Цитаты из аудиокниги «Чехов жив. Сборник рассказов», страница 3

Этот человек гнетет меня своим великодушием

– Вы забываетесь, милостивый государь! – вспыхнул он. – Вы обращаете читальню в кабак, вы позволяете себе бесчинствовать, вырывать из рук газеты! Я  не позволю! Вы не знаете, с кем имеете дело, милостивый государь! Я директор банка Жестяков!.. – А плевать мне, что ты – Жестяков! А газете твоей вот какая честь… Мужчина поднял газету и изорвал ее в  клочки. – Господа, что же это такое? – пробормотал Жестяков

Видеть и слышать, как лгут, – проговорил Иван Иваныч, поворачиваясь на  другой бок, – и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, – нет, больше жить так невозможно!

всегда соглашалась: правда, Лида, правда. – Мужицкая грамотность

Вонмигласов садится и раскрывает рот. Курятин хмурится, глядит в рот и среди пожелтевших от времени и табаку зубов усматривает один зуб, украшенный зияющим дуплом. – Отец диакон велели водку с хреном прикладывать – не помогло. Гликерия Анисимовна, дай бог им здоровья, дали на руку ниточку носить с Афонской горы да велели теплым молоком зуб полоскать, а я, признаться, ниточку-то надел, а в отношении молока не соблюл: Бога боюсь, пост…

похожая на свинью. Хочется ей лаять, да лень. Вышла из кухни кухарка, голоногая, толстая, тоже похожая

– Видеть и слышать, как лгут, – проговорил Иван Иваныч, поворачиваясь на  другой бок, – и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, – нет, больше жить так невозможно!

«Хорошее воспитание не в том, что не прольёшь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой. <…> Да, прекрасная, интеллигентная семья...»

Дело не в пессимизме и не в оптимизме, а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума

. – Хуже нет ничего, как эта дружеская опека. Ведь вот, кажется, и добр, и великодушен, и весельчак, а скучен. Нестерпимо скучен. Так же вот бывают люди, которые всегда говорят одни только умные и хорошие слова, но чувствуешь, что они тупые люди».