Читать книгу: «Хранители 2», страница 3

* * *

Утром, ни свет, ни заря, меня разбудил – Linkin Park. Я резко поднялся с подушки: отвык за два месяца от своей прежней жизни и напрочь забыл, что на телевизоре стоял будильник. Включился музыкальный канал. Сегодня к моему удивлению совсем ничего не снилось, и я чувствовал себя бодро, поэтому быстро вылез из постели и протанцевал до ванной комнаты.

Душ взбодрил еще сильнее: меня всего так и распирали радостные эмоции – энергия бурлила в по всему организму. Я в полный голос подпевал Сергею Лазареву и пританцовывал под новый хит Димы Билана. Я вообще очень любил музыку, какой бы она не была, и кто бы ее ни исполнял. В гардеробной комнате, я отыскал джинсы, легкий пуловер, принес их в зал и бросил на диван. Как раз на экране пела Настя Каменски и Потап.

– Ты меня не хочешь, не хочешь, – подпевал я Насте и одновременно пытался натянуть на себя джинсы. Я поскользнулся на пульте и завалился на диван, усмехнулся и допел фразу из песни: – А ты сердце мое не разбивай на куски.

Сидя на диване, я натянул на себя джинсы и снова вскочил на ноги, стал двигаться в такт музыке: мелодия была такая заводная, что невозможно усидеть. Да и вообще сегодня со мной что-то было не так, наверное, я был немного возбужден из-за предстоящей встречи с Кирой.

Вскоре песня кончилась, началась реклама. Я переключил на другой канал, в углу телевизора показалось время: семь утра, а за окном темно, как ночью. Итак, Дарья уже давно встала и приготовила завтрак. Мне пришла в голову идея заскочить на кухню и отнести завтрак Кире.

Я выключил телевизор и вышел из квартиры. Бегом спустился вниз, боясь, что кто-то сможет меня опередить. В столовой в это время было довольно людно. Собрались в основном старшие, студенты обычно не завтракали: у них не хватало на это время из-за московских пробок, они и так всегда опаздывали на занятия в институт.

– Всем привет, – поприветствовал я Павла, Тимура, отца и еще десяток родственников.

– Привет, – почти хором отозвались едоки, немного удивившись моему явлению в столовую.

Отец кивнул головой и уже хотел отложить свою газету в сторону, но я объяснил, что на минутку и шустро прошмыгнул на кухню. Дарья стояла у плиты, держа в руке чайник.

– Привет, дорогая, – поздоровался я с кухаркой и поцеловал ее в мягкую щеку.

– Кирилл, ты ли это? – изумилась старая женщина, чуть не выронив из рук чайник. – Как же я давно тебя не видела, надеюсь, что ты больше не будешь прятаться от меня в своей квартире?

– Никто и не прятался, – усмехнулся я, – работа, хлопоты, понимаешь Дарья?

– Ты меня не обманывай – я все знаю, – угрюмо заявила кухарка, и я поспешил сменить тему, чтобы не нарваться на ненужные и несвоевременные упреки.

– Ты накормишь меня или будешь морить голодом?

– Конечно, – смягчилась Дарья, и на ее губах засияла улыбка, а затем она шустро для своих габаритов засуетилась и стала накладывать завтрак в тарелку.

– Дарья, скажи Кира уже ела сегодня? – сдерживая свое нетерпение, спросил я кухарку.

– Нет, я как раз Соню послала к ней, узнать, будет ли, она сегодня есть, – вымученно вздохнула Дарья и, поджав нижнюю губу, отвернулась от меня.

– Будет, обещаю, так что собери и ей завтрак, поставь все на один поднос, и я сам все отнесу.

– С огромным удовольствием, – весело воскликнула Дарья и улыбнулась: ее глаза засветились искренней радостью.

С подносом как официант я гордо шагал через столовую, чувствовал себя спортсменом несущим олимпийский огонь через весь город, и предвкушал завтрак с возлюбленной.

– Ты куда собрался? – вопрос отца остановил меня у самого выхода из столовой.

– Пойду Киру кормить, – ответил я и тихо рассмеялся.

– Надеюсь, что ты обойдешься без крайностей, – шутя, предостерег меня отец.

– Какие могут быть крайности, это же тебе ни питательный раствор, по венам свиные отбивные не прогонишь.

– С тебя станица, – поддразнил меня отец, – порой мне кажется, что ты горы свернуть можешь, если тебе это будет угодно.

Я фыркнул и зашагал дальше, в голове как раз нарисовалась картина, как я силком впихиваю в рот Киры свиные отбивные и проталкиваю их круглой картофелиной. Меня разобрал смех, и до пятого этажа все никак не удавалось успокоиться, так что к Кире в палату я ворвался с раздирающий рот улыбкой.

– Привет, – громко поздоровался я с угрюмой Кирой и поставил ей на колени поднос с едой, взял с него свою тарелку и плюхнулся на стул.

– Здравствуйте, – вяло поздоровалась Кира.

– Ешь! – велел я, и сам стал аппетитно закидывать вилкой себе в рот картофель.

– Мне не хочется, – огрызнулась Кира. Моя вилка замерла в воздухе, а глаза метнулись к бледному и худому лицу Киры. Мне тут же захотелось воплотить свои недавние мысли в жизнь. Сегодня она казалась еще худее, чем вчера.

– Тогда, я ухожу и не стану ничего тебе рассказывать, – раздраженно заявил я и поднялся со стула.

– Это не честно, я всю ночь не спала, думала о нашем разговоре, – возмутилась Кира.

– Не честно лишать себя жизни, когда ты даже не знаешь, какую цену за нее заплатила твоя мать, – холодно возразил я.

– А ты знаешь?! – проворчала Кира, ее щеки при этом забавно порозовели.

– Знаю! – признался я, но не стал вдаваться в подробности. Одно время мне хотелось стать врачом. И Лев Тимурович протащил меня по всем хирургическим отделениям, и без родильного отделения тогда не обошлось. Не знаю, для чего он это сделал, то ли проверял мои нервы, то ли издевался, но именно роддом стал для меня последней каплей. Я перехотел становиться врачом и поступил в другой институт.

Кира смущенно опустила голову, а я сел обратно на кресло и напомнил ей про наш вечерний уговор:

– Кира, мы с тобой договорились, поставить тебя на ноги. Как же ты сможешь отомстить Змею, если даже с кровати встать не в силах. Не думаешь же ты, что он приползет к тебе сам и скончается у твоих ног?

Кира резко подняла голову и обожгла меня своим взглядом. Мне казалось, что если бы у нее хватило сил, то она действительно прожгла бы меня своим огненным взором. В ответ на ее гнев я лишь улыбнулся и пожал плечами. Кира поджала губы взяла в руку вилку и стала ковырять картошку и свиную отбивную.

Я обратно сел на стул, у меня же совсем пропал аппетит: Кира с таким отвращением ковыряла мясо и клала его в рот, что казалось у нее в тарелке лежит не свинина, а тараканы. И все же мне пришлось заставить себя съесть завтрак, не хотелось, чтобы у Киры появился повод отказаться от принесенной мной еды.

– Все! – вымученно воскликнула Кира через некоторое время, приподняла тарелку, показав, что она выполнила часть своего уговора.

– Вот и отлично, а теперь запей все это чаем, – похвалил я ее и убрал почти нетронутую тарелку на маленькую тумбочку. Кира послушно выпила чай, и ее серые глаза снова стали меня любопытно буравить.

– Я уже все съела! – сердито пробормотала Кира и поджала губы.

– Это очень замечательно! – улыбнулся я и поднялся со стула, взял свою тарелку и Кирину и зашагал к выходу.

– Куда вы? – растерянно окликнула меня Кира.

– Как куда, – наиграно изумился я, медленно поворачивая свой корпус, каждое мое движение было спланировано наперед, своим невозмутимым поведением и легким пренебрежением к Кире, я хотел лишь возбудить в ней интерес. – У меня уйма дел, в отличие от некоторых мне надо идти в институт, сегодня у меня лекция на третьем курсе.

– А как же наш уговор? – нахмурилась Кира еще сильнее.

– Какой уговор? – в изумлении приподнял я левую бровь.

– Вы обещали рассказать, что мы будем делать дальше, если я буду, есть, – чуть сдерживая злобу, вскричала Кира. Меня это стало забавлять: в ее неземных глазах загорелись дьявольские огоньки. Все же это было куда лучше, чем безжизненное тело под капельницами.

– Нет, Кира, я обещал рассказать тебе только тогда, когда ты снова станешь похожа на человека, а не на приведение. Так что все в твоих руках: чем быстрее ты придешь в норму, тем быстрее узнаешь, что мы будем делать дальше, – доходчиво объяснил я, специально не говоря ей ничего конкретного.

Кире нечего было возразить против моего заявления, ведь она прекрасно помнила наш разговор. Да и я не собирался ей уступать, пока она не станет прежней Кирой, которую я увидел и полюбил, она не сможет добиться от меня ни единого слова. Конечно, моя любовь к ней не стала меньше из-за того что Кира выглядела как суповой набор, но видеть ее в таком раздавленном состоянии я не мог: мое сердце каждый раз обливалось кровью. Да и честно признаться сам еще ничего не придумал.

Глава 2

Еще целых три дня Лев Тимурович продержал Киру в палате своей мини поликлиники. Все эти дни я постоянно навещал ее и следил за тем, чтобы она хорошо питалась. Ей удалось за пол недели набрать пять килограмм, после чего Киру под мою расписку отпустили домой. Как хорошо, что все находится в одном здании, и дом, и больница, и работа, и столовая. Мы зашли с Кирой в лифт и с пятого этажа поднялись на тринадцатый. Кира по-прежнему выглядела очень подавленной, я уже и забыл, как выглядит ее улыбка и искрятся глаза.

Проводив Киру до двери ее квартиры, я немного задержался, не знал как вести себя дальше, и вообще будет ли Кира рада видеть меня своим гостем. Кира тоже молчала, она склонила голову чуть набок, отросшие за лето и осень волосы, скрыли лицо, и я не мог понять, какие чувства обуревают ее в данный момент. Неловкость момента окончательно меня вымучила, и я тихо сказал:

– Я пойду, необходимо помочь отцу.

– Да, – чуть качнула головой Кира, а затем подняла свою голову и посмотрела на меня немного напугано и чуть слышно спросила: – Мы еще увидимся, сегодня.

– Наверное, – пожал я плечами: в последнее время не хотелось ничего загадывать заранее. – Если не получится, то увидимся в институте. – Кира нахмурилась, и я немного холодновато спросил: – Ты же собираешься идти в институт?

– Да, да, конечно! – немного неуверенно ответила Кира и заторопилась уйти.

– До встречи, – мягко попрощался я и зашагал к лифту. Лифт остановился, но я не стал уезжать. Двери закрылись, и лифт поехал дальше бороздить лифтовую шахту небоскреба.

До моего слуха тут же донеслось отчаянное рыдание Киры. Чуть позже послышался громкий грохот мебели, битого стекла. Я прекрасно слышал, как душевная боль вырывалась тихими стонами из ее груди. Вскоре грохот утих; послышалось, как Кира завалилась на кровать. Я медленно разжал свои кулаки и посмотрел на закрытую дверь, каким образом я очутился у нее, оставалось загадкой. С трудом удалось удержать себя, чтобы не вломится к ней в квартиру и не стать успокаивать и жалеть ее. Все это только бы усложнило наши отношения, а быть может и разрушило. Сейчас Кире лучше всего было побыть одной, выпустить свою боль наружу.

Развернувшись на каблуках, я тихо почти беззвучно зашагал к лестнице и поднялся к себе в квартиру. Через два часа предстояло идти патрулировать город: хотелось чуть передохнуть, ведь с утра у меня была намечена лекция в институте.

Будильник разбудил в половину третьего ночи. Надев свою форму, я отправился вниз на первый этаж. После битвы, диспетчерскому центру пришлось немного изменить график и маршруты патрулей, некоторые места пришлось вообще оставить без наблюдения. Хранители нашей семьи могли обеспечить защиту пока только московской область, хотя раньше мы умудрялись патрулировать еще и прилегающие области: Калужскую, Волгоградскую, Тульскую. В основном этим занимались рароги, им было куда проще преодолевать огромные расстояния, нежели семарглам…

Оказавшись на первом этаже, я достал ключ, открыл дверь служебного коридора. Из глубины комнат послышались голоса и тихий смех. Дверь в диспетчерский центр, где у нас располагались все компьютеры и навигационные станции, была приоткрыта. Издалека слышался голос отца и Арсения – моего старшего брата. Я неторопливо вошел внутрь и увидел еще одного человека.

– Кирилл! – радостно воскликнул Андрей и бросился ко мне навстречу, обнял меня своими медвежьими ручищами и похлопал по спине. – Как же все-таки мы давно с тобой не виделись, дружище!

– Это точно, – прохрипел я: старый друг детства сжал меня так крепко, что заскрипели все кости на моем теле, и я уже был готов выплюнуть свой желудок на пол.

С Андреем мы не виделись целый год, он приходился Тимуру внуком, а Льву Тимуровичу сыном, на целый год он уезжал в Лондон на практику. Как и отец, Андрей был доктором, в отличие от меня, он ничуть не боялся ни смерти, ни крови, ни родовых отделений и поступил в медицинский институт, а теперь защищал ординатуру. Андрей был моим ровесником и, не смотря на то, что его мать была женщиной, он был очень сильным и огромным: два метра роста и килограмм сто двадцать живого веса.

– Как дела, Кирюша? – усмехнулся Андрей и наконец-таки разжал свои железные объятия, подал свою руку для пожатия. Так меня называла только мама, няня да Андрей – привычка с детства.

– Все отлично, – уклончиво ответил я, и мой рот непроизвольно растянулся в улыбке. Возвращение старого друга меня очень обрадовало. По сути, я был замкнутым человеком, и близких друзей кроме Андрея у меня вообще не имелось, даже с братьями у нас никогда не было таких доверительных и открытых отношений как с Андреем. Все они были старше меня на много-много лет, а некоторые и столетий, да и родными мы с ними были всего на половину – матери у нас были разные.

– А брат говорит, что ты тут не скучал и девушку себе нашел?! – громко рассмеялся Андрей и хлопнул меня по плечу, я чуть согнулся от его удара. – Ну, давай рассказывай – это определенно какая-нибудь Анжелика или Кристина, ты же у нас любишь экзотику.

Мой взгляд недовольно прошелся по лицам отца и брата. Арсений усмехнулся и отвернулся к компьютерным мониторам. Отец иронично поджал губы, тихо хмыкнул и зашагал к выходу, правда, напоследок все-таки подбавил масла в огонь:

– Кирилл, как там поживает наша Кира?

– Все отлично, она снова разнесла всю комнату в хлам, так что тебе опять придется раскошелиться, – сердито огрызнулся я: никогда не любил когда кто-нибудь лез в мои дела, и тем более в мою жизнь.

– Ничего, – съязвил отец, – это приятные хлопоты, мне для Кирочки ничего не жалко – пусть тешиться, моя хорошая!

Я закатил свои глаза к потолку, отца ничем не пронять. Он и без этого боготворил ее, а после того как она спасла ему жизнь, стал совсем ручным пуделем. Меня это немного угнетало, а если честно признаться то я сильно ревновал Киру даже к своему отцу, так как к нему она относилась лучше, чем ко мне и еще она его любила. Меня же она терпеть не могла, и от этого мои шансы на ее завоевание ровнялись нулю.

– Кира! – весело воскликнул Андрей, и на мое плечо опустилась его тяжелая рука, я инстинктивно сжался, ожидая очередного дружеского похлопывания. Хлопать меня он не стал, лишь сжал плечо и дружески поддразнил:– Ты никогда не отступаешь от своих принципов, друг! Это тоже очень экзотическое имя. Когда ты нас познакомишь?

– Ты пойдешь со мной в патруль? – сходу перевел я разговор на другую тему. Время и так поджимало: не хотелось опаздывать сегодня в институт на лекции, а периметр патрулируемого участка с нынешних пор увеличился вдвое, и я не знал, успею ли его весь обследовать.

– А ты расскажешь мне о Кире? – вопросом на вопрос ответил друг.

– Расскажу, – пообещал я другу и зашагал к диспетчеру.

Назар приходился Захару сыном, еще одного нашего старейшины, он, как и Андрей, был полукровкой, хотя тоже был очень крепким и сильным хранителем, но в свои триста лет уже выглядел как мой отец. Та же участь ждала и Андрея – их «век» в отличие от истинных семарглов был короток. Именно поэтому для семьи были важны волчицы.

– Назар Захарович, – обратился я к диспетчеру. – Отзовите Севлада и Юлиана, сегодня со мной в патруль пойдет Андрей.

Назар бросил свой немного недовольный взгляд и кивнул головой. Из-за моей прихоти ему снова придется переделывать весь график, но, ни смотря на свое неудовольствие, он никогда не станет возражать по поводу моего решения. Истинные семарглы в нашей семье были, что офицеры в армии, для других семарглов наша воля, что приказ для рядового. Даже если я сейчас прикажу своему другу раздеться догола и пробежаться по Беговой улице, он выполнит мой приказ…

– Ну что идем, – нетерпеливо окликнул меня друг, и я прекрасно понимал, в чем заключается его нетерпение. Уверен, Андрею отец и Арсений все уши прожужжали о Кире. Как же тут не проснутся любопытству – красавица волчица. Я на миг прикрыл глаза, и передо мной появилось любимое лицо: ее серые пепельные глаза возбужденно блестели; ее красные сочные губы так и манили их отведать, а когда она улыбалась, мое сердце то тихо вздрагивало в груди, то замирало…

– Ну, так что? Мы идем или нет.

Я небрежно тряхнул головой, отгоняя от себя видения, и напомнил другу:

– Ты форму хоть одень!

– Так сойдет, – отмахнулся Андрей, обхватил меня своей громадной ручищей за шею, и мы зашагали к гаражу.

Подземный гараж нашего небоскреба состоял из пяти ярусов, там имелось небольшое служебное помещение, где находилось обмундирование постовых и патрульных, а все остальное отводилось под стояночные места для автомобилей членов семьи и служебного транспорта. В небольшом закутке мы свернули к каптерке. Я своим ключом-картой открыл дверь, и мы прошли внутрь. В небольшом помещении с многочисленными полками сидел дежурный. Кивком головы он поприветствовал нас и чуть слышно, почти одними губами, спросил:

– Хранитель никогда не дремлет?

– Огонь в груди мешает ему спать? – в такт ответил я парню, и тот протянул мне монетку. Я взял в руку замысловатый ключ и прошел в следующее помещение, где находились вещевые шкафчики. Андрей остался снаружи: без своего ключа в каптерку заходить было нельзя. Не смотря на то, что в своей семье все друг друга знали в лицо, мы продолжали блюсти заведенные обычаи, ну а пароль служил мерой предосторожности. Этот же пароль был первой строчкой из старинной баллады, которая дошла до нас благодаря моему деду.

Когда я был совсем маленьким, он часто пел мне ее, и я знал балладу наизусть, но сейчас помнил лишь первый куплет:

«Хранитель никогда не дремлет: огонь в груди мешает ему спать.

И даже на краю вселенной, его никто не сможет обуздать!

Огонь в груди зажгли нам сами боги, и жажду к свету «темным» не унять!

Мы истребим отродье злого бога, мы присланы живых в мир охранять!»

Сердце чуть защемило в груди: вспомнился дед. Он был немного старше отца лет на пятьдесят. Мы постоянно с ним были вместе. В детстве я любил его больше чем отца, и, когда его не стало, то очень на него обиделся. Сейчас мои обиды казались смешными – детскими.

Помню: пообещал, что никогда не буду ходить к нему на могилу и, что порву все его фотографии. Я так и сделал, а потом сильно жалел и две ночи со слезами на глазах клеил фотографии, ведь порвал их на мелкие кусочки. Самое ужасное во всем нашем существовании это то, что мы бессмертны, и все горести и утраты мы будем нести с собой всю долгую жизнь. Только в отличие от людей: за долгие столетия на наши души выпадает больше утрат и потерь, обычному человеку, наверное, столько не вытерпеть…

Я прижал круглый ключ к своему шкафчику: электронный замок издал тихий свист и дверь отворилась. Из шкафчика достал: бушлат и ватники, кирзовые сапоги и автомат. А еще прихватил пистолет для Андрея, хотя для «темных» это что детский водный пистолет. Эти черти боялись больше всего огня, но патрулировать улицы с огнеметами мы не могли.

Шустро облачившись в обмундирование и перекинув через плечо автомат, я вышел к Андрею, и мы вместе отправились к стоянке служебного транспорта. Сегодня мы выбрали «Ниву» – русский агрегат, на фоне новеньких иномарок выглядел очень жутко, тем более что и качеством не отличался. Но нам ничего не оставалось делать: для конспирации отечественный «автопром» подходил куда лучше, чем иномарки.

– Может, лучше на моей машине поедем? – скривился Андрей и чуть задержался у машины.

– Нет, твой Феррари уж точно не подойдет, прости, но люди не поймут – завтра же впечатлительные граждане отправятся пополнять ряды ППС.

– Да, это точно, – согласился со мной друг. И громко рассмеялся.

Машина завелась с пол-оборота, разогревать ее я не стал и сразу поехал: мы и так чересчур запозднились. Сегодня нам предстояло патрулировать Дзержинский район. Туда же входила и вся территория нашего семейного института. Так что машину мы оставили на парковке учебного заведения.

Я вышел из машины и немного поежился холодный ветер обжог лицо. На улице было десять градусов мороза эта небольшая температура, но из-за повышенной сырости, которая всегда была в городах, холод ощущался сильнее. Андрей тоже вылез из машины, при этом громко захлопнул дверь. Я бросил на него сердитый взгляд, и друг виновато пожал плечами.

Покинув территорию института, мы разделились чтобы быстрей обследовать заданный нами квадрат. Встретились мы с Андреем у станции метро Шипиловская. На улице было в это время почти безлюдно: изредка, где встречались случайные прохожие да слегка подвыпившие подростки.

– Ну, что у тебя? – окликнул я друга.

– Да так, ничего – все тихо, правда, кое-что показалось мне странным, – немного озадаченно пробормотал Андрей.

– Что именно? – потребовал я от друга объяснений. В связи с недавними событиями для нас каждая мелочь была важной.

– К югу от института, показалось, что я видел волков.

– Каких волков? – насторожился я. Определенно это были не оборотни, если бы это было так, то Андрей сказал, что видел оборотней.

– Каких-каких! Наших! И еще почувствовал присутствие рарогов. Не знаю, может быть, у них проходили занятия на полигоне – я не принюхивался. Мне тогда это показалось нормальным. Ведь я давно уже никого не видел из них…

– Пойдем, покажешь, где видел их, – попросил я друга, и мы зашагали к институту. Все это определенно выглядело необычно – странно.

В районе института после занятий обычно оставались только преподаватели, ну и смена диспетчерского центра института. В этот миг перед нами выбежала женщина, она бросила на нас испуганный взгляд и продолжила бежать дальше, через дорогу, через всю проезжую часть, к ее удаче, та была практически пустой. Следом за ней бросились бежать мужчины, они тоже выскочили из подворотни. Искоса бросив на нас взгляды и помчались дальше.

До моего слуха отчетливо доносился грохот, бешено колотящегося, сердца девушки. Мои глаза снова метнулись к ее фигуре. Девушка обернулась и, увидев мчащихся за ней мужчин, ускорила свой шаг. Сомнений, что девушка убегает именно от этих мужчин, не было. Не раздумывая, я бросился к девушке: один из бугаев почти догнал ее и вцепился рукой в сумку. Как молния я пересек проезжую часть и оказался между девушкой и мужчиной.

– Отпусти девушку! – угрожающе прошипел я. У девушки уже началась истерика, и она тихо всхлипывала, а еще она дрожала, не знаю от чего больше, толи от холода, толи от страха.

– Проваливай, пока я тебе все ребра не переломал, – зло воскликнул он и опалил меня ненавистным взглядом. Рядом с ним стоял его товарищ и мне кажется, что именно из-за него он чувствовал себя так уверенно.

– Скорее ты руки себе переломаешь, – фыркнул я и ловко вывернул его запястье, ему же за спину. Мужчина взвыл и принялся ругаться матом, его товарищ бросился на меня с ножом, но Андрей вовремя отвесил ему увесистую оплеуху, и тот ничком завалился на тротуар. Девушка тихо взвизгнула и присела на корточки, голову прикрыла руками. Вся эта картина заставила меня горько усмехнуться. Только в нашей стране человек мог бояться того, кто его спас. Недаром юмористы сочиняют об этом столько анекдотов.

Я выдернул из рук хулигана маленькую сумочку и подсунул ее девушке под нос. Та оторопело на меня посмотрела, осторожно взяла в руки свою сумку и выпрямилась.

– Спасибо, – охрипшим от испуга голосом поблагодарила нас девушка, – Ну, я пойду?

– Нет, – мягко ответил я и залез в карман, достал телефон. Набрал номер диспетчерского центра и велел Назару вызвать к метро Красногвардейская наряд полиции. Диспетчер принял сигнал и отключился.

– Кирилл, зачем тебе все это? – немного раздраженно спросил Андрей. В этот момент он сидел на корточках и выворачивал руки другому мужчине. – Сейчас нам придется ехать в полицейский участок, давать показания, подписывать рапорта. Это волокита затянется на неопределенное время.

– Да, да, – тихо пискнула девушка, и мои сердитые глаза метнулись к ее лицу. – Мне тоже все это не к чему. Мне не хочется ехать в полицию, я хочу домой.

– Но без твоих показаний этих подонков никто не сможет привлечь к ответственности, – сдерживая ярость, как можно мягче объяснил я.

– Их и с показаниями никто не привлечет к ответственности, – запальчиво возразила девушка, и ее испуганный взгляд метнулся к двум скрученным мужчинам. – Давайте их отпустим и отправимся по домам.

– Ага! давайте нас отпустим, – хрипло прокричал второй мужчина, которого удерживал Андрей.

– Молчи, зараза! – приказал Андрей своему подопечному и мокнул его лицом в мягкий сугроб. – Еще успеешь наговориться – у полиции работа такая – допрашивать. Им за это деньги платят, чтоб, таких как ты, подонков выслушивать.

– Но у меня действительно нет времени сидеть в полиции, – растерянно заявила девушка.

– Тогда, объясни мне, зачем мы тебе сейчас помогали, надо было просто пройти мимо? – горько усмехнулся я и чуть ослабил свою хватку: мужчина, которого я удерживал, почувствовал это и стал вырываться. Девушка испуганно шарахнулась назад. Ее реакция меня не удивила, бездушные человечки всегда думали только о своей жизни, хотя не всегда было так…

Я вновь вывернул грабителю руку и поддал ногой под колено, чтоб тот перестал дергаться и угомонился, а затем сквозь зубы обратился к девушке:

– Теперь с тобой все хорошо, и я не удивлюсь тому, что ты очень была рада, что тебе пришли на выручку. Но прежде чем что-то решить, представь себе другую картину. Если мы отпустим этих грабителей сейчас, то они снова начнут заниматься грабежами. Поверь, настанет момент, когда они перейдут черту, начнут убивать и насиловать. И вот такая же, как ты, обычная девушка будет возвращаться вечером домой, и грабители на нее нападут, но нас поблизости не окажется. Ты представляешь, что они могут с ней сделать?

– Нет, – тихо крякнула девушка, ее глаза чуть округлились, а лоб прочертили три морщинки. Мне понравилась реакция девушки, и я хотел верить, что не без толку здесь распинался.

Вскоре к тротуару подъехала патрульная машина. Полицейские без особого удовольствия выбрались из «уазика» демонстративно ежась от холода. Увидев в моих руках автомат, сразу навели на меня свои орудия.

– Опустите оружие! – велел мне один из полицейских.

Медленно как только мог я опустил автомат на землю, но руку преступника не отпусти.

– Предъявите ваши документы, и разрешение на оружие.

– Вот, – протянул я полицейскому удостоверение частного охранного агентства. – Я являюсь сотрудником охраны. Мы выезжали на ложный вызов и тут случайно наткнулись на этих негодяев. Они пристали к девушке.

Полицейский внимательно ознакомился с удостоверением и вернул мне его обратно. Вкратце я рассказал сотрудникам полиции о случившемся происшествии. После чего они одели преступникам наручники и посадили в машину. Через десять минут мы все оказались в отделении УВД Дзержинского района. Дежурный следователь предпочел опросить сначала непосредственного пострадавшего. И теперь мы с Андреем сидели в коридоре и ждали своей очереди.

– Что вы делали в четыре утра на улице? – немного безразлично спросил следователь девушку. Мне тоже было любопытно узнать ответ на этот вопрос. Мой острый слух улавливал каждый звук, доносившейся, из кабинета следователя. Я даже мог слышать, как девушка нервно постукивает ноготками по деревянной поверхности стола.

– Я шла домой! – возмущенно ответила девушка.

– Почему так поздно? Вам же не десять лет и вы прекрасно осведомлены, что по ночам опасно ходить по городу, тем более в одиночестве. Да и, в конце концов, можно было вызвать такси.

– На такси денег не нашлось. И поверьте, если бы у меня был выбор, то я домой поехала утром, – тон девушки стал еще раздражительнее.

– И все же, почему вы, зная как опасно на улице, так поздно отправились домой, тем более, что даже метро и общественный транспорт в это время еще не работает?

– Я же говорю, у меня не было выбора. Вечером я поругалась со своим женихом, с которым до нынешнего момента жила в одной квартире. Он выгнал меня из дома. Сначала я хотела позвонить родителям, но их не оказалось на месте. Тогда я решила в подъезде дождаться пяти утра и отправиться в метро.

– Почему не дождались? – перебил девушку следователь.

Я повернулся к Андрею, тот тоже с любопытством вслушивался в разговор, доносившийся, из-за двери кабинета.

– Квартира моего парня находиться на шестом этаже. Я спокойно сидела на ступенях пятого этажа и дожидалась утра, когда с верхнего этажа послышались тихие мужские голоса. Мне стало страшно, и я спряталась за трубу мусоропровода. Но мужчины так и не спустились, из чего я сделала вывод, что они ушли. Тогда я выбралась из-за трубы. В этот момент у меня из рук выпала сумка, а на ней железная пряжка громко ударилась об бетонный пол. Тут же сверху послышались торопливые шаги. Ну, я испугалась и бросилась бежать вниз.

На крыльце дома одному удалось меня нагнать, но тот поскользнулся на льду и выпустил мою куртку. Мне удалось вырваться, и я побежала на проспект, надеясь, что случайный прохожий спугнет их, и они перестанут меня преследовать.

– Видимо, ваши надежды не оправдались?! – иронично пробормотал следователь. И что-то записал на бумаге. Во время всего допроса он постоянно что-то записывал, мне было хорошо слышно, как шариковая ручка катается по бумаге.

– Почему же? – хмыкнула девушка. – Ведь мне все-таки помогли.

– Да, это точно! Если бы эти мужчины не оказались на вашем пути, то в сводках нашего района, появился бы еще один труп! – сурово заявил следователь, а затем стал лазить по ящикам своего стола.

– Вы так думаете? – ужаснулась девушка.

– Не сомневаюсь, – заверил девушку полицейский и уже менее уверенно добавил, – До вашего звонка, нам позвонили в отделение и сообщили, что именно в вашем доме было совершено проникновение в квартиру. Думаю, что нападение на вас и это связанно. Вы, сами того не желая, спугнули воришек. Уверен, если бы вы не нашумели в подъезде, то вас вообще никто не стал преследовать. Воры подумали, что вы их засекли и решили избавиться от свидетеля.

Еще где-то с получаса следователь допрашивал девушку, заостряя свое внимание на каждой детали.