Редьярд Джозеф Киплинг

бросал, так как не мог их подбирать. Шёл он, шёл на северо-восток и всё

не предупредив. Он распугает всю дичь на десять миль

выглядел не опаснее коровы. Я думал тогда и думаю

– Но я её не видел. Говори же! Да поскорее, Чучундра, а не то я тебя укушу. Чучундра уселась на корточки и начала плакать. Плакала она долго, слёзы текли у неё по  усам. – Я такая несчастная! – рыдала она. – У меня никогда не хватало духу выбежать на середину комнаты. Тс-с-с! Но разве ты не слышишь, Рикки-Тикки? Уж лучше мне не говорить ничего. Рикки-Тикки прислушался. В доме была тишина, но ему показалось, что до него доносится тихое, еле слышное ш-ш-ш, как будто по  стеклу прошла оса. Это шуршала змеиная чешуя по кирпичному полу. «Или Наг, или Нагайна! – решил он

And the Mariner walked out of his mouth. But the Mariner was very cunning: he took his jack-knife and cut up the raft into a little square grating, and he tied it with his suspenders, and he dragged that grating into the Whale’s! Then he sang the song: With this grating,

исходит ужасная вещь, но, раз вы, котики, год из года возвращаетесь

— Но это совсем не Еж! И совсем не Черепаха! Это немножко Еж и немножко Черепаха, а как оно зовется, я не знаю.

— Пустяки! — сказала мать Ягуару. — У всякого должно быть свое имя. Я буду звать этого зверя Броненосец, покуда для него не найдется настоящего имени. И на твоем месте я оставила бы его в покое.