Партия эсеров и ее предшественники. История движения социалистов-революционеров. Борьба с террором в России в начале ХХ века

V

Начало пропаганды среди крестьян. – Крестьянский союз «Братство для защиты народных прав». – Образование за границей Аграрно-социалистической лиги. – Работа Брешко-Брешковской и ее сторонников

Деятельность первых организаций социалистов-революционеров помимо разработки программ почти везде заключалась в кружковой пропаганде среди интеллигенции и городских рабочих. Заводились, как видно выше, кое-где типографии, распространялись прокламации и брошюрочная нелегальная литература. Крестьянство – эта главная сила и надежда старых народников – хотя и включалось в различных программах в понятие «рабочего класса», все-таки в массе игнорировалось молодыми кружками. Пропаганда и агитация среди него во второй половине девяностых годов считались еще преждевременными, и занятие ими в некоторых губерниях является исключением на общем фоне революционной работы.

Отдельные случаи работы среди крестьян проявлялись в некоторых уездах губерний: Владимирской, Вятской, Казанской, Новгородской, Псковской, Полтавской, Пензенской, Смоленской, Самарской, Саратовской, Тверской и Уфимской. Наиболее же планомерная работа велась в Воронежской, Тамбовской и Саратовской губерниях. Воронежская группа социалистов-революционеров почти всю свою работу сосредоточивала на крестьянстве; она рассылала литературу почтой, заводила связи в деревне и, наконец, распространяла литературу по деревням непосредственно силами своих членов. В Тамбовской губернии пропаганда велась кружками поднадзорной интеллигенции, во главе которой стояли Виктор Чернов с женой и Степан Слетов, сделавшиеся позднее выдающимися работниками партии социалистов-революционеров.

Работа шла столь успешно, что в 1898 году она охватила 5 уездов, и зимою того же года в селе Павлодар Борисоглебского уезда по инициативе сельского учителя организовался первый революционный крестьянский союз «Братство для защиты народных прав». Братство выработало устав и «Письмо ко всему русскому крестьянству» – с призывом соединяться повсюду в тайные братства для защиты своих прав, чтобы потом дружно и смело потребовать созыва Земского собора.

Устав указывал цели союза, до достижения полного народоправства и перехода всей земли к крестьянам включительно. Устав предусматривал также и объединение в дальнейшем всех братств, «дабы разом одолеть народных врагов и притеснителей всюду». Оба издания были отпечатаны тамбовской группой социалистов-революционеров, устав же в 1899 году был переиздан заграничным Союзом русских социалистов-революционеров и послужил в дальнейшем образцом для уставов революционных крестьянских организаций. Там же в Тамбове была составлена брошюра «О революционной работе в деревне», переизданная затем в Пензе и Саратове, и оттуда же шел почин создания агитационной литературы для крестьян.

Общая тенденция работы в деревне заключалась в революционизировании крестьянства и в организации недовольных элементов. Удобной почвой для работы в деревне явились беспорядки, которые стали замечаться в южных и юго-восточных губерниях к 1898 году, под влиянием совокупности причин экономического характера. Они проявлялись в систематических потравах помещичьих полей и лугов с выгоном скота на них, в нападениях на объездчиков и сторожей, порубках лесов, драках с полесовщиками. При захвате объездчиками скота крестьяне совершали нападения на экономии и усадьбы, производили разгромы, наносили побои и увечья служащим и караульным. Бесчинства сопровождались иногда вооруженным сопротивлением прибывавшим для усмирения властям, нанесением побоев и ран чинам полиции.

Это-то настроение деревни и было признано некоторыми социалистами-революционерами весьма благоприятным симптомом для успеха революционной работы. Среди них первое место заняли уже упомянутые супруги Черновы, Слетов и Брешко-Брешковская.

Выехав в 1899 году за границу, Виктор Чернов с женой задумали поставить новое дело издания специальной литературы для крестьянства и стали действовать в этом направлении на кружок Житловского, а затем сообща с последним стали искать сближения на этой почве со старыми народовольцами. Для обсуждения поднятого вопроса было устроено совещание молодежи со стариками – Волховским, Шишко и другими. На совещании была прослушана рукопись привезенной из России Слетовым брошюры «Как министр заботится о крестьянах». Переговоры повели к взаимному сближению, а последовавший затем в феврале 1900 года по случаю похорон известного Лаврова^[28] съезд эмигрантов в Париже дал возможность вновь обсудить этот вопрос.

В результате всех этих переговоров молодежь и старики образовали Аграрно-социалистическую лигу, относительно которой ее учредители выпустили следующее обращение – «К товарищам по мысли и делу»:

«Ввиду необходимости расширить русло общего революционного и, в частности, рабочего движения путем привлечения к нему трудовых масс деревни за границей образовалась Аграрно-социалистическая лига, которая ставит себе целью содействие всем товарищам в России, работающим прямо или косвенно в этом направлении. Соответственно этой основной цели, задачи лиги состоят в следующем:

I. Издание и распространение народной революционной литературы, пригодной как для крестьянства, так и для городских фабричных и промысловых рабочих, в особенности имеющих связи с деревней.

II. Ознакомление русских товарищей с постановкой на Западе социалистической пропаганды среди трудовой крестьянской массы и с формами ее организации для аграрной классовой борьбы; подведение итогов историческому опыту русского революционного хождения в народ; изучение всех проявлений социально-политического брожения в современном крестьянстве; теоретическая разработка общих вопросов аграрного социализма.

III. Все виды непосредственной, практической помощи русским товарищам, деятельность которых соответствует программе Аграрно-социалистической лиги.

Лига допускает в свою среду на одинаковых правах представителей всех оттенков социально-революционной мысли, признающих в качестве необходимого минимума:

1) основные принципы международного социализма: уничтожение частной собственности на землю и прочие средства производства, как необходимое условие устранения эксплуатации труда капиталом во всех ее формах; освобождение рабочих – как в городе, так и в деревне – силами самих рабочих;

2) способность трудовой массы русского крестьянства к участию в активном движении и борьбе, способствующей эволюции русской жизни в том направлении, которое указывается этими (п. 1) принципами международного социализма;

3) необходимость и своевременность соответственной социально-революционной пропаганды и агитации среди этой массы и организации передовых ее элементов для систематической борьбы против экономической эксплуатации и политического гнета.

Лига призывает всех товарищей по мысли и чувствам к посильной помощи словом и делом, литературными работами и денежными средствами».

Задачи и принципы деятельности этой новой революционной организации были изложены в обсужденной на заседаниях брошюре «Очередной вопрос революционного дела», содержание которой таково. Дав весьма краткий обзор революционной работы в предшествующие десятилетия и отметив то, что в девяностых годах вновь началась работа среди разных слоев общества, брошюра указывает, что в смысле революционной пропаганды обойденным остается лишь крестьянство, что среди него надо возобновить работу, воспользовавшись всеми указаниями опыта русского хождения в народ, равно и указаниями опыта в этом отношении западноевропейской социалистической партии.

«Во всех странах аграрный вопрос является жгучим вопросом современности и открывает для социализма новые горизонты. То же самое замечается и в России. Обостряются аграрные отношения; идет общий умственный подъем и рост самосознания крестьянства; есть зачатки революционной работы в крестьянстве у некоторых групп социалистов-революционеров; есть большое число революционно настроенных интеллигентов – учителей, фельдшеров, – готовых приступить к пропаганде. Все это указывает на своевременность начала работы среди крестьянства. Работа предстоит трудная, но и правительству будет нелегко бороться с ней, ибо насколько легко может следить оно за революционерами в больших центрах, настолько трудно ему поставить наблюдение повсюду в деревнях, если только там начнется работа».

Перейдя затем к характеру предстоящей работы, брошюра говорит:

«Современная революционная работа должна в гораздо большей степени, чем прежде, быть работой культурно-революционной, образовательно-революционной. Ее ближайшей целью должна быть подготовка из наиболее активных и интеллигентных личностей, выдвигаемых самой народною средой, сознательных революционеров, борцов за мирской, общественный интерес, руководителей крестьянства во всех его умственных и общественных движениях. Эта выдвигаемая самим народом своеобразная народная интеллигенция может явиться прочным связующим и передаточным звеном между городом и деревней. Революционная интеллигенция города, городской „мыслящий пролетариат“ может и должен лишь начать революционную работу в деревне, а затем уже она естественным образом перейдет в руки передовых крестьян, будет ими продолжена и доведена до конца. Они, будучи плотью от плоти и костью от костей сермяжной земледельческой массы, несомненно гораздо лучше всякого городского „мыслящего пролетария“ сумеют приспособить революционную тактику к всевозможным местным условиям, связать ее с насущными, осознанными потребностями масс, приспособить ее к их уровню понимания, к их психологии, выясняя отвлеченные идеи не голой логической аргументацией, а методом наглядного обучения, на фактах живой окружающей действительности…

Только тогда, когда народ из собственной среды выдвинет руководителей своих движений, только тогда, когда интеллигенция из центра агитации превратится в могучий своими знаниями, своим умственным капиталом вспомогательный орган для движения, сумевшего встать и стоять на своих собственных ногах, – только тогда революционное дело в деревне можно считать упроченным, только тогда оно будет вполне зрелым плодом союза идеи с жизнью.

Нечего и говорить, как далеки мы теперь от такого положения. Нечего и говорить, что во всем своем объеме эта задача общественно-интеллектуальной эмансипации крестьянства вряд ли может быть достигнута при современных политических условиях России. Но несомненно также и то, что в пределах, допускаемых условиями переживаемого исторического момента, мы должны революционизировать деревню и сейчас, мы должны и сейчас заручиться там энергичными и влиятельными сторонниками, которые в критический момент, момент решительного столкновения между силами реакции и революции в городе, сумели бы или оказать прямую поддержку делу свободы, или, по крайней мере, нейтрализовать противоположные тенденции.

Мы глубоко убеждены, что будущее в России может принадлежать только такой партии, которая сумет найти точку опоры для борьбы не только в городе, но и в деревне; которая сумеет в своей программе гармонически слить воедино представительство и защиту интересов фабрично-заводского рабочего класса и массы трудового крестьянства. Без всякой опоры в крестьянстве, а тем более – против его воли, никакая революционная партия не сможет нанести в России серьезного, решительного удара буржуазно-капиталистическому режиму, который умеет у нас мирно уживаться вместе с обломками дворянско-крепостной эпохи под крылышком русского абсолютизма. Таково, повторяем, наше глубокое убеждение»^[29].

Указав затем, какие именно вопросы должны быть затронуты при пропаганде, и напомнив, что вся работа должна преследовать цель организации массовой борьбы крестьянства против всего современного уклада экономической и политической жизни, авторы брошюры обращаются к интеллигенции и выражают надежду, что она откликнется на призыв и протянет крестьянину руку помощи в деле его духовного и политического пробуждения.

Во главе лиги был поставлен комитет, на обязанности которого лежала оценка, редактирование рукописей и вся административная часть. Лига приступила к изданию приспособленных к пониманию простолюдина агитационных брошюр социально-революционного характера; первая же брошюра ее – «Очередной вопрос революционного дела» – вскоре появилась в России в кружках интеллигенции.

В то время как за границей учреждалась эта новая для воздействия на крестьянство революционная организация, в России в том же направлении энергичнее всех работала Брешко-Брешковская. Она разъезжала по городам, где имелись партийные группы, призывала интеллигенцию к работе среди крестьян, пропагандировала издание периодического органа для крестьянства, но успеха имела мало.

Все симпатии нашей интеллигенции были еще на стороне социал-демократии. Маркс и Энгельс владели умами молодежи, их портреты украшали комнатки и углы студенчества. Когда же до революционных кружков дошел слух об учреждении лиги, дошла брошюра «Очередной вопрос» – дело Брешко-Брешковской пошло живее. Кружковая интеллигенция, призываемая уже и лигой к работе среди крестьян, стала относиться к предложению Брешко-Брешковской более сочувственно. Большую поддержку нашла она в саратовских кружках. Там, в Мариинском земледельческом училище вблизи Саратова, среди ее учеников, в большинстве из крестьян, опытная пропагандистка нашла подходящий для своей работы материал. Пропаганда ее имела столь большой успех, что скоро первые пропагандисты уже понесли в деревню привитые им идеи необходимости социализации земли, недовольства низшей администрацией, необходимости перемены существующего политического строя.

Недоставало только подходящей литературы. Тогда были разысканы экземпляры старых агитационных брошюр «Хитрая механика», «Кривда и правда», несколько листков Толстого и началась работа по размножению их на гектографах. Несколько интеллигентов принялись за писание народных книжек. Были получены первые издания лиги: «Беседа о земле», «Как министр заботится о крестьянах» и другие.

Эти-то брошюры и начал переиздавать Саратовский комитет. Вот как рассказывает про ту работу руководительница ее Брешко-Брешковская в своих «Воспоминаниях и думах»: «Саратовский комитет, набрав до сотни участников из молодежи обоего пола из имеющихся там учебных заведений, открыл невиданное до тех пор в России домашнее производство социально-революционной литературы, обращенной главным образом к крестьянам. Нанимались особые флигеля и мезонины, где девицы десятками и дюжинами сидели за перепиской гектографскими чернилами целых брошюр под диктовку кого-либо из наблюдавших над работой. По воскресеньям и по праздникам молодые люди – семинаристы, реалисты, техники – в разных местах города устраивали по пять-шесть гектографов за раз и с утра до ночи стояли за отпечаткой переписанных листов. Брошюры издавались в виде ученических тетрадей с синими обложками, по совету самих же крестьян. Сотнями и тысячами распространялись эти издания сначала только по Саратовской губернии, затем, но мере роста партии, они шли в Пензенскую, Тамбовскую, Самарскую, перелетели в Вятскую и Пермскую и одновременно в Харьковскую и Полтавскую губернии. Но так как все, что производилось в Саратове, а затем в Пензе и других городах, не удовлетворяло и сотой доли народившегося спроса, то огорченные мужики сами являлись в города и требовали, чтобы их обучили гектографскому искусству. Сердце мое восхищалось при виде взрослых бородатых крестьян, осторожно выводивших печатные буквы гектографскими чернилами, так же осторожно варивших гектографскую массу и с сияющими от радости глазами снимавших один лист за другим, предвкушая радость распространения любимых книжек на всю волость и, быть может, на весь уезд. К нашему огорчению, к нашему ужасу, литература из-за границы не приходила, несмотря на то что образцы новых книжек появлялись все чаще и чаще. Целый год мы бились как рыба об лед.

Но к середине 1901 года в Саратове вышел отпечатанный на мимеографе первый номер „Крестьянской газеты“ – толстая тетрадь, прекрасно составленная, в количестве 400 экземпляров. Вскоре после нее вышла толстая книжка, изданная на гектографе, составленная из статей, написанных отчасти самими рабочими, отчасти их пропагандистами. Прекрасный по изданию и по содержанию, этот сборник имел огромный успех».

Зимою 1901 года Брешковская поехала в Полтаву и, найдя там целую колонию в 200 человек поднадзорной интеллигенции, начала среди них пропаганду своих идей о крестьянской работе. Сойдясь затем с уволенным из Харьковского университета Алексеенко, который, наезжая в свое имение, вел пропаганду среди крестьянской молодежи и давал им читать революционную литературу, Брешко-Брешковская быстро поставила дело на широкую ногу. В Полтаву была доставлена нелегальная литература из Саратова; началось размножение ее на гектографах и мимеографах. Все изданное направлялось по деревням, где и распространялось молодыми парнями, сеяло там смуту в умах неразвитого крестьянства и незаметно подготавливало почву для вспыхнувших позднее аграрных беспорядков. В то же время ездили по России для ознакомления с положением дел в деревне и еще некоторые социалисты-революционеры. Все они устанавливали связи с близко стоявшей к крестьянам интеллигенцией, а где можно было – и с самими крестьянами.

Так была заложена революционная работа в крестьянстве, получившая дальнейшее развитие в 1902 году и позже и принесшая плоды в 1905–1907 годах.

VI

1902 и 1903 годы. – Рост партии и ее организация. – Деятельность среди интеллигенции. – Союз народных учителей партии социалистов-революционеров. – Деятельность среди учащихся, рабочих и военных. – Общий характер работы. – Пропаганда в деревне. – Крестьянский союз партии социалистов-революционеров. – Договор с Аграрно-социалистической лигой. – Совместная работа лиги и партии

Первые два года жизни сплотившейся партии составляют период быстрого ее роста. Идет организационное строительство, налаживается дело пропаганды и агитации, прочно ставится издательская работа.

Бессословный характер партии, приглашавшей в свои ряды все слои населения, более простая и понятная по сравнению с социал-демократической партийная теория, приманка террора – все это сразу завоевало партии сочувствие в среде старых народников, народовольцев и молодежи разных классов. Отдельные революционеры, целые кружки стягиваются к партии. Около наиболее энергичных одиночек-руководителей по городам группируются интеллигенты, создавая тем первичные ячейки. Около этих последних нарастают постепенно кружки из учащихся и рабочих – так создаются целые местные организации или комитеты. Организациями руководят обычно несколько заправил, составляющих местный комитет в узком смысле слова. Комитеты через представителей ведут сношения с Центральным комитетом, достают для местной организации литературу, средства, ставят типографии, руководят на местах работой во всех ее проявлениях.

Центральный комитет является руководящим партийным центром. Он направляет всю работу партии, руководит движением, издает и водворяет литературу. Обособленно работает Боевая организация партии, сносящаяся только с Центральным комитетом.

В 1902 году существовали комитеты: Петербургский, Саратовский (в Саратове социалисты-революционеры работали в согласии с социал-демократами под именем Саратовская объединенная группа социалистов-революционеров и социал-демократов), Пермский (он входил в состав Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров), Харьковский, Киевский, Волынский, Одесский, Екатеринославский и Гомельский. Менее же сильные организации или группы были следующие: самарская, пензенская, тамбовская, воронежская, московская, симферопольская, севастопольская, кишиневская, рязанская, тульская.

Летом в партию влились кружки Рабочей партии политического освобождения России, о чем 3 июля последняя выпустила особую прокламацию (напечатана в «Революционной России», № 11), а в декабре 1902 года к партии присоединилась киевская организация «Рабочего знамени». В 1903 году организовались комитеты: Смоленский, Екатеринбургский (входил в состав Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров), Херсонский, Брянский; и группы: пинская, витебская, астраханская, златоустовская, курская, житомирская, орловская, тифлисская, бакинская, александровская группа Екатеринославского комитета, полтавская, елисаветградская, бессарабская, васильсурская, бердичевская, белостокская, азовская и елецкая. Существовавшие до того группы – пензенская, тамбовская и воронежская – обратились в комитеты.

Деятельность партии заключалась в ведении устной и через литературу пропаганды и агитации среди интеллигенции, учащейся молодежи, городских рабочих и крестьянства, в издании для этих надобностей брошюр и прокламаций и в террористической борьбе с правительством. Были, кроме того, сделаны попытки к пропаганде среди военных.

Пропаганда среди интеллигенции носила в большинстве одиночный и скорее случайный характер. Общность работы по профессии, встреча на службе, у знакомых – давали социалистам-революционерам возможность распознавать людей подходящих убеждений, делиться с ними мыслями, приобщать их к своим взглядам. Кому можно – предлагалась литература, шло дальнейшее распропагандирование, привлечение к своей организации. Низший медицинский персонал, земские учителя, служащие управлений железных дорог, исключенные из высших учебных заведений студенты, интеллигенты без определенных занятий с научным багажом четырех – шести классов среднеучебных заведений, так называемые «экстерны» из евреев – вот контингент интеллигенции, пополнявшей ряды партии.

Примером интенсивно поставленной работы среди интеллигенции может служить работа в Курске в 1903 году. В том году курская группа социалистов-революционеров задалась целью вести пропаганду среди учителей народных школ и учащейся молодежи, чтобы через них пойти затем с пропагандой в крестьянство. Был организован кружок из учеников фельдшерской земской школы, а летом была начата пропаганда среди учителей земских школ, собравшихся в июне на съезде в Курске.

В результате этой быстро поставленной работы 15 и 22 июня были устроены две сходки учителей, а 27 июня земством был устроен для учителей пикник, обратившийся в явно противоправительственную демонстрацию, и только последовавшие аресты прекратили эту деятельность по Курску и парализовали отчасти тот вред, который могли принести учителя, разъехавшись подготовленными пропагандистами по своим местам службы.

В мае 1903 года из среды народных учителей образовался Союз народных учителей партии социалистов-революционеров, во главе которого стоял комитет (не надо смешивать его с беспартийным Союзом народных учителей).

Комитет Союза обратился с воззванием «Ко всем народным учителям России», приглашая их к объединению в Союз, «который бы открыто примкнул к партии и гордо пошел вперед под ее знаменем, ведя за собою уже окрепшую сознательную армию крестьянства».

Союз быстро разрастался, и к ноябрю 1903 года он имел уже связи в десяти преимущественно центральных губерниях. Члены Союза пользовались для своей пропаганды «курсами» народных учителей, снабжали учителей нелегальной литературой и особо подобранными легальными тенденциозными библиотечками.

В 1904 году Союз вел уже пропаганду среди крестьян по нескольким губерниям и распространял значительное количество партийной литературы.

Работа среди учащихся велась главным образом в кружках высших учебных заведений. В статье «Студенчество и революция», в № 17 «Революционной России», был высказан такой взгляд на роль студенчества: «У широких слоев студенчества есть свое „общестуденческое дело“, и оно непреодолимо толкает и будет толкать их на освободительную борьбу с самодержавным режимом в целом. Студенты-социалисты индивидуально и целыми кружками, конечно, могут и будут входить в те революционные организации, программы которых вполне удовлетворяют сложившимся у них воззрениям. Но при этом социалистическая часть студенчества никогда не забудет своих обязанностей по отношению к своим товарищам-студентам, еще не определившимся политически или определяющимся несколько иначе. Социалистическая часть студенчества будет стремиться развивать тайные студенческие организации, задавать в них тон всей университетской жизни, руководить борьбой студенчества за его общие, широко понятые интересы, расширяя и укрепляя эту борьбу, сообщая ей необходимый размах, стремясь, чтобы студенчество поддерживало всеми своими силами все проявления освободительной и революционной борьбы».

В 1903 году в Одессе образовалась Студенческая социал-революционная организация Новороссийского университета^[30], в Санкт-Петербурге в конце того же года выступила группа студентов социалистов-революционеров, а в Киеве образовалась близкая партии группа студентов-революционеров, считавшая убийцу министра Сипягина Балмашева своим светочем и связывавшая почти все свои выступления с именем названного террориста.

В некоторых больших городах социалисты-революционеры приступили к распространению прокламаций и между воспитанниками старших классов средних учебных заведений.

Развращение юношества пропагандой со стороны революционной интеллигенции приняло столь широкие размеры, что министру внутренних дел пришлось обратиться 25 мая 1903 года с особым письмом по этому поводу к министру народного просвещения, а директор Департамента полиции издал подведомственным ему учреждениям особый циркуляр, согласно которому, ввиду несовершеннолетия этой категории участников противоправительственного движения, рекомендовалось обращаться в потребных случаях к учебному и педагогическому начальству с просьбою о соответствующих нравственных воздействиях на молодежь.

Деятельность среди рабочих заключалась в формировании кружков, в пропаганде социалистических идей, в распространении революционных изданий и в агитации на почве злободневных нужд и вопросов. Партия стояла «за широкий и всесторонний синтез пропаганды и агитации, руководства и экономической борьбой, и политическими демонстрациями, и подготовительной деятельностью, и непосредственной борьбою».

Завязав отношения с каким-либо развитым, революционно настроенным рабочим, интеллигенты уже через него подбирали кружок из рабочих его предприятия. Кружок собирался на занятия, на которые местный комитет высылал пропагандиста, чаще всего из учащейся молодежи. Пропагандист или пропагандистка учили рабочих началам социализма, читали тенденциозные и революционные издания, снабжали ими рабочих, как для личного их пользования, так и для распространения среди масс. Они расспрашивали рабочих про условия труда, про их нужды, возбуждали их против всего современного уклада жизни, пользовались полученными от них материалами для прокламаций.

Если дело пропаганды в городе развивалось для комитета благополучно, число кружков увеличивалось. Из среды кружковых рабочих выбирались представители и объединялись в особые кружки; их называли агитаторами, а самые кружки агитаторскими сходками. Интеллигенты-пропагандисты также объединялись в особые кружки пропагандистов, с которыми кто-либо из более солидных членов комитета начинал занятия по выработке из них профессиональных пропагандистов.

Наиболее правильно кружковая работа была поставлена в Екатеринославе и Саратове. В Екатеринославе была выработана обширная программа работы, изложенная в листках «Организация и деятельность рабочих Екатеринославского комитета партии социалистов-революционеров» и в «Уставе рабочей кассы». Была выработана также и в Саратове программа занятий в рабочих кружках (которая как образец подобных изданий помещена в Приложениях); вырабатывались программы и уставы также и в других городах.

Там, где организация рабочих кружков разрасталась, число организованных увеличивалось, устраивались общие сходки-массовки, на которых особые ораторы произносили речи. Сходки устраивались или в квартирах, или под открытым небом. В Киеве практиковались сходки на лодках, за Днепром. Собиралось несколько лодок, заезжали в затон и там, сцепившись бортами, составляли как бы одну плавучую аудиторию, которая, обычно через некоторое время после начала занятий, уже буксировалась в город, сопровождаемая чинами полиции во главе с жандармским офицером.

В городах с еврейским населением практиковались так называемые биржи. В еврейском квартале облюбовывалась удобная улица, где в определенные часы собиралась партийная еврейская молодежь. Там интеллигенты вели пропаганду, агитаторы агитировали по злободневным вопросам; там безопасно раздавалась нелегальная литература, происходил обмен адресами и явками; там социалисты-революционеры сходились со своими противниками социал-демократами и вели споры по вопросам программы и тактики. Таким образом, тротуары грязной еврейской улицы заменяли партийным работникам аудитории и конспиративные квартиры и гарантировали им безопасность от арестов, происходивших на своеобразных импровизированных сборищах и свиданиях.

Где можно было, социалисты-революционеры старались влиять на рабочих и в смысле поднятия их на более активные действия. Так, в частности, возникшие еще с декабря 1902 года и обострившиеся к марту неурядицы на Златоустовском заводе благодаря агитации Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров окончились 13 марта такими беспорядками, что для подавления их губернатор Богданович принужден был прибегнуть к войскам. Последовавшая затем стрельба по рабочим, в свою очередь, была использована в целях агитации. По этому поводу была издана и общепартийная прокламация «Ко всем русским гражданам», и листки от многих комитетов, из которых особо дерзким тоном отличались воззвания Уральского комитета.

Вспыхнувшие летом 1903 года стихийно под влиянием причин экономического характера стачки рабочих по Югу России дали сильный толчок работавшим по городам социалистам-революционерам. Многие организации выпустили специальные прокламации с призывом к всеобщей забастовке. Екатеринославский комитет взял на себя инициативу [подготовки] стачки в Екатеринославе, устроил несколько агитационных собраний и организовал затем в августе совместно с социал-демократами как самую стачку, так и уличные беспорядки. Живее пошли и занятия в кружках.

Особо решительный характер приняла работа социалистов-революционеров в Белостоке. Белостокская группа вела не только пропаганду среди русских и еврейских рабочих, но и агитировала за образование боевых дружин. Группа устраивала массовые собрания, организовала 12 июля 1903 года уличную демонстрацию, на другой день два члена ее убили городового; 20 июля там вновь устраивается демонстрация; 21 июля совершается вооруженное нападение на городового; 19 августа стреляют в полицмейстера Метленко, а 31 октября на него совершают вторичное нападение и тяжело ранят его. Покушения осуществляются членами Боевой рабочей дружины социалистов-революционеров, которая и заявляет о том в прокламации, выпущенной после 31 октября. Там же обливают серной кислотой и уродуют лиц, подозреваемых в сношениях с полицией. Осенью же 1903 года Одесский комитет с целью совершения убийства должностных лиц выделил особую Боевую дружину, которая, однако, скоро была арестована. Тогда же в Пинске два члена местной группы социалистов-революционеров стреляли в жандармского унтер-офицера и совершили нападение на жандармского ротмистра Нартова.