Читать книгу: «Коронованная Смертью | Академия «Калевала»», страница 2

Глава 4

Открылась бездна звёзд полна,

Звёздам числа нет, бездне – дна.

М. В. Ломоносов

– В 1835 году финский лингвист Элиас Лённрот опубликовал свою книгу, состоящую из пятидесяти рун – карело-финский поэтический эпос «Калевала», – он замолкает, – по официальным данным.

– А не по официальным?

– А не по официальным данным, помимо книги, в 1835 году Элиас открыл Академию в лесах Карелии, которой подарил одноимённое название. Он решил создать место для пробуждённых, в котором они смогли бы обучаться контролю над своими способностями. В настоящее время директрисой Академии является его правнучка Хранимира.

– Какое необычное имя, – хмыкаю я.

– Хранящая мир, – поясняет он.

И без тебя понятно.

– Хранимира много путешествует и ищет для Академии самых одарённых преподавателей в разных уголках планеты.

– Они тоже пробуждённые?

– Не просто пробуждённые, а духовные проводники. Те, кто приходят к нам, чтобы обучать остальных.

Я верчу кружку в руках, удивлённо поднимая брови.

– То есть ты хочешь мне сказать, что я должна поехать с тобой в какую-то закрытую школу на Рысьей горе, в которой обучаются одарённые детишки, обладающие сверхспособностями?

Ютас откидывается на спинку стула и вздыхает, смотря на меня своим угрюмым взглядом, от которого кровь стынет в жилах.

– Именно так, – отчеканивает он.

– Ещё скажи, что на самом деле родители меня удочерили, и я потерянная дочь какой-нибудь могущественной колдуньи, – усмехаюсь я, вспоминая сюжеты известных фильмов. – А ещё, наверное, я должна спасти ваш магический мир?

Ютас заливается ледяным хохотом, от которого я тут же замолкаю.

– Скорее, ты потомок какой-нибудь служанки, прислуживавшей одному из магических родов и обладавшей достаточно заурядными способностями, учитывая то, в каком возрасте они у тебя только начали проявляться, – он пытается выдать что-то наподобие улыбки, пока я раздражённо закатываю глаза. – И нет, для охраны нашего магического мира у нас есть более смышлёные личности.

– Какой же ты… – возмущённо качаю головой, не договаривая фразу, и делаю ещё пару глотков напитка.

Начинаю перебирать в мыслях различные книги про воображаемых существ, чтобы сменить тему разговора.

– А вампиры и оборотни тоже существуют?

– Все мифы и сказки – правда. В карельских лесах обитают волколаки и вурдалаки – существа из параллельного мира Криви. Но есть ещё и равки – это мертвецы, которые в прошлом были колдунами или шаманами, но из-за проклятия стали подобны вурдалакам, питающимся кровью и плотью людей. Они живут в нашем мире Яви, потому что изначально были людьми или пробуждёнными.

– И конечно, они тоже есть в Академии. Куда уж без этого, да?

– Волколаки и вурдалаки живут в лесу, но не представляют опасности, потому что находятся за завесой. Равк в Академии только один, – лицо Ютаса становится мрачнее тучи, – и тебе с ним лучше не пересекаться.

– Почему это? – удивляюсь я.

Мужчина смотрит на меня как на дуру.

– Я же сказал, что они питаются человеческой плотью и кровью. Или это недостаточная причина для тебя, чтобы их избегать?

Я мечтательно вздыхаю.

– Может быть, я всегда мечтала начать встречаться с вампиром? – стараюсь произнести я как можно серьёзнее, чтобы не взорваться от хохота, переполняющего меня.

Ютас бросает на меня ледяной взгляд.

– Шутка… Ну и зачем тогда вы держите его в Академии? Если он так опасен для всех?

– Его родители – одни из главных меценатов нашего пансиона.

– И они ему позволяют питаться студентами Академии? – с опаской усмехаюсь я.

– Нет. Студентов ему убивать запрещено, но это совершенно не означает, что он не представляет для них никакой угрозы. Остальные закрывают глаза на это, ведь он потомок одного из девяти кланов Рысьей горы.

Я делаю вопросительное лицо.

– В Академии есть девять древнейших кланов семей. Все они потомки карельских богов, – продолжает Ютас. – Каждый из потомков клана может управлять определённой стихией, помимо обычных способностей пробуждённых душ. Остальные же пробуждённые – потомки нойд и карельских ведьм.

– А ты? Потомок древнейших кланов?

– Нет.

Я делаю ещё один глоток обжигающего напитка и ощущаю, как перед глазами всё начинает идти кругом. Нужно заканчивать с этим. Я хмурюсь и отодвигаю от себя кружку.

– А русалки? Тоже существуют?

В детстве я мечтала обладать только одной способностью – превращаться в сирену от соприкосновения с водой. Я усмехаюсь, вспоминая забавные детские фантазии.

– Русалки, лешие, водяные, кикиморы, – начинает он, – обо всём этом тебе расскажут в Академии.

С каждым его словом мои брови всё сильнее плывут наверх.

– Если поеду туда, – я укоризненно смотрю на своего собеседника.

– А ты поедешь, – усмехается он.

Я раздражённо фыркаю и откидываюсь на спинку стула. Мужчина встаёт со своего места и склоняется надо мной, оказываясь в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Даже не думай, что я отпущу тебя после того, что ты рассказала мне сегодня, – он дотрагивается пальцами до моего кулона, случайно касаясь кожи, – это семейная реликвия?

Начинаю задыхаться из-за нехватки воздуха, когда его горячее дыхание обжигает мою кожу. Внизу живота начинается знакомое трепетание, и я уже начинаю ненавидеть себя за это. Я не хочу это чувствовать. Не с ним.

– Хватит… – шепчу я, медленно отодвигая его от себя, – отодвинься от меня, мне сложно думать.

Он смеётся, но вскоре его взгляд вновь становится серьёзным и непроницаемым, будто это совершенно не тот человек, что был несколько секунд назад.

– Я поеду с тобой, – я смотрю мимо мужчины в стену позади него, – но только потому, что мне интересно узнать о том, почему я вижу эти кошмары. Где мы будем спать? – Я оглядываюсь по сторонам в поисках кровати.

– На втором этаже лежит матрас с подушками, он уже заправлен постельным бельём.

– И что… Мы будем спать вместе?

– Ты можешь спать на полу, если хочешь. Например, под кухонным столом, – сонно отвечает он, стоя напротив меня.

Я иронично закатываю глаза.

Мужчина встаёт из-за стола и начинает молча расстёгивать рубашку. Я замираю от неожиданности.

– Ты что творишь?

– Твоё платье промокло до нитки. Не думаю, что тебе будет удобно спать в нём, – объясняет он, протягивая мне свою рубашку.

Подкачанный мужской торс вводит мой разум в ступор.

– Спасибо, – бормочу я, скрываясь за дверью в ванную комнату.

Облокачиваясь спиной на стену, слышу, как он поднимается наверх.

Аделаида, сейчас же перестань думать о нём, он же намного старше тебя.

После душа я плетусь к креслу у окна на первом этаже нашего домика. Спать с Ютасом в одной кровати я точно не собираюсь. Подтянув к себе ноги, закутываюсь в тёплый плед и закрываю глаза.

Глава 5

Мы выезжаем из глэмпинга около шести часов утра. Моё любимое пальто, лежащее на заднем сиденье машины, всё ещё пытается просохнуть от вчерашнего ливня.

Спустя продолжительное время мы въезжаем в высокие кованые ворота, заросшие бордовыми розами. Серая дорога ведёт нас прямиком к старинному зданию, похожему на средневековую усадьбу. За поместьем виднеются горы, затянутые туманом. Ютас останавливает машину под одним из деревьев во внутреннем дворе Академии. Я открываю дверь, наслаждаясь свежим осенним воздухом. Вокруг тишина. Лишь шуршание опавшей листвы, которую ветер срывает с деревьев.

– Все ещё спят, – Ютас подходит ближе и накидывает мне на плечи свою куртку, – пойдём, я покажу тебе территорию пансиона.

Мы идём по тропинке, окаймлённой клёнами, и передо мной открывается вид на два дома – они стоят по разные стороны дороги, словно незримые стражи, наблюдающие друг за другом. Тот, что располагался слева от нас, вызывает у меня умиление и чувство уюта. Его бурые кирпичные стены обвивает красноватый плющ. Оборачиваюсь в сторону каменного дома напротив, который отталкивает своим холодным видом, и замечаю в одном из окон фигуру человека, пристально смотрящего на меня, отчего в глубине души начинает зарождаться лёгкое беспокойство.

– Это наши обители, – голос Ютаса выводит меня из тревожных мыслей, и я поворачиваюсь к нему, – в каждой из них живут студенты двух Домов. А там, – он показывает рукой в сторону, – находится озеро Янисъярви. Дальнейшую экскурсию по твоей обители тебе проведёт Аркадия. А вот и она, – произносит он с улыбкой.

К нам подходит милая девушка с улыбкой на лице. На вид ей около четырнадцати лет, хотя, возможно, и больше. От всего её вида исходит уют и благодать: солнечные лучики, танцующие по стене; яблоки, запечённые с корицей; миниатюрные тыковки и шелест опавших листьев.

Девушка рассматривает меня с головы до ног, удивлённо приподнимая брови. В ту же секунду я вспоминаю, что поверх моего платья, красуется свитер Ютаса, который он вручил мне этим утром в глэмпинге, чтобы я не продрогла на улице. Смущённо укутываюсь в тёплую куртку на своих плечах, вскоре понимая, что она тоже принадлежит не мне. Вот чёрт.

– Рада видеть тебя, папа – она подходит к Ютасу и обнимает его.

Я чувствую, как сердце начинает трепетать в груди.

Только не это.

– Папа? – тихо спрашиваю я, так чтобы девушка не услышала.

В ответ он лишь хмыкает и разводит руками.

– Меня зовут Аркадия, – девушка подходит ко мне, – пойдём, я покажу тебе твою комнату.

– Аделаида, приятно познакомиться.

Мы направляемся в сторону милого домика, поросшего плющом, и заходим внутрь. На пороге я оборачиваюсь в сторону улицы, но на горизонте уже никого нет.

– Папа позвонил мне сегодня утром. Он сказал, что ты чтец хроник, поэтому ты будешь учиться в Доме «Тапиола», – говорит она, ведя меня по коридору.

– Чтец хроник?

– Ясновидящая, – объясняет Аркадия. – Та, кто читает хроники жизни, состоящие из прошлого, настоящего и будущего.

– Но это не так. Никакая я не ясновидящая, – я усмехаюсь, – не понимаю, с чего он вообще это решил. Странные кошмары ещё ничего не значат.

– Мой отец никогда не ошибается в таких вещах, – хмыкает девушка, – разве ты никогда не замечала ничего необычного в себе?

– Ну-у-у… – протяжно тяну я, – когда я начинаю общаться с кем-то, перед моими глазами мелькают картинки, иногда даже запахи. Но это всего лишь выдумки моего мозга.

– Это метафорические видения. Так ты считываешь людей.

Я удивлённо приподнимаю брови, не зная, что ей ответить на это.

Мы идём по длинному коридору, на стенах которого висят картины с видами карельских лесов и озёр. С красивых обоев красных оттенков на меня смотрят изящные птицы, сидящие на цветах. Вскоре мы входим в уютную гостиную, в углу которой стоит круглый стол с рыжей скатертью. Рядом с ним на стене висит полочка, на которой расставлены винтажные тарелки. Я подхожу поближе, чтобы рассмотреть всю эту красоту.

– У нас есть два Дома: «Тапиола» и «Хиитола», – она отодвигает стул и жестом приглашает меня присесть, – в Доме «Тапиола» обучаются «звёздные» – то есть мы. Мы черпаем свою энергию от небесных тел и обладаем дарами так называемой высшей магии. Помимо основных дисциплин, мы изучаем арт-терапию, таро и астрологию. Не считая эмпатов, чтецов хроник и психокинетиков, в нашем Доме учатся потомки четырёх кланов Рысьей горы. О них я расскажу тебе чуть позже. Второй – Дом «Хиитола». Там обучаются «земные» – травники, зельевары и целители, помимо потомков остальных четырёх кланов. Они владеют низшей магией и изучают травничество, мёртвые языки, таксидермию и древние руны. Студенты их Дома черпают свои силы от Земли. Некоторые дисциплины у нас с ними пересекаются для общего развития. Кстати, мой папа – декан их Дома.

– Не может быть, – охаю я. – Он не сказал мне об этом.

Оказывается, этот ненормальный не только отец Аркадии, но ещё и декан одного из Домов Академии.

Девушка хохочет, глядя на моё удивлённое лицо. Аркадия заваривает чай в красивом медном чайнике, а затем ставит его на стол вместе с чайными парами и коробочкой печенья, пахнущего корицей.

– В Академии пять основных курсов. Обычно потомки шаманов и ведьм поступают сюда на первый курс в районе двадцати лет, поэтому, скорее всего, тебя определят сразу на третий год.

– Третий? – охаю я, – но я же ничего не знаю.

– Не переживай. Студенты Академии первые пять лет обучаются только для того, чтобы развить свои магические способности, поэтому для удобства на курсы их распределяют по возрасту, а не по количеству пройденных материалов. Те из нас, кто хочет получить диплом об окончании Академии и связать свою жизнь с определённой магической сферой, остаются здесь на шестой год, чтобы пройти углублённый спецкурс.

– Понятно. А кем именно становятся выпускники вашей Академии?

– Студенты из Дома «Хиитола» связывают свою жизнь с альтернативной медициной и шаманизмом, а самых выдающихся могут выбрать выполнять обязанности Хранителей Земли. Студенты нашего с тобой Дома занимаются всем, что может быть связано с психологией или творчеством. Также некоторых из нас могут взять на «должность» Хранителей времени или Хранителей хроник.

Я молча хлопаю глазами, не понимая, что ответить на эту информацию.

– А ты не посещаешь занятия Академии? Сколько тебе лет? – решаю я немного перевести тему.

– Почти четырнадцать. Официально я не являюсь студенткой, но Хранимира разрешила мне посещать некоторые лекции по желанию, учитывая то, что мы с отцом живём здесь практически всю мою жизнь.

Как интересно.

Я начинаю витать в своих мыслях, разглядывая маленькие декоративные тыковки на столе.

– Они настоящие? – умиляюсь я, крутя в руке одну из них.

– Да, мы выращиваем их в нашем небольшом огороде за обителью. Расскажи мне о себе. – Она наливает чай в мою кружку, и по комнате разлетается приятный травяной аромат.

– Несостоявшийся посредственный художник, страдающий кошмарами, и не знающий, что делать со своей жизнью. – Я хмыкаю, пожимая плечами. – Кажется, это всё.

– Негусто, – она хихикает, – а я люблю печь сладости и писать стихи.

– Какая прелесть, – добродушная улыбка проскальзывает по моему лицу. – А почему ты учишься здесь, а не в Доме «Хиитола»? Тем более, если твой отец – их декан.

– Нас распределяют в зависимости от способностей, которыми мы обладаем. Моя мама училась на нашем факультете. Я получила свои магические силы от неё, – грустно говорит она, опуская глаза в чашку с чаем.

Просто замечательно, у него ещё и жена есть.

– А где она сейчас?

– Умерла во время родов. Я никогда её не видела, папа вырастил меня один.

Святые небеса. Молодец, Аделаида, так держать.

– Прости, мне очень жаль, – охаю я, – я тоже потеряла всю свою семью год назад.

– Соболезную, – бормочет она, – но давай не будем о грустном. Пойдём, я покажу тебе, где ты теперь будешь жить. В данный момент единственная свободная кровать осталась только в моей комнате. Я живу на чердаке, но ты не пугайся, – она смеётся, – там очень тепло и уютно.

Мы поднимаемся по лестнице на чердачный этаж и заходим в комнату Аркадии. Я кладу сумку на свою новую кровать и оглядываюсь. Здесь действительно очень мило, в чём, несомненно, заслуга именно моей новой соседки. Из высокого окна падает дневной свет, освещая практически всю комнату. Перед окном стоит письменный стол, на котором красуются свечи в янтарных баночках, книги и много исписанных страниц. Над потолком висят гирлянды из засушенных листьев, долек апельсина и грибов.

На душе становится очень комфортно, но, к моему великому разочарованию, от этих приятных мыслей меня отвлекает громкий звонок телефона. До меня не сразу доходит, что звонят именно мне. Я начинаю истерично рыться в сумке в поисках виновника этих громких звуков. Не успеваю я взять его в руки, как телефон замолкает.

– Здесь очень плохая связь, но ты можешь попробовать перезвонить возле озера, – Аркадия улыбается и присаживается на свою кровать.

Я выхожу из обители.

Это Катрин. Она пытается дозвониться мне уже не первый раз, но звонок каждый раз обрывается. Я набираю её номер на телефоне, моля всех богов, чтобы в этот раз получилось дозвониться подруге. Словно она моя старшая сестра или мама, которая отругает меня за то, что я на целые сутки пропала со связи.

Спускаюсь по заросшей тропинке, ведущей к озеру. Держа руку с телефоном высоко над головой, чтобы поймать связь, совсем забываю, что всё-таки неплохо бы посмотреть под ноги. Через секунду наступаю во что-то склизкое, и, теряя равновесие, начинаю падать. В этот момент кто-то подхватывает меня сзади, буквально в нескольких сантиметрах от земли, не давая мне плюхнуться в грязь.

Глава 6

Я ни одной слезы у мира не просил,

Я проклял кладбища, отвергнул завещанья;

И сам я воронов на тризну пригласил,

Чтоб остров смрадный им предать на растерзанье.

Шарль Бодлер. «Весёлый мертвец»

Испуганно замираю в руках незнакомца и, тяжело дыша, смотрю ему в глаза. Надо мной нависает парень с волосами цвета вороного крыла. Его окутывает атмосфера трагизма: восковые свечи в канделябрах; таинственный запах ладана, витающий в холодных каменных подвалах. От его пленительной красоты у меня перехватывает дыхание. Хочется разглядывать его, как удивительный экспонат в музее.

– Тебе нужно быть аккуратнее, – говорит он, ставя меня на землю.

– Спасибо… – тихо бормочу я.

– Вряд ли у тебя получится найти здесь мобильную связь, мы ведь на Рысьей горе.

– И как же мне связаться с внешним миром?

– Написать письмо и отправить его с голубем, – серьёзно отвечает незнакомец.

Я удивлённо вскидываю брови, видя, как он начинает улыбаться.

– Извини, – он слегка отходит от меня, – я не представился. Меня зовут Микаэль Разумовский.

– Очень приятно, – я ловлю себя на мысли, что не могу оторвать взгляд от татуировки в виде шаманских узоров на его шее, – Аделаида…

Он выжидающе смотрит на меня, будто бы не дождался полного ответа.

– Волконская.

Он кивает и усмехается, явно замечая, как я его разглядываю.

– Попробуй позвонить с моего, – он протягивает мне телефон, – у меня здесь хорошо ловит связь.

Я неуверенно тяну к нему руку и уже собираюсь поблагодарить его за столь добрый жест, но в этот момент слышу голоса за его спиной.

– Граф Дракула нашёл себе новую девушку? – присвистывает черноволосый парень, подходя к нам.

От него исходит таинственный антураж: пронзительный звук грозы и карканье чёрного ворона на кладбище; зловещие семейные тайны; тёмная прогнившая избушка на краю леса; мшистый аромат влажной почвы с нотками красного вина.

Граф Дракула?

– Прекрати, Август, – толкает его в бок длинноволосая девушка, как две капли воды похожая на него: такие же плавные линии лица, угольные волосы, длинные ресницы и чёрные глаза, которые поднимают в душе волну непонятного мне тихого ужаса.

Лёгкая улыбка соскальзывает с лица моего нового знакомого, и он, закатывая глаза, тут же становится холодным и бесчувственным.

– Что вы здесь забыли? – спрашивает он ледяным тоном.

– Ну… – обиженно начинает девушка, – не будь таким злюкой, познакомь нас с новенькой.

– Новенькая стоит перед вами и прекрасно вас слышит, – усмехаюсь я, складывая руки на груди.

Девушка делает несколько шагов в мою сторону. От неё веет запахом потушенных свечей. Перед моими глазами начинают мелькать призрачные видения: старинные потрёпанные гримуары и карты таро; чёрный чай с бергамотом; дождливые ноябрьские вечера в готическом особняке; влажный туманный воздух, наполненный табачным дымом и сухими травами.

– Извини, обычно мы не такие невоспитанные, – загадочно улыбается она. – Меня зовут Люцея, а это мой брат-двойняшка – Август.

– Аделаида, – настороженно отвечаю я, – рада знакомству.

Что-то мрачное и туманное окружает этих двойняшек. Будто бы какая-то недоступная всем тайна, запертая в подвалах заброшенного особняка.

– Какие красивые у тебя волосы, – Август тянется ко мне, отчего я начинаю непроизвольно отклоняться назад, но в этот момент Микаэль хватает его за руку.

– Не смей трогать её, – шипит он, и его серые глаза становятся бордовыми.

– Она не твоя собственность, – Август обиженно отталкивает его от себя.

– Идиоты, – Люцея берёт меня под руку и уводит от парней. – Не сердись на них, просто сюда нечасто приезжают рыжеволосые красавицы.

Я издаю сдавленный смешок. Мы подходим к Академии. Листья кружат в воздухе, опускаясь на землю. Холодный ветер пробирает до костей. Вокруг пахнет грибами, перегнившими осенними листьями и мокрой древесиной.

– Ты же чтец? – спрашивает Люцея.

– Вроде того, – я цокаю языком, – правда, я ещё не совсем понимаю, что это вообще значит. А ты?

Люцея расплывается в игривой улыбке, и в её глазах начинают плясать дьявольские огоньки.

– Я элементаль хаоса и проводник.

Проводник электричества?

– Проводник… – запинаюсь я, – чего?

– Проводник душ в Царство мёртвых, – она откидывает чёрную прядь волос, упавшую ей на лицо, – вижу души умерших и могу с ними общаться.

Наигранно улыбаюсь, поднимая брови, и незаметно щипаю себя за плечо.

Как больно. Нет, я точно не сплю.

– Ещё я увлекаюсь таксидермией.

– М-м-м…

– Делаю чучела мёртвых животных, – продолжает она, видя моё непонимающее выражение лица.

Хорошо, что не людей.

– Честно говоря, я до сих пор не могу поверить в реальность происходящего.

Люцея отмахивается.

– Здесь ты и не о таком услышишь.

– Послушай, мне нужно поговорить с… – даже не представляю, как его называют среди студентов, – с вашим деканом.

– Ютас Хирви, – она кивает, – скорее всего, он в своей лесной хижине. Он не живёт в спальном крыле Академии, как остальные преподаватели.

– И где же находится эта хижина?

– В лесу за нашей обителью. Если пойдёшь по этой тропе, – она показывает на узкую заросшую дорожку в стороне от нас, – то через минут десять уткнёшься прямо в дверь его дома. Только не сходи с тропинки, иначе лесавки собьют тебя с пути своими визгами. Извини, но компанию я тебе не составлю, не хочу лишний раз попадаться на глаза декану. Я уже неделю прогуливаю его пары, – смеётся она.

Лесавки, значит…

– Ничего страшного, я не потеряюсь, – я усмехаюсь.

– Встретимся за завтраком, Аида, – она машет мне рукой, заходя в здание Академии.

Я захожу в лес, пытаясь обойти стороной старые покосившиеся надгробия, поросшие мхом. Издалека до меня доносится уханье филина и чуть заметный запах костра. Изумительно высокие ели и сосны скрипят над моей головой, качаясь из-за сильного ветра. Мне жутко хочется спать из-за сегодняшнего раннего подъёма, и голова всё ещё ноет после ночных посиделок с крепким алкоголем. Да и вообще всё происходящее вокруг напоминает мне какой-то дурной сон. Если бы сейчас из-за дерева выскочил леший, или какая-нибудь русалка проползла мимо меня, судорожно хлопая своим хвостом по промокшей земле, я бы уже даже глазом не повела.

Мне начинает казаться, что я сейчас резко вскочу на кровати в своей квартире, как обычно у меня бывает после очередного кошмара, и пойму, что это всего лишь затянувшееся сновидение. Мёртвую тишину вокруг меня нарушает лишь только топот моих ног по размытой дождём лесной тропинке.

Как ни странно, но этот тоскливый мрачный лес оставляет в моей душе крупицы тихой радости и спокойствия. В такие моменты мне кажется, что горе постепенно начинает вымываться из моего сердца, а пустое место занимает сладкая меланхолия. Смерть перестаёт казаться мне чем-то страшным. Если бы она сейчас пришла за мной, я бы покорно взяла её за руку, как старую подругу, и отправилась вместе с ней.

Мои безрадостные меланхоличные мысли порой спасают меня от тошнотворного привкуса депрессии. Ведь лучше всего у меня получается романтизировать смерть, наслаждаясь эстетикой увядания жизни. Это почему-то гораздо эффективнее помогает мне справляться с депрессией, чем транквилизаторы и антидепрессанты. Как ни странно, мысли о смерти могут хоть немного вдохновить меня в те дни, когда особенно сильно хочется неподвижно лежать на кровати в течение долгих часов, не в силах даже принять душ или налить себе стакан воды. Даже просто думать – становится непосильным занятием для человека во время депрессии, будто бы тебя заставляют поднять шкаф, весящий несколько тонн.

Подойдя к лесной хижине, я останавливаюсь перед входной дверью, не зная с чего начать свой разговор с хозяином этого дома. Собственно говоря, я уже и забыла, зачем именно пришла сюда. Конечно, не для того, чтобы вновь увидеть его. Я изо всех сил пытаюсь убедить себя в этом.

Телефон. Мне просто нужно попросить у него телефон, чтобы перезвонить Катрин.

Заношу руку над дверью, но затем опять опускаю, не в силах постучаться. Всё внутри меня сжимается, будто бы я стеснительная девочка, которая пришла посмотреть на своего возлюбленного. Я беспомощно вздыхаю.

Соберись.

И когда это мне стало так сложно управлять своими мыслями? Будто бы я начала потихоньку терять контроль над своей головой. Хочется дать себе пощёчину, но я вовремя себя останавливаю.

Не будь дурой.

Я вновь поворачиваюсь лицом к входной двери. Спустя несколько стуков, она со скрипом отворяется, и я вхожу внутрь.

– Ютас, ты здесь? – тихо спрашиваю я, но в ответ слышу лишь собственное дыхание.

Ну и куда он подевался?

В доме меня окутывает приятная атмосфера тепла и уюта. В воздухе витает сладостный ягодно-древесный аромат. Практически все стены заставлены массивными книжными полками. Над потолком висят засушенные букетики разных трав.

Я подхожу к столу в дальнем углу комнаты, на котором стоят различные рукописи и аптекарские склянки. Посередине стола стоит старинная печатная машинка, а рядом с ней лежит громадная книга, которой на вид около тысячи лет. Тусклый свет освещает эту небольшую комнату. Я, как заворожённая, дотрагиваюсь до обложки этого старинного гримуара, осторожно проводя пальцами по пыльной кожаной обложке с непонятными символами. Книга с грохотом открывается, и я с ужасом шарахаюсь назад. Страницы начинают быстро перелистываться, будто бы чья-то невидимая рука ищет нужную страницу.

Ну и дела…

На секунду меня пробирает паника от осознания того, что никакого сквозняка, который мог бы это сделать, и в помине нет. Когда движение прекращается, открывая книгу на нужной странице, я подхожу ближе и с интересом заглядываю в неё.

На одной из страниц написан броский заголовок – «Коронованные Смертью», а под ним изображены рисунки – два кинжала, один из которых увенчан черепом с короной, а второй – полумесяцем, рожки которого направлены вверх.

Чья-то большая рука резко захлопывает книгу, и я во второй раз испуганно отскакиваю от стола, судорожно хватая ртом воздух.

– Что ты здесь делаешь? – этот мрачный голос точно доведёт меня до белого каления.