызганный кровью. Мертвые пустые глазницы смотрели на меня. В них больше не было жизни. Я подошел и встал под дерево с черепом. Мне на голову капнуло красным веществом. Я размазал кровь на обеих щеках и стал похож на индейца. И в этот момент я услышал гул, от которого кровь застыла в моих жилах. Этот странный и необъяснимый гул я не забуду никогда в жизни. Он был похож на скрежет металла. Как будто кто-то проворачивал какой-то гигантский заржавевший механизм. И его части трутся друг о друга и издают этот скрежещущий, вызывающий приступ страха, звук. Ни один звук не способен так напугать, как этот. Наверное, если бы ад на самом деле существовал, этот шум исходил бы оттуда.

Я оглянулся. Внутри у меня всё ходит ходуном. Гул прекратился.

Бросившись домой, я начал понимать, что иду не по той дороге, что раньше. Места, что мне встречались, я больше не узнавал. Даже природа изменилась. Сначала меня окружали мёртвые сухие ели, которых были тысячи и ничего вокруг. Потом, проплутав несколько часов и осознавая, что заблудился окончательно, вышел на большое, мрачное болото. В который раз пожалев, что не взял с собой телефон, вытащил пачку сигарет и закурил, уставившись на тёмную болотную воду. Со мной такое было в первый раз. Я ходил всегда очень много, с дедушкой, который рассказывал, мне что, где и как и не мало изучал лес в одиночку. Но на этот раз, будто восток с западом местами поменялись. Я действительно потерялся.

– И откуда здесь вообще это грёбанное болото? -произнес я вслух. —Почему ты сегодня так меня не любишь, лес?

Услышав где-то неподалеку шорох, я кинул окурок в воду и продолжил путь в неизвестность. Плутал я так ещё очень долго. Время тянулось медленно. Я уже начинал уставать. Я всегда чувствовал себя в лесном царстве, как рыба в воде, но теперь мне в голову лезли мысли, что не ровен час и я вполне могу стать жертвой диких волков или чего хуже, наткнусь на медведя – каннибала. В интернет часто в последнее время заливают видео, где на телефоне запечатлели кого-нибудь из этих хищников. Положение не очень приятное.

Стало уже совсем темно. Проголодавшись, я нагнулся и стал собирать чернику. Несмотря на осень, ягоды оставались такими же сочными и сладкими, какими были и летом, в период созревания. Я слегка утолил жажду и голод, а мои губы окрасились в тёмный от ягод, цвет. Смотрю вперёд – стоит метрах в четырёх от меня, старуха, вся в тёмном, на трость опирается. Секунды назад её на том месте не было. Лица у неё не видно. Завешано серой тряпкой. Что она здесь делает? Ходит по грибы, по ягоды? Вроде ничего сверхъестественного, но старуха крайне мрачно выглядела. И зачем эта тряпка на лицо? Ей что? Белый свет глаза слепит?

– Трофим! -произнесла она хриплым голосом. —Трофим!

– Простите, я заблудился… – выдавил я.

– Трофим?

– Нет простите, я не Трофим… Не подскажете, как мне выйти из леса?

Старуха в чёрном, подняла руку и оттопырила морщинистый, весь в пигментных пятнах на коже, палец, указывая мне путь. Не поблагодарив, я резвым шагом отправился в эту сторону. Сердце колотилось как у марафонца.

Болото, которого в лесу здесь поблизости не было никогда, старуха в чёрном, гул из ада… И этот череп мёртвого лося видимо отныне будет сниться мне в моих ночных кошмарах.

Какое же было моё счастье, когда я наконец вышел из леса к асфальтовой дороге. Всё-таки та криповая старуха не соврала. Мимо пронеслась иномарка. Интересно, где я сейчас? Далеко ли от дома? В небе надо мной громко пролетел самолет и выбросил в атмосферу облако белого дыма. Я не стал долго вглядываться.

Заприметив вдали фуру, я протянул руку, чтобы водитель остановился. Тот спросил меня, открывая дверь грузовика:

– Ты что, брат, заблудился?

– Да. Вы меня не подбросите, если по пути? Я весь день проплутал в лесу в одиночку и очень устал.

Водителю оказалось по пути. Но когда водитель, пропахший соляркой, услышал откуда я иду, его глаза округлились. Я ушёл очень далеко от дома. Так далеко, что мой дед мне потом не поверил. Впрочем, как и в то, что я видел и слышал в лесу.

– Меня очень напугала та старуха с закрытым лицом. Она была похожа на ведьму из стремной сказки… И то, как она звала кого-то… Не помню… Имя такое знаешь, старое, сейчас не встретишь… Этот её голос. Жуть!

– Ты уверен, что ты это видел? —спросил дед, отрубив тяжелым секачом, голову еще трепыхающемуся петуху. -Единорога ты там не повстречал случаем?

– Не веришь… -говорю я, наблюдая за конвульсивными движениями птицы. -А что ты скажешь о химиотрассах?

– О чем ты говоришь, внук?

– О самолетах, которые сбрасывают в небе токсичные вещества, вирусы, от которых у людей проблемы потом со здоровьем? С психикой в том числе?

– Я не знаю, о чем ты говоришь… -сливает кровь в тазик дед.

– Ну конечно… Об этом не показывают в телевизоре, которому ты так веришь. Об этом упорно умалчивают…

– Ты видимо слишком умен не по годам. Много читаешь… Что в твоей голове?

– Они действуют незаметно… За городом на кладбище, над лесом. Что —то тут не так…

Когда мы ушли вечером в лес, дедушка неожиданно спросил:

– Ты куришь?

– Не-е-ет… – слегка пряча взгляд, произнес я в ответ дедушке.

– А мне кажется, иногда от тебя пахнет дымом… И знаешь, на днях я видел одного из твоих одноклассников. Мне кажется, они в подъезде с каким-то еще парнем, клей нюхали…

– Ну и к чему ты мне это говоришь?

– К тому, чтобы ты не пробовал всякую гадость. Тогда и не такое мерещится будет… Все то, что тебе в лесу привиделось, и послышалось и все эти самолеты с химикатами, ничего этого не существует на самом деле… Это лишь плод твоего воображения!

– Да да… Знаю… -театрально закатываю глаза.

– С таким воображением писать не пробовал?

Моему деду было около восьмидесяти лет. Несмотря на преклонный возраст, он был поразительно физически развит. На его иссохшем теле до конца его дней, были видны мышцы, а руки все были в венах. Когда мы с ним ручкались, я всегда ощущал на себе его сильное рукопожатие.

Мы стояли с ним на опушке леса у турника, вбитого в дерево. Оба без одежды по торс, несмотря на промозглую погоду. Дедушка учил меня закаляться и сам практиковал это всю жизнь.

– А на сверстников ты не смотри… Они сейчас постепенно будут начинать по-взрослому жить. Дурь, курево, наркотики, алкоголь… Занимайся спортом.

Дед схватился за турник и принялся отжиматься.

Всё-таки он мне кое-что не рассказал. Пару недель назад двое подростков, которые жили здесь, покончили с собой, повесившись в лесу, ставшим прибежищем для их заблудших душ.

Странная история…

Ходили слухи, что они были не совсем стандартной сексуальной ориентации и не выдержав давления общества, пошли на такой отчаянный шаг, но так же был и другой слух о том, что парни, просто были под «солью». Ультрамодным зельем для любителей острых ощущений. По крайней мере, когда дед рассказывал бабушке про самоубийц, а я подслушивал за дверью, он придерживался именно версии о наркотиках, а не об их ориентации.

Не рассказал он мне и о том, что до Революции, ещё при царском режиме, до прихода к власти большевиков, здесь жила одна бедная семья. Двое молодых крестьян, их сын, маленькая полугодовалая дочь и полуслепая старуха. Время было тяжёлое. Голод. Неспособный прокормить всех в семье, глава семьи, принял решение избавиться от своей больной матери, ставшей обузой. Одним осенним вечером, он отвёз на деревянной телеге, немощную старуху в лес и оставил там одну умирать.

Впрочем, намного позже, один лесной старичок, который ходил за чагой, рассказал мне, что это могла быть и юродивая, от которой избавились таким же самым образом жители одной деревни.

Лес полон тайн. У него свои секреты и законы. Здесь Бога нет и он не явится спасти всех проклятых.

Дико в школе

Сколько себя помню, меня всегда мучила бессонница. Иногда я засыпал лишь за час перед подъёмом в школу, иногда не спал вообще ни минуты. Это очень сказывалось на мироощущении. Мысли путались, а мозг не хотел ничего умного генерировать. Я ходил наяву, будто во сне.

Не выспавшийся.

Бледный и без грима Пьеро.

В тот день на уроке литературы учительница вызвала меня к доске. Я всегда отвечал у доски уверенно и не чувствовал никакого дискомфорта. Но не в этот раз.

– Муров Александр… Ты выучил стихотворение?

Я молча кивнул.

– Прошу. -кивнула она на место у доски. —Надеюсь, прочитаешь не хуже Безрукова.

– Безруков – петушара! —крикнул кто-то из класса.

– Тише там… Сережа – наше всё!

Ольга Владимировна была не самой плохой училкой. Да, были у неё срывы без повода на нас… Но они были крайне редки, в отличие от других учителей, вечно жалующихся на маленькую зарплату и на то, какие мы уроды и бестолковые. Ольга была ещё молодой в этой профессии. 30 лет. Светлые волосы с обесцвеченными прядями, брови домиком, деловой костюм. Помимо школьной деятельности, она занималась распространением продукции Oriflame в интернете. Дома – маленький ребёнок, муж и корги по имени Тимати. Когда с ними дома было не гладко, нам здорово доставалось.

Я нехотя поднялся с места и пройдя, положив дневник у классного журнала учительнице на стол, начал читать у школьной доски выученное домашнее задание. На доске белым мелом написана сегодняшняя дата.

8 ноября.

Уставившись в окно на медленно падающие с неба, хлопья первого снега, начал я стихотворение вполне бодро:

 
– Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
 

Ольга Владимировна надела очки и уткнулась в классный журнал. Что-то начала записывать туда. Я продолжал:

 
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
 
 
Я не скоро, не скоро вернусь.
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге,
 
 
И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Тем, кто листьев целует дождь…
Тем… Кто листьев целует дождь.
 

Меня вдруг будто кто-то подменил. Я собирался говорить одно, но из моих уст шло совсем другое. На репите. Учительница, отложив ручку, вопросительно посмотрела на меня.

– Тем, кто листьев целует дождь… -шёпотом произнёс я и чуть прикрыл рот ладонью руки.

– А дальше? -спросила она. -Я думала, ты знаешь последние строки…

Строки я прекрасно знал, но не мог их произнести. Меня будто что-то парализовало. Как ненормальный, я молчал и смотрел на учительницу. В классе кто-то весело засмеялся. Ольга Владимировна отреагировала на это негативно, ударив рукой по столу.

– Что с тобой сегодня? Сначала шёл на 5 баллов, а в конце запутался с текстом… Не похоже на тебя. 4 тебе ставлю. -продолжала Ольга Владимировна. -Сотри с доски и присаживайся на место.

Меня немного отпустило. Я убрал руку от рта, повернулся к доске и хотел было взять тряпку, чтобы выполнить поручение учителя. Но, в этот момент меня снова одолела какая-то неведомая сила. Моя рука дрогнула. Мысль – взять в руку школьную тряпку и провести ею по доске, у меня в голове была, но реализовать это простое действие я физически не мог. Рука чуть дрогнула, а я, как парализованный, остался стоять и пялиться на грязную доску.

Поставив в дневнике красной ручкой 4 бала, женщина с ароматом духов от Oriflame, посмотрев на меня, произнесла:

– У тебя паранойя, Алекс?

Волосы у неё были сухими и ломкими. На лице – фальшивая строгость. Она пощёлкала пальцами, будто попыталась разбудить меня:

– Вытри с доски и присаживайся место. В чём дело? Ты задерживаешь урок.

– Я… Я не могу… -произнес тихо я, бессмысленно глядя перед собой.

– Что ты не можешь? С доски вытереть ты не можешь? Ты себя слышишь вообще?

Все в классе засмеялись. Громче всех Артем с прической Lil Pump’a. Учительница обвела класс взглядом и стукнула по столу, но на ребят это не произвело никакого эффекта.

– Пхах! Дебил! -произнес он громко.

– Тебе не хорошо? Или просто дело не царское? М? Почему это ты не можешь? -спросила учительница уже с высокомерным раздражением.

– Не могу… -повторил я обречённо.

На этом на меня посыпались вопросы один за другим.

– Тебе плохо? Ты сегодня завтракал? Почему ты сегодня такой неадекватный?

У Ольги Владимировны определённо утром дома случилось что-то весьма плохое. Возможно не ночевал муж или Тимати обкакался. Она вытаращила на меня свои зелёные глаза и произнесла:

– За тобой родители смотрят?

Ученики в классе продолжали громко смеяться и Ольга уже не останавливала их. Я бросился прочь из класса, с силой открыв классную дверь. Пулей вылетел в пустой коридор и увидев приоткрытое окно, резвым шагом подошел к нему. Мне всё еще было плохо. Сердце колотилось как у жадного Коли Баскова при виде денег. Я прижался лицом к стеклу и закрыв глаза, глубоко вдохнул воздух с улицы. Я начинал себя успокаивать, без конца повторяя, что всё хорошо, что такое бывает со всеми нормальными людьми. Конечно, я себя обманывал, но спустя всего пару минут, которые я провел в тишине, проговаривая про себя аффирмации о хорошем, вдыхая свежий воздух, мне становилось лучше и спокойнее. Приоткрыв глаза, я увидел со второго этажа, во дворе школы, знакомую маленькую кореяночку. Девочка с розовым рюкзаком и нашивкой Hello Kitty на нем, ждала свою подругу. Пушистый белый снег падал на её чёрные волосы. Увидев меня в окне, она улыбнулась и помахала мне своей пухлой ручкой. Я слегка улыбнулся и качнул головой. Интересно как её зовут?

Свинобуль

Выпал первый снег. Я прогуливал физкультуру на кладбище. Там вновь был тот самый тип, который любил уринировать на могилы. Я сидел, прислонившись к чьей-то ржавой оградке и курил Winston. Когда парень проходил мимо, он остановился около меня и сказал, увидев в руке сигарету:

– Я смотрю друже, ты втянулся?

Не услышав ответа, решил идти дальше, но я произнес:

– Тебе не кажется, что это мерзко?

Он остановился и обернулся. Улыбка стерлась с его лица.

– Что ты считаешь мерзким?

– То, что ты делаешь с могилой того парня.

– Мне кажется, или в твоем голосе проскальзывают нотки негатива в мою сторону? Что-то не так, друже? —парень встал рядом со мной.

– Кто этот мертвый тип, которого ты так любишь навещать?

– Этот тип заслуживает, чтобы я его навещал и ты зря меня осуждаешь…

– Он сделал тебе что-то плохое?

– Не только мне… Он многим сделал плохо. Профессия у него была такая.

– Не хочешь рассказать мне о нем?

– Зачем тебе эта информация?

– Я очень любознательный…

– Надеюсь, тебе не за это нос сломали?

– Нет… -сказал я и отвернулся.

– Ладно, друже, не обижайся. Ты думаешь, я аморальный тип? Не аморальней, чем тот сын шлюхи, что лежит там под землей…

– Кто он такой?

– Его звали питбуль… Не знаю почему ему дали такую погремуху… К слову, у меня на соседней улице жил поц и в криминальных кругах его звали Князь. И уж чего он там был князь, я не в курсах! Скорей, обоссанных подъездов! Но сейчас не об этом… Вполне может быть, что называли того парня питбулем за внешнее сходство с бойцовской собакой и его фирменную татуху… Но я буду называть этого членососа —свинобулем. Так гораздо лучше подходит! В общем, герой той могилы, с юных лет занимался боксом, впоследствии имел награды с соревнований, что только повышало его невьебенное чсв. Один удар и его противник в ауте. Мозга не имел, но кулачищи были с твою голову и он умел ими мастерски пользоваться… Боялись его в нашем городе люто. Для него не было никаких законов и правил, для него существовал лишь один закон —сила и готовность убивать.. —парень закурил. —Дрался он всюду, чуть что, поднимал руку и плевать ему было, кому становиться жертвой его каменных кулаков. Молодой спортсмен – любитель или ветеран В.О. войны… Никто не смел стоять у него на пути. Эта его гнилая звериная черта понравилась местным браткам и они позвали его в свою бригаду, вместе делать гуап. Парень рос, оставляя за собой реки крови…

– А полиция чё?

– Наивный ты… Мусора, они все продажные… Заплати мусору и он будет молчать, даже если твою мать будут убивать… Он пришел на службу не закон защищать, а кэш зарабатывать и пользоваться всеми благами, что на его долю выпадают.

– Тебе удалось с этим бандосом как-то пересечься?

– Было… В солярии… Я мутил с одной растаманкой и она сказала, что я чересчур бледный. На дворе была зима и мне пришлось пойти позагорать в солярий. Когда я вошел туда, я увидел его спину. Он обтирался полотенцем. Во всю спину был наколот бойцовский пес. Когда он обернулся, увидев меня, с голым торсом, он рявкнул, что у меня уродливое тело, как у дистрофика. Когда он уходил из комнаты, то задел меня плечом так сильно, что я отлетел и ударился об стенку.

– Ты промолчал в тот момент?

– Как и все, кто сталкивался с этим свинобулем, я решил перетерпеть… Я видел его глаза. Полные презрения ко всякой живой твари. Он всем своим видом давал мне понять, что я ничто. Насекомое. А он – хозяин жизни. Все видели это и все терпели, потому, что боялись этого животного… Я дал себе слово помочиться на его могиле.

– И в этом весь конфликт? Ты злишься после того случая?

– Слушай дальше, друже… Мой отец выстрелил себе из пистолета в рот, когда его малый бизнес накрылся стараниями банды свинобуля. Этот ублюдок погубил жизнь многим людям, причинив им горе. Для того, чтобы сделать себе карьеру, он разрушил карьеру сотням людей… Но знаешь, этим чертовым миром до сих пор правит грубое, животное насилие и от него не избавиться гуманным методом. В один прекрасный день нашелся тот, кто не захотел терпеть. Тот, кто всем сердцем жаждал пустить кровь бандиту за его поступки… «Не терпила», как все остальные! А ведь не появись на горизонте этот – «не терпила», сидел бы сейчас свинобуль где-нибудь в думе… Ездил с мигалкой…

– И что было дальше?

– Свинобуля нашли в лесу прошлой осенью. На его теле было обнаружено 167 ножевых ранений, представляешь? «Не терпилу», что расписал бандоса, как свинью на бойне, не нашли… Он просто исчез, а эту падаль хоронили здесь на кладбище, в день, когда хоронили моего отца. У него была скромная могилка, мы еле-еле наскребли денег, чтобы его кремировать и предать земле. А на похороны свинобуля приехали десятки черных геликов. Играл оркестр. Кто-то выстрелил из автомата. Его предали земле, как героя войны, мать его… И поставили огромный дорогой памятник. И скажи мне, что все это стоит теперь, когда друзья и родственники героя моего рассказа, приезжают к нему на могилу и видят чьи-то испражнения… Что они чувствуют? —улыбается парень какой-то сумасшедшей улыбкой.

– Ты считаешь, что родственники тоже виноваты?

– Да, я так считаю… Они сделали его таким, не смогли остановить и пусть тоже платят в таком случае. Когда я в стороне видел, как мать этого подонка, плачет из-за чьих-то фекалий на венке, я получил нечто среднее между оргазмом и опьянением. Такова жизнь! Этот ублюдок получал удовольствие, когда унижал и отбирал у людей последнее, а я получаю удовольствие, когда лью золотой дождь на его могилу…

– Что такое золотой дождь?

– Ты не знаешь, что такое золотой дождь?

Я покачал головой. Он хотел что-то сказать, но передумав, просто плюнул на землю. Я спросил:

– Но все же, наверное, это не очень правильно…

– А знаешь друже, больше ты меня в ближайшее время навряд ли тут увидишь…

– Почему?

– Меня в армейку забирают.

– Попадалово… И как? Идти хочешь?

– О нет, я бы лучше здесь и дальше смотрел на девичьи задницы, чем там на мужские… Никакого удовольствия.

– Только поэтому не хочешь?

– Не только… Не хочется мне в армию, тем более нашу. Меня в Ковров отправляют, говорят там жара… Если бы мать дверь им утром не открыла, ничерта не было бы… Повестку сунули бляди, я подписал, теперь никуда не деться… Не знаю, каким я приду оттуда. Кстати послезавтра, проводы. Если хочешь, приходи! С девочками познакомлю. У Марвэлла всегда самые топовые телки города!

– Да не, ты чё? Меня предки не отпустят ни за что на свете.

– Да хорош тебе предков слушать. Ты пацан уже взрослый! Тебе давно пора начинать половую жизнь. -улыбается он. -Сколько можно быть девственником.

Я улыбаюсь в ответ.

– Ну ладно. -говорит Марвэлл. -Прощай, бро. Может увидимся, в этой или другой жизни. Будь только постарше в следующий раз. Постарайся.

Ручкаемся, а я в этот момент думаю, увижу ли я его еще или он так и останется в архиве моих мыслей…