Фары машины освятили силуэт девушки. Она замерла возле подъездной двери и обернулась: из четырёх стоящих во дворе машин, фары включились у одной, но она не трогалась с места. Свет от фар ослеплял глаза. Девушка лихорадочно набрала код, потянув дверь на себя, и рванулась в подъезд.

Наскочив в дверях на мужчин, она даже не успела вскрикнуть, как один из них зажал её рот, а второй заклеил скотчем. Ей связали руки за спиной, вывели из подъезда и запихнули в машину, что подъехала прямо к подъездным дверям. Машина выехала со двора и помчалась по ночному городу. Девушка мычала, брыкалась, пыталась освободиться от липкой ленты свои руки, что удерживала их за спиной.

– Успокойся! – приказал ей мужчина.

Она посмотрела на него. Второй мужчина сидящий рядом с водителем на переднем сидении, изучал содержимое её дамской сумочки. Он вынул оттуда телефон, покрутил в руке и, отключив его, положил обратно. Достал косметичку, открыл, пошарил в ней рукой и снова закрыл. Просмотрев все отделы в сумочке, застегнул замок.

– Извиняюсь за неудобства, но у меня инструкция. – проговорил вежливо мужчина, сидящий рядом, обращаясь к девушке. Он достал из кармана чёрную ткань и завязал ей глаза. Она мотала головой, мычала, пытаясь говорить сквозь заклеенный рот, но сопротивления были бесполезны.

Мужские сильные руки завязали узел на затылке, закрыв её глаза чёрной тканью, а потом скользнули ей на грудь, обводя их силуэт через блузку.

– Перестань! – сказал второй мужчина и тот убрал руки.

– Приедем, я сниму повязку. – пробубнил ей в ухо рядом сидящий мужчина. – А фигурка у тебя ничего.

Машина ехала недолго и вскоре остановилась. Девушке помогли выйти из неё, не снимая повязки с глаз. Мужчина держал её за руку, вёл за собой, комментируя маршрут.

– Поднимай ногу, а то запнёшься… Сейчас голову пригни… Ступеньки вниз, их ровно десять: один, два, три… девять, десять. – считал вслух он. Слышно было как открылась тяжёлая, железная дверь. – Здесь порог, перешагивай. А сейчас прямо и всё время прямо.

Они шли по длинному коридору, который освещала бра на стенах. Стены были обшарпанные, местами кое-где с отвалившей штукатуркой. Но девушка этого не могла видеть. Они остановились возле двери. Мужчина постучал в дверь барабанной дробью пальцами. Он снял с глаз девушки повязку и, толкнув дверь от себя, впустил в комнату вначале её, а потом следом вошёл за ней сам.

На диване лежал мужчина в спортивных брюках светлых тонов и белоснежной майке. На стук в дверь он открыл глаза, потянулся и встал с дивана. Мужчина, что привёл девушку, осторожно отлепил скотч от лица и так же бережно освободил ей руки. Скомкав всё это и не проронив ни слово, вышел из комнаты.

Девушка испуганным взглядом посмотрела по сторонам и уставилась на незнакомца, предчувствуя что-то очень плохое.

– Ну, давай знакомиться. – проговорил мужчина, подойдя к ней.

– Что вам нужно? – спросила она, отходя назад к дверям.

– Формулу долголетия. – сказал мужчина и улыбнулся – Тебя зовут…?

– Не скажу.

– Значит и я не буду называть своего имени.

Он подошёл к стене, как ей показалось в начале, но оказалось, что это были двери. Как в вагоне-купе он раздвинул их в разные стороны и там была ещё одна комната: яркий свет, посредине длинный стол с белой скатертью, на нём разные блюда, столовые приборы, стопка тарелок.

– Кушать хочешь? – спросил мужчина, заходя туда не оборачиваясь.

Девушка не сводила глаз с незнакомца следя за каждым его действием. Это был высокий, стройный молодой человек до 30 лет, смуглый, как уголь чёрными волосами с короткой стрижкой. Другими словами у него была не славянская внешность, но речь русская, без малейшего акцента.

Он налил из бутылки красное вино в два бокала на высокой ножке и, подойдя к девушке, протянул ей один.

– Я не буду пить. – ответила она, продолжая стоять в дверях, не решаясь войти.

– Вино хорошее. Румынское. У нас в городе ни в одном магазине такого не купишь. Попробуй. Чистит сосуды, кровь обновляет. Как хочешь. – сказал он и поставил её бокал на край стола возле неё, а сам пошёл дальше вдоль стены. Он сделал глоток вина, потом ещё. Он подошёл к высокой тумбе, где стоял телевизор с большим экраном. Не оборачиваясь к девушке, он показал ей фото, взяв их с тумбы, через своё плечо. – Это твой дед. Он химик. У него своя лаборатория. А это твои родители. Они виолончелисты. Сейчас на гастролях в Нью-Йорке.

– От куда у вас эти снимки? – спросила она.

– Из твоего альбома. – ответил мужчина и обернулся. Его взгляд был прямой и холодным. Чувствовалось, что он не лжёт. – Я знаю о тебе и о твоей семье практически всё. Тебя зовут Эльвира. Домашние зовут Эля. Тебе 20 лет и ты учишься в университете на химико-биологическом факультете. В отличии от мамы тебе достался дедов склад ума и постановка химических реакций – это хобби у тебя с детства. Ведь твой дед талантливый химик, непризнанный гений в этой науке… Каждый человек в чём-то гениален. Я не знаю на память таблицу Менделеева, я не смогу объяснить, почему сахар способен растворяться в воде и вообще, сколько нужно этого сахара, чтоб раствор получился концентрированным и вода не смогла больше растворять сахар, и он остался бы лежать на дне стакана… Давай я тебе кое-что покажу. Присядь, пожалуйста.

2 глава

Он поставил свой бокал на стол и вернулся к телевизору, взяв шнур от любительской видеокамеры, присоединил его к телевизору, включил её, а потом щёлкнул кнопку на телеке. Эльвира медленно подошла к столу. От сюда был виден весь экран телевизора, но садится на стул она не стала. Мужчина вернулся к своему бокалу, сел на стул и, направив пульт на телевизор, нажал кнопку. Он сидел к телеку боком и весь его взгляд был сосредоточен на девушке. Эльвира смотрела на экран и с каждой минутой испытывая шок от увиденного.

Кто-то с камерой в руках ходил по квартире, снимал обстановку, и всё происходящее. Это была её квартира, квартира её родителей. Помимо оператора в квартире было ещё человека три-четыре. Оператор вошёл на кухню. Чьи-то руки в резиновых перчатках производили весь этот фурор: обеденный стол отодвинули от стены, табуретки положили на пол, от куда-то появилась пепельница полная окурков, пустая бутылка из под вина, шампанского, кто-то выставлял фужеры, тарелки. Чьи-то фигуры проскальзывали мимо камеры и на тарелках появилось отдалённо напоминающее еду, в фужеры наливалось чуть-чуть вино, а так же на клеёнку, табуретки и в лежащем положении её положили к ножке стола. Всё происходило быстро, молча. Слышно было как открывался и закрывался холодильник. Показав в раковине горы грязной посуды с остатками еды, камера двинулась в коридор, а оттуда в зал.

До прихода сюда камеры, здесь уже успели навести бардак: диванные подушки валялись на полу, рядом коробки от DVD дисков. Возле одного футляра камера остановилась и стала опускаться ниже и ниже. Теперь можно было рассмотреть картинку и прочесть название. «Эротика» – гласила надпись и красивое обнажённое женское тело в откровенной позе.

– Что это? – выдавила из себя девушка.

Мужчина посмотрел на экран и спокойно сказал, глядя уже на Эльвиру.

– Твоя квартира.

– У меня нет таких дисков.

– Теперь уже есть. Хоть мои люди и пользовались перчатками, но у криминалистов будет много работы. Диски взяты в прокате и одному Богу известно сколько там пальчиков оставлено. Бутылки подобрали с помойки.

Камера переместилась в её комнату. Она плавно скользила вдоль стен, опускалась на пол, затем на потолок. Вся обстановка говорила о том, что здесь было весело и кровать играла не последнюю роль: сдвинута дорожка на полу, небрежно заправленная постель, комод смещён в сторону, разбитая в рамке фотография лежала на полу, нижнее бельё валялось у кровати. Рука оператора потянулась к одеялу и отбросило его в сторону: на простыне были капли крови.

Она посмотрела на мужчину, а он смотрел на неё. Всё это он уже видел.

– Это всё предстанет перед взором твоего деда когда он придёт. Ведь ты должна была ему позвонить, когда вернёшься домой от подруги. Ты не позвонила. Он волнуется. Звонит на домашний номер, тебе на сотовый, а может уже и мчится на этот адрес.

– Что вам нужно?

– Досмотрим фильм? – предложил мужчина.

Эльвира подняла глаза на экран. Камера стояла возле открытой двери ванной комнаты. Чьи-то руки в резиновых перчатках наводил беспорядок в ванной, роняли пузырьки с шампунями, опустив шлангу от душа в ванную, пустив воду, намочили зачем-то полотенце и бросили его на пол, разлили гель для душа и бросили его открытым. Чёрный свитер вскользь прошёл мимо объектива камеры и вышел из ванны.

– Кто вы? Что вам нужно?.. Что это всё значит? – закричала Эльвира.

Мужчина нажал кнопку на пульте и изображение на телевизоре погасло.

– Давай для начала успокоимся. – сказал он спокойным голосом. Он торсом лёг на стол, скрестив руки и положив на них подбородок. – Я не злодей. Хотя могу им стать. Я всё понимаю и ничего человеческое мне не чуждо. И как любой здравомыслящий человек, я за мир во всём мире. Я против войны, убийства, насилия, во всех его формах проявления. – он говорил спокойно, уверенно, чувствовалось, что он говорит правду. – Меня зовут Рамазан. Некоторые знают меня под именем Рома. Но это не суть важно. Я всегда себя считал русским, хотя оказалась, что во мне течёт цыганская кровь. Иногда в жизни нужно сделать глупость, чтоб узнать всю правду о себе. Тебя здесь никто не тронет, пока я этого не захочу. Мы сымитировали бурный вечер с распитием спиртных напитков, с просмотром порнофильмов, ну и конечно же с воплощением увиденного. Там под кроватью дед найдёт пару использованных презервативов. Мы разыграли твоё похищение с последующим выкупом. Твоему деду завтра утром позвонят и предложат сделку. Он согласится на любую сумму, но обязательно побежит в милицию. Они дадут ему денег и будут готовить план перехват. А вот чем всё это закончится, будет зависит от тебя.

– Что вы хотите?

– Чаю хочешь? – спросил Рамазан. Он встал со своего места, взял свой бокал, допил содержимое, и направился стоящему в углу столику, где стоял чайник быстрого закипания. – Надеюсь ты не из тех девушек «я после шести не ем»? Бери тарелку, накладывай салат. Можешь все три попробовать, очень вкусные.

Он включил чайник. Оставив там свой бокал, он вернулся к столу держа в руках деревянную коробку. Раскрыв её перед девушкой он предложил ей на выбор чай. Там в небольших квадратных ячейках лежали разные пакетики чая.

– Вы мне не ответили. – сказала Эльвира, не сводя глаз с мужчины.

– А мне и не объяснить. Я в терминах по химии не очень селён. Завтра прилетает человек, вот с ним ты и будешь работать. Кстати, ты знала над чем в последнее время работал твой дед?

– Нет.

– Ложь! Ты бывала у деда в лаборатории и тебя там видели не раз.

– Ну и что?! – закричала она. Чайник забурлил и отключился. Рамазан сел на стул на против её. – Да, мой дед химик! Да, у него своя лаборатория, пусть не большая, но своя. Он работал над разработкой прочности металлоконструкций от воздействия кислот и радиации. Он знает формулы органической химии, но то знает он, а не я! Встречаясь, мы не обсуждаем химические формулы и реакции, мы говорим на другие темы.

– А ты мне нравишься. Приятно пообщаться с умными людьми. Я думаю мы сработаемся. А будешь гнать фуфло, дед случайно погибнет в перестрелке. Подумай об этом. А ещё я могу пустить тебя по кругу, тебя отымеют все и не по разу. – сказал Рамазан и вышел из комнаты. Слышно было как хлопнула входная дверь и наступила тишина.

3 глава

Эльвира осталась стоять одна. Сердце в груди колотилось от страха и она села на стул. Она закрыла глаза. На какое-то мгновение ей показалось, что всё это сон и вот сейчас она откроет глаза и …. Она по-прежнему сидела одна за большим столом в незнакомой комнате без окон, где напротив перед ней на стене висела большая картина с летним пейзажем, ёлочки, осинки, берёзки, ручеёк, по правую сторону у стены на высокой полированной тумбе стоял телевизор, за её спиной была дверь и выход из комнаты, слева в углу столик, где стояли кружки, чайник, печенье в вазе и дверь. Дверь, которую она заметила только сейчас. Она встала со стула.

– Ну и что?! В этом доме можно спокойно пожрать! – послышался мужской возмущённый голос за спиной. Девушка села обратно на стул. – Рамазан!

В комнату к столу вошёл незнакомый мужчина. Он посмотрел на сидящую девушку с не меньшим удивлением, чем она на него.

– Опаньки. – проговорил он. – Извините. Приятного аппетита. Я зайду позже. – сказал он и вышел так же быстро и шумно, как и вошёл.

Девушка прислушалась: вокруг было тихо и кроме неё никого. Она встала и направилась быстрыми шагами к телевизоры, где на тумбе лежали фотографии. Она взяла их и увидела на обратной стороне надпись её рукой дата съёмки. Теперь не было сомнений, что это фотографии принадлежат ей и были взяты из её альбома. Значит всё, что она сейчас видела тоже правда.

Забрав фотографии, она робкими шагами направилась к той незнакомой двери, что манила к себе, притягивая её взгляд. Она уже дошла до неё и рука потянулась к дверной ручке, как голос за спиной привёл её в страх.

– Хочешь открыть? Открывай.

Она обернулась. Рамазан стоял у входа в обеденную зону, навалившись спиной на двери, скрестив руки на груди.

– Ну, что же ты? Открывай или я вошёл не вовремя? – спросил он, улыбнулся и направился к ней.

Он сам открыл дверь, потянув её на себя. Она открылась легко, даже не скрипнув. Это была кухня. Посредине стояла большая электроплита, как в столовых, широкий стол, где возле него стоял бритоголовый, мускулистый мужик в клеёнчатом фартуке. Он вынимал из тазика с водой окуней, распарывал им брюхо на доске, выскребал содержимое и отбрасывал в раковину, брал следующую рыбу, делал тоже самое, потом брал другую. Он посмотрел на открывшуюся дверь, но свою работу не приостановил ни на миг.

– От сюда нет выхода. Это сплошной лабиринт. Здесь можно часами блуждать из комнаты в комнату. – сказал Рамазан и закрыл дверь. – Тебя сейчас проводят в твою комнату. Постарайся выспаться. Завтра будет тяжёлый день. Стас!

В комнату кто-то вошёл, а потом появился и в дверях. Это был тот мужчина, что заклеил ей рот, завязал глаза в машине и привёл сюда. Он улыбался глядя на девушку.

– Проводи. – сказал ему Рамазан. Тот кивнул головой. Она двинулась к нему, дрожа от страха, помня, как он прикасался к ней в машине. – Кстати. – проговорил Рамазан и Эльвира даже вздрогнула от неожиданности, решив, что он сейчас потребует, чтоб она положила фотографии на стол. – Ты любишь плавать?

Эльвира обернулась. Она не понимала почему он об этом спросил.

– У меня здесь есть бассейн. Ты предпочитаешь плавать утром или вечером? Ты гостя, тебе выбирать время.

– У меня нет с собой купальника. – ответила Эльвира.

– Утром или вечером?

– Днём.

– Днём много работы. Очень много.

– Тогда вечером.

– Хорошо. С семи до девяти это будет твоё время. – сказал Рамазан и обратился к Стасу. – Скажи парням, пусть идут ужинать.

Она вышла из комнаты вслед за Стасом. Он шёл молча по длинному коридору, где иногда встречались двери, но он проходил мимо. Вскоре он остановился возле одной. Он приложил свою ладонь к врезанному дверному замку и сделал поворот ладони от косяка. Послышался щелчок. Он толкнул дверь от себя. Оттуда на них смотрела темнота.

Стас подтолкнул её за плечо в комнату, щёлкнул по выключателю, зажёгся свет. Он закрыл дверь. Послышался снова щелчок и удаляющие шаги за дверью.

Перед ней была широкая кровать, на ней лежала её сумочка, а рядом с кроватью стояла спортивная сумка с длинным широким ремнём. По правую сторону стояло трюмо с зеркалом и рядом мягкий пуфик, по другую сторону белая дверь, скорее всего там был санузел.

Она подлетела к своей сумочке, положив на кровать стопку своих фотографий, вытащив их из-под кофты. Она вытряхнула всё содержимое своей дамской сумочки и стала лихорадочно искать телефон. Телефона не было. Она опустилась на колени и расстегнула замок у спортивной сумки. В неё были запихнуты какие-то вещи. Эльвира вытащила блузку, затем вязанную кофту на пуговицах, джинсовые шорты и её вдруг осенило, что это её вещи! Она смахнула всё это с кровати на пол и упала лицом вниз, разрыдалась.

Услышав щелчок в дверях, Эльвира смахнула слёзы и села на кровать.

– Рамазан попросил принести тебе ужин. – сказал вошедший Стас. – У-у-у. У нас прислуги нет. Сама разбросала, сама и собирай. – сказал он, перешагивая через вещи на полу и, поставив поднос на трюмо, вышел.

Она шмыгнула носом и посмотрела, что ей принесли: небольшая розовая пиала с горкой наложенного салата, тарелка плова, кусок чёрного хлеба, кружка горячего чая и две пирожные эклер на блюдечке.

4 глава

Дед открыл своим ключом дверь и вошёл в квартиру.

– Эля! Эльвира, ты дома? – позвал он, стоя в темноте в коридоре.

Он включил свет. Снял обувь. Прямиком направился в спальную к внучке. Постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошёл в комнату.

– Эля, ты дома? – спросил шепотом он и включил свет.

От увиденного он попятился назад и вдоль стены дошёл до кухни. Он сухо закашлял, словно пересохло горло, включил свет, но так и не решился шагнуть туда. Губа затряслась, руки задрожали. Он отвернулся, предчувствуя что-то ужасное и, шаткой походкой, вошёл в зал, сел на диван. Свет из коридора освещал его силуэт.

– Звонить? – спросил один мужчина другого, уставившись оба на деда через экран монитора

– Рамазан сказал утром. – ответил ему другой.

– Так он же сейчас в квартире.

– Ну и что. Сказано утром, значит утром.

– Утром он будет уже не один. Менты, следователь, криминалисты.

– И что? Они тебе как-то помешают?

***

– Давайте ещё раз по порядку. Подругу как зовут?

– Света.

– Фамилия?

– Не помню.

– Где живёт вы тоже не знаете?… Она должна была позвонить, но не позвонила. Мобильник не отвечал, трубку в квартире тоже никто не брал и вы едите сюда. Так?

– На полу найдены два презерватива с остатками спермы.

– Нашёл, молодец! Не мешай. Всё по мешкам и на экспертизу. Семён Михайлович, а у Эльвиры был мальчик? Ну, она с кем-нибудь дружила? – следователь смотрел на бледного, подавленного горем старика, сидящего на диване, теребя в руке носовой платок мокрый от слёз. – Вам тяжело, я понимаю. Но… нам нужна сейчас хоть какая-нибудь зацепка.

– На футлярах от дисков есть отпечатки и на бутылках тоже. Мы сняли. Несколько окурков взять?

– Да хоть все возьми! Только не трогайте вы меня! – злился следователь.

– Она не такая… Я растил, я знаю… Эти вон вечно на репетициях, да на гастролях разъезжают, а Элька со мной. Я и кашу сварю, и книжку на ночь почитаю. Садик, школа, родительские собрания. Она не пьёт. И подруги у неё хорошие. Они не шляются по барам и ночным тусовкам. В дом никого и никогда не приводила. Это какой-то бред. – бормотал дед дрожащим голосом.

– Просто девочка выросла.

– Помолчи. – рявкнул следователь на своего помощника, и обратился к деду. – Исходя из своего опыта я знаю, что мы порой никогда не думаем на тех, на кого можно было бы подумать. Поэтому не будем никого исключать из списка её знакомых. Давайте по порядку. Одноклассники. У неё хорошие были отношения с мальчиками в классе? Может первая любовь? Спустя годы встретились, решили посидеть, отметить встречу, школьные воспоминания и пошло-понеслось, а? Может месть за неразделённые чувства?.. А как складываются у неё отношения с однокурсниками?

Стоящий на тумбочке телефон затрезвонил. Толпившиеся в комнате люди замерли.

– Тихо, ни звука! – рявкнул следователь. – Семён Михайлович, возьмите трубку.

Дед встал с дивана и подошёл к телефону. Кровь пульсировала в висках. Он снял трубку.

– Алло!.. Алло!

– Слушай сюда. Хочешь увидеть внучку живой – готовь деньги. Нужны только рубли купюры разных достоинств вплоть до сторублёвых. Миллион. На сбор три дня. Время пошло. – проговорил мужской голос и послышались короткие гудки.

К нему подошёл следователь, взял трубку из рук и положил на рычажки.

– Успокойтесь. С деньгами мы поможем. Телефон поставим на прослужку и отследим следующий звонок. – сказал следователь. – Воды принеси!

– Бред. Нас с кем-то перепутали. – бормотал дед, пока следователь под руки вёл его обратно до дивана. – Мы люди не богатые. Мы не знаменитость какая-то… Это полный бред какой-то. Я никогда не держал в руках таких денег.

– Вы смотрели не пропали ли деньги, золотые украшения, что либо ценное? – спросил следователь, но дед его уже плохо слышал и даже принесённую воду пить не стал.

Двое мужчин не отрывали своих взор от монитора, следя за всем происходящим в квартире и слыша каждое слово через маленькие видеокамеры, оставленные ими же в квартире при первом визите.

– Сиди. Я пойду доложу Рамазану, что дед получил информацию. Пожирать, что купить?

– На свой выбор. А у деда инфаркта не будет? А то ему совсем что-то поплохело.