Каракули сказочного графомана. Ничего себе сказочки

Редактор Валентина Спирина

Дизайнер обложки Валентина Спирина

© Валентина Иванова (Спирина), 2019

© Валентина Спирина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-7652-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Олен Лисичка
Член Интернационального Союза писателей, Вице – лауреат – гран – призёр «Российской литературной премии – 2018» по версии журнала «Российский колокол» – Олен Лисичка.

Читатель! Ты открываешь книгу, которая расскажет тебе о том, что в наше время стали всё чаще забывать.

Сказки, хотя было правильней назвать их саги, талантливой писательницы Валентины Ивановой, совсем не детские, они для взрослых. Её рассказы перенесут вас в суровые миры, где правит честь и отвага, где нет места лжецам и трусам. Здесь не будет сюсюканья с читателем и полуобнажённых дев за каждым деревом. Миры суровы и живут по законам меча и силы. Сказки расскажут вам об отважных воинах, которые отлично знают, что такое честь. Любовь женщин в этих мирах, также крепка, как клинки из дамасской стали, их верность любимым по прочности может поспорить с алмазом. Кровная месть станет для вас не атрибутом диких кровавых обычаев, а поступком достойным уважения.

Не всегда мужчина может быть защитником и опорой семьи, иногда обстоятельства сильнее даже самых отважных воинов. За оружие приходится браться женщинам. Руки, ещё вчера пеленавшие младенцев, сегодня возьмутся за мечи. Кровь и хаос в рядах тех безумцев, решивших стать у них на пути – закономерный итог встречи с этими валькириями. Пухлые губки и милая улыбка в жестоких мирах не всегда является признаком беззащитности.

Каждый рассказ читается на одном дыхании. Сюжеты так необычны и насыщены событиями, что начинаешь дышать только с прочтением последней строчки саги.

Называя работы Валентины сагами, я нисколько не ошибаюсь. Текст так изумительно написан, что хочется не прочитать его, а пропеть с рогом вина в руках. Выпить за храбрых воинов, живых и мёртвых, за женщин, чья судьба заставляет плакать переживая их потери и радоваться искренней любви к своим мужчинам.

Ни одну из сказок нельзя прочитать и забыть, у вас этого не получится.

Ваш мир изменится после этой книги.

Ничего себе сказочки

Спирина Валентина Петровна, урождённая Иванова, отсюда и фамилия, под которой пишу. Родилась 17 мая 1972 года в маленьком провинциальном, но очень красивом старинном городе Касимов. Четвертая дочка в обычной рабочей советской семье. В 1978 году умерла мама.

 
Мне было 6, а ей всего лишь 40…
А за окном вовсю смеялось лето…
Но всё за нас давно решили где-то…
 

Не было ни страшно, ни больно. Было непонятно «почему вдруг тебя не стало?» Страх и боль пришли позже и не отпускают по сей день, и по прошествии многих лет, я с мамой, как с живой разговариваю…

 
Мама, мамочка, помнишь – платье из ситца?
Ты его на мое день рождения сшила…
А я помню. Оно до сих пор мне снится…
 

Рядом с домом находилась Станция Юных Натуралистов, где и пролетели семь лет моей жизни. Уход за животными и растениями, позже селекционные работы с ягодами и как итог – медаль участника ВДНХ СССР.

Потом была лёгкая атлетика. Но я не полюбила её, а она меня и я перешла в секцию гребли на байдарках. Чемпионка и призерка России и ЦС «Динамо»

А потом грянули 90-ые… Пришлось поставить весло в угол и пойти работать. В то время в нашем городе выбор работы был ещё большой, но я пошла на хлебозавод. Он был недалеко от дома и мне всегда нравилось, когда со стороны завода тянулся аромат свежего хлеба.

 
Вы знаете, какое это чувство,
Когда над полусонною землёй,
Плывет и разливается так вкусно,
Дыханье хлеба, созданный тобой…
 

Там и пронеслись ещё 24 года моей жизни. Там же я вышла замуж, родила троих детей – двух дочек и сына.

В 2007 году попала в больницу и, казалось бы простая операция, обернулась четырьмя годами больниц и чередой последующих операций.

Там, в больнице, я и начала писать стихи, дабы хоть как-то оттолкнуться от невеселой реальности.

 
Мне бы пару минут одиночества,
Чтобы громко, по бабьи, завыть.
Я живая! И мне ещё хочется
Полноценною жизнью пожить…
 

Но всё проходит. Больницы, слава Богу, закончились. Я вернулась к теперь уже «почти» нормальной жизни. Дети выросли. Работу пришлось сменить на более легкую.

А стихи остались.

 
Писать, так только от души,
Когда внутри дрожит и рвется,
Когда себя опустошив,
Ты ищешь взглядом сруб колодца —
Воды напиться ледяной,
Чтоб с новой мыслью, с новой силой
Тебя неистовой волной
Поэзия опять накрыла.
 

Первыми читателями и главными цензорами стали, конечно, дети. И если стихи я им просто читала и они говорили: «Маме, здорово! Мам, ты самая лучшая поэтесса!», то сказки которые я писала по мотивам онлайн-игры, они читали сами и с удовольствием.

Помню первую реакцию мужа, когда я прочитала ему свой «Пятигранник» … У него был шок. Просто шок. Пришлось читать стихотворение еще раз или два. Потом читала ему о волках, о войне и всё это время муж находился в состоянии транса. Но мозг мужчины устроен более рационально и он надеется, что однажды я стану знаменитой и богатой… Ну пусть надеется. Нужно же во что-нибудь верить.

Вообще, семье моей я не перестану говорить «спасибо» на всем протяжении моего творческого пути. Поддерживают и помогают всем, чем возможно.

Несколько лет назад наткнулась в сети на издательский сервис «Ридеро», где можно самостоятельно и бесплатно создать электронную книгу и потом заказать (уже за деньги, конечно) печатную версию, со всеми важными и нужными кодами, знаками. И началась совсем другая жизнь.

Так пришла идея создания групповых бесплатных сборников. В Контакте создала группу «Территория Творчества» и там родился на свет проект «Девять Жизней» – девять авторов, с фотографиями, биографией и, разумеется, произведения. А в последствии и еще несколько проектов, абсолютно бесплатных для авторов.

Книги размещаются на более чем двадцати самых известных интернет-площадках. Весь процесс – от сборки текстов, редактура, корректировка до обложки и выпуска в печать – делаю сама.

На сегодняшний день в рамках группы «Территория Творчества» вышло более сорока сборников и более десяти индивидуальных книг. Всего через проект уже прошло около шестидесяти авторов из разных городов и стран.

Ну что еще можно сказать…

Многократно номинирована на национальные премии: Поэт года, Русь моя, Наследие.

Член Интернационального Союза Писателей.

Победитель шестого эпизода русско-английского конкурса им. Набокова.

Осколки Времени
Дорогим моим маме и папе посвящается…

Если бы было возможно вернуться в прошлое… Хотелось бы на миг вернуться в мой день рождения 19… года. Где за столом большая, дружная семья. Мама и папа. И сёстры. И я. Мне 6 лет. Вернуться, чтобы сказать им, как сильно я их люблю. И что это самый счастливый день в жизни.

День, когда все еще живы. Но это невозможно.

 
На раскопках древнего кургана,
Где история лежала под ногами,
Найден был сундук потёртый старый,
В нём сосуд и рядом с ним пергамент.
 
 
А когда зажглись на небе звёзды,
И вокруг костра сидели люди,
Старичок, из местных, старый очень,
Произнёс: – Сосуд вскрывать не будем.
 
 
– Почему? Ведь это интересно,
Может там хранится чья-то тайна.
Старичок спросил – хотите честно?
Расскажу вам старое предание.
 

Давненько это было. Деревня стояла тут варварская. И жили-были муж да жена. Хорошо жили, счастливо. Жена ждала ребенка, муж промышлял охотой. Ну, или воевал. Варвары народ горячий, без войны тошно им, видать, было.

Так вот, пришло время бабе рожать, мучилась, бедняжка долго, но в ночь полнолуния родила сына. А днём, когда солнце стояло в зените еще одного. Так вот который ночью родился, был темненький такой весь, смуглый, волосы черные, глаза черные. А тот, который днём родился, был беленький – светлые волосы, глаза серые и кожа белая. Чудно, право. Так их и назвали – Черногор и Белогор.

Парни росли здоровыми, крепкими. Вот только постоянно соперничали между собой во всём. У кого друзей больше, у кого меч лучше, кого мать с отцом больше любят. И чем старше становились, тем больше отдалялись братья друг от друга. И ни уговоры матери, ни крепкие слова отца, ни мудрые беседы старейшины на них не действовали. Во всех семьях то, где детей много было, все как-то вместе старались держаться, а эти – как дикие волчата друг на друга смотрели.

Наступил день их восемнадцатилетия. Ночью ураган поднялся страшный, народ из дому носа не казал, ток кто-то видел, как Черногор стоял у священных камней, что за деревней были. Стоял и кричал глядя на луну. Слов то, конечно, никто не разобрал, но само по себе это жутко было. А днём жара разошлась не на шутку. Солнце палило так, что всё вокруг дымилось. И на том же месте за деревней стоял уже Белогор и чего-т тоже кричал. Что уж это было такое, никто не знает. Только после дня рождения братья из отчего дома ушли. Каждый себе отдельную хижину построил на разных сторонах деревни.

И повелось с того дня, как где пересекутся братья, так сразу непогода на деревню обрушивалась. То снег повалит, что белого света не видно или дождь как из ведра, иль ураган налетит.

Правда, надо сказать, что в любых сражениях братья вместе держались, спина к спине. Прикрывали друг друга. А потом снова расходились, словно незнакомы. Мать то поначалу переживала шибко, а потом смирилась.

И вот надо ж такому случиться было – девку полюбили то одну и ту же. Оксанка, местная красавица. Братья совсем головы из-за неё потеряли. А она, зараза, обоим улыбалась да глазки строила:

– Не могу выбрать я одного из вас, оба вы мне любы.

Ну тогда братья порешили биться насмерть, кто победит, тому Оксанка и достанется. Вот сошлись Черногор и Белогор в чистом поле, что тут началось то. То дождь, то снег, то буран, то жара. Тучи на небе то сойдутся, то ни облачка. Жители деревни ставни боялись открыть. День бились братья и ночь. Силы-то равные. И усталости они не чувствуют. И непогода их не берёт. Вдруг слышат крик, то Оксанка бежит и кричит:

– Не люблю я вас, я Алешку люблю из соседней деревни!

Парни, как услышали это, так и застыли на мгновение. Только боевые инстинкты то сработали – у одного рука дернулась, второй ответил, так и упали братья друг друга мечами проткнув.

И сразу всё стихло. Тучи разошлись. Погода хорошая установилась. Люди из домов повысыпали. Мать с отцом молча подошли. Братьев так и сожгли вместе. А прах их запечатали в сосуд и пергаментом обвернули. На том пергаменте написано – вместе пришли, вместе и ушли. Сосуд с пергаментом положили в сундук, а сундук закопали среди священных камней. Вот такая вот история.

Чего ещё скажу – не надо открывать сосуд и тревожить прах братьев. Неизвестно, какие силы выпустим наружу.

 
Догорал костёр, мерцали звёзды,
Кто-то спал, а кто-то сказку слушал.
– Мда, – сказал один, – всё так непросто.
Не тревожьте братьев спящих души.
 
 
Археологи задумчиво сидели,
А старик сказал: – Пора до хаты,
Долго молча вслед ему глядели,
Молодые парни и девчата.
 
 
А наутро, взяв с собой лопаты,
Прихватив сундук с преданьем древним,
Закопали там, где был когда-то,
Каменный алтарь, что за деревней.
 

Святилище Предков

 
На старый замок опустилась ночь,
Накрыв округу теплым покрывалом.
А старый ветеран уходит прочь,
Прочь, без оглядки, под покров тумана.
Сегодня в замке был Большой Совет,
Старейшина сказал: – Настало время,
Объединиться, чтоб увидел свет,
На что способно варварское племя.
На Четырех Воителей взглянув,
Он продолжал: – Святилище воздвигнем,
И соберем туда всю силу, мощь и ум,
И смерть любому, кто туда проникнет.
Берсерк и Гал, Атлант и Ветеран,
Переглянулись – по душе затея.
Свершилось! Звездный час для них настал!
– Убьем любого, кто войти посмеет!
Старейшина неспешно продолжал:
– Святилище, увы, не безразмерно,
И я решил: Берсерк, Атлант и Гал
Должны там быть. Бесспорно. Непременно.
– А ты, – на Ветерана он взглянул,
– Ты видел всё и воевал немало,
Ты в вечность своим именем шагнул,
И твоё время отдыха настало.
Взревел от боли старый Ветеран,
И горьких слез обиды не скрывая,
Он прокричал: – Больнее нету ран,
Чем воин, что в забвеньи пребывает!
Мне места не нашлось? Пусть будет так!
Я стар и слаб? И я уже не годен?
Да черта с два! – к двери он сделал шаг:
– А главное, что я теперь свободен!
И, хлопнув дверью, сквозь густую ночь,
Собрав в себе обиду, злость и гордость,
Ушел из замка Ветеран наш прочь,
И мозг сверила мысль – «Вот это подлость.»
Средь варваров уже разнесся слух:
– В Святилище богатая добыча,
Но Берса, Гала и Атланта грозный дух,
Хранят его от варваров язычных.
И каждый воин, кто туда вошел,
Ударом первым был сражен нещадно,
И много тех, кто смерть свою нашел,
В Святилище исчезли безвозвратно.
Собрался вместе варваров совет,
Забыв обиды, споры, разногласия,
И молвил Ветеран: – Нас ждет успех,
Коль будем вместе, сообща, в согласии.
Помогут дерзость, сила и талант,
Всё пригодится, всё пойдет на дело,
И храм Святилища, я верю, будет взят,
Вперед на бой! Отчаянно и смело!
И вот десяток лучших из бойцов,
Застыли у заветного порога.
Молитвы шепотом. Забрала на лицо.
И веруя в себя и в помощь Бога.
– Берсееерк! Как гром раздался из глубин.
И красным светом залилась пещера,
Щиты включили воин как один,
Удар такой, что аж в ушах звенело.
Но страха нет и руки не дрожат,
Спасибо медикам, что постоянно лечат,
Сознанье четкое и ясный взгляд,
Хоть град ударов покрывает плечи.
Берсерк слабеет, гаснет его жизнь,
И каждый варвар вторит как молитву:
– Держись, браток! Держись! Держись! Держись!
И мы возьмем победу в этой битве.
Убит Берсерк! Награда – фолиант.
Но рано, очень рано расслабляться.
Готов к атаке новый сет-талант.
И Ветеран кричит: – Готовься, братцы!
– Голиаааф! Под сводами гремит,
Желтый свет слепит глаза до боли,
Сто процентов отраженья щит,
Стон от удивления невольно.
Бой идет, кровавый страшный бой,
Варвары – народ упрямый, стойкий,
Голиаф издал предсмертный вой:
– Я повержен! – прозвучало горько.
– Браво, парни! – молвил Ветеран,
Можем же. Мы вместе – это сила!
Грянуло в Святилище: – Атлаааант!
И зеленым светом озарило.
Он живуч – в нем жизни тыщи гидр,
Но не страшен черт, как о нем брешут,
Хоть хранит его энергощит,
Варварский топор найдет в нем бреши.
Каждый варвар стоит пятерых,
Мудрость предков придает им силы,
И Атлант повержен и разбит,
Хоть и очень, очень трудно было.
– Мы сумели, парни! Мы смогли!
Пройдено Святилище! Победа!
Берс, Атлант и Гал – все полегли.
Слава Богу! Слава нашим предкам!
Опустился старый Ветеран
На порог Святилища заветного.
Кровь стекала, капала из ран,
И слеза катилась незаметная.
Грозный Дух в Святилище опять
Вновь воскреснет, дайте только время,
Снова будет воинов он ждать,
Такого теперь его уж бремя.
И подумал старый Ветеран:
Может быть, и это будет честно,
Потеснятся Гал, Берсерк, Атлант
И ему в Святилище найдется место.
 

Легенды Варваров

 
Далеко-далеко, среди гор, среди скал,
Где зеленые сосны касаются неба,
Жил да был наш герой, наш седой ветеран,
Старый воин. Легенда минувшего века.
Сколько было боев, сколько ран и потерь,
Сколько раз хоронил он друзей и знакомых,
Сколько было побед. Ну а что же теперь?
Он один. Без семьи, без друзей, и без дома.
У подножья горы, где драконы живут.
На зеленой траве, на подушке из моха,
Старый воин нашел долгожданный приют.
Глядя в небо подумал: «Не так уж и плохо…
Я прошел всю войну, честь свою сохранив,
Честь солдата, честь брата и друга.
Никого не предав, никого не забыв,
Сквозь рассветы, дожди и холодные вьюги.
Был любим и любил, но, увы, не срослось.
Виноватых тут нет, все по своему правы.
Слишком многое мне пережить довелось,
И со смертью не раз на равных…»
Миллионы дорог, километры путей,
В кровь истоптаны старые ноги.
Он обычный герой, сам не свой и ничей.
Друг – топор – самый верный из многих.
Вспоминая всё то, что успел совершить,
И всё то, что хотел и не сделал,
Вдруг подумал: «О как же устал я жить!
И рука уж не та, да и волосы белые…»
Вдруг открылась пещера у старой горы,
И тяжелой свинцовой поступью,
Вышел старый дракон, что дремал до поры,
Отмечая свой путь… Искры россыпью.
На траву рядом с воином тяжко присел,
Грустный вздох, вперемешку с пламенем.
– Ох, старик… Ты, смотрю, как и я поседел.
Близко. Близко жизни закатное зарево.
Что ж ты здесь и один? Где твой дом и семья?
Что ж детей не завел? Что ж как ветер-бродяга?
Твои раны и шрамы за всё говорят.
Ты такой же как я, однако.
И ответил старик, взглядом в даль устремясь,
– Нам, дракоша, делить уже нечего.
Солнце светит одно и военная грязь,
Одинаково жизнь нам с тобой покалечила.
Дом, семья – да, могло всё бы быть.
Только силы уж нет для того, чтобы строить.
Ты и я – мы выбрали эту жизнь.
Есть о чем не жалеть и что вспомнить.
Мелкий дождь моросил, поднималась луна,
И вздохнув вдруг дракон промолвил:
– Мдаа… А жизнь то у нас одна.
И слеза навернулась, словно.
– Слышь, старик, я, конечно, не бог и не царь.
И пещера моя на хоромы не тянет,
Но от ветра укроет, да и места не жаль.
А вдвоем, может, чуточку легче нам станет.
В слабом отблеске звезд, под слезами дождя,
Удалялись два силуэта.
Ветеран и дракон – два великих вождя,
Две живые легенды.
Два символа этого света.
 

Варвариос

– Господин, а они всё воюют… сто с лишним лет… И не надоело им… – странный маленький человек, очень похожий на мелкую собачку, сидел на подушке около трона, задумчиво подперев маленькой рукой маленькое морщинистое лицо.

– Пусть воюют… Война – это жизнь… Они будут воевать, пока буду жить я… А я вечен!

– Странная у вас психология, господин… Война это разруха и смерть – разве не так? – Мушрок (так звали нашего маленького человечка) поглядел на своего господина и торопливо отвел глаза.

– Война не без смерти, но война даёт работу оружейникам, кузнецам и многим другим, на войне они научились ценить жизнь и на войне они научились ценить Любовь – всё то, чем так беззаботно разбрасываются они в мирной жизни! Всё то, чего они не ценят и не берегут, когда вокруг мир и покой. Мирная жизнь для них – это болото, в котором они тухнут и деградируют… и я, Варвариос, дал им возможность научиться ценить то, что действительно важно!

Варвариос встал с трона и тяжелой поступью подошел к окну.

– Монументальный мужик… – глядя на него, задумчиво прошептал Мушрок, и столько восхищения было в его шепоте.

Они были вместе столько, сколько он помнил себя.

– Мушрок… А помнишь… Маленькая страна в забытом богами краю… Горсть людишек, которые только и делали, что ели, спали и работали в огороде… Не было ненависти, но и любовь их была такая же – тихая, сонная, ленивая. Любовь лишь ради продолжения их жалкого рода. Фу! Тошнит, когда это вспоминаю! – Варвариос вздрогнул и тихо продолжал:

– Я наслал на их страну драконов, но они пытались приручить их к земледелию! – Варвариос вдруг захохотал… – Идиоты! Дракона нельзя приручить! Я наслал на их троллей. Каменные монстры вообще не знали что такое жалость, но люди целыми толпами стали собираться, чтобы дать отпор им. Но и тогда они продолжали свою никчемную мирную жизнь. И тогда я отправил к ним свою дочь, свою Немезиду… Она мастер интриг и всяких пакостей. У неё всё получилось, их протухший, гнилой мир рухнул! Мир треснул пополам. И началась война. Кровопролитная. Жестокая. Но, смотри, каких героев она дала, какие чувства, какие эмоции! Сколько баллад и поэм они написали в перерывах между боями! Вот это настоящая жизнь. Жизнь достойная воинов!

Голос Варвариоса звучал то тихо, то почти срывался на крик. Словно он произносил речь перед трибунами. Мушрок то дремал, то подскакивал у подножия трона.

– Господин, а ты сам-то помнишь, кто ты и откуда ты? И кто я? – Мушрок хитро улыбнулся…

По правде говоря, сам он всегда помнил Варвариоса таким, какой он и сейчас – могучий, огромный, с невероятно огромными рогами и он всегда подозревал, что в сапогах прячутся копыта, а в штанах хвост, но никогда этого не видел. Каменный торс Варвариоса всегда был обнажён, и только в самые суровые холода он одевал накидку из меха неизвестного зверя. А себя Мушрок так и помнил – маленький, волосатый… И всегда при своем господине.

– Хотел бы забыть, Мушрок, очень хотел бы забыть. Но я помню всё.

Варвариос так и стоял у окна, скрестив руки на груди, стоял и смотрел вниз. Там, внизу шла война – жизнь такая, какую он создал сам. Его замок стоял на вершине самой высокой горы, с которой как на ладони было видно всё: и столицы двух враждующих народов, и пещеры драконов, и замки. Мир, который он создал сам. Люди, там внизу, они ненавидели его, но и не представляли жизнь без него, без Варвариоса. Иногда кто-нибудь из лидеров обращался к нему за помощью, советом, просьбой. И Варвариос не отказывал, помогал. Но каждый раз после ухода людей ему хотелось вымыться. Смыть с себя их запах, проблемы. Чтобы ничего, ничего не напоминало о той, другой жизни.

– Варварка, ты любишь меня?

Молодой юноша держал девушку за руку и смотрел в её зелёные большие глаза. Молодые люди из небольшого племени. Где-то там, на краю мира…

Жили тихо, мирно. Никого не трогали, ни во что не ввязывались. Может, где-то и была другая жизнь, но им ничего не было известно об этом.

Но сегодня вечером в его дом постучала она – старуха в боевых доспехах. Это выглядело невероятно, разум отказывался принимать это. Старая, очень-очень старая. И только чудом её тело всё еще держало доспехи. А может быть, доспехи держали тело?

– Кто ты? Откуда? – Спросил Варвариос.

– Издалека… Там, где идет война. Тысячи лет. Я устала и я хочу домой… – голос старухи звучал тихо и размеренно. Словно заклинание повторяла она: «Я хочу домой…»

– Так иди домой. В чем же дело? Где твой дом?

Варвариос смотрел и не понимал, что происходит – словно туман накрыл дом и всё вокруг.

– Я не помню, где мой дом. Это было очень давно. Я была молода, красива и я любила. Но моя любовь была отвергнута. А вечером в мой дом постучал старик – воин. А потом… Потом я оказалась на войне. Война людей. Война богов. Менялись идолы. Менялись понятия. Одни боги уходили и им на смену приходили другие. Пришел и мой черед уйти, но я не могу уйти, не оставив замену… – на этих словах старуха, казалось, заснула.

Варвариос взял старушку на руки и занес в дом. Положил её на большом сундуке, накрыл одеялом и тихо вышел. Он спешил на свидание, к ней, к своей Варварке.

– Варварка, ты любишь меня? – спросил Варвариос – сердце бешено билось в ожидании ответа.

– Прости… я… не… я не люблю тебя… – тихо сказала девушка и пошла прочь.

– Неееееет! – крик Варвариоса разорвал тишину ночи. – Я ненавижу этот мир! Я ненавижу этих людей! Я проклинаю день, когда узнал, что такое любовь! Я не хочу жить среди людей! Я не хочу жить на этой земле…

– А где бы ты хотел жить? Кем бы ты хотел быть? Как бы ты хотел жить? – перед ним стояла та самая старуха.

– Высоко, но не на небе, чтобы сверху смотреть, как стареют и умирают эти люди. Я не хочу быть человеком, но и зверем быть не хочу. И я хочу жить один. Вернее нет, пожалуй, ещё мой верный пёс Мушрок. Он никогда не придаст. И я хочу жить… вечно!

Последние слова Варвариос уже прокричал, срывая голос.

– Я могу вернуть её и ты забудешь всё, что здесь было, – тихо проговорила старуха.

– Нет! Мне не нужна любовь по принуждению. Даже если я ничего этого не буду помнить.

– Да будет так! – произнесла старуха, – да будет так! И… спасибо тебе – ты освободил меня и я могу идти домой – теперь я знаю, где мой дом.

С этими словами старуха превратилась в туман и растаяла.

– Если когда-нибудь устанешь, захочешь уйти, просто найди себе замену, как я нашла тебя, как когда-то меня нашел старик-воин… – донеслось с небес.

И грянул гром. И небо взорвалось молниями. Варвариос почувствовал невероятный прилив сил, словно разрывая тело, силы ворвались в него диким зверем. Голову разрывало от боли. И то ли крик, то ли рёв, то ли вой вырвался из глотки Варвариоса. Мир взорвался. И наступила тишина. Варвариос провалился в спасительное беспамятство.

А очнулся уже здесь, в этом замке. На вершине высокой скалы. Рядом на кровати сидел маленький человечек, и он был ну очень похож на верного пса Варвариоса – Мушрока.

С тех пор прошло больше сотни лет и, кто знает, может когда-нибудь Варвариос и захочет уйти и тогда, спустившись на землю найдет какую-нибудь отчаявшуюся душу и передаст свой пост.

Может быть. Но пока его время не пришло. А я почему-то думаю, что его время настанет тогда, когда воспоминания перестанут приносить боль. Вот как-то вот так.

 
Из замка, с высоты, сквозь вереницу дней…
Варвариос взирает величаво…
Идет война машин, людей, зверей…
Война, где нет конца и нет начала…