Валерий Бочков

Валерий Бочков — писатель, в творчестве которого соединились традиции русской классической литературы, ее психологизм и глубина, и американского кинематографа, его зрелищность и увлекательность. Возможно, этот синтез обусловлен еще и тем, что живет писатель на два дома — московский и вермонтский — и является мастером двух искусств — литературы и живописи. Он востребован как писатель: издано более десяти книг, многие из которых переведены на иностранные языки, награждены литературными премиями. Валерий Бочков — лауреат «Русской премии», лауреат премии имени Э. Хемингуэя, дипломант премии имени Н.Гоголя. Валерий Бочков известен и как художник: его работы демонстрируются в галереях и музеях России, Европы, США. [ul]Родился 3 апреля 1956, город Крустпилс, Латвийская ССР. В 1980 окончил художественно-графический факультет МГПИ имени Ленина. Как художник и дизайнер сотрудничал с московскими издательствами «Детская литература», «Советский писатель», «Векта». Российско-германское издательство «Протестант» пригласило Бочкова на проект по созданию подарочного издания «Евангелия от Иоанна». Проект занял три года, для сбора материала издатель отправил Бочкова в Израиль, завершённые работы — 20 полосных цветных иллюстраций — демонстрировались на Франкфуртской книжной ярмарке в 1988 году. В 1990–1992 занимается выставочной деятельностью, живёт и работает в Амстердаме. В 1992 возвращается в Москву. Начинает работать с издательством «Коммерсантъ». В 2000 году уезжает в США. Полгода работает креативным директором в Нью-Йоркском офисе рекламного агентства «Грей». Писать прозу начал в 2005 году. Первый сборник рассказов «Шизофрения в разумных дозах» и роман «Автопортрет с луной на шее» вышли в московском издательстве «Рина» в 2009 году. Член американского ПЕН-Клуба. Победитель международного конкурса «Согласование времён» — 2010 в номинации «Проза» с рассказом «Брайтон-блюз». Лауреат литературной премии «Русская премия» — 2016 за роман «К югу от Вирджинии». Лауреат литературной премии Эрнеста Хемингуэя — 2017 за роман «Харон» (Канада). Дипломант премии имени Н. В. Гоголя — 2019 в номинации «Шинель» за роман «Латгальский крест». Постоянный участник международных книжных выставок: Лондон, Франкфурт, ММКЯ, Нон-фикшн.[/ul] «…его проза — динамичная, увлекательная, нормальная в самом прекрасном и обыденном смысле этого слова. Та самая вожделенная „мидл-литература“ (качественная — терпеть не могу это определение — литература для широкого читателя), которой отечественные критики грезили последние пятнадцать лет и которая — теперь это уже окончательно понятно — так и не сформировалась в виде тренда, однако время от времени дает о себе знать в виде таких вот спорадических всполохов». «…гротескная модификация романа воспитания; точнее, роман о том, как ведет себя человек, воспитанный русской литературой — которая как алкоголь в крови: фактор, обеспечивающий непредсказуемость жизненной траектории. Это роман о культурных различиях — и о диффузии «айдентити» , точнее, о странных психологических гибридах, возникающих в ходе этой диффузии. Героиня, да, распространяет вокруг себя хаос — однако Америка, страна, в которой перемешаны чужие мифы, чужие литературы и чужие истории — как в «Американских богах» Геймана или фильме «Ночь в музее» — тоже не так проста, как кажется: ты ей «Анну Каренину», а она тебе — «Нибелунгов»». «Отточенный слог. Разнообразие приемов: то жесткий, сильный напористый ритм, волевые интонации, — Бочков хорошо знает все про динамику произведения, он не дает времени остановиться, он даже подгоняет его, если того требует образ! — то тончайшая лирика затишья, озерной глади, погружения в себя, в воздух летящего облака, в туман боли». «Если бы литература по-прежнему играла заметную роль в общественной жизни, то роман „Коронация Зверя“ стал бы одним из главных событий года. По смелости и остроте его можно сравнить разве что с „Днём опричника“ Владимира Сорокина, вновь оказавшимся в центре внимания благодаря театру Ленком. Но если у Сорокина речь идёт о кристаллизованном русском „всегда“, о некоем остове пресловутой русской матрицы, то Валерий Бочков пишет о нашем ближайшем будущем, о планах, так сказать, на завтра-послезавтра. Иными словами, о конкретном актуальном воплощении вечного сценария». «…с одной стороны, это притча о последних временах, но в то же время и триллер, очень напряжённый: в паре мест страшно даже видавшим виды литературным обозревателям. „Время воды“ не роман, а повесть, очень компактная, на полтора часа чтения книжка, не opus magnum — однако же по ней виден класс рассказчика. Достаточно, чтобы поверить автору и заинтересоваться ещё какой-нибудь из шести его книг, изданных на данный момент „Эксмо“». «…все как бы не совсем всерьез, но очень хорошо написано, остроумно и динамично. Помимо прочего, „К югу от Вирджинии“ — еще и важный литературный эксперимент: в обход эмигрантского надрыва Бочков напрямую скрещивает психологизм серьезной русской прозы с бодростью американской беллетристики, получая вполне жизнеспособный гибрид». «Сюжет у Бочкова действительно летит, на бреющем полете, над болевыми линиями текущего современного российского социума, уродливыми в „русском поле“ антиутопии. Отмечая коробящую легкость, по Набокову, отдельных картин и легкомыслие отдельных мифологем, нельзя не порадоваться исполнению сюжета в целом». «…Нелюбовь здесь оказывается такой же важной темой, как в одноимённом фильме Андрея Звягинцева. Отец не любит мать. Мать не любит сына. А между братьями устанавливается не просто соперничество или ревность, а совершенно полноценная, всепоглощающая, уничтожающая ненависть. Линия Каина и Авеля одна из главных в романе, но автору удаётся развернуть этот общеизвестный сюжет в неожиданную сторону, отложив окончательное распределение ролей на самый последний момент“. «„Время воды“ — не только роман-катастрофа, роман-фарс и философский роман. Он — попытка осмыслить и найти в человеке особую „срединность“ — то, где заканчивается, собственно, человек и начинается неуловимое. Дух, суть, смысл, предназначение, Путь. Произведение исполнено увлекательных и замечательных по задумке и воплощению поворотов, а также характеров. Как и всегда у Бочкова, характеры и здесь точны, законченны, филигранно и многопланово выстроены, и очень живы, и подвижны. Пожалуй, именно человеческое и человечное в этом произведении вышли на первый план так многообразно, как ни в одной больше книге или рассказе Бочкова. И при этом попытка осмыслить вот ту самую „срединность“ человека через, казалось бы, самый для этого „неудобный“, неподходящий характер — забавной, наивной, но очень сильной Филимоновой — выходит здесь на первый план. Книга, безусловно, будет высоко оценена читателем». «…присущая автору наблюдательность и меткая ирония… поднимают эту прозу на новый, весьма высокий уровень видения мира». «…Кинематографичность, зримость (когда вы забываете, что читаете книгу и начинаете видеть всё, что происходит — а это фирменный знак автора-Валерия Бочкова) текста только усилят это впечатление». «Живая, яркая проза, то легко скользящая по сверкающей поверхности бытия, то ныряющая в темные его глубины… История любви, история взросления, история неотступающего прошлого — читать которую и сладко, и больно, и невозможно оторваться». «„Горгона“ Валерия Бочкова, замешанная на мощной символике античного мифа, на поверку оказывается остросовременным экшном, а экшн вдруг — тоже на поверку, более глубокую, глубинную — оказывается новым полифоническим мифом, в котором тема фуги — насилие и безнаказанность, а контрапункт — возмездие почти космическое».