Надежда и жизнестойкость – понимание психотерапевтических стратегий Милтона Х. Эриксона

Hope & Resiliency: Understanding the Psychotherapeutic Strategies of Milton H. Erickson, M.D.

By Dan Short Edgars Skrodelis, Zane Silina, Betty Alice Erickson, and Roxanna Erickson Klein

Отзывы о книге

«Надежда и жизнестойкость: Понимание психотерапевтических стратегий Милтона Х. Эриксона, доктора медицины» – это прекрасная книга. Пока я читал ее, у меня было ощущение, что я нахожусь в офисе Эриксона и просто слушаю, как он говорит. Это следствие неформального стиля повествования в книге, которая содержит много случаев из практики, комментариев самого Эриксона, его дочерей и Шорта. Я прежде не встречался с некоторыми из этих исследований и комментариев, они пролили новый интересный свет на этого удивительного человека и его работы. В книге есть такие жемчужины, как «Дайте пациентам знать, что они будут излечены, – и это в них и произойдет», «Иногда в психотерапии изменение в эталоне – это все, что требуется» и «Философия Эриксона об исцелении характеризуется его вниманием к доброкачественности тела и разума пациента».

Идея книги заключена в том, что ее автор Дэн Шорт обобщил и упорядочил понятия, введенные Милтоном Эриксоном, с тем чтобы современные терапевты успешно могли применять стратегии отвлечения, разделения, прогрессии, внушения, реориентации и утилизации на практике. Хотя почти невозможно просто охарактеризовать или систематизировать работы Эриксона, подобная классификация действительно предлагает полезный набор рекомендаций и дает читателю уникальные перспективы использования его методов, а также много практических идей».

Рубин Баттино (Rubin Battino), МS (доктор наук), автор работ «Metaphoria, Guided Imagery and Other Approaches to Healing» и «Ericksonian Approaches»

«Книга «Надежда и жизнестойкость» является восхитительным и глубоко волнующим опытом чтения, который способствует воцарению мира и благополучия в моем сердце и голове. Я буду держать эту книгу на своем столе в качестве ежедневного напоминания об исцеляющем наследии, которое Милтон Х. Эриксон оставил всем нам».

Эрнест Л. Росси (Ernest L. Rossi), PhD, автор работы «The Psychobiology of Gene Expression»

«По мере того как эра благонамеренной, но ошибочной виктимологии завершается, терапевты в области психотерапии вновь открывают для себя надежду и жизнестойкость, которыми пронизаны терапевтические стратегии Милтона Х. Эриксона. Авторы, семья и близкие люди, которые лучше всех знают доктора Эриксона, доходчиво и выразительно передают новые идеи о философии исцеления, которые лежат в основе его психотерапевтической гениальности. Поняв, что исцеление является активацией внутренних ресурсов в процессе восстановления, что делает жизнь постоянным процессом реабилитации, психотерапевты смогут заметно улучшить свою терапевтическую эффективность и подарить новую надежду своим клиентам».

Николас А. Каммингс (Nicholas A. Cummings), PhD, ScD, автор работ «Focused Psychotherapy» и «The Essence of Psychotherapy»

«Эта книга – прекрасное введение в работы Милтона Эриксона. Она удивительно ясна и полна практических советов и способов применения. Книга особенно хорошо подчеркивает позитивный и невероятно творческий подход Эриксона принимать и использовать все части реальности человека, с тем чтобы вызвать значимые изменения и рост. Я с нетерпением жду того момента, когда смогу рекомендовать эту книгу моим студентам в качестве обязательного чтения».

Стивен Гиллиган (Stephen Gilligan), PhD, автор работ «The rapeutic Trances», «The Legacy of Milton Erickson» and «The Courage to Love»

Предисловие

Когда моя дорогая подруга и коллега Марилия Бейкер – автор книги “Tribute to Elizabeth More Erickson. Colleague Extraordinarie, Mother and Companion” – прислала мне рукопись Дэна Шорта и спросила меня, соглашусь ли я перевести нее на итальянский, я ответила, что мне нужно сначала прочитать текст и затем принять решение.

С первых же страниц я была захвачена содержанием. Хотя я и была знакома с некоторыми случаями, которые были там описаны, книга Шорта открыла мне новый смысл и новую перспективу. Это не только набор интересных техник, а скорее, смысл, лежащий за этими техниками, который дает лучшее понимание того, чего именно терапевты пытаются добиться при помощи терапии.

По этой причине я решила, что информация достойна того, чтобы распространить эту книгу в итальянской общине.

Я сразу же принялась за перевод, и, как только закончила, издатель Франко Анжели опубликовал его. Самое забавное в этой истории то, что итальянская версия вышла из печати раньше оригинала. Фактически итальянская книга Speranza e resilienza. Cinque strategie psicoterapeutiche di Milton H. Erickson была напечатана в 2004 году, и в ней было мое вступление, а также глава, написанная Камилло Лориедо, президентом Итальянского общества гипноза и бывшим президентом Европейского общества гипноза и Международного общества гипноза.

Вслед за итальянской версией 2004 года была издана мексиканская версия, которую перевела и опубликовала Тереса Роблес, за ней последовали французская и немецкая версии, пока наконец в 2005 году не напечатали английскую версию. Затем последовала японская адаптация, и совсем недавно была опубликована испанская версия Тересы Гарсия Санчес. Сейчас вы держите в руках русскую версию Эдгарса Скроделиса и Зане Силини, которые заслуживают благодарности читателей за их усилия. Я также благодарю Эдгарса и Зане за предоставленную мне возможность написать это вступление.

По мере того как книга распространяла по всему миру гипнотические стратегии Милтона Эриксона и функции, заложенные в этих стратегиях, концепция жизнестойкости становилась все более важной и актуальной в качестве знания терапевтов и использования в их практике.

Знание различных стратегий и осознание функций, которые за ними стоят, дают основу для разных комбинаций, с тем чтобы добиться специифических целей в соответствии с потребностями каждого клиента.

В мире, который полон неточности, неоднозначности и сложности, где каждый сталкивается с болезнями, личными и профессиональными потерями, а также с природными катаклизмами, жизнестойкость все более и более востребована. Жизнестойкость – это способность отделиться от травмы, при этом стать сильнее, чем прежде, воспринимать сложности как шанс научиться новому и научиться справляться со страданиями, используя положительные эмоции.

Стратегия, направленная на то, чтобы помочь пациентам стать более жизнестойкими, предлагает много различных способов владеть эмоциями, чтобы воспринимать страдания как инструмент изменения, чтобы отделиться от того, что произошло, и сосредоточить внимание на ресурсах, для того чтобы стать настойчивым в достижении здоровых целей. Использование стратегий Эриксона, для того чтобы становиться жизнестойкими, помогает пациенту ценить собственную жизнь как подарок, открывать новые таланты и силы через отношение к жизни как к креативному акту, а также воспринимать несчастья в качестве стимула для развития собственного потенциала, таким образом укрепляя характер.

Цель многих техник, описываемых в этой книге, – это понимание относительности того, что произошло, размещение событий в их контексте и обучение принятию того, что невозможно изменить. Целью является пробудить надежду и жизнестойкость и придать боли этический смысл, признать страдание в качестве указателя, который подчеркивает истинный смысл жизни, ее значение и достоинство.

Книга Дэна Шорта учит нас тому, как услышать пациентов, чтобы открыть и выявить их скрытые таланты и ресурсы; как терапевт может помочь им простить прошлое и научиться у произошедшего тому, чему они не смогли бы иначе научиться, а также использовать их креативное воображение, чтобы планировать и создавать лучшее будущее. Книга Шорта также помогает признать, что надежда является фундаментальной составляющей стрессоустойчивости, так как она дает проактивную и реактивную силу, вопреки страданиям и бедствиям, и осознание собственных ограничений, как и собственной и чужой смертности. Как сказал Святой Августин: «Надежда имеет двух прекрасных детей: возмущение и храбрость. Возмущение тем, какими вещи являются сейчас, и храбрость их изменить».

Эриксоновский подход поощряет жизнестойкость, предлагая терапевтам направить свое внимание на ресурсы и способности клиентов, а не на их проблемы и дефициты. Терапия предлагается в качестве моста, позволяющего клиенту перейти из положения бедствия к осознанию того, что можно сделать, применяя идеи, превращающие страдания в надежду.

Это послание надежды и жизнестойкости распространяется на всю книгу, чтобы дать мощный рычаг для изменений, следуя специфическим стратегиям, описанным в каждой главе.

В главе о стратегии отвлечения предлагаются различные способы намеренно переключить внимание клиента на некоторые аспекты, которые могут казаться тривиальными, с целью отвлечь их от страдания. Цель использования отвлечения – помочь клиентам задуматься о чем-то ином, что отличается от повторного размышления о болезненных и навязчивых идеях.

В главе о стратегии разделения подчеркивается важность разделения проблемы на более «перевариваемые» порции. Цель разделения – показать, как следует стимулировать клиентов, чтобы они делали маленькие усилия шаг за шагом. И это делается через предложение клиенту сознательно либо бессознательно разделять, или фрагментировать время и пространство.

В главе о стратегии прогрессии предлагаются полезные способы остановить повторяющиеся шаблоны мышления, передвигая мельчайший элемент, чтобы создать эффект домино, ведущий к изменениям. Цель использования прогрессии – помочь избежать тупиков через геометрические, познавательные или возрастные прогрессии.

Глава о внушении подчеркивает его самую главную функцию – помочь клиенту достигнуть цели, которую он считает недостижимой. Смысл использования внушения – не контроль над клиентом, а скорее, способ направлять его энергию в сторону положительных и достижимых целей в контексте гибкого и сотруднического межличностного отношения.

В главе о стратегиях переориентации предлагаются разные формы перестройки разума, которые стимулируют новые взгляды на старые ситуации. Переориентация – это одна из фундаментальных стратегий в любой форме терапии. В конце терапии клиент сможет воспринимать и оценивать значимость собственного опыта, рассматривая его с разных точек зрения.

Глава о стратегии утилизации напоминает нам, насколько важен для каждого терапевта подход доброжелательности и принятия того, что клиент приносит с собой в терапию. Смысл утилизации заключается в том, чтобы помочь терапевту отвечать на страдания пациента эмпатическим резонансом и вернуть ему надежду и стрессоустойчивость, таким образом укрепляя их терапевтический союз.

Книга Дэна Шорта даст вам возможность понять ключевые понятия эриксоновского натуралистического подхода, чтобы усилить положительные ожидания клиента, восстановить его надежду на будущее, способствовать чувству компетентности и мастерства и вызвать естественную стрессоустойчивость.

Эксперты по гипнозу знают, что эриксоновский натуралистический подход основан на фундаментальном принципе утилизации текущего поведения клиента, которое считается важной помощью в терапии. Терапевт, который осознает готовность клиента внести свой собственный уникальный вклад в терапию и умело используеший это, становится творцом, настраиваюшим терапию под этого уникального клиента.

Эксперты по гипнозу знают также, что эриксоновский натуралистический подход основан на терапевтическом союзе, который способствует использованию собственных ресурсов жизнестойкости, самооздоровительной силы клиента для исцеления и способности преодолевать трудности. Психотерапия предоставляет наилучшую возможность, чтобы восстановить опасное отсутствие близкого сочувствующего отношения, что чрезвычайно важно для надежной привязанности.

Я полагаю, что книга Дэна Шорта доставит наслаждение и профессиональное обогащение всем, кто ее прочитает.

Консуело Касула, президент Европейского общества гипноза

Введение
Биография доктора Милтона Эриксона
1901–1980

Общие сведения

Для Милтона Эриксона надежда и жизнестойкость была сама жизнь, а потому и основа его подхода к психотерапии. Эриксон начал свою врачебную карьеру в 20-е годы XX века, когда психотерапию только начали применять в лечении невроза и единственно возможным решением для душевнобольных было стационарное лечение. К 1940 году Эриксон уже смог зарекомендовать себя как человека с уникальным подходом к психотерапии. Он опубликовал более 40 статей и вскоре был признан ведущим в мире специалистом медицинского гипноза. В течение пяти десятилетий он описал 119 случаев различных заболеваний. Кроме того, еще около 200 описаний было опубликовано теми, кто изучал его методы. (О’Хэнлон и Хэксум, 1990)

Статьи и семинары Эриксона вдохновили целое поколение терапевтов. Он стал первопроходцем стратегического и краткосрочного подхода в психотерапии, в то время как все остальные виды терапии были психоаналитическими. Его крайне необычный метод привлечения членов семьи в терапевтические сессии помог вдохновить на создание семейной терапии. Он и немногие другие взялись за изменение парадигмы – с долгого процесса изучения, который раньше был характерен для психотерапии, на осознание того, что эффективная терапия может и должна быть короткой и внутренне направленной, когда пациент непосредственно участвует в лечении, фокусируясь на собственной способности принимать участие и наслаждаться жизнью в настоящем и будущем. Так как дизайн исследования одиночного субъекта становится все более распространенным в клинических исследованиях, вероятно, это направление будет развиваться в направлении индивидуализации терапии для нужд клиента, что и является одной из главных отличительных черт подхода Эриксона.

Кроме его непосредственных заслуг, нужно отметить, что с ним сотрудничали влиятельные фигуры социальных наук, например, Грегори Бейтсон (философ и ученый – внес вклад в сфере кибернетики, образования, семейной терапии и экологии), Маргарет Мид (всемирно известный антрополог; первая проводила психологически ориентированные исследования в естественно-полевых условиях), Льюис Уолберг (инновативный теоретик психодинамики и первопроходец в сфере медицинского гипноза), Лоуренс Кьюби (видный психоаналитик), Джон Ларсон (изобретатель детектора лжи), Эрнест Росси (ведущий исследователь в области изучения тела и разума) и Джей Хейли (один из основателей семейной терапии).

О семье

Эриксон родился в семье двух чрезвычайно целеустремленных людей. Его отец, Альберт, потерял своего отца, когда ему было 12 лет. Через три года он оставил Чикаго с целью стать фермером. На тот момент у него не было ничего, кроме того, во что он был одет, и билета на поезд. Продвинувшись на запад настолько, насколько хватило денег, Альберт начал искать работу в фермерском сообществе города Лоуэлл (штат Висконсин). В поисках работы он попутчиком добрался до фермерского дома. В имении своего работодателя он встретил красивую девочку, наблюдавшую за ним из-за дерева. «Чья ты, девушка?» – спросил Альберт. «Я дочь своего отца», – уверенно ответила она, а в ответ услышав: «Ну, теперь ты моя». Спустя пять лет Альберт и Клара поженились. В конце концов у них будет 9 детей и они отпразднуют 73 года совместной жизни.

Мать Эриксона не уступала своему мужу в решительности. В 16 она услышала жалобы своей тети по поводу того, что никто из ныне живущих представителей семьи не сможет добиться той же славы, что была у ее предков, клана Хайлендов. Будучи глубоко подавленной, она даже сожгла семейное древо, на что юная Клара смело ответила: «Когда я вырасту, выйду замуж и рожу мальчика, я назову его Хайлендом». Милтон Хайленд Эриксон был ее вторым сыном. Он родился в 1901 году в деревянной хижине с тремя стенами, где пол был земляной, а роль четвертой стены играла скала. Это произошло в удаленном регионе Сьерра-Невада, в маленьком шахтерском городке под названием Аурум, от которого сегодня не осталось и следа. Рождались дети, Альберт и Клара желали своим детям лучшего образования, и потому в крытой повозке семья двинулась на восток.

Детство

Уже в детстве Эриксон отличался от своих сверстников. Несмотря на то, что рос в деревне, где книг было очень мало, он проявлял сильную страсть к печатному слову, развлекая себя многочасовым чтением словаря. Иронично, но у него были множественные расстройства восприятия и очевидными были затруднения в области чтения. Позже сам Эриксон описывал себя как страдавшего от дислексии, и, когда ему было шесть лет, его учительница, мисс Уэлш, потратила множество часов на то, чтобы исправить ошибки в понимании письменных символов. Во время одного из таких уроков Эриксона осенило. Учительница повернула на бок изображение цифры «3», чтобы выделить ее признаки. Эриксон рассказывал, что в мгновение ока он вдруг заметил разницу между цифрой «3» и буквой «m». Впоследствии учительница еще не раз использовала этот метод. Она брала что-нибудь очень знакомое и ставила это в совершенно незнакомое положение. Эриксон был благодарен учительнице за то, что она его научила, и запомнил этот метод, который позже стал вдохновением для использования реориентации и техники, известной как терапевтический шок.

Эриксон не только не распознавал знаки, он также не различал ни цвета, ни высоту звуков. Однако эти недостатки его не сломили, а, наоборот, сподвигнули на тщательное наблюдение за миром. В 15 лет он написал статью для журнала Wisconsin Agriculturists на тему того, с какими проблемами сталкиваются молодые люди, живущие на фермах, и почему они их в конечном счете покидают. С самого раннего детства Эриксон искал способы, как изменить этот мир. Это было одной из причин его восхищения сельским врачом, который приносил надежду в дома живуших в отдалении напуганных семей.

Юность

В 1919 году Эриксон заболел одной из самых страшных болезней того времени – полиомиелитом. Прогноз не предвещал ничего хорошего, и однажды Эриксон услышал, как врач с печалью говорит родителям, что их мальчик к утру умрет. Однако вместо отчаяния его обуял гнев. Он почувствовал, что никто не вправе говорить его матери, что ее сын не доживет до утра. Невзирая на страшный приговор, слабым голосом, который у него еще остался, он дал указания матери поставить комод рядом с его кроватью под определенным углом. Она посчитала, что сын впал в бред, но сделала, как тот просил. Эта перестановка позволила Эриксону смотреть через окно другой комнаты, которое выходило на запад. Позже он рассказывал: «Я думал – будь я проклят, если не увижу еще одного заката». Увидев его, Эриксон потерял сознание на три дня.

Очнувшись, он обнаружил, что двигать может только глазами, а говорить – с великим трудом. Почти все его тело было парализовано. Вся та независимость, к которой он стремился в детстве и юности, канула в Лету.

Несмотря на то, что Эриксон был прикован к постели, он сохранил громадный интерес к познанию. Он жил как инвалид, слушая звуки и интерпретируя их значение. Он, например, слушал шаги, стараясь понять, кто идет и в каком настроении. Один из самых важных опытов научения пришел в день, когда семья Эриксона оставила его дома одного. Его тело было приковано к креслу-качалке, и это было лучше, чем лежать. Из этого положения в комнате было видно не очень много, и он хотел быть ближе к окну – так, чтобы хотя бы наслаждаться созерцанием внешнего мира. Пока он сидел и думал, как бы это было – быть ближе к окну, он заметил, что его кресло-качалка начало медленно раскачиваться. Эриксон посчитал это невероятным открытием. Даже просто представляя движение вперед, он смог задействовать некий до этого не распознанный мышечный потенциал.

В течение следующих недель и месяцев Эриксон углублялся в телесные воспоминания, связанные с развитием движений. Он пытался вспомнить, что ощущали его пальцы, когда он держал в руках определенные предметы.

Прогресс происходил медленно, малыми шажками. Сначала он почувствовал подергивание в пальце. Потом он научился сознательно вызывать движения. Затем он научился двигать несколькими пальцами, вслед за этим – совершать ими случайные движения. Позже он разработал специальные упражнения, используя упоры и сопротивления, для того чтобы научиться эти движения контролировать.

Кроме того, Эриксон изучал движения своей младшей сестры, которая только училась ходить. Он разделил ее действия на несколько составляющих, которые постепенно стал развивать сам в себе. Как он пояснял позже: «Я учился вставать, наблюдая, как это делала малышка сестра, – поставить руки для опоры, расставить ноги, поставить колени шире, упереться одной рукой и встать». (Эриксон, 1983, с. 13) Его готовность изучить силу мыслей и связь между мышлением и телом являются ключевыми элементами в его выздоровлении.

После состояния полного паралича и частичной потери речи, одиннадцать месяцев спустя он был способен ходить с костылями и четко говорить. А примерно через два года, осенью 1920 года, он поступил на первый курс Висконсинского университета. Лекции он посещал все еще на костылях, но был преисполнен решимости полностью восстановить свою подвижность.

После того как университетский врач посоветовал ему во время восстановления как можно больше использовать силу мышц, Эриксон решил отправиться в путешествие на каноэ по реке Рок, что в Милуоки, и далее по Миссисипи до Сент-Луиса. Изначально он планировал это путешествие вместе с другом, но тот в последний момент отказался. Однако Эриксон был непоколебим. Его родители и так достаточно сильно волновались по поводу этого путешествия, а потому он решил не говорить им о том, что будет управлять каноэ один, на костылях. Летом 1922 года друзья донесли Эриксона до реки. С собой он имел двухнедельный запас еды, все необходимое для готовки, палатку, тетради, несколько долларов и невероятную уверенность в том, что он сможет преодолеть любые препятствия. Например, когда первая из многочисленных дамб заставила его остановиться, он вытащил себя на причал и стал ждать, пока кто-нибудь будет проходить мимо и поинтересуется, зачем он здесь. Эриксон заметил: если он подпускал к себе людей ближе, те охотнее предлагали ему помощь. Кроме того, местные фермеры и рыбаки, встречающиеся ему по пути, предлагали временную работу. Он заработал себе пропитание для отрезка пути длиной 250 миль, готовя пищу для двух мужчин, которые тоже путешествовали по реке. Часто бывало и так, что он зарабатывал себе ужин, рассказывая истории рыбакам.

Интерес к изучению человеческого поведения возрос во время этого путешествия. Он смог увидеть разный образ жизни. В течение шести недель Эриксон настолько хорошо развил плечевую мускулатуру, что смог грести на север против течения, направляясь из Сент-Луиса в Милуоки. Он снова научился ходить и смог нести каноэ на плече. В общей сложности Эриксон преодолел 1200 миль по реке и вернулся домой спустя 10 недель с пятью долларами в кармане.