Читать книгу: «Энциклопедия позитивного мышления», страница 2

Ты просто боишься!
Барабанова Екатерина Сергеевна, г. Смоленск

Эту историю рассказала мне мама, когда я, будучи тринадцатилетним подростком, отказывалась идти в новую школу. Объективных причин оставаться в старой не было: учили хуже, хороших друзей в ней так и не завела. Я сидела на пассажирском сидении с самым печальным видом, который только могла принять, пока мы ехали в магазин за новой школьной формой. Путь должен был занять около часа из-за вечерних пробок, и я надеялась убедить маму в том, что перевод в другую школу – ужасное решение.

А если я не справлюсь с новой программой? Вдруг учителя будут предвзято относиться? Да и кто вообще переводится после шестого класса, почему нельзя после девятого? Все причины из списка «Почему твоей дочери нельзя менять школу» не возымели никакого эффекта. Мы обе понимали, что проблема в другом:

– Это не то, из-за чего ты обычно переживаешь, у тебя прекрасная успеваемость, да и документы уже отнесли. Почему не хочешь попробовать?

Я не ответила.

– Это же опыт, встретишь много новых людей, найдешь тех, с кем тебе было бы действительно интересно!

– А может я не хочу ни с кем знакомиться? Я могу не понравиться одноклассникам так же, как и они могут не понравиться мне. Стану изгоем и буду в их глазах либо выскочкой, либо тихоней, сидящей всегда в одиночестве в конце класса.

– Вот в чём дело. Ты просто боишься!

Я не хотела и дальше говорить об этом, но похоже, что у мамы были другие планы:

– А помнишь такую рыженькую мою знакомую? Ты её видела на дне рождении своего дяди этим летом.

– Ага, я ещё говорила, что у неё серёжки прикольные. Но при чем здесь она?

– Как бы ты её описала?

– Ну, она была очень яркая, весёлая, все хотели с ней поговорить. А что?

– Поверишь, если я скажу, что до института у неё даже хороших знакомых не было, и потом она общалась только с двумя-тремя одногруппниками, включая меня, а все свободное время проводила либо в библиотеке, либо дома?

– Что-то на неё не похоже, – я не сильно верила маме, может она просто хочет меня поддержать.

– Но так всё и было, она и дальше оставалась бы собственной тенью, боящейся всего, если бы не один случай:

«Саша тогда была начинающим журналистом и устроилась в газету «Новости города». И то её взяли только потому, что мало, кто хотел работать в не самом престижном месте за небольшие деньги. Сначала новая работа не вызывала проблем, Саша просто выполняла мелкие поручения, иногда ей даже давали возможность и самой писать небольшие статьи, но потом один из сотрудников уволился, и Саше пришлось вместо него пойти на выставку каких-то провинциальных художников, сделать фотоотчет и осветить событие в следующем выпуске.

Стоит сказать, что Саша просто ненавидела подобные мероприятия: слишком много людей, а она не имеет ни малейшего понятия, о чём и как с ними говорить, в случае чего. Но идти пришлось, и вечер прошел, несмотря на её опасения, неплохо: неловких ситуаций практически не было, фотографии были сделаны, у неё даже получилось поговорить с некоторыми художниками и организатором.

Уже дома Саша решила пересмотреть фотографии и убедиться, что на работе никаких проблем не будет, и она успеет всё сдать в срок. Достала из сумки чехол, где должен был лежать её фотоаппарат, но вместо него там оказался другой. Конечно же, фотографий с вечера на нём не было. А нет фотографий – нет и материала. У Саши началась паника: вдруг она теперь потеряет работу и не сможет найти новую, а может кто-то специально поменял технику, чтобы досадить ей… но кто? Это точно было сделано умышленно: фотоаппарат был всегда с ней, она только один раз его оставила на банкетке, когда пошла забирать пальто из гардероба. Пересматривая чехол еще раз, Саша заметила сложенную листовку «Фестиваль Рок-н-Ролла» и послание на другой стороне: «Встретимся перед сценой и обменяемся фотоаппаратами».

Вся ситуация по-настоящему пугала Сашу: встреча с неизвестным (может вообще он представляет угрозу или затеял всё это, чтобы жестоко подшутить над ней), посещение мероприятия, где будет толпа людей (а вдруг там с ней что-то случиться). Но эти снимки были ей необходимы, как и работа, поэтому Саша решила перебороть себя и пойти. На самом деле, ничего действительно страшного в этой ситуации не было: фестиваль должен проходить в центре города, безопасность обеспечивали полиция и администрация, и она всегда могла бы уйти, если бы ей что-то не понравилось. Но дело было не в этом. Для Саши посещение любого мероприятия уже было катастрофой, она всегда придумывала отговорки, чтобы не встречаться лишний раз с одногруппниками, не ходить на вечеринки, совместные походы в кино, игнорировала выезды на природу. Она даже ни разу не ходила на встречу выпускников и не видела никого из бывших одноклассников.

На следующий день Саша вместе с чужим фотоаппаратом и листовкой уже практически пробралась к сцене через толпу и увидела, что компания примерно из пяти-семи человек стала ей махать и звать к себе. Она даже подумала, что это было обращено к кому-то другому, но по мере приближения узнала среди собравшихся Киру, которая закончила журфак на год раньше и с которой они пару раз пересекались во время учебы, и Алису, свою подругу.

Алиса, держа в руках фотоаппарат Саши и улыбаясь, решила не ждать и тоже пошла навстречу:

– Привет! Я так рада снова тебя видеть, – Алиса обняла бывшую одногруппницу, которая была так удивлена, что оцепенела.

– Привет, я даже подумать не могла, что мы встретимся подобным образом… Как вообще это вышло?!

– О, это была моя идея, – Алиса отмахнулась будто бы ничего странного не произошло – мы с Кирой тоже были на той выставке и увидели тебя. Хотели подойти, но ты была занята весь вечер, постоянно фотографировала, бегала от одних художников к другим, а потом так быстро стала собираться уходить. Хотели написать тебе и пригласить встретиться как-нибудь, но побоялись, что ты не придешь, скажешь, что опять занята. И пошли на такую маленькую хитрость.

– Надеюсь, что ты не сердишься, – Кира успела подойти к концу объяснения, – мы так давно не виделись, а ещё я запомнила, что тебе нравится Рок-н-Ролл и захотела сделать этот день веселым. Всё так удачно совпало!

После долгожданного обмена фотоаппаратами девушки представили Саше своих друзей, которые оказались творческими людьми и которые потом не раз помогали ей в работе и делились своими идеями. Фестиваль, куда так боялась идти журналистка, стал началом её пути преодоления страхов, показал, что нельзя бояться идти в неизвестность, ведь там может ожидать что-то действительно важное и необходимое».

– Поэтому и тебе не стоит заранее готовиться к худшему и переживать из-за того, что еще не произошло. Может быть новая школа – это то, что именно сейчас тебе нужно.

Мамина история помогла посмотрела на ситуацию под другим углом и понять, что перевод не катастрофа. Я решила дать себе обещание всегда настраиваться на лучший исход событий и не закрываться от мира из-за собственных страхов.

Слушай, чтобы услышать
Буренкова Юлия Радиковна, г. Париж

Летом 2019 в моих руках оказались «7 навыков высокоэффективных людей» Стивена Кови. И хоть вся книга произвела на меня неизгладимое впечатление, особенно мне запомнилась глава, в которой говорилось об эмпатическом слушании. «Сначала стремитесь понять, а потом быть понятым». Автор детально расписал все типы слушания и даже привел примеры диалогов. Я загорелась идеей попробовать. Но с кем?

Я как раз вернулась из отпуска, когда мой друг Пьер – мы познакомились в Париже на уроках танцев – позвонил мне и предложил поужинать вместе. Мы не виделись несколько месяцев, и ему нужно было с кем-то поговорить. Милый, добрый Пьер. Он старался угодить всем вокруг, в том числе и мне. За шесть лет нашего знакомства я не раз разносила его решения в пух и прах, а он, если и пытался спорить со мной, быстро сдавался, чтобы не испортить дружбу.

Мы встретились в уютном французском бистро на авеню Гобелен. Круглые столики, плотно прижатые друг к другу, изрядно потрепанное меню с ажурным логотипом, маленькие букетики на клетчатой скатерти и огромный стеллаж из бутылок вина со всех регионов Франции.

«Помни, никаких догадок, советов и критики, — сказала я себе. — Ты пришла сюда выслушать и понять.»

Мы выбрали горячее. Пьер заказал бутылку Бордо.

– Так рад тебя видеть, – улыбнулся он. – Как твои дела?

– Отлично, – ответила я. – Вернулась позавчера из Швеции. Ездила на свадьбу к друзьям. Оторвались по полной программе.

Улыбка на его лице погасла.

(Пожалуй, расскажу о наших приключениях позже)

– Как ты? Выглядишь уставшим.

Пьер кивнул и опустил глаза.

– Есть немного. Ты может слышала, мы опять расстались с Марго.

Я покачала головой.

(Вот уж новость, уже раз пять расходились, а причина всегда одна)

– Что случилось?

– Ничего нового. Она сказала, что не уверена в наших отношениях.

(Я же говорила!)

Пьер, не подымая взгляда, начал складывать край бумажной салфетки.

– Я вижу, ты расстроен из-за этого.

Он снова кивнул.

– Да! Не могу поверить, что дал ей еще один шанс, а она опять это сделала. А главное, мне досталась собака.

– Лабрадор, которого ты купил ей на новый год?

– Он самый.

Я вспомнила, как полгода назад за таким же ужином отчитывала его за безрассудный подарок.

(Так хочется высказаться, но даже тогда от моих нотаций не было толку)

– Ты не подумай, – словно прочитав мои мысли, спохватился друг. – Нам очень весело вдвоем. Я даже бегать стал по утрам. Но…

Появился официант и разлил вино по бокалам. Отвлекшись, друг не стал продолжать.

– Ты говорил, что начал бегать по утрам, – напомнила я.

– Ах да! У меня большой парк возле дома, – он пригубил вино. – Я познакомился с несколькими соседями. Собака – это правда круто.

(Так и тянет спросить прямо, но ладно. Как там правильно? Чувства и переформулировка)

– У меня складывается впечатление, что несмотря на все это, ты не особо-то рад иметь собаку.

(Вроде получилось)

– Она все грызет, носится по дому целый день. Я запираю спальню на ключ и стараюсь не оставлять ничего на столах. Я даже купил камеру, чтобы следить за ней с работы, так она умудрилась сбросить ее со шкафа.

(Ну конечно, я бы тоже прифигела)

– Я так понимаю, тебя злит, что она уничтожает все, что ты так старательно обустраивал в новой квартире?

– Именно! – воскликнул друг. – Я постоянно что-то чиню, прихожу с работы и первым делом начинаю убираться. Но это еще не самое страшное, – он вздохнул. – Она весь день совсем одна. Ты бы видела, как она встречает меня вечером. Скулит, трется. И глаза такие грустные, – друг посмотрел на меня такими же печальными, как у его собаки, глазами. – И зачем только я ее взял?

(Вопрос, который я задала полгода назад… Или проорала? Не суть, Пьер действительно расстроен)

– Я вижу, что ты сожалеешь, что не можешь уделить ей достаточно времени.

Пьер не ответил, отпил еще немного вина и продолжил уже спокойнее.

– Знаешь, она жила у моей сестры, пока я был в отпуске. Им так понравилось. Сестра даже предложила забрать ее насовсем.

(Никак не пойму его реакцию. Это сложнее, чем я думала)

– Может я не права, но мне кажется, ты не сильно против идеи, что собака переедет к кому-то?

Пьер поморщился.

– Я – ужасный хозяин! Взял собаку, а теперь мечтаю от нее избавиться. Но мне ведь хорошо с ней, не одиноко. Если бы только она все не крушила. Да и на выходные просто так не уедешь. А сестра постоянно дома, у нее есть сад, и дети с ней играют. Не знаю, что делать, – он провел рукой по волосам.

(Знаешь, но не хочешь признаваться)

– Можно я переформулирую то, что только что услышала? Чтобы быть уверенной, что поняла тебя?

– Конечно!

– Ты взял щенка, чтобы сделать приятное своей девушке. Но не рассчитал, сколько усилий и времени потребует собака. Ты ее любишь, но уделить достаточно внимания не можешь. Был бы это телевизор, ты бы его уже вернул, или продал, или подарил. Но это живое существо. И вот есть твоя сестра, у которой большой дом и достаточно времени, чтобы позаботиться о ней. Собаке там нравится, и дети ее любят. Идеальный вариант, но ты сомневаешься: коришь себя за то, что не можешь заниматься собакой сам, убеждаешь себя, будто предал ее или не справился.

– Да, именно так. Как здорово, что ты понимаешь!

Я сдержала улыбку.

– Могу я высказать свое мнение?

(Никогда раньше не просила разрешения на это)

– Конечно, за этим я и пришел!

– Когда мы не можем справиться с чем-то сами, лучший выход – это найти другого человека, который сделает это за нас. Это не слабость и не безответственность. Наоборот, это проявление заботы.

– Ты права. Так будет лучше для нас обоих. Я отдам собаку сестре, – он засиял. – Спасибо, что выслушала.

Я улыбнулась.

– Всегда рада помочь.

– Серьезно, ты всегда подсказываешь мне правильные решения.

– Но в этот раз ты пришел к нему сам. Я не говорила тебе, что делать.

– Да, правда, – он задумчиво посмотрел на меня – Что-то изменилось. Только не пойму, что.

– Я расскажу тебе в следующий раз, – подмигнула я.

Официант вернулся с блюдами, и мы накинулись на еду. Мы о многом говорили в тот вечер: и о его бывшей девушке, и о работе. Я внимательно слушала и, впервые, действительно его понимала.

Через неделю со спокойным сердцем Пьер отвез собаку к своей сестре.

Невезучая
Васиуллина Фируза Фандусовна, село Короткое

Красовалось тогда «бабье лето».

– Стояли бы дожди – беды бы такой не случилось! – изрекла мама в сердцах, встречая в субботу меня со школы. – Почуяли бурёнки свободу – притаились, на зов не откликаются. Молоко у них сейчас необильное, без дойки шибко и страдать не станут…

Без лишних расспросов было ясно: дюжина коров, отколовшихся от деревенского стада, в их числе и наша Звёздочка, не нашлись и на четвёртый день усиленных поисков.

– Нечего было брать на поиски Невезучую! Предупреждала нас баба Поля, предупреждала…

Невезучей считалась восемнадцатилетняя наша соседка Аня Логинова – об этом я знала. Дважды не осилила конкурс в институт, жених предпочёл ей другую, чудом выжила после удара молнии, в сезон малины полторы сутки блуждала в тайге и коров в тот злополучный день упустила она…

– Раз в месяц отпасти – и то не справились Логиновы из-за старшенькой своей. На самом деле неудачливая она у них! Завтра с нами, доченька, пойдёшь и ты. Благо, что воскресенье. Баба Поля так велела. Аня останется дома.

На роль действующей розыскной везучей, получалось, деревенский женский «парламент» во главе с властной бабой Полиной назначил меня, десятилетнюю, отличившуюся летом в поисках той же Ани, а на днях – запропавшего колхозного жеребёнка.

Как мне самой удалось найти единственно правильное решение – не могу объяснить толком и теперь, с высоты зрелого возраста.

– Если другим приношу удачу, то и тебе со мною повезёт… – заявила я, как только с огромной корзиной в руках оказалась у плачущей Ани. – У нас целых четыре часа светлого времени. Не стоит откладывать поиски до завтра! Домашним сказала, что пойду за грибами. С Мишей. Он не выдаст. Его я уже предупредила.

Коров мы нашли. Наткнулись на них, спокойно пасущихся на берегу таёжной речушки через час, пригнали к опушке. Дальше поступили, как с Аней и договорились: я отстала, вернулась в сумерках с грибами.

– Доченька, радость-то у нас какая! Анюта привела коров. Всех! Одна пригнала, кто мог подумать! – кинулась ко мне навстречу мама, в радостях забыв даже пожурить за позднее возвращение. – А баба Поля всё твердила, что крест на ней чёрный, невезучая мол… А вот и она, Анечка, к нам направляется.

Аня прошла во двор, закрыла за собой калитку.

– Столько грибов! Донесла-то как? Возьмёшь меня завтра с собой?

Мама поспешила с ответом вместо меня:

– Если только и Мишка согласится тебя брать. Дети есть дети – вдруг договорились в секрете держать урожайный участок.

Разговор наш совместный продолжился, непринуждённо перешёл на другие житейские темы.

– Спасибо! – прошептала мне «Невезучая», уличив момент. – Спасибо тебе, маленькая моя! Век буду благодарна…

В улыбке, в сияющих глазах соседки я по причине малолетнего возраста вряд ли смогла прочесть в те минуты признательность в собственный адрес. Но её неповторимая улыбка свежа в памяти и сейчас, оставаясь эталоном благодарности за подаренный стартовый толчок к ЖЕНСКОЙ УВЕРЕННОСТИ в себя!

Девочка с ромашкой
Галилеев Игорь Владимирович, г. Пенза

…Я увидел их сразу. Они сидели, обнявшись и крепко прижавшись друг к другу, на крохотном клочке суши, омываемой с двух сторон сумасшедшей силы селевыми потоками. Хотя, за грязными брызгами и грохотом переворачиваемых каменных глыб, их было почти не разглядеть. И не услышать при всем желании.

Но они молчали.

Пожилая пара.

Просто сидели, обнявшись, смотрели на разверзшийся перед ними ад. Хрупкий старичок, лет семидесяти с небольшим, обнимал за плечи свою этих же лет спутницу, прижав ее голову щекой к своей груди. Даже ладонью глаза ей прикрыл, чтобы не видела творящегося вокруг ужаса. Защищал. Как мог…

…Вдалеке что-то громыхнуло, взорвалось и послышался нарастающий рев. Два горных потока, объединившись, с рыком разъяренного медведя, уничтожая все на своем пути, несли многие тонны воды к морю. Старичок, оглянулся – может, понял что-то, что заставило его не торопясь снять с себя итак промокшую насквозь ветровку и накинуть на плечи своей любимой. После этого он прижал её к себе еще крепче…

Они поцеловались и, улыбнувшись, посмотрели туда, где море после линии горизонта становится небом…

…Ах, отпуск – это всегда счастье. Для многих – даже смысл жизни. К нему готовятся, планируют, бронируют, покупают наряды, новые купальники, шляпки и бейсболки. И ждут. Ждут встречи с солнечными пляжами, морем и тем самым, ласкающим кожу теплым со свежестью ветерком, с которым расстались в прошлом году.

А еще я ждал встречи именно с Крымом. Несколько лет назад он прочно и основательно поселился в моей душе. И к этой её части я возвращаюсь зимой в воспоминаниях, чтобы снова почувствовать во рту вкус инжира. Скажу так: когда я умру и если Богу, после долгих и не безосновательных размышлений о моей дальнейшей судьбе, вдруг захочется поместить меня в рай, то я его попрошу об отправке в Крым. Потому как другого рая мне не надо.

В этот раз для отпуска мы выбрали Мисхор. Нет, я уже, конечно, знаю все побережье как свои пять пальцев. Даже лучше. Но если каждый раз останавливаться в разных поселках и городах, то и впечатления как бы новые. В Мисхоре же – так вышло – есть парк дворца Дюльбер, где я, к своему стыду, еще не был.

Кстати, давно замечено, что если есть ощущение счастья, то и обстоятельства складываются, что называется, в ёлочку. По этому принципу и с хозяйкой квартиры, где мы с женой остановились, повезло. Мудрая и красивая женщина по имени Евгения, при первой же встрече обратившись к нам «милые мои», к себе расположила в одну секунду. Потом, как оказалось, она еще и прекрасный литературный критик – мои рассказы ей понравились…

В общем, мой низкий поклон вам, Евгения, если читаете.

Приехали поздно вечером. Несмотря на то, что с дороги после полутора суток в поезде устали, все равно пошли к морю. И вот оно, царственно раскинувшись в огромной с бархатной зеленью кушетке, улыбнулось нам закатным лучом и даже крикнуло чайкой что-то приветственное. И как-то уже, буквально за минуты, куда-то испарились проблемы, оставшиеся дома, мысли о работе и даже навязанные телевизором политические вопросы государственной важности. Поймал себя на том, что сижу, улыбаясь беспечно, как ребенок, радуюсь чему-то, чего и объяснить-то толком не могу.

Может, это и есть счастье?

Впрочем, я не один такой был. Рядом на скамейке устроилась пожилая пара. Они привлекли внимание своей нежной трепетностью – он держал её за ладонь и периодически подносил к своим губам. Целовал. Она при этом каждый раз склонялась к его плечу и, с любовью глядя в глаза, улыбалась. Подумалось: Господи, дай и мне такого счастья на исходе лет.

На исходе лет…

Утром следующего дня мы отправились в Ялту. На календаре было 17 июня 2021 года. Погода уже с утра немного испортилась, но по-осеннему мелкий дождь настроения не убавил. Все та же лавочка влюбленных на набережной, все тот же великан платан, ставший со времен Есенина и Айседоры Дункан главной точкой южного берега Крыма для свиданий, и все та же, но уже до блеска заглаженная собачка с дамой в скульптуре на том самом месте где, как говорят, Чехов их впервые увидел. И, о чудо! – все тот же чебуречник, у которого я угощался год назад.

В общем, все было хорошо и урагана ничего не предвещало.

Праздно гуляя, за полдня мы нащелкали фотографий на пару гигабайт памяти – каждый камушек, кустик и даже долговязый плюшевый осёл заслуживали внимания для снимков.

На Пушкинском бульваре в беседке напротив памятника Александру Сергеевичу я увидел тех самых влюбленных пенсионеров – они, обнявшись, стояли у колонны и он ей что-то нашептывал на ушко. В ответ она тихо смеялась и немного краснела. Жена меня легонько толкнула локтем, мол, смотри-ка, голубки воркуют. Может, мы уж слишком откровенно глазели, головы задрав, но старичок нас заметил. И рукой махнул в приветствии. Его спутница тоже к нам развернулась. Узнала:

– Привет, молодежь, – крикнула. И позвала: – К нам идите, отсюда вид интересный – не каждому доводилось на Пушкина сверху смотреть…

И рассмеялась. А жена меня уже за руку тащит – как откажешь…

Так мы с ними и познакомились. Это оказалась пара учителей на пенсии из средней полосы России. В Крым приехали впервые – говорят, времени, да и денег раньше не было. Сейчас вот накопили.

Обязан, стыдясь, признаться, что позавидовал им. Ну откуда в этом возрасте столько оптимизма? Столько тяги к жизни? И столько сохранившейся любви друг к другу?.. Не поверите, он её называл «моя девочка»! Она его – «ромашкой»… Каюсь: их имен я так и не спросил. Поэтому мой вывод о том, что цветочное прозвище является производным от имени Рома – всего лишь догадка. Поэтому мы с женой их между собой продолжали звать «девочка и ромашка». Пишу сейчас эти строки и улыбаюсь – так много позитива в людях я давно не встречал.

После обеда собрались посетить парк дворца Дюльбер. Вчетвером.

Надо сказать, в Крыму вообще природа замечательная, но дворцовые парки – это особая прелесть! Воронцовский, Юсуповский, Ливадийский, Массандровский – можно ежегодно приезжать только ради них и все равно будешь открывать для себя что-то новое: там кустик появился, здесь тропа интересная обнаружилась и так далее.

Теперь вот и Дюльбер. В автобусе по дороге из Ялты в Мисхор к моему удивлению «Ромашка» мне почти все рассказал об этом дворце, его истории и даже про обитателей.

Ох, говорю, хитрите, что первый раз приехали.

– Ну, как сказать, был я там уже. И даже кое с кем чай во дворце пил… – отвечает. – Правда, не наяву.

Дело в том, что старичок – историк. Вместе с детьми-школьниками мир по картинкам изучал.

– А если этим больше полувека занимаешься, то, конечно, каждый закуток знать будешь, – улыбается. – Здесь ведь я со своей «Девочкой» и познакомился…

Как так, спрашиваю?

– Ну откуда сейчас можно картинки, новые фотографии взять? Правильно, – говорит, – из интернета. А тут случайно попались фото крымских дворцов, сделанные каким-то парнем. Оказалось, что это внук её – он съемкой увлекается. Вот я и написал ему, чтобы кроме фото еще и описание увиденного сделал. А в ответ письмо от «Девочки» моей пришло: мол, внука в армию забрали, она вместо него все расскажет…

– Хотя, – смеётся, – и сама-то здесь ни разу не была.

Стали переписываться, потом общаться. Подружились. Две мечтающие, одинокие, без тепла, души. Он – вдовец с десятилетним стажем. Она – пятнадцать лет уже как похоронила. Оба думали, что теперь навсегда поодиночке будут.

– Я ведь даже собаку не заводил, – говорит «Ромашка». – Похоронил себя заранее… Зря, как оказалось. Вот ведь оно, счастье моё…

И нежно погладил седые кудряшки своей любимой… Пять лет они счастливы. И ведь жизнь полным ходом идет! А сколько ещё впереди нового, не изученного…

Да, судьба, вообще интересная штука…

Пока ехали, дождь по крыше автобуса сильнее забарабанил. И на небе светлых просветов не осталось. Сейчас накроет…

Так и случилось. Когда на остановке вышли, ливень уже полным ходом поливал. Видно, сегодня не суждено осмотром парка заниматься – сговорились на завтра с утра. «Ромашка» бодро мне руку пожал, «Девочка» жену в щеку чмокнула. Потом разулись старички и босиком, смеясь, посеменили по лужам, от дождя не скрываясь.

Такими и запомнились: влюбленные улыбающиеся пожилые люди за ручку, спешащие куда-то…

И счастливые.

…Ад опустился на землю ночью. Говорят, что с неба вылилось несколько месячных норм осадков. Мой хороший знакомый, замечательный метеоролог Вадим Заводченков потом сказал, что такого в Крыму больше тридцати лет не было. Воде просто стало некуда деться! А ведь за «спиной» Мисхора горы, Ай-Петри – разогнаться есть откуда… И началось… Было ощущение, что само море поднялось в небо и падает на наши головы. Примерно с двух ночи мы с женой сидели на собранных чемоданах, сжимая в руках документы. Ведь хоть бы самим выбраться… Столько страха от ощущения своей уязвимости и беззащитности перед стихией я, пожалуй, никогда не испытывал.

Утром лучше не стало, но дождь поутих. Писательское любопытство меня повело на улицу – посмотреть, оценить и запомнить. Не скажу, что катастрофа была повсеместной – сильно пострадали жилье и люди рядом с руслами рек. В Мисхоре как раз одно из них находится справа от того самого парка Дюльбер.

Еще на подходе к нему подумалось, что гул турбин самолета слышится. Оказалось, что это вырвавшийся из самой преисподней горный грязевой поток, несущийся к морю…

…Туда, где после линии горизонта оно становится небом… Наших старичков – «девочку с ромашкой» – я увидел сразу. Наверное, пришли, как договаривались, парк посмотреть…

Они словно сжались под натиском стихии, стали еще меньше.

Эти доли секунды, до того, как трёхметровая волна накрыла их своей когтистой лапой, показались вечностью…

…Я пришёл в себя от крика жены. Она, рыдая, била меня по щекам и колотила в грудь:

– Ну сделай же хоть что-то!..

А что я могу?.. Я всего лишь человек…

Но побежал под откос в сторону моря. Да где там, разве успеть…

Услышав крик, подумал, что и жена бежит рядом – оказалось, это я ору во все горло. От боли, жалости и горя. И то ли это брызги от потока видеть мешали, то ли слёзы – споткнулся, упал. Ну что же это делается-то? Их-то за что?! И стукнул кулаками о землю от бессилия. Ах, проклятая…

И тут жена с пригорка, с которого я навернулся, кричит мне что-то. Рукой туда, дальше, в море показывает. Встал на ноги и правда – яркое пятно в самом море недалеко от берега мелькает!

Куртка «Ромашки».

Они!

И бегом к воде. Раз нырнул, два – бесполезно, их все дальше уносит… Под водой набухшие кроссовки сбросил, легче плыть стало. Какой-то обломок в плечо стукнул, от боли глаза закрыл на секунду и опять «Ромашкину» куртку из вида потерял. Ага, вон она! Гребу, как могу, со всех сил – успеть бы…

Смотрю, а он, «Ромашка», мне рукой навстречу машет. Жив… Другой рукой свою «Девочку» держит. Не отпускает.

Я их обоих подхватил и к берегу. А там уже люди, кто-то на помощь нам торопится. За одежду волоком из воды тащат… А волны нас камнями по спине осыпают, колотят. Море отдавать добычу свою не хочет.

Вырвались!

Последней на берег я «Ромашкину» «девочку» положил. В воде крови не увидел, а здесь, на камнях… Ручьем. И сама без сознания. Рядом «Ромашка» опустился – слёзы как тем потоком по морщинистым щекам льются. Её ладонь взял в руки и дышит на неё, согревает… Буд-то поможет…

А я и сказать ничего не могу, комок в горле.

Какая-то девушка меня легонько за плечо отстранила, говорит, студентка мединститута. Склонилась над «Девочкой», потом повернулась и тоже, вижу, слёзы на глазах…

И тут улыбка дрогнула:

– Живая…

…Все равно этот отпуск на всю жизнь запомню – за эти несколько дней я увидел надежду, любовь – самую настоящую и искреннюю, беззаветную веру друг в друга, радость, счастье и да, конечно, горе увидел тоже…

Но ведь именно из всего этого и состоит наша жизнь. Или я не прав?