Екатерина Гаевская

Мы защищаем «свою правду», даже если хотим установить истину.

– Купил бы ты, Стасик, корабль, – сказал Вениамин Игнатьевич, болтая ложечкой в чашке с чаем – черным, крепким, душистым. Станислав Федотович подавился лимонной долькой (кидать ее в кипяток он почитал кощунством – все витамины гибнут и вкус чая напрочь забивается). От брызнувшей в горло кислятины аж слезы на глазах выступили. – Венька, да ты знаешь, сколько он стоит?! – Смотря какой, – рассудительно заметил Вениамин. – На круизную яхту, понятное дело, не хватит. А вот на транспортник списанный, года эдак тридцатого – сорокового, – запросто. У тебя ведь остались друзья на военных базах? – Зачем мне эта гора ржавчины?! – Сделаешь рейс-другой – отполируешь. Потом движок заменишь. Добавочные сопла поставишь. Лет через десять, глядишь, и до яхты дело дойдет. А главное, – Вениамин неодобрительно окинул взглядом холостяцкую квартиру с обширными месторождениями грязных тарелок и кружек, – занятие у тебя появится получше, чем целый день перед компьютером сидеть да голубей по паркам прикармливать. Тебе ж всего сорок семь, мужчина в самом расцвете сил!

Это не шавки. Это корги, самая маленькая овчарка и одна из самых умных пород.

Вернуться было еще не поздно, но зов граблей оказался сильнее

- Кошачий корм вполне соответствует пищевым потребностям киборгов, - со знанием дела сообщил Дэн. - Особенно "индейка с овощами, для привередливых животных".

- Так вот почему он у нас так быстро убывает!

Навигатор сделал вид, что опровергать этот поклеп ниже его достоинства.

Выпитое на ночь пиво бессовестно разбудило Теда незадолго до будильника — не могло уже часок потерпеть! — и категорично заявило пилоту, что они больше не могут быть вместе.

С одной стороны – вопиющая демаскировка, с другой – издалека хрен поймешь, что это такое, а подходить страшно.