Читать книгу: «Дассария», страница 2

– Слушаемся, правитель, – Дуйя и Фарх соскользнули вниз.

Греческие отряды разошлись и вскоре исчезли из виду, но ещё долго были слышны отзвуки глухого стука копыт, лязга железа и бряцания оружия. В этот день саки остались на месте. Костров не разжигали.

– Выходит, вот здесь греки решили определить свои границы, – произнёс Дассария, разглядывая в темноте сотников, что присели перед ним.

Стараясь не шуметь, появился дозорный.

– Правитель, там недалеко первый отряд иноземцев уже встал на ночлег. Горят огни. Второй ушёл без остановок. Больше никого нет, – доложил он.

– Хорошо. Отдохни до полуночи, – отпустил его Дассария.

– Подождём, пока они уснут, потом ударим по ним, – он вновь обращался к сотникам. – Дуйя, постарайся как можно тише убрать все их караулы. Сам в ближний бой не вступай. Слушай мои команды. В случае опасности уходи.

– Повинуюсь, правитель, – заверил его тот и, мягко ступая, направился к своим воинам.

* * *

Ближе к полуночи несколько саков во главе с Дуйей, оставив лошадей с остальными, тихо подползли на расстояние двух десятков шагов к горящему костру греческого караула. У огня, о чём-то переговариваясь, сидели два воина. Лёгкие навесы, возведённые чуть поодаль от них, слегка похлопывали на ветру. Под ними все спали. С другой стороны небольшой костёр полыхал довольно далеко. Между ним и станом паслись кони. Сотник уже было стал подниматься, чтобы ринуться к караулу, как в это самое время из-под навеса вышли трое и направились в его сторону, к ближнему от него костру. Несколько воинов также двинулись к дальнему караулу.

«Сменяются. Нужно ещё подождать», – вновь припадая к земле, подумал он.

Низко склоняясь, к нему бесшумно приблизился посланный правителем воин и шёпотом сообщил новое веление. Им всем следовало срочно вернуться обратно. Саки отступили.

– Все уходим за вторым их отрядом. Этот нам не нужен, – запрыгнув на скакуна, высказал решение Дассария.

– Повинуемся, правитель, – Дуйя и Фарх также ловко вскочили в седла.

Глава вторая

Двадцатисемилетний царь Александр III, сын Филиппа II и Олимпиады, явившийся на свет в главном городе Македонии Пелле, придя к власти семь лет назад, после смерти отца, стал полноправным правителем. Область Македония располагалась в северной части Греции и делилась на Верхнюю и Нижнюю. Основным занятием населения были скотоводство и хлебопашество. Наряду с этим были развиты добыча благородных металлов и изготовление вооружения, заготовка дерева и смолы. Правителем этих земель был наследственный монарх, пользовавшийся в первую очередь поддержкой аристократов-гетайров – людей, являвшихся и его советниками, и советниками знати, обычно занимавших высшие посты в армии. Также он опирался и на рабовладельцев, купцов и крестьянство. Совет военачальников, состоявший из представителей весьма богатых и известных всем аристократических родов, провозглашал монарха и принимал участие как в решении внутренних вопросов и задач, так и в обеспечении исполнения внешних целей государства, действуя от имени всего народа. Политическое объединение, созданное после ликвидации независимых областей, а также постепенное упрочение экономической позиции позволили Македонии избавиться от временной зависимости от Персидской державы.

После Пелопоннесской войны за господство в Греции между демократическими Афинами и олигархической Спартой, воспользовавшись благоприятной внешнеполитической ситуацией, Македония начала осуществление территориальной экспансии для захвата всего побережья. Одновременно с этим происходило и постепенное усиление воздействия на неё греческой культуры. Так, македонский царь Архелай, в период почти всего своего правления способствовавший развитию и торговых, и культурных связей Македонии со многими другими странами, в том числе и с Грецией, посылал туда атлетов для участия в Олимпийских играх. При его дворе в Пелле жили и творили поэты Херил, Еврипид и Агафон, а также живописец Зевксид. Греческие инженеры прокладывали в Македонии многочисленные дороги, строили города и крепости.

Окончательное оформление Македонии как единого централизованного государства завершилось только при Филиппе II, отце Александра III. Желая укрепить господство Македонии во всей Греции и расширить его в Азии, Филипп II подчинил Фессалию, разрушил Фивы, покорил Фракию, захватил Афины и стал главенствовать в Коринфском союзе. Данный союз был создан незадолго до восхождения к власти молодого Александра, всего лишь годом раньше до этого события. В состав этого союза вошли все греческие города-государства, за исключением только одной Спарты.

Согласно одному из главенствующих условий, предусмотренных в союзе, родитель Александра, Филипп II, был провозглашён гегемоном всей Греции и верховным командующим всего союзного войска. За восемнадцать лет до этого события Филипп II, став царём Македонии, завершил её объединение, реорганизовал войско, ввёл на всей её территории единую монетную систему. С помощью регулярной боеспособной армии, в которой пехота состояла из крестьян, а конница – из аристократии, вначале он вошёл в соседнюю с ним Фракию с целью заполучить её золото и серебро. Всего через два года при ловком и умелом использовании дипломатии, подкупа и значительном военном превосходстве ему удалось захватить это богатое в сырьевом отношении побережье, расположенное от Пинд – горного массива на севере Греции, протянувшегося с севера на юг между Фессалией и Эпиром, – до Геллеспонта. Отсталая и слаборазвитая во всех отношениях небольшая страна Эпир, расположенная западнее Фессалии, его не интересовала.

На следующий год он уже завоевал и саму Фессалию – область на северо-востоке Греции, представлявшую собой плодородную равнину, окружённую со всех сторон горами. Здесь же он завладел и Фермопилами – узким ущельем чуть южнее маленького городка Ламия, расположенным между горным отрогом Каллидром и южным болотистым побережьем Малийского залива, перекрыв которое можно было полностью закрыть проход в Центральную Грецию, что означало контроль над ней. Ещё через три года им был разрушен город Олинф, прежде являвшийся центром Халкидского союза и несколько позже завоёванный Спартой. А через ещё пять лет ему удалось заключить мирный договор с персами. Через три года после этого значимого события он уже осадил Византий – город на берегу Боспора Фракийского, имевший огромное стратегическое, экономическое и политическое значение, но взять его не сумел.

Такие успехи македонского царя раскололи всю греческую знать на два лагеря: на его почитателей и приверженцев и на его врагов, объединившихся вокруг Афин. На следующий год им был разрушен город Амфисса, а затем, ещё через год, после победы в битве при Херонее он подчинил и Фивы – крупнейший город в Беотии, наиболее значительной области в Центральной Греции, и тем самым нанёс самый сокрушительный удар коалиции под предводительством Афин. Сразу же после этого на всегреческом конгрессе в Коринфе Филиппу II было поручено командование «кампанией мести» против персов. Фактически конгресс таким своим решением закрепил потерю Грецией политической независимости.

Филипп II стал активно готовиться к войне и с этой целью направил в Малую Азию войска во главе с полководцами Атталом и Парменионом, но на следующий год, во время свадьбы своей дочери, он был убит.

Воспитанный Аристотелем – греческим философом и учёным, выходцем из семьи врачей, названным Стагиритом по месту рождения – городу Стагира, расположенному на самой восточной оконечности полуострова Халкидика, и поддержанный придворной аристократией и крестьянством Александр всего в двадцатилетнем возрасте стал царём Македонии. К этому времени он уже имел опыт командования войсками, так как ещё за два года до этого события ему довелось возглавлять конницу на левом фланге македонских войск в битве при Херонее. Весной следующего после прихода к власти года Александр двинулся на север, во Фракию и, довольно жестоко покорив её, пошёл на Истр против гетов, где, разгромив их отряды и завладев их землями, продал в рабство всех захваченных мужчин и женщин, забрал весь их скот и всё имущество, снёс и сжёг дотла все их поселения. После всего учинённого в этих краях он срочно повернул в Иллирию и подавил там восстание, вспыхнувшее против македонского господства. Отныне на севере наступило относительное спокойствие.

Убийство Филиппа II и последовавшее за ним длительное отсутствие самого Александра способствовало оживлению антимакедонских настроений в Греции. Первыми открыто выступили Фивы. Афины и государства Пелопоннеса: Ахайя, Лаконика, Сикион, Коринф, Аргос, Мессения, Элида и Аркадия – примкнули к ним. Узнав об этом, Александр вернулся из Иллирии и уже через две недели встал под стенами Фив. Понимая значимость создавшейся ситуации и желая раз и навсегда прекратить все попытки выступлений против своей Македонии, он до основания уничтожил Фивы, продав в рабство всё оставшееся в живых её население, и таким образом показал Греции пример беспощадной расправы за выраженную ему непокорность.

Трагическая судьба, постигшая Фивы, произвела огромное впечатление на всю Элладу. Антимакедонское движение было подавлено окончательно. Удачные экспедиции на север и в Среднюю Грецию отныне полностью развязали Александру руки для осуществления азиатского похода.

Всего через год, имея под своим командованием опытную и преданную армию, после проведения тщательной подготовки он начал дальний поход против персов, империя которых к этому времени уже стала распадаться и не имела единого правления. Причиной данной войны явилось стремление Александра ликвидировать персидское влияние во всех средиземноморских районах и в Малой Азии и желание обеспечить Македонии мировое военное господство.

Первый этап войны царь Александр начал с захвата пролива Геллеспонт, расположенного между Малой Азией и большим полуостровом Херсонесом Фракийским, соединяющего Пропонтиду – Переднее море (Мраморное море) и Эгейское море и переправу через него. Малой Азией считалась высокогорная Анатолия, окружённая скалами и переходящая на востоке в Армянское нагорье, где когда-то, задолго до этих событий, возникли союзы урартских племён, со временем объединившиеся в государство Урарту, а на её юго-востоке существовали хетты. Несколько позже Анатолия была занята фригийцами, а на её юго-западе возникло Лидийское царство, правитель которого – Крез – двести тринадцать лет назад потерпел сокрушительное поражение от персидского царя Кира II, и именно с того времени вся Малая Азия попала под влияние Персии.

После осуществления перехода через пролив Геллеспонт, на следующий год, Александр дал сражение персам на берегу реки Граник, что протекает на северо-западе Малой Азии, и одержал над ними победу, начав освобождение греческих городов и покорение западной части Малой Азии. Вскоре им был завоёван очень крупный город Сарды, бывший столицей всего Лидийского государства, покорённый прежде персидским царём Киром II и являвшийся резиденцией его сатрапов.

После него зимой он завладел и Гордианом, главным городом Фригии – области, размещённой в срединной части центра Малой Азии, где находилась боевая колесница легендарного царя Гордия, на которой ярмо и дышло были соединены ремнём, завязанным очень сложным узлом. Согласно поверью, тот, кто сумел бы развязать этот узел, стал бы властелином Азии. Александр по-своему решил эту головоломку. Он разрубил гордиев узел ударом меча.

Уже на следующий год он дал сражение под греческим городом Исс, завоёванным Персией, расположенным в области Киликия на юго-восточном побережье Малой Азии, где вновь разбил войска царя Дария III и обеспечил себе полное господство над всей Малой Азией, тем самым создав основу для завоевания Сирии и Египта. Затем он покорил и Финикию, именуемую местными народами Канаан, занимавшую часть сирийского побережья у подножия гор Носсар, где к тому же приступом взял города Арад, Угарит и Сидон. После семимесячной осады он овладел и её приморским городом Тир, очень могущественным поселением, имевшим многочисленные колонии и фактории в Средиземноморье, и прежде всего в Карфагене.

На следующий год он пошёл в поход на Египет, отвоевал его у персов и объявил себя законным преемником фараонов, обеспечив себе господство в средиземноморском районе и у границ с Аравией. При нём весь Египет был эллинизирован как в отношении применения греческого языка на территории этой бывшей персидской сатрапии, когда его употребление способствовало отграничению греков от всех не говорящих по-гречески народов, так и в отношении культуры.

Основанный им при помощи архитектора Дегинократа в дельте Нила город Александрия Египетская первоначально служил лишь стратегическим и административным целям, но затем стал столицей египетского государства и её главным культурным центром. Когда Александр посетил святилище бога Амона, находящегося чуть западнее египетского города Мемфиса, произошло его обожествление. Вторым этапом войны стал поход Александра в Месопотамию – область в бассейне рек Тигра и Евфрата, называемую греками Междуречьем. При Гавгамелах, поселении на берегу Тигра, им было дано очередное сражение персидским войскам, где он разгромил их конницу под командованием бактрийского сатрапа Бесса и окончательно победил Дария III, последнего персидского царя из династии Ахеменидов.

В этот год Александр вступил в город Вавилон, расположенный на реке Евфрат и двести семь лет назад завоёванный самим Дарием I. Здесь ему был торжественно присвоен титул царя Вавилонии. Сузы, главный город области Элама, являвшийся одним из важнейших торговых центров Переднего Востока и одной из столиц Ахеменидов, также был захвачен им. Наряду с ними в тот же год им были покорены и Персеполь с Экбатаной, города-резиденции бывших персидских царей, причём последний из них был когда-то главным городом мидийской державы, захваченной персами почти одновременно с Вавилоном. В течение нескольких лет все основные исконно-персидские территории стали владением Александра. Теперь он занялся обеспечением тыла.

Перед ним возникла и необходимость проведения решительных мер в отношении оппозиционно настроенной группировки в его армии. Осенью этого года Александр впервые столкнулся с таким явлением, как заговор приближённых к нему лиц, намеревавшихся устранить его от власти путём физического его уничтожения и желавших возвести на царский трон приемлемого для них человека. Причин для их недовольства его правлением оказалось довольно много, но основными из них были следующие: во-первых, их не устраивал сам факт продолжения войны. Цели, которые теперь преследовал Александр, были чужды и непонятны им, так как они считали, что воевать дальше уже не для чего. Месть персам за поруганные ими греческие святыни свершилась. Добычи было столько, что её размеры превышали всякое воображение. К примеру, в городе Сузы Александр подарил Пармениону дворец, принадлежащий раньше Багою, знатнейшему и богатейшему персидскому вельможе, в котором только одних одежд оказалось на тысячу талантов. Все сподвижники Александра утопали в богатствах. Всюду были слышны рассказы о том, что теосиец Гагнон подбивал свои сапоги серебряными гвоздями, а Лоннату для его гимнасии привозили песок специальными караванами из Египта. Филот же отличился тем, что пользовался охотничьими сетями длиной в сто стадий. Поговаривали и о том, что все эти люди умащаются в банях отнюдь не оливковым маслом, а драгоценной миррой и что у них огромное множество массажистов и постельничих. Приближённые Александра очень жаждали покоя и наслаждения сытой жизнью, добытой ими славными завоеваниями. Даже рядовые воины его армии, все без исключения, получили в виде жалований, всевозможных раздач и, главное, в результате постоянно учиняемых ими грабежей столько разного добра, что им всего этого вполне хватило бы для безбедного существования до конца своих дней, пожелай они провести их где-нибудь в Македонии или Греции. Перспектива обосноваться не в отчей земле, а в других краях, в новых, построенных Александром городах их не устраивала. Ярким свидетельством тому стал один случай. Когда во время стоянки в Гекаомпиле, в Парфии, кто-то умышленно либо по необдуманности пустил слух о том, что царь всё-таки принял решение завершить поход и возвратиться на родину, воины стали тут же готовиться к этому, пакуя вещи, и в лагере началась такая радостная суматоха, что их едва удалось успокоить. Во-вторых, македоняне заметили, что царь Александр стал отдаляться от них. Приход персов, вчерашних их врагов, в его свиту на высшие посты был явлением совершенно непонятным и неприятным для его рядовых воинов и более чем нежелательным и неприемлемым для всей македонской знати и греческих приближённых Александра. Они понимали, что теряют своё исключительное положение, перестают быть замкнутой правящей элитой и оттесняются на задний план.

Всё это однажды и подвело к созданию персидско-греко-македонской аристократии, но греки и македоняне вовсе не желали спокойно принимать в свою среду чужаков, а тем более персов, да к тому же ещё и делиться с ними почётными должностями, доходами и добычей. Ко всему положение значительно усугубилось и нарочитым усвоением Александром всего персидского. В его поведении всё отчётливее проглядывалось желание в полной мере вкусить от роскоши и власти его предшественников, Ахеменидов. Однако более существенными были политические соображения. Превращаясь в царя Азии, Александр понимал, что, опираясь только на своих македонских дружинников да на греко-македонскую армию, он не сможет сохранить нынешнее своё положение. Ему нужна была поддержка всего населения Ближнего Востока, но в особенности персидской аристократии, сохранявшей, несмотря на военное поражение Дария III, прочные позиции в общественно-политической жизни Передней Азии и в бывшей Персидской державе. Идя по такому пути, Александр выбрал для себя единственно возможную линию поведения – он желал предстать перед своими новыми персидскими подданными и приближёнными как законный преемник Ахеменидов. Естественно, как считал сам Александр, он должен был явиться миру в привычном для персов облике. Для этого он принял их одеяние, облачился в него и потребовал от всех своих приближённых лиц последовать его примеру. Более того, пытаясь подражать персидским властителям, он завёл себе гарем, состоящий из трёхсот наложниц. Постепенно и необратимо при его дворе умеренные и демократические греко-македонские обычаи стали сменяться на торжественный и пышный персидский церемониал. Он с пониманием относился к этим нововведениям и, помня о своём истинном происхождении, старался внедрить в общепринятый персидский образ жизни греко-македонские устои. Для достижения цели он поручил отобрать тридцать тысяч персидских мальчиков и повелел обучать их греческой грамоте и македонским военным приёмам и познаниям. По его приказу греческое воспитание получили и дети Дария III.

По существу, политика Александра должна была привести к полной ликвидации межэтнических различий и слиянию всего населения Восточного Средиземноморья в некое культурно-языковое единство. Но, несмотря на все эти новшества, повседневная реальность виделась греко-македонскому окружению царя однозначно: он превращался в перса и заставлял их становиться тоже персами, врагами греков и македонян. Даже в адресные формулы своих писем он перестал, вопреки греческому обыкновению, вводить благопожелание адресату. Допускаемая им грубость болезненно воспринималась теми, кто получал такие послания. При этом Александр всё же делал исключения, но только лишь для двух людей: Антипатра – опытного македонского полководца, являвшегося теперь наместником всей Македонии, которого он почему-то всегда побаивался, и видного афинского политического деятеля Фокиона, которого очень высоко ценил и всячески старался привлечь на свою сторону.

Почти нескрываемое и искреннее возмущение стал вызывать и факт обожествления Александра, также начавший создавать собой ещё одну очередную пропасть между ним и его греко-македонским окружением. Всё это и породило возникновение в его армии людей, недовольных его правлением. Во всём его огромном лагере стали поговаривать о том, что с победой потеряно больше, чем добыто в войне. Многие уже стыдились себя в одеждах побеждённых. Они считали, что сам царь более всех похож на поверженного, нежели на победителя, и из македонского главнокомандующего уже превратился в сатрапа Дария. Даже среди его ближайших друзей далеко не все следовали его примеру. Так, если Гефестион одобрял царское поведение и тоже изменил образ жизни, то Кратер, заменивший Пармениона, подчёркнуто сохранял верность отеческим обычаям, при этом говоря: «Гефестион – друг Александра, а Кратер – друг царя».

Сам же Александр был хорошо осведомлён о настроениях своих воинов и командного состава, и это внушало ему определённую тревогу. Со временем он стал без стеснения осведомляться о содержании писем своих друзей, дабы знать их мысли и откровения. Как бы там ни было и как бы ни складывались все эти обстоятельства, а известие о готовящемся заговоре против него Александр воспринял как гром среди ясного неба. Обнаружился же заговор вследствие чрезмерной болтливости одного из его активных участников, некоего Димна, легкомысленно открывшего тайну своему возлюбленному Никомаху. Желая покрасоваться перед ним, Димн поведал о том, что через три дня царь Александр наконец-то будет убит, при этом особо выделив, что в этом замысле, помимо него, принимают участие смелые и знатные мужи. Угрозами и уговорами Димн всё же добился от перепуганного Никомаха обещания молчать и присоединиться к заговору. Однако тот сразу после встречи с Димном отправился к своему брату Кебалину и обо всём ему рассказал. Кебалин немедленно поспешил к шатру царя, но не имея туда доступа, стал ожидать подходящего момента. Вышедший от Александра Филот, предводитель македонской конницы, был тут же оповещён им о готовящемся заговоре. По каким-то причинам тот два дня не ставил об этом в известность царя, ссылаясь на его занятость. Заподозрив что-то неладное в поведении Филота, Кебалин сообщил обо всём Метрону, ведавшему арсеналом, который сразу же доложил о заговоре Александру. Димн тотчас же был схвачен, а сам Кебалин был допрошен царём. Узнав от него и о сроках, намеченных заговорщиками для расправы, Александр приказал его арестовать. А услышав о человеке с очень знакомым именем Филот, царь насторожился и стал тщательно обдумывать и сопоставлять известные ему факты, связанные с ним. Прежде ему доносили о нелицеприятных отзывах о нём, допускаемых этим Филотом, считавшим его становление царём и все его победы в важных военных кампаниях своей заслугой и заслугой своего отца Пармениона. Тем временем Димн странным образом успел покончить с собой. После этого судьба Филота и его отца была решена. На требование Александра опровергнуть предъявленное ему обвинение в заговоре Филот отреагировал весьма глупо, попытавшись обратить всё это в шутку. Собранный царём совет единогласно пришёл только к одному довольно категоричному выводу: Филот напрямую причастен к этому заговору и является если и не главным его организатором, то уж явно и совершенно точно активным его участником. По заведённому издревле македонцами обычаю, уже через день, накануне выступления в поход, Александр созвал всех воинов и представил на их рассмотрение дело Филота, прямо обвинив и его самого, и Пармениона в организации заговора. Оправдаться Филоту не удалось. Войска требовали его казни. В наступившую ночь по настоятельным требованиям Кратера, Кэна и Гефестио на Филота подвергли пытке. Не выдержав такого испытания, он признался, что ещё в Египте, когда было совершено обожествление Александра, Парменион и Гегелох, погибший позже в сражении при Гавгамелах, договорились убить царя, но сделать это они решили только после того, как будет уничтожен Дарий III. Расправа с заговорщиками была тут же свершена. Одновременно с этим Александр распустил вспомогательные греческие войска.

Несколько раньше начавшегося похода по указу бактрийского сатрапа Ахеменидов Бесса был убит сбежавший персидский царь Дарий III. Сам Бесс принял титул царя Артаксеркса IV. После смерти Дария III Александру срочно нужно было укрепить свою власть на востоке бывшей Персидской державы.

Назначив сатрапом Парфии и Гиркании парфянина Амминаспа, одного из тех, кто сдал ему без боя Египет, Александр двинулся из Парфии к южным берегам Каспийского моря, желая захватить там наёмников-греков, ранее служивших персидскому царю и теперь бежавших в страну тапуров. Пройдя через лесистые горы, отделявшие Гирканию от южных областей Персии, он занял город Задракарту. Уже в пути к Александру явилась большая группа знатных персидских аристократов, в том числе тысячник Набарзан и бывший сатрап Гиркании и Парфии Франаферн. В Задракарте Александр также выслушал волеизъявление о покорности от Артабаза, одного из ближайших придворных Дария III, прибывшего к нему вместе с детьми. Здесь же появились послы и от греков-наёмников бывшего персидского царя. На требование Александра покориться ему они ответили согласием. Позже часть из них, те, кто поступил на службу к персам до создания Коринфского союза, была отпущена на родину. Остальным Александр повелел наняться к нему на службу.

Из Задракарты он повёл войска в Арию. В городе Сусия, расположенном на границе Парфии и Арии, состоялась его встреча с сатрапом Арии Сатибарзаном. Как и в предыдущих случаях, Александр сохранил за ним его положение, но послал в Арию своего человека, Анаксиппа, с поручением устроить там, в поселениях, сторожевые посты, дабы его воины, проходящие через ту страну, не учинили каких-либо насилий. На самом же деле он хотел обезопасить себя от возможных враждебных выступлений в своём тылу. Как показали все дальнейшие события, у Александра имелись серьёзные основания для такого беспокойства. Сатрап Арии Сатибарзан взбунтовался, и по этой причине Александру пришлось вернуться туда и казнями, разорением поселений, порабощением населения восстановить спокойствие. В результате произошедшего сражения сам Сатибарзан был убит, а арии обратились в бегство.

После этой расправы Александр подошёл к Паромапису – горному хребту на востоке персидских земель. Места здесь были суровые, очень труднодоступные из-за высоких скал и глубокого снега в ущельях и на дорогах. Везде царило безлюдье. Преодолев эту преграду, Александр оказался в Бактрии, где основал ещё один город, поселив в нём семь тысяч своих ветеранов, а также всех воинов, ставших не пригодными для несения службы. Предоставив войскам непродолжительное время на отдых, он двинулся через пустыню, дабы настигнуть и разгромить ещё одного из бунтовщиков – самозванца Бесса. Через несколько дней место его нахождения уже стало известно людям Александра. Бесса выдали его же сподвижники, Спитамен и Датаферн. Схваченный врасплох, он был сразу же отдан на расправу ближайшим родственникам убиенного им Дария III.

В крепостях долины реки Окс Александр разместил свои гарнизоны. А вскоре он взял главный согдийский город Мараканд. Несмотря на это, всюду и постоянно вспыхивали многочисленные мятежи и восстания. Пройдя через всю Согдиану, Александр приблизился к реке Яксарт, где стал спешно строить город-крепость – Александрию Крайнюю.

Отлучиться от этого места теперь он уже не имел возможности. К реке подошли отряды саков. Ожесточённые схватки следовали одна за другой. Согдийцы тоже везде оказывали ему яростное сопротивление. Александру следовало как можно быстрее покорить Среднюю Азию, так как только после этого он смог бы приступить к третьему этапу войны. Он намеревался идти в Индию. Для удобства управления и использования он раздробил свою армию на более манёвренные небольшие подразделения, при этом постоянно дополняя их новыми подкреплениями как прибывающими из далёкой родины, так и сформированными впоследствии из отрядов местной знати. За два года нахождения в Средней Азии он сумел довести численность своих войск до ста двадцати тысяч человек, но всё это было несколько позже, а пока, до начала его похода дальше на восток, оставалось ещё очень много времени.