Настенька и ее цветочек аленькой

– вкусно. Картофель фри несёт – как репа наша брусками порезанная, только слаще да нежнее, а снаружи – корочка хрустящая. Наелся я, прошу медов мне подать заморских. Несёт

Обобрала меня да обсосала до нитки змея-искусительница. Остаётся мне только подаяние у людей божьих просить

то ли не баба пристроилась, и трахает его прямо в задницу. Титьки из стороны в сторону раскачиваются, что твои дыни, и вижу я, что хер-то у неё неживой, ненастоящий, а пристёгнутый, словно лошадка в сбрую впряжённая. Смотрю я диву даюсь на такие забавы да игрушки похотливые. Но день уже к закату катится, а у меня всё подарки для моих доченек не найдены. Продолжаю я свой путь-дорогу, знай только по сторонам успевай глядеть, а поглядеть есть на что: тут тебе и

озираюсь по сторонам: темно совсем в спаленке. Да только чую я, что не одна я. Слышу дыхание хриплое в ночи, чую запах

вовсе, а девицы красные: губки алые, что вишенки, щёчки румяные, и перси большие да налитые, как дыньки болтаются! Гуляю, дивлюсь, думу думаю, как же люди так живут по своим законам иноземным. Вот девочка стоит рядом с двумя мужиками, смотрит на петушков сахарных на палочке, тянет за руку батюшку, и просит: – Мамми, мамми, купи мне петушка, – а мужик ей басом молвит: – Попроси у второй мамы, Гертруда, я свой кошель дома забыла.