Каракули сказочного графомана. Ничего себе сказочки

Ваалфегор

 
Ваалфегооор! Гремит из поднебесья.
И грозный демон, сея смерть и страх,
Под звуки страшной и кровавой песни,
Создал реальный мир на наших снах.
 
 
Безжизнен взор и ледяные губы,
Рукой холодной душу заберет,
Победе новой заиграют трубы,
Оскалится в улыбке и пойдет.
 
 
За новой жертвой, вырывая сердце,
И раздирая тело на куски.
Он может всё, но никуда не деться,
От мертвой поглощающей тоски.
 
 
А ведь как все любил и был любимым,
В угаре пьяном проклинал любовь.
И вот он демон, ветром злым гонимый,
По венам ртуть течет – исчезла кровь.
 
 
Ваалфегор! Захлопнулась ловушка.
Огромные глаза и бархат губ,
Пред ним простая смертная девчушка,
Она не слышит погребальных труб.
 
 
И маленькой ладонью гладит зверя,
Наивная! Ты хочешь приручить,
Того, кто ни во что уже не верит.
Того, кто просто не умеет жить.
 

Воин-смерть

 
Взмах. Удар. И быстрый поворот.
В прорезь шлема взгляд врага напротив.
По глазам соленый пот течет,
Несколько ударов в развороте.
Снова бой, такой же как и все,
Намертво с ареною повенчан.
Утро – босиком да по росе.
Вечер – одиночество и свечи.
 
 
А перед глазами лишь она,
Девушка с улыбкою мадонны.
Бесконечно искренне нежна,
Взгляд глубокий, чистый и бездонный.
Их свела судьба однажды летом,
Трудный бой и кровь ручьем из раны.
– Слава Богу! Сердце не задето.
Прошептал девичий голос пряный.
Словно через пелену сознания,
Видел ангела с красивыми глазами,
Теплое и нежное дыханье.
– Он очнулся! И он снова с нами.
И война вдруг обернулась сказкой,
Хрупкой сказкой только для двоих.
Жаркие бои, а в перерывах ласки.
Нежность, страсть. Красивых и живых.
 
 
Знали оба – на войне нет правил,
И ценили каждый-каждый миг.
Черный ангел – злой, жестокий парень,
Шел за ними словно тень – впритык.
Ждал момента, чтоб любовь разрушить,
И однажды всё-таки сбылось.
В кровяной и липкой страшной луже,
Счастье хрупкое оборвалось.
Мертвый взгляд, с улыбкою мадонны,
Девушка взирала в небеса.
А из глаз отчаянно бездонных,
Вниз стекала мертвая слеза.
Парень опустился на колени,
И к груди любимую прижал.
И от крика замерла вселенная,
Мир от боли вздрогнул, замолчал.
 
 
А потом удар и всё померкло.
Плен. Арена. Меч в руке зажат.
Дикий воин-зверь несется в пекло,
Леденящий душу мертвый взгляд.
Ищет смерть, чтоб там, над облаками,
Вновь соединиться, рядом быть.
С девушкой с бездонными глазами.
Без неё нет смысла жить.
Но, наверно, не настало его время,
Имя Смерть теперь он носит сам.
Шепчет голос сверху: – Милый, верь мне.
Я дождусь. Ты не спеши. Все будем там.
 

Дар Любви

Гора Царей, что так манила всех,

Не только Славу Воинам давала,

Она Любовью наделяла тех,

Кого там Смерть крылом своим достала.

За ту Любовь не страшно умереть,

Она даст силы – ты воскреснешь снова,

Чтоб о своей Любви кричать и петь,

Из пепла чувств рождаясь вновь и снова!

Говорят, что если дойти до вершины горы Царей и продержаться на ней столько, сколько нужно времени, чтобы произнести признание, в награду даётся древний манускрипт «Дар Любви». И если прочитать этот манускрипт вместе с любимым человеком, то взаимное чувство никогда не покинет эти два любящих сердца.

Это легенда живёт среди варваров и по сей день. И по сей тысячи варваров пытаются покорить гору, не многим довелось стать царём той горы, ибо нужно недюжинное здоровье, чтобы устоять под шквалом ударов. Но даже те, кто погиб, не доходя вершины, воскресали с любовью в сердце. Даже те, кто никогда не верил в Любовь.

Я брела по лесу. Вот уже который день меня одолевали думы. С одной стороны я верила, что он любит меня – с другой стороны, я так боялась потерять его. Так боялась, что однажды наступит день, когда вместо слов – «я люблю тебя», я услышу – «я тебя не люблю».

Краем сознания поняла, что лес вокруг меня изменился… Что-то зловещее появилось в воздухе. Я подняла голову, огляделась… Я стояла прямо перед входом в логово Геррода.

О нём много ходило слухов, легенд. Говорили, что его прокляли за то, что убил двух влюбленных. Говорили, что согласно проклятью, он должен вырывать сердца людей и есть их, чтобы жить вечно. Движимая необъяснимой силой, я вошла в логово. Там, в глубине, в свете всего одного факела полудремало человекоподобное существо. И откуда взялось во мне столько храбрости? Я подошла и негромко кашлянула. Геррод, а это был именно он, вздрогнул, открыл глаза и окинул меня ледяным взглядом:

– Хм… ты хоть знаешь, кто я и куда ты пришла? – тихо, шипя, произнёс он.

– Знаю. Я знаю всё о тебе.

– И тебе не страшно? – в его голосе послышалось удивление.

– Страшно. Но страх потерять любимого человека гораздо сильнее. Позволь задать тебе всего один вопрос.

– Задавай… – как-то очень спокойно ответил Геррод.

– В чем секрет твоего бессмертия? – тихо спросила я.

– Ты думаешь, что бессмертие это дар? – вдруг закричал Геррод, – это проклятие! И я тысячи раз хотел сдохнуть. Но живу. Жизнь в наказание. Зачем тебе это?

– Не кричи. Не я тебя прокляла. – И я рассказала ему всё. Про любимого, про гору царей и про дар любви.

– Мне не нужно бессмертие без любимого. Мне нужно выжить на той горе и получить Дар – вот и всё, что мне нужно.

Геррод задумчиво смотрел на меня пару минут. Потом встал и пошел вглубь логова. Я осталась стоять и не знала, что делать дальше. Через какое-то время Геррод вернулся, держа в руке свиток.

– На, возьми, надеюсь, тебе это поможет. А теперь уходи. Уходи! Беги отсюда! Пока я не вырвал твоё сердце.

Я кинулась прочь из логова. Вечером, как обычно, поужинав с любимым, я убрала со стола посуду и стала собираться на гору.

– Девочка моя, куда ты собираешься? – спросил он.

– Я… я скоро вернусь, не волнуйся, дорогой.

– Я лягу, отдохну. Устал очень сегодня, – сказал мой милый.

– Да, конечно, – поцеловав его на прощание, я вышла из дома.

К горе со всех сторон тянулись воины: мужчины, женщины, почти дети. Каждый хотел испытать себя. Каждый хотел хоть на мгновение ощутить великую силу любви. Я поправила своё хлипкое снаряжение, потрогала свиток, что лежал за пазухой.

«Просто разверни его, когда это будет действительно нужно» – крикнул мне тогда вдогонку Геррод.

Последние секунды…

Три…

Два…

Один…

Ииии понеслась…

Всё завертелось, закрутилось.

Уворот.

Щит.

Снова уворот.

Я видела, как рядом падали более сильные воины, но всё ближе и ближе становилась заветная вершина. И тут, не увернувшись от нового удара, почувствовала, как земля уходит из под ног. Из последних сил рванула из-за пазухи свиток, разворачивая его. И почувствовала себя вмиг бессмертной. И побежала, как не бегала никогда в жизни. Вот она, та самая главная вершина. Я остановилась на мгновение.

– Любимый, я здесь! Я дошла! Я так люблю тебя! Я люблю тебя! – Закричала я.

И мир погрузился во тьму.

Очнулась у подножия горы. Стояла глубокая ночь. В голове вихрем пронеслись события последних часов. Я бросилась со всех ног домой.

– Ты где пропала? Я волновался. Что случилось? – любимый ждал меня у дверей дома.

– Я люблю тебя! И мы никогда, слышишь, никогда не расстанемся! – захлёбываясь слезами, проговорила я.

– И я тебя люблю, – улыбаясь, произнес любимый, – так, может, расскажешь, где ты была?

– Вот… – срывающимся от волнения голосом, произнесла я, протягивая свиток.

– Что это? – удивленно спросил он.

– Посмотри сам.

Мифический, новый «Дар Любви».

Свиток [прочитать]

Пятигранник

 
Пятигранник каменной арены,
Мертвый холод, каменные стены,
Страх и ярость растекаются по венам,
Но я должен выжить непременно.
Память возвращает меня к дому,
Там моя жена, мой сын и братья.
И к Берсерку – другу боевому,
С кем пришлось плечом к плечу сражаться.
Было нас четыре легиона,
Славно в дальних землях мы сражались,
А потом забвенья темный омут.
Черт, а здесь мы как же оказались?
Память снова выдала картинки,
Утро сонное, попали мы в засаду,
Воины, как тени, невидимки,
Бой тяжелый, только жизнь в награду.
Жизнь. Очнулся в полной тишине.
Друг мой без сознания, но дышит.
Мы в глубоком каменном мешке,
Вой, кричи – никто нас не услышит.
Снова провалился в тяжкий сон.
Мы в плену – сказало мне сознание,
Друг и я – вот весь наш легион.
Так попали в школу выживания.
Нас кормили словно на убой,
Тренировки, тренировки, тренировки.
И мы знали – впереди нелегкий бой.
Победит лишь самый сильный, ловкий.
Нужно выжить десять раз подряд,
Пять бойцов, соперников достойных.
Нервы в предвкушении звенят,
Руки не дрожат, и взгляд спокойный.
Накануне боя друг сказал:
– Брат, мы вместе вынесли немало.
Ты домой вернуться обещал,
Вспомни, как жена твоя рыдала.
А меня давно никто не ждет,
И коль мы в одном бою с тобой сойдемся,
Обещай, что ты забудешь всё,
Победишь, домой к семье вернешься.
Слезы по щекам мужчин текли,
Слезы горечи, отчаянья, печали.
Выжить сможет только лишь один,
Плакали друзья и не скрывали.
И в холодном каменном мешке,
Где обрывки памяти кружились,
Покорившись своей злой судьбе,
Братья в сон тяжелый провалились.
Лязгнули тяжелые решетки,
Пробил час. Сегодня всё решится.
Мой топор в руке, на миг короткий,
Даже сердце перестало биться.
Пятигранник каменной арены,
Мертвый холод, каменные стены,
Страх и ярость растекаются по венам…
– Брат! Ты должен выжить непременно!
Ненавистный голос полководца:
– Бой до смерти! Раненных не будет!
Тот, кто победит, домой вернется.
Но пока вы мясо, а не люди!
Замерли трибуны в ожидании,
Только стук сердц, отсчет обратный.
Жизнь за смерть – награда? Наказание?
Поворот судьбы невероятный?
Пятигранник каменной арены,
Пять бойцов. Тяжелый запах крови.
– Я вернусь, родная! Непременно!
Первый бой. И первый приступ боли.
Бой второй. И третий. И четвертый.
– Я живой, любимая! Ты слышишь?!
Пятый бой, шестой, я знаю твердо,
Прочь сомнения, иначе мне не выжить.
Рев трибун, от крови скользкий пол,
Бой последний – первый шаг к свободе,
Как судьбы жестокий приговор —
Друг мой, брат мой у стены напротив.
И мы встали с ним спина к спине,
Как давно, когда-то в прошлой жизни.
Ну за что? За что всё это мне?
Поворот случайности капризной.
Как в тумане шел последний бой,
Всё смешалось —
лица, руки, стены.
Холод по спине прошел волной.
Я один.
Живой.
Среди арены.
Друг и брат у ног моих лежал.
Жизнью он открыл мне дверь к свободе,
Бросился к нему, он не дышал.
Взгляд его спокоен и холоден.
Таковы превратности судьбы,
Сквозь обрывки помутненного сознания,
Слышен рев – то трубы пели гимн,
В честь героя битвы выживания.
– Ты теперь свободен! Уходи!
Жизнь за смерть – моя цена на волю.
Сердце вырывалось из груди,
Каждый вздох пронзая тело болью,
Долог и тяжел был путь домой,
Где ждала любимая, родная.
Но навечно в памяти со мной
Проклятая школа выживания.
 

Одна на всех беда

Когда-то, очень давно, сюда ударила молния, словно разделяя варварский мир напополам. Молния была такой силы, что в земле обрадовалась глубокая трещина. И началась война между Севером и Югом. Трещину завалили камнями и засыпали землей, а война продолжается и по сей день. И ни одна из сторон не хочет уступать.

Весь варварский мир пропитался кровью. Земля, горы и даже деревья приобрели буро-красный оттенок. Кровь впитывалась в землю, стекала по тонким трещинкам, как по венам, всё насыщая и насыщая её. И вот уже крови было пролито так много, что тонкие потоки достигли самого дна ущелья, с которого и началась война. ОНО проснулось. Оно чувствовало запах крови, но было ещё слишком слабо, чтобы двигаться, чтобы действовать, и тем более, чтобы вырваться наружу из этого плена.

«Кровь… кровь… больше крови…» проносилось в его голове, и кровь, словно повинуясь приказу, ускоряла бег по трещинам-венам. Оно тяжело вздохнуло, и дрожь побежала по всей варварской земле, сотрясая горы, замки, деревья и маленькие хижины.

Мальчишка убежал от своего старшего брата, который грозил его выпороть. Брат был хорошим воином, но воспитатель из него был так себе, кроме ремня других средств не знал, а зад мальчишки был категорически против таких методов. И поэтому сегодня мальчишка просто сбежал. Он залез на высокое дерево за деревней, где у него было оборудовано убежище – именно для подобных случаев. Свернувшись клубочком на настиле из досок, мальчишка дремал.

Вдруг дерево задрожало, и хлипкое убежище стало рассыпаться и разваливаться. Мальчишка вцепился в толстую ветку дерева и испуганно стал озираться по сторонам. Со стороны Пепельной Пустыни приближалось большое облако. Оно росло на глазах, и вот уже мальчишка стал отчетливо различать силуэты зверей.

Стражник верхом на мантикоре, драконы, тролли, великаны. Всё это сборище быстро приближалось к деревне мальчишки, снося всё на своём пути. Глаза мальчика расширились от ужаса – звери так-же молча вошли в деревню и хижины затрещали, как карточные домики от дуновения ветерка. Через пару минут с деревней было покончено. Молчаливое стадо сделало разворот и снова растворилось в просторах Пепельной Пустыни.

Первая капелька крови достигла своей цели. Оно встрепенулось и жадно повело носом. Капелька крови упала на губы. Оно жадно слизнуло её языком, и новая волна дрожи побежала по земле. «Кроооовь… еще крови… ещёёоо…»

Тырим, глубоко задумавшись, сидел в кресле. Непонятные события последних дней напрягали. Тырим почти не спал несколько дней. Странные вести доносились со всех концов страны. Вчера его группа не смогла убить никого из зверей – при входе в пещеру люди словно впадали в транс, а потом воины начинали ругаться между собой, забыв, зачем они сюда пришли, а великаны тем временем их били с чудовищной силой. Пришлось выводить группу из долины. То же самое произошло и в пещере тролля и в Храме Немезиды. Само собой, что о Зодиаке и Святилище даже и думать не стали. А ночью к Тыриму доставили мальчишку, который захлёбываясь слезами, рассказал, что его деревню уничтожило стадо зверей. Да, было над чем подумать, но Тырим не ног найти ни одного логического объяснения происходящему.

– Милый, не помешаю? – Лара села на спинку кресла.

– Разве ты можешь помешать? – Тырим обхватил жену за талию и посадил себе на колени, – ты же у меня умница, скажи, что за чертовщина происходит в стране? Ведь должно же быть объяснение всему этому. Я воин и привык к открытому честному бою, а эта вся муть выходит за рамки моего понимания, – Тырим говорил и гладил девушку по её длинным, чёрным, как ночь, волосам. Такая хрупкая, на первый взгляд, женщина была известна стальной волей и, как говорили, обладала даром медиума и ясновидящей.

– Милый, когда беда подступает близко к порогу, или когда происходят необъяснимые вещи, из глубины веков нам на помощь приходят легенды, предания, сказания и пророчества. Вот и я всю ночь, коли уж ты спал тут, в кресле, изучала старинные рукописи и манускрипты. И знаешь, что я нашла?

– И что же? – Тырим напрягся в волнении.

– Ты знаешь же, с чего началась война Севера и Юга. Знаешь, почему звери оказались в пещерах. Знаешь про молнию, что расколола небо и землю. Но в одной рукописи я нашла вот что, – Лара достала старый пергамент и начала читать, – огромное ущелье разделило Север и Юг. В трещину в земле провалились люди, животные, звери. Всё превратилось в кровавое месиво. Части тел перемешались и жуткое видение предстало перед народом – кроваво-красное чудовище с двенадцатью головами, телом дракона, лапами собак, каменной броней и верхом на этом чудовище женщина. Видение продолжалось мгновение, и потом красный туман исчез в глубинах трещины. Тогда старик Мон велел засыпать эту трещину и долго-долго читал заклинания, запечатывая землю, чтобы зло, никогда не вышло наружу. Лара закончила читать и внимательно посмотрела на мужа.

– Потом я перечитала еще кучу документов. В одном из них говорится о чудовище – порождении зла и крови. Старики дали ему имя WickedBlood, что означает злая кровь. Это существо способно управлять зверями силой мысли. И хотя всё это только легенды, но в связи с последними событиями, я склонна думать, что на нас надвигается беда, само зло.

На Битву Героев сегодня собралось очень много народу. Воины предвкушали хороший бой, а яркое солнце посылало хорошее настроение.

Обратный отсчет: 5… 4… 3… 2… 1…

Земля задрожала под ногами более двух тысяч воинов.

Первые капли крови упали на землю, затем ещё и ещё и ещё. Капельки превратились в ручеёк, который набирал силу, и к концу битвы кровь уже хлюпала под ногами выживших воинов. Кровь медленно впитывалась в землю и по трещинам-венам устремлялась туда, в глубину, повинуясь зловещему зову. С каждой каплей крови чудовище ощущало, как силы прибывают в его страшном теле. «Ещё… ещё крови…» требовало существо, и кровь ручейками вливалась в его тело, которое как губка впитывало живительные потоки. И росло, увеличивалось с поразительной скоростью. От каждого движения, вздоха земля дрожала и вздымалась вокруг него. Высоко над поверхностью на этом месте появился сначала небольшой холм, который рос по мере роста чудовища. Земля на холме покрылась трещинами. Старики, глядя на это диковинное зрелище говорили, что это похоже на яйцо перед рождением дракона. Иногда холм словно издавал вздох и над землей распространялся пряный запах крови. Страх сковывал людей. И всё понимали – надвигается нечто страшное.

Андриас смотрел в окно. Там, внизу его войска готовились к новой большой битве за территории. Смутное беспокойство владело им последние дни. Со всех сторон приходили известия о странном нападении зверей на мелкие селения варваров. Очевидцев в живых не оставалось, только печные трубы и разбитые жилища были немыми свидетелями страшных событий.

Вчера Андриас явился на экстренно собранный совет старейшин. Целый вечер они до хрипоты спорили, обсуждали. Потом один из старейшин по имени Искатель вдруг вспомнил, что где-то далеко в полном одиночестве живет некий старец Мон. Сколько ему лет, не знал никто, но все в один голос утверждали, что если кто и может помочь разобраться во всей этой чертовщине, то только он. Андриас отправил воинов к старику, чтобы они привезли его на совет. И теперь с нетерпением ждал их возвращения. До битвы оставалось менее получаса, когда в его покои вошел Искатель. Без предупреждения. Без стука.

– Андриас, я тут всю ночь сидел над одним документом. Там говорится о монстре, который рождается, когда переполнена чаша пролитой крови и злости среди людей. Когда раздор между народами превзошел критическую отметку. Тогда всё живое оборачивается против людей. И люди остаются наедине со своими пороками. И только всеобщее объединение перед лицом общего врага может противостоять этой силе… – Искатель говорил тихо и даже как то грустно.

– Стоп! – перебил его Андриас, – ты предлагаешь мне заключить мир с Тыримом?

Грозный голос великого полководца взвился под своды комнаты.

– Ты хочешь, чтобы я пошел к нему с поклоном, прося мира?! – Андриас захохотал и продолжал уже более спокойно, – старик, возможно и есть доля правды в твоих рукописях, но не родился еще такой зверь, которого я бы не смог убить!

– А я слышал, что сегодня ты даже мифического дракона не убил, – хитро улыбнулся Искатель.

– Я просто задумался ненадолго, а когда очнулся, то только и оставалось, что покинуть пещеру, – раздраженно произнес Андриас, – случайность, с кем не бывает.

– Ну да, и то правда, с кем не бывает, – все так же тихо и, улыбаясь, сказал Искатель, – только будь я на твоем месте, я бы отказался от сегодняшней битвы и сел за стол переговоров с южными лидерами.

С этими словами Искатель покинул покои упрямого полководца.

– После битвы я подумаю над твоими словами! – вслед крикнул Андриас, но Искатель уже не слышал его.

Тырим стоял, опираясь на Коготь. Поле битвы знакомое и, казалось, уже изученное до последней травинки, изменилось – прямо посередине возвышался холм. Откуда он взялся за столь короткое время – не знал никто. И сейчас Тырим прокручивал все возможные варианты его появления. Первой мыслью было, что это тактическая хитрость Андриаса – давнего и самого основного противника. Но пришлось отказаться от этой мысли – разведка бы не смогла не заметить большого количества людей.

– Лара! – позвал жену Тырим.

– Да, дорогой, – девушка, словно тень, уже стояла рядом с мужем.

– Как ты можешь объяснить это? – Тырим показал на холм.

– Может, какое то движение земных пластов? Рядом горы. Всё возможно. Недаром же земля дрожала последние дни, – девушка пожала плечами.

– Я хочу, чтобы ты сегодня осталась дома. Ну или по крайней мере не лезла бы в бой, – ласково обняв жену за талию, Тырим наклонился и поцеловал её в шею.

– Я, конечно, категорически против, но если ты настаиваешь, то я подчиняюсь, любимый, – девушка повернулась, поцеловала мужа и пошла прочь с поля битвы:

– Береги себя! – послав воздушный поцелуй, сказала Лара.

– К бою готовьсь! Ряды сомкнуть! Заходи справа от холма! Не разделяться! – Тырим отдавал последние команды, а чувство тревоги как снежный ком росло внутри него.

Андриас оглядел своё войско – всё вроде бы было в полном порядке. Странный холм посредине поля раздражал, но ничего уже изменить было нельзя и перенести битву в другое место тоже.

– Заходим все вместе слева от холма! – отдал приказ Андриас. Еще раз осмотрев своё снаряжение, Андриас крепко сжал боевой топор и скомандовал:

– В бой! За Север! Не посрамим отцов и дедов наших!

И войска, плотно сомкнув ряды, двинулись за своим лидером, как это было уже не раз. Только одинокая фигура Искателя осталась стоять неподвижно, с тревогой в голубых и необычайно ярких глазах, наблюдая за надвигающимся сражением. Два великих войска сошлись прямо у подножия странного холма. Началась кровопролитная битва.

Тырим искал в толпе Андриаса. «Вон он!» – краем глаза выхватив из общей массы воинов высокого, монументального лидера северных войск. И орудуя когтем, стал прорубать дорогу к давнему неприятелю. Андриас тоже уже увидел своего врага и тоже устремился к нему через бушующее море битвы.

Вот уже даже видно глаза сквозь прорези шлема. Вот враг уже на расстоянии топора. Взмах… Под ногами хлюпала кровь погибших товарищей и недругов. И в этот миг из странного холма столбом в небо повалил красный дым. В небо взметнулись комья земли и камней. Вершина холма разверзнулась и на поверхность появилась голова. Потом ещё одна… и ещё… Воины, забыв о сражении, во все глаза наблюдали как холма наружу выбирается нечто. Увиденное не укладывалось в голове. Нереальность видения повергла в ужас даже самых бывалых вояк.

– Что за…?! – вскричал Тырим.

– Тырим, только не говори мне, что это твоя карманная собачка! – в ответ ему прокричал Андриас.

Чудовище уже полностью выбралось на поверхность и с высоты холма глядело на маленьких людишек, что с ужасом смотрели, задрав головы вверх.

– Я Злааяя Кроооовь! – проревело чудовище и все его двенадцать голов разразились страшным смехом. Оно сделало первый шаг, и земля содрогнулась от тяжести.

– Оружие к бою! Держать ряды! – в один голос прокричали Тырим и Андриас. И воины севера и юга, воевавшие друг против друга более ста лет, стали плечом к плечу перед общим врагом. Чудовище надвигалось на них, извергая пламя из двенадцати огромных глоток, ударами лап и хвоста круша ряды воинов.

– О, чёрт! – вдруг крикнул один из генералов, показывая назад. Тырим оглянулся и поток отборной ругани полетел над полем – со всех сторон к полю битвы приближались звери, что веками были закрыты в пещерах – драконы, великаны, тролли и даже зодиаки. Впереди чудовище, сзади зверьё, спешащее на зов крови. И посередине войско, уставшее уже от битв и сражений. Отступать некуда. Надежды таяли вместе с быстро убывающей численностью людей. Воины укрывались щитами от огня, метали в чудовище копья и топоры, но оно, казалось, только крепло и росло, питаясь кровью погибших.

– Смотрите! – раздался чей-то крик. Люди обернулись туда, куда показывал один из воинов – с востока приближалась группа людей. Вскоре уже стали различимы лица. Искатель и ещё один старейшина держали под руки высокого старца, его седая борода до пояса развевалась на ветру. За ними следовала группа южных и северных старейшин.

– Вы должны забыть распри и объединиться! – запыхавшись, прокричал старик Мон, когда они уже подошли к лидерам войск.

– Так мы это… как бы уже… – улыбаясь, проговорил Тырим.

– Ну да, я вон даже пару раз его от верной смерти спас, – показывая на Тырима, произнес Андриас.

– Эээй! Злая кровь! Посмотри сюда! – закричал, что было сил, старец Мон. И чудовище, услышав его, повернуло все свои головы на старика.

– Однажды я уже запечатал тебя и сегодня сделаю это снова! Ибо войны больше не будет! Слышишь ты, уродливое порождение зла? Не будет больше войны! Для выяснения силы нам хватит честных турниров!

С этими словами Мон развернул древние свитки и начал читать заклятия на древне-варварском языке. Остальные старейшины последовали его примеру, и нестройный хор голосов запел над полем битвы странную песнь. Воины, не знавшие слов, просто повторяли звуки, и вот уже всё войско, как один голос, пело вслед за старцем слова неведомых старинных заклятий. Наступавшие со всех сторон звери вдруг разом остановились и застыли, словно каменные изваяния. Чудовище бесновалось изо всех своих сил. Столбы огня обрушивались на щиты воинов. Но южный воин прикрывал северного, а северный подал руку упавшему южному воину. И такой дух единства и сплоченности стал разливаться над полем, что чудовище сначала замерло, а потом на глазах тысяч людей стало превращаться в красный туман.

Туман бледнел и становился прозрачнее с каждым словом заклятия. И, наконец, полностью растворился в солнечном небе. Трава прямо на глазах стала зеленеть, скрывая все следы недавнего сражения.

Тырим снял шлем и подошел к старцу:

– Старик… Я… Я даже не знаю, какими словами благодарить тебя, – бывалый воин замолчал, а потом опустился на одно колено перед стариком.

Андриас, глядя, на недавнего врага, а ныне на боевого друга, последовал его примеру. И вслед за своими лидерами все огромное войско преклонило колени перед мудростью веков.

– Всё имеет свойство возвращаться, – медленно начал старик, – когда-то на этом поле положено начало войны между Севером и Югом. И теперь, здесь же, мы положили конец этой войне. Так берегите же мир, дети мои. Берегите мир, и Злая Кровь больше никогда не возродится!

На последних словах старик воткнул в землю витой посох. Два цвета; красный и синий – символы сторон, были крепко переплетены в посохе в затейливый узор.

– Да будет мир! – тихо произнес старик и, взяв под руку Искателя, отправился в обратный путь.

Таверна отмечала победу над злом и единство варварского мира. За большим столом, конец которого уходил в распахнутые двери таверны далеко на улицу, сидели все герои последних событий. Южане и Северяне за одним столом.

И действительно, совсем необязательно проливать человеческую кровь, чтобы доказать превосходство сил. Правда?