Читать книгу: «Задача двух тел», страница 2

Его охватила приятная слабость, он словно провалился куда-то в невесомость, ноги стали ватными. «Кончилось, слава тебе Господи», – пронеслось у него в голове, и он вдохнул полной грудью затхлый воздух, словно с сердца сняли непомерный груз, сдавливавший его так долго, что он уже почти свыкся с ним.

Очередь остановилась. Люди вглядывались в знакомые черты, шепот начал перерастать в ропот, зашелестела в десятках уст короткая фамилия. Какая-то пожилая женщина запричитала: «Господи, как же это?!». Сзади стали напирать, пытаясь понять, что происходит. Проход по периметру траурного зала наполнился людьми. К своду Мавзолея взлетел женский вой, возможно, впервые за все существование этого зала. «Отче наш, сущий на небеси…» – послышался от дверей хорошо поставленный бас. Люди вокруг начали истово креститься. Петров и Саидгалеева заплакали навзрыд.

Бизнесмен лихорадочно шарил по карманам шубы, явно ища сданный на входе телефон и приговаривая: «Торги же еще открыты, срочно продавать!».

«Как же мы теперь? Что же с нами будет?», – громче и громче взывал солдат, все крепче, до боли сжимая руку Александра. Тот хотел ему ответить, успокоить, что теперь то все будет хорошо, но очень мешала слюна во рту. Избавиться от нее уже не было возможности – рот был заполнен так, что горло отказывалось глотать.

В этот момент все еще не веривший своим глазам герой СВО кинулся к парапету галереи, увлекая за собой Александра. Ударившись со всего размаху животом о гранит, несчастный физик от неожиданности выдохнул, выпуская изо рта вперед смачную порцию накопленной жидкости. Благодаря внезапному ускорению Александр попал не только в стекло, за которым лежал новый труп Вождя, но и во вполне живого хмурого ФСОшника. Народ вокруг ахнул, да он и сам изумился и смутился: плевать в новопреставленного Александр не собирался, тем более, когда все были так ошарашены.

Тщедушный физик все еще пытался оценить свой случайный поступок, когда мощный удар в скулу сбил его с ног. Перелетая через парапет и падая в проем между саркофагом и галереей, он решил: «В конце концов – оба тираны, оба разрушили страну…». Но болезненное приземление заставило его забыть о тиранах. Тем более, что не успел он опомниться, как сверху на него словно коршун кинулся СВОшник, отбросивший костыль и, похоже, совершенно забывший о своем увечье.

Увидев над собой разъяренное красное лицо молодого солдата с налившимися кровью растопыренными ушами и широко распахнутыми бледно-голубыми пустыми глазами берсерка, Александр понял, что сейчас его будут убивать. Толпа пришла в движение, какой-то очкастый парень, перескочив ограждение, схватил было солдата за руку, пытаясь помешать ему, но тут же отлетел в сторону. Сверху истошно завопили.

Александр получил еще два сокрушительных удара и готовился принять третий, когда сквозь упавшую на глаза кровавую пелену увидел над головой солдата темное пятно костюма. Как и очкарик, охранник попытался схватить солдата за руку, но тот, не глядя, с размаху ударил его локтем под дых. Пропустив удар, ФСОшник согнулся, и солдат, извернувшись, одним неуловимым движением выхватил откуда-то из его внутреннего кармана громадный, как показалось Александру, черный пистолет.

Что-то громыхнуло, звякнуло каким-то стеклянным звуком. Повернув голову, Александр увидел второго охранника, стоявшего в двух метрах от них с поднятым вверх пистолетом. Он перевел еще дымящийся от предупредительного выстрела ствол на солдата, который тут же бросил оружие на пол, поднял руки и ловко вскочил, несмотря на протез и отсутствующий костыль.

В этот момент Мавзолей наполнился металлическим грохотом, в саркофаге что-то явственно щелкнуло, на мгновенье стало темно, а затем освещение вновь зажглось, но тусклее, чем раньше. Музыка, игравшая все это время, стихла. Плач и ропот оборвались, и в наступившей мертвой тишине раздался глухой, словно бы потусторонний, голос, который с явственно различимой злой досадой прошипел:

– Ну что за народ! Такое представление испортили! Вынимайте меня отсюда!

Александр с трудом поднялся, опершись на гранитное основание саркофага, и обомлел. Невольно оплеванное им тело сидело внутри стеклянного купола, чуть подавшись вперед, видимо, чтобы лучше было видно драку, разгоревшуюся у его изножья. «Живой!» – прохрипел стоявший рядом солдат, так и не опустивший рук. Бледно-голубые глаза его выкатились и стали окончательно безумными. Вновь раздался многоголосый женский визг и глухие звуки падающих тел: похоже, несколько человек в толпе лишились чувств.

– Всех переписать и взять подписку о неразглашении государственной тайны, – распорядился давешний труп, голос которого через стекло саркофага по-прежнему звучал глухо, но был хорошо слышен. – А этого плеваку, – он указал на Александра. – В Лефортово!

Первый ФСОшник, уже забравший свой пистолет, подошел ко все еще тяжело дышащему Александру, крепко взял его под руку и ждал второго, открывавшего саркофаг. Однако с куполом вышла заминка: охранник сначала жал на какие-то потайные кнопки, затем попытался поддеть стекло ножом, но там явно что-то заклинило.

– Что ты там возишься?! – нетерпеливо прикрикнули из-за стекла.

Охранник разогнулся и растерянно развел руками:

– Видимо пуля, срикошетив, попала в стекло, и сработала защита. Нужно чтобы дали «отбой» из диспетчерской.

– Ну так действуй!

ФСОшник засуетился, приложил руку к уху и произнес:

– Четвертый. Ты в диспетчерской? Срочно открыть купол!

Видимо «четвертый» что-то ответил ему, потому что через несколько секунд охранник рявкнул: «Так отключи защиту!.. Что?!.. А кто может?!.. Ясно!». И уже обращаясь к Начальнику за стеклом, заикаясь и краснея:

– Система за-заблокировала все. Только Вы можете снять б-блок. У Вас в к-кармане тревожная кнопка… Надо нажать ее три раза п-подряд.

Пленник хрустального гроба побагровел, но сунул руку в карман, достал какое-то небольшое устройство и небрежно нажал пальцем три раза на кнопку посредине. На первый взгляд ничего не произошло. «Четвертый, открывай!.. Что значит, не снята?! Ты с ума сошел?!.. Лампочка у него г-горит! Ты давай на кнопки жми!.. Так, я еще раз отсюда п-п-попробую!».

Охранник подскочил к саркофагу и вновь забарабанил по кнопкам, но безрезультатно.

– Я вас умоляю, – срывающимся голосом пробормотал он, его заикание стало сильнее. – Пэ-пэ-попробуйте еще раз из другого места! Похоже сигнал не п-п-проходит…

– Ну, я вам устрою, пэ-пэ! – гневно прошипел тот из саркофага и, ползком перебравшись в другой конец, снова трижды нажал на кнопку, на этот раз уже акцентируя каждое нажатие.

«Четвертый, скажи, что пэ-пэ-получилось!.. Как, блять, нет?! Вызывай тогда бригаду с резаком, п-п-пусть распиливают нахуй этот ёбанный саркофаг на части!.. Что значит п-п-пройти не можете?! Ты охуел?!.. Какой безногий?! Сам ты бе-бе-безногий! Да еще и бе-бе-безглазый! Д-д-дверей не видишь?!»

– Да-да, тут двери заперты совсем! – подал кто-то голос от двери, в голосе явно чувствовался среднеазиатский акцент. – После выстрела, демек, эти железные двери сверху как упадут! Ой! И тут еще чья-то нога валяется… – голос дрогнул.

– Что за нога?!

– Наверное, демек, того парня, который за мной очередь занимал…

– Толик, сбегай посмотри, что там, – обратился второй ФСОшник к тому, что держал Александра. – Никуда этот хмырь бородатый не денется.

Охранник отпустил физика и пробежал к входу. Толпа расступилась перед ним. Он склонился над чем-то, но вскоре хмуро сообщил:

– Да, тут стальная дверь. На совесть сработана, ни щелочки. Система защиты. Эта железная плита с такой скоростью падала, что даже ногу чисто отрезала, хоть этому идиоту с костылем пришивай… Пока защиту не снимем, она не откроется.

Услышав это, запертый под стеклянным куполом молча пополз из одного конца саркофага в другой, подняв вверх руку (как часто делают обладатели смартфонов, чтобы поймать сигнал сети). Он сосредоточенно жал на кнопку, но ничего не происходило.

Растерянный Толик вернулся к саркофагу, а люди, между тем, начали разбредаться по залу. Все еще смущенный своим невольным поступком, приведшим к таким неожиданным последствиям, Александр бочком отполз к выходной двери, надеясь, что о нем в суматохе забудут. Он чувствовал, что по его вине застряло отрезанными от внешнего мира человек двадцать.

– Может пулей стекло разбить? – дал из толпы совет тот же голос с акцентом.

Голос звучал странно, словно бы радостно. Александр присмотрелся: так и есть, смуглый молодой человек чему-то беззаботно улыбался.

– Чему ты лыбишься, чурка, стекло пуленепробиваемое! – ответили ему с другого конца зала.

– Тогда сверху можно спустить оборудование. Там же окна! – не унимался тот, не прекращая улыбаться. Похоже он нисколько не обиделся на обзывательство.

– Ну щас! Там сто пудов тоже забаррикадировали всё. Из Мавзолея же подземный ход в Кремль ведет, ясное дело. А эти сволочи всего боятся!

– Эй, вы, да-да, вы в синей кепочке с желтыми буквами! Как вы смеете так о властях говорить?! Больно смелый? Ну, вам быстро язычок-то острый отрежут! Этого вон, который плевал, уже нету, увели да расстреляли небось!

– Да куда ж его увели, дурья башка! Говорят тебе – мы изолированы, сюда даже спасатели с резаком не могут попасть!

– А куда-нибудь уж увели! Есть уж куда, ясно дело! И тебя уведут, будешь болтать!

– Да ну тебя, старая карга!

– Молодые люди! А обратите-ка внимание на вон того, в желто-синей кепочке! Наверняка это евойных рук дело! Это ж диверсант украинский, ясно!

– Отвяжись, тебе говорят!!!

– Всем тихо!!! – рявкнул ФСОшник Толик, и наступила тишина.