Цитаты из аудиокниги «Подлинная история Анны Карениной», страница 2

“Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения”, – писал Толстой Н. Н. Страхову.

случае, если бы Анна и Вронский находились в законном браке. Но могло ли так быть? Первым инициатором развода был Каренин. Он долго тянул с этим, все еще сомневаясь и надеясь, что Анна одумается и прекратит связь с Вронским. Последней каплей в чаше его терпения стал неожиданный

Для актрисы броситься под поезд – это то же самое, что для актера произнести монолог Гамлета “Быть или не быть?”.

Эпиграмма) Иван Бунин об Антоне Чехове и Льве Толстом Весною я приехал в Ялту. Толстому стало лучше, и как-то при мне Чехов собирался его навестить. Волновался сильно: менял брюки и хотя все время шутил, но все же с трудом подавлял свое волнение. – Боюсь Толстого. Ведь подумайте, ведь это он написал, что Анна сама чувствовала, видела, как у нее блестят глаза в темноте. Серьезно я его боюсь, – говорил он, смеясь и как бы радуясь этой боязни. И чуть не час решал, в каких

участие в его делах – как сердечных, так и творческих. Он был крестным

, на что Вронскому жалуется княжна Варвара. Анна в присутствии Вронского оправдывается:

Но было бы ошибкой думать, что Лидия Ивановна, в отличие от яркой и агрессивной Бетси Тверской, – это такая серая моль, из тех, что слетаются на брошенных мужчин, как на оставленный без присмотра шерстяной костюм.

читать, то долго еще не поймут и не оценят. Да и оценить еще они совсем не в силах, не по скудости способностей, а потому, что мы для них совсем другой мир, точно с луны сошли, так что им даже самое существование наше допустить трудно

(Увы, сколько бы мы ни указывали, а наших долго еще не будут читать в Европе, а и станут читать, то долго еще не поймут и не оценят. Да и оценить еще они совсем не в силах, не по скудости способностей, а потому, что мы для них совсем другой мир, точно с луны сошли, так что им даже самое существование наше допустить трудно. Все это я знаю, и об “указании Европе” говорю лишь в смысле нашего собственного убеждения в нашем праве перед Европой на самостоятельность нашу).

Могила Анны Степановны Пироговой (через “о” в современном варианте, раньше писалось “Пирагова”) опровергает убеждение, что на православных, а уж тем более церковных кладбищах не хоронили самоубийц. Хоронили. Существовали разные исключения, чтобы обойти принятое Церковью в IV веке правило Святого Тимофея, архиепископа Александрийского, согласно которому самоубийц запрещено хоронить на православных кладбищах.