Макс Фрай

Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать:исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это-величайшее из благ.

Любить незнакомые места легко:мы принимаем их такими, какие они есть, и не требуем ничего, кроме новых впечатлений

- Иди уж, чудо!

- Куда?

- В задницу, разумеется. По дороге можешь заглянуть домой, но учти: я свяжусь с задницей, и если выяснится, что тебя там не было...

- Можно, я не буду целовать твои сапоги в знак глубокого восхищения?

- Нельзя. Как же я буду ходить весь день - с нецелованными-то сапогами? У меня и без того жизнь тяжелая.

Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!» На самом деле все это дерьмо! В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит…

Настоящая близость невозможна без разделённого опыта.

- Вы еще не устали говорить загадками?

- От чего я действительно устал, так это от необходимости говорить отгадками!

Меняется все – эпохи, обычаи, климат, очертания материков и даже облик звездного неба, переписываются календари и законы, и только обращение начальства с подчиненными остается неизменным – вечно одно и то же.

Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно - вместо нас всегда возвращается кто-то другой, но это никто не впиливает...

* * * – Ты – нерасторопный погонщик облаков смрадной пыли, поднятых жалкой толпой босоногих варваров, изнуренных многодневным расстройством пищеварения, вызванного суетливым поеданием трупов, казненных за разглашение никого не интересующих лживых секретов последнего из рабов самозваного царя, позорно проигравшего все свои битвы.