Любимый город может спать спокойно. Рассказы

9 глава

– Ну, чё?

– Суп харчо!.. Задолбал меня постоянно спрашивать!

– А кого мне спрашивать, если мы здесь вдвоём сидим? Не ездить же каждый раз к Рамазану.

– Тогда звони.

– Так звонить или не звонить?

– Нахер я согласился с тобой работать. Ты и пяти минут спокойно молча посидеть не можешь! Звони!

Мужчина оторвал взгляд от монитора, покосился на приятеля, громко выдохнул и нажал кнопку на селекторе. Люди на экране притихли, все глядели на трезвонящий телефон. Семён Михайлович подошёл к телефону и снял трубку. Мужчина тут же взял свою.

– Алло!

– Внучка нужна?

– Где она?! – крикнул дед в телефонную трубку. – Не трогай её! – в ответ послышались короткие гудки.

– Успокойтесь. – к нему подошёл следователь. – Если мы хотим засечь звонок, нам нужно время. Тяните разговор. И говорите спокойно. Я вам уже говорил, что отпечатков Эльвиры нет ни на бутылках, ни на бокалах. Её не было на этой пьяной вечеринке. Мы пообщались с её подругой Светой. Странного ничего в её поведении она в тот вечер не заметила, расстались они сразу после пиццерии, потому что она как-то особо рвалась домой. Может она кому-то дала ключи и торопилась домой, чтоб успеть прибраться. – в квартире снова раздался звонок телефона. – Говорим спокойно и соглашаемся на все их условия.

Дед снял трубку.

– Да. – сказал он.

– Ещё раз гаркнешь, я вышлю тебе её по частям в разобранном виде. А теперь слушай сюда: никакой милиции, деньги мелкими купюрами, у тебя два дня. На твоём месте я бы поторопился.

– У меня не таких денег.

– Зато у тебя есть квартира, машина, гараж, личные сбережения и ещё есть лаборатория. – проговорил мужской голос и положили трубку.

Мужчины посмотрели друг на друга и, тот что говорил по телефону, подставил свою ладонь, а второй ударил по ней. Хлопок разнёсся по комнате.

– Им нужна лаборатория. – проговорил дед, садясь в кресло. – Как же я сразу не догадался.

– Что за лаборатория? – спросил следователь, присев рядом на диван.

– Моя лаборатория. Это было в конце того месяца. Число я не помню. Практиканты ушли. Ассистента я тоже уже отпустил, а сам задержался по своим делам. Вышел уже около часа ночи. Всё закрыл, включил сигнализацию. Не прошёл и двух шагов, как ко мне подошли двое. Хорошо одеты, в костюмчиках, при галстуках. Обратились по имени – отчеству, спросили, не желаю ли я продать лабораторию, предлагали наличкой аж два миллиона. Я ответил, что не подавал объявление о продаже. Предлагали мне обсудить это в машине. Я отказался. Сказал, что нам просто не о чём говорить. Я сел в свою машину и уехал. Проезжая мимо их, я слышал их последнюю фразу: «Всё равно продашь.»

– Вы по образованию химик? – спросил следователь.

– Да. На пенсии времени свободного много, кто-то огородами занимается, посадками, а я вот… Это обычная химико-органическая лаборатория. В ней нельзя расщепить атом или создать водородную бомбу. Я приобрёл её в восьмидесятые годы, когда государство выдало ваучер. Это было полуразрушенное здание. Теперь у нас новейшее оборудование, оснащённая база реактивов, лицензия, даже студенты с хим. факультета дипломы у нас защищают, пишут диссертации и так кое-какие небольшие заказики для оборонки.

– А как выглядели те люди?

– Я не рассматривал. Но за ними стоит влиятельный человек и явно не бедный. Вот только зачем она ему?

В комнату вбежал запыхавшийся молодой парень. Он отдышался и выпалил.

– Это иногородний звонок. Похоже даже не с нашей области. Операторы устанавливают. Ветвь южная. Может даже Курган.

– И нафиг в такую даль увозить девчонку? – проговорил, следователь и поднялся с дивана с ошарашенным видом.

– Ну, давайте, поезжайте-ка в Курган. – проговорил мужчина, потирая ладошки. – Как думаешь, поверят? – обратился он к напарнику.

– У оперов есть мозги, но нет смекалки. Видать за время учёбы она у них выветривается. Мож поедут, а мож не поедут, но в эту ночь они явно спать не будут. – ответил второй и они опять уставились в монитор.

– Я никаких денег им передавать не буду! – дед вскочил с кресла. – Я должен знать, что она жива. Пока не услышу её голос – никаких сделок!

– Опаньки! Слыхал? – спросил один мужчина другого, оторвав свой взгляд от монитора.

– М-м-м. – промычал тот. – Если вам нужно испортить дело, позовите Рамазана. Он вам все карты перемешает.

– А если вы хотите открыть своё дело, – проговорил другой мужчина, как бы дополняя мысль первого, – тоже позовите Рамазана. И он научит вас делать деньги из воздуха.

***

– Рамазан! – Леонид вошёл в обеденную зону, а за ним, озираясь по сторонам, медленно шёл Максим. – Это что такое?.. Что за пьянка?

Он стоял обалдевшим. Уже вдвоём они смотрели, как за большим обеденным столом, в полном одиночестве, сидел уже изрядно подвыпивший Рамазан, а возле него рюмка и бутылка красного вина. Он налил из бутылки вино в рюмку и залпом выпил. Леонид подошёл к нему и, взяв бутылку за длинное горлышко, убрал со стола себе за спину.

– Бутылку поставь… Я тихо сказал?!

– Зачем ты это делаешь?

– Сдохнуть хочу. – ответил Рамазан и посмотрел на Лео так, что тот ничего больше говорить не стал, а просто с грохотом поставил бутылку на прежнее место и направился к выходу.

– Дома у себя психовать будешь. А если не нравится, заявление на стол и на все четыре стороны. Я никого не держу! – крикнул ему вслед Рамазан и обратился к Максу. – Присаживайся. Да не переживай ты, никуда он не уйдёт. С ребятами в гараже познакомился?.. Ну, вот и славненько. Давай выпьем за знакомство? Ребята там хорошие, не обидят. – он налил себе и Максу. Тот отрицательно быстро закачал головой и стал показывать рукой, что пить не будет. Он достал блокнот из кармана брюк и что-то написал, показав Рамазану. – Когда-нибудь начинать надо. Или ты меня не уважаешь? Кстати, меня зовут Рамазан. Просто Рамазан и без отчества. Заметь, мы друг к другу только по имени обращаемся. Кушать хочешь?

В комнату к ним вошёл Данил. Он поставил перед Максом тарелку с жаренной картошкой, а сверху порезанные кольцами солёные огурчики и рядом тут же в тарелке небольшая горка консервированного зелёного горошка и кукурузы.

– Чай нальёшь сам. – сказал ему Данил, показал, где находится чайник и обратился к Рамазану. – А тебе что-нибудь принести?

– Нет. Дай я с человеком поговорю. – сказал Рамазан, взял рюмки и пересел к Максиму поближе, сунув одну ему. – Давай за знакомство. – чокнувшись с ним, он выпил свою порцию. Максим сделал маленький глоток. – Давай, рассказывай о себе. Рубашку где так испачкал?.. Я эти жесты не понимаю. В гараже?.. А, об перила моста. – прочитал он запись в блокноте, куда писал Макс. – Сестра или брат есть?.. Старшая? Понятно. Говорят ты со скандалом из дома ушёл? Не переживай. Они потом всё поймут и простят. Ты кушай, кушай. Я тебе сейчас чай сделаю.

Он встал, направился к чайнику, включил, стал доставать кружку.

– Сахара тебе сколько?.. Понял. – Макс показал ему два пальца.

Рамазан вернулся с чаем снова к столу.

– А сестра говорить умеет?.. Поди замужем? – Макс быстро и размашисто писал в блокнот, так, что буквы получались не ровные и даже не по прямой линии. – Э-э-э. На хромой кобыле далеко не уедешь. Так не пойдёт. – отчитал его Рамазан, но Макс снова ему что-то писал и показывал. – Не надо никого обвинять. Всё! Поздно, уже проехали. Пил отец или не пил. К чему это сейчас? – разглагольствовал Рамазан, узнав, что у сестры всё хорошо, а у него проблема из-за отца. Рамазан ударил руку об руку. – Назад в матку не залезешь и на две клетки не поделишься. Полюби себя таким, какой ты есть. И плевать тебе на него, любит он тебя или не любит. Это теперь твоя жизнь. Ты живёшь для себя, а не для них. И жизнь твоя будет такой, какой ты её сделаешь сам. Скажи им спасибо, что в младенчестве не прибили! А этот блокнот тебе парни в гараже одолжили? – спросил Рамазан, взяв блокнот из рук Макса, пролистав и остановившись на первых страницах. – Добрые мальчики. Прям с расчётами и вычислениями подарили. Придут они сейчас сюда ужинать. Получат у меня сейчас пиздюлей.

Макс улыбнулся и даже рассмеялся. Настроение поднялось. Дядька оказался совсем не злым, как рассказывали про него в гараже мужики.

10 глава

– Что опять случилось? Он почему пьёт? – спросил Лёня, войдя к Данилу на кухню через другие двери из коридора.

– Ты меня спрашиваешь?

– А здесь ещё кто-то есть?

– Я сам только час назад как вернулся. Он уже сидел и пил. Почему Стас посуду после обеда не помыл?

– У Стаса и спроси. Иди останови его!

– Он тебя послал, хочешь, чтоб он и меня послал? Знаете, это всё ваше личное дело, моё дело кухня. Видишь я котлеты делаю, сейчас налеплю, жарить буду. А если он хочет напиться, кто его остановит?

– Ему же нельзя.

– Так поди, скажи ему об этом, ты ж у нас доктор. – съехидничал Даня.

– Я не против, если рюмочку одну перед ужином, но он бутылку уже допивает.

– Вторую. – спокойно сказал Данил и показал на угол, где возле мусорного ведра стояла пустая бутылка из-под красного вина.

– А это уже алкоголизм! Сидеть одному и в одиночестве пить. – Лео подошёл к двери и прислонил ухо. Разобрать речь за дверью было трудно.

– Эти срывы у него каждый раз после поездки к врачу. А каждый день он не пьёт. – защищал его Даня. – Если есть хочешь, ешь здесь. Картошка на плите горячая, огурчики вон из банки доставай.

– А тебя где носило? – спросил его Лео.

– Да так. – ответил Данил.

– На какую ты пасеку ездил?

– Ни на какую. До ближайшей пасеки несколько сот километров. До рынка доехал. Дед мёд продавал. Свойский. Сам пчёл держит.

– Тебе чё (что) мёд нужен?

– Нет. Хочешь знать больше, спроси завтра у Рамазана.

– А я с ним завтра вообще разговаривать не буду. – заявил Леонид, накладывая себе в тарелку картошки, присаживаясь за стол.

– Рамазан не гордый. О сам к тебе подойдёт. Этого разговора он завтра даже не вспомнит. – сказал Данил и посмотрел на Леонида. Тот только кивал головой. Это уже случалась и не раз.

– Ну и как тебе идея с машинкой-невидимкой? – спросил Рамазан Макса. Тот пожал плечами. – Думаешь это не возможно? Как говорят фокусники: ловкость рук и никакого мошенничества. Про ракеты-невидимки слыхал?.. По глазам вижу, что слыхал. Она невидимка не потому, что никому не видна, а потому, что радары её засечь не могут. Вот и нам не от всех спрятаться нужно, а только от постов ГАИ. Погони – только в фильмах остались. Сейчас перехват просто делается. Данные передаются: модель машины, цвет, номера. Вот нам и нужно, чтоб от одного поста ГАИ до другого поменять гос. номер и цвет, причём не выходя из машины и не снижая скорость. Думаешь это не возможно?.. Раньше человечество тоже думало, что нельзя взлететь от земли, силу притяжения не преодолеть. И ничего. Сейчас ракеты взлетают в космос, самолёты летают по небу. При желании можно сделать всё, даже научиться ходить по потолку.

Вскоре к их столу Стас привёл ужинать Эльвиру. Увидев, что Рамазан сидит не один, головой мотнул, словно молча спрашивая: «И чё (что) делать?» на что Рамазан, так же молча, глазами ответил: «Оставляй».

– Садись. – сказал Стас девушке и направился в сторону кухни. Открыл дверь и сказал, не заходя туда. – Дань, надо бы покормить девушку. Лео, привет!

Он вернулся к их столу, а из-за дверей вскоре вышел Даня, неся на тарелке тоже, что приносил и Максиму. Макс допил чай и смотрел на мужчин, не зная, как привлечь к себе внимания, чтоб отпроситься и выйти из-за стола.

– Чё (что) нового у нас в мире? – спросил Рамазан Стаса, посмотрев на него абсолютно пьяным взором.

– Браконьеры обнаглели. Ради икры, всю осетру скоро по вылавливают.

– А куда смотрит наше любимое государство? Не могут остановить этот беспредел? Закупочную стоимость поставь 20 руб за кило и всё! Чтоб по пять-восемь часов в море, в холод и ветер, да за сотку работать – дураков у нас нету! И лодки побросают и снасти.

– Так икра не может быть такой дешёвой?

– Так реализация икры у нас идёт в банках с государственных рыбоперерабатывающих предприятий, а это совсем другая история. Себестоимость равна потраченным затратам.

– Так браконьеры тоже начнут икру в банках продавать.

– Если они начнут закупать тару, заказывать этикетки в типографии, фасовать и нести продукцию до потребителя, то это уже не браконьеры, а предприниматели. – рассудил Рамазан. Стас только усмехнулся. – Проводи Макса, покажи ему наше скромное жилище и его комнату.

– Хорошо. – ответил Стас.

Максим встал из-за стола, кивнув головой Рамазану. Тот сделал тоже самое. Он посмотрел ещё раз на девушку и направился к выходу. Стас пошёл за ним, урвав со стола бутерброд с колбасой.

– Почему не ешь?.. Может выпить хочешь? – спросил Рамазан Эльвиру.

– Нет.

– Ненавидишь меня?.. Ну и правильно. А как у нас дела?

– Соединение не стойкое. При кислороде оно распадается на воду и щёлочи. За чем вам эта формула?

– Какая?.. С₁₂ ОН₅. – сказал Рамазан и улыбнулся. Он налил себе в рюмку вино и выпил залпом.

– То соединение, что вы от меня просите нельзя получить случайно, вот так просто. Должна быть логическая цепочка. Последовательное действие цепных реакций. Точность дозировки. Кто-то эту формулу уже получал? – спросила Эльвира.

Она смотрела на пьяного Рамазана и ей казалась, что он её даже не слушает. Она поковырялась вилкой в жаренной картошке, вилкой ухватила солёный огурчик и положила себе в рот. Она очень хотела есть, но в присутствии этого человека, она чувствовала себя не уютно.

– Твой дед. – ответил Рамазан на поставленный вопрос, но с задержкой. – Эта формула или это соединение есть у твоего деда. Чаю налить?

– Это не правда! Мой дед никогда этим не занимался!

– А ты в курсе всего, чем занимается твой дед? – Рамазан встал и, стараясь удержать равновесия, направился за чаем к столику. – Он милый, добрый, заботливый дедушка. Ведь так? Про него даже была статья в газете. Не читала? – спросил он и обернулся. – Чай чёрный или зелёный?

– Вы всё лжёте!

– Я?.. Никогда. Нет такой привычки. Так тебе зелёный чай или чёрный?

– Чёрный.

За стол он вернулся с чаем для Эльвиры. Донёс аккуратно и не расплескав. Он сел рядом, но не близко. Их разделял свободный стул. Он смотрел на девушку, а Эля доела картошку и стала потихоньку пить горячий чай. Она заговорила первая.

– Вы отпустите меня?

– Отпущу. Слово даю, могу даже дать в письменном виде, если получишь это стойкое соединение.

– А если ничего не получится?

– Значит не отпущу.

– Но я же не знаю! Не знаю! – крикнула она.

– А ты не кричи. Ты думай. Сюда мы могли притащить твоего деда, да он старый. Терять ему нечего. Молчать будет, как партизан. А вот ради спасения единственной, любимой внучки, он пойдёт на всё. Дед твой умный, он просчитывает каждый шаг. Мост новый видела? Раньше только люди по старому мосту ходили, а сейчас автостраду забубенили. Твой дед финансировал. – Эльвира смотрела на него не отрывая глаз. Ловила каждое его слово, но по-прежнему считая, что это просто пьяный бред. – Есть такой налог, называется дорожный. Платят все автомобилисты. Так вот дед твой с этого проекта будет хорошие дивиденды получать. Этот участок дороги оказался самый востребованный. Как говорится, умно вложил деньги, это мы дураки их прожираем. Одним днём живём. Знаешь сколько у него денег? У-у-у. Даже у меня столько бабла нету. Хотя я себя считаю далеко не бедным человеком.

Никогда она не видела у деда пачек денег, хотя частенько у него жила месяцами. По разговору родителей, дед часто даёт матери какую-то сумму, чтоб они могли сводить концы с концами, оплачивать свои авиаперелёты на гастроли. И ей он ни разу не отказал в покупке будь то сапоги, модная юбка или джинсы, косметика или бижутерия. Он всегда говорил: «Я один живу. Мне хватает пенсии.»

11 глава

– Ну, что молчишь, как на поминках? Скажи, хоть что-нибудь. – сказал Рамазан.

– Я домой хочу.

– Я тоже. Я дома не был 15 лет. Хотел проездом приехать, да хоть издали на свой дом глянуть… А как хочется войти в свою комнату и вдохнуть тот запах детства. Вот оно как вышло. Пошёл погулять вечерком часа на три и до сих пор гуляю уже 15 лет.

– Так поезжай. Насильно тебя никто же здесь не держит.

– Да лучше я сдохну здесь, в чужом городе, как бомж под забором, чем буду подыхать на руках у родной матери, видя её слёзы. – заявил Рамазан и встал из-за стола. Он направился к телевизору.

«Неужели сейчас опять что-то покажет.» – подумала Эльвира. Но Рамазан и не собирался включать телевизор. Он открыл дверцу тумбы и извлёк оттуда гитару. Эльвира успела заметить на дверце полочку, где стояли медицинские баночки с таблетками и капсулами. Одну баночку он даже прихватил с собой.

– Витамины какие-нибудь пьёшь? – спросил он её.

– Нет. – ответила она и отрицательно покачала головой.

– А я пью. – сказал Рамазан, повесил гитару на плечо, открыл крышку, вытряхнул на ладонь капсулу и забросил в рот. Поставив баночку на стол, он запил капсулу остывшим чаем из чей-то кружки. – Ты, веришь, что БАДы полезны?

– Не знаю.

– Это химия или натуральный продукт?

– Я не знаю. Никогда не интересовалась.

– Понятно. – сказал Рамазан и сел напротив, обняв гитару и пробежав пальцами по струнам. – Вот я смотрю на тебя и завидую. Тебе всего 20 лет, у тебя вся жизнь впереди. А я своё 20-летие справлял на зоне. Да и не было никакого дня рождения. Начальник отряда на словах поздравил, а вечером открытку от матери получил. Вот и всё веселье.

Он заиграл на гитаре и запел зоновскую песню. Эльвира была его единственным слушателе:

 
«Я начал жизнь, на малолетку я попал.
Не хулиган я был, не хулиган.
Я есть хотел и лишь по этому украл.
Попал в капкан, братва, попал в капкан…
 
 
Малолетка, малолетка – вокруг жизни моей сетка.
И казённая одежда, по натуре лишь надежда.
Малолетка, малолетка – в моей мрачной жизни клетка.
Изоляция от мира, не ломаемая си-и-ла!»
 

Он ладонью прижал струны на гитаре. Наступила тишина. Сейчас она ещё больше стала его бояться. Она молча смотрела на него. Его взгляд был задумчивый, навеянный воспоминаниями былой молодости

– Как я себя тогда ненавидел. – проговорил тихо он. – Я вены себе вскрывал, башкой об стены в кровь, даже псине в пасть бросился. Она мне артерию сонную прокусила. Не сдох. Вылечили. Три дня на снотворных держали, психоз снимали, а потом депресняк лечили. Ходил словно зомби, как контуженный. И чтоб башню не сносило, научился играть на гитаре по книжкам. И всё из-за сникерсов, будь они неладны!

 
«Я научился многому с тех пор.
Ты знаешь там какие педагоги?
И вышло, что мой первый приговор.
Меня свернул тогда с пути-дороги…
 
 
Малолетка, малолетка – в моей мрачной жизни клетка.
И казённая одежда, а в душе горит надежда…
 

Алкоголь уже давно ударил в голову и тянуло просто поговорить по душам. Девушка пила чай не спеша, слушая его пьяный монолог. За ней, как назло, никто не шёл.

– Нам было по 17 лет. Дури больше, чем мозгов. И этот азарт: откроется замок или нет? А оно взялось и сошлось! Ключ повернулся, замок расстегнулся… Ты этого не застала. Киоски железные стояли вблизи остановок. Работали круглосуточно. Тогда только появился американский шоколад: Сникерс, Баунти, Твикс, Марс. Жвачки были «Турбо – спорт» с вкладышами гоночных машинок. Все парни у нас в классе их собирали, обменивались, если попадали одинаковые… В тот вечер он почему-то стоял закрыт. Моросил мелкий дождь. Выходной день, на улице никого. У Сани связка ключей была. Все ключи, что находил на улице, подбирал. Вот одним из тех ключей мы замочек тот и открыли. Этот батончик Сникерс я мог позволить себе купить раз в неделю на сэкономленные деньги от школьных обедов. А тут целые коробки этого шоколада. Сначала просто сидели ели, кока-колой запивали, а потом по карманам давай тырить в брюки, в куртку, прихватили горсть жвачек. Мы из киоска вышли, а по дороге патруль ДПС. Мы бежать, они за нами. Ночь провели в изоляторе. Завели дело о взятии с поличным. Матери пришли только утром, но домой нас не отпустили, будто мы воры-рецидивисты какие-то… А потом суд и по полной катушке – пять лет, от звонка до звонка. В то время пятёрку давали за угон автомобиля, но не за десять шоколадок. Адвокат настаивал на условном, но видать мы следователю не понравились… Хозяин киоска был грузин Джанелидзе. Имя уже не помню, а вот фамилия за время суда врезалась крепко в память. Хороший инструктаж он от следователя получил, «пел» так, что люди в зале прослезились, что мы его разорить хотели, троих детей его без куска хлеба оставили, сюда же приплёл о ненависти русских к ним, что чурками дразним. Судья нас только спросил: «Вину свою признаёте?» А мы что? На добрых, русских сказках выросли, честность с молоком матери впитали. Нас спросили, мы ответили. Я как приговор услышал, на мать глянул, а у неё слёзы в глазах стоят и губы дрожат. У меня у самого сердце словно выстрелом пробило. Казалось, что всё происходит не со мной, будто сон это. Я ж никуда из дома на долго не уезжал. Даже в пионерские лагеря не ездил. Один раз отвезли, через три дня забрали. Выл так, что вожатые родителям на работу позвонили и те приехали за мной. А здесь разлука не на месяц, и даже не на два. Наручники на запястья нам ещё в зале суда застегнули. Когда уводили то отец кричал, что не сын я ему, что знать меня не хочет. Думал, это нервы, что с горяча не скажешь. А потом письмо от матери получил. Видать он заставил написать. И вот она вся правда! А не случись этого и не знал бы ничего… Мать с мальчиком цыганом дружила. Он пришёл к ним в класс посредине учебного года. Она у меня отличницей была, да ещё староста класса. Вот шефство над ним и взяла. С начало просто общение, потом дружить начали, а там и чувство в старших класса вспыхнули, а потом и любовь. В таборе как прознали, так всё табу! Не положено. Против его воли в 16 лет обручили с девушкой своей национальности, а потом и цыганскую свадьбу сыграли, по их закону и обряду. А они тайком встречаться стали. Потом она мной забеременела. А отец, что вырастил меня, тоже знал мою мать. Их дома напротив стояли. В одно дворе росли, только старше он её был лет на шесть. Сам как месяц развёлся и к родителям переехал. Знал, что своих детей иметь не сможет, а тут мать мою в положении увидел. Узнал, что мужа нет и давай свататься, мол у ребёнка отец будет, вроде как полная семья, мужское плечо рядом. Ну мать и согласилась. Долго он не знал, что в моих жила течёт цыганская кровь. Настоящий мой отец приходил к роддому. Мать ему меня через стекло показала и после этого он с женой уехали из города. Так цыганский совет решил. Поговаривают, что у него пять дочерей, а он всё о сыне мечтает. – Рамазан замолчал. Тишина повисла в воздухе. Он налил в свою рюмку вино и ещё один бокал для Эльвиры. – Давай выпьем, чтоб всё у нас получилось. – он подошёл к ней и протянул ей бокал. – И за наше знакомство. – предложил он и своим бокалом слегка задел её бокал.

– Любишь знакомиться? – спросила она, сделав глоток вина, потому что отказываться было как-то неудобно.

– Я? Нет. – ответил Рамазан и сел на своё место. – Была бы моя воля, сидел бы в комнате и никуда не ходил. Много лет уж прошло, а страх остался. Вот здесь. – он постучал кулаком себе в грудь. – Говорят душа у человека есть. Так вот страх в душе сидит. Мозгами понимаю, глазами вижу, а душа в комок сжимается и не хочет раскрываться. Боюсь я людей.

– И этих людей, что здесь живут?

– Это волки. Каждый по себе одиночка, а вместе – стая. Разорвут в клочья, а если придётся умереть, то молча, гордо. – он смотрел куда-то вперёд, даже сквозь неё. – Бояться надо того, кто дружбу предлагает. Не знаешь, что от этого человека ожидать: ложь, а может предательство, жестокость или безразличие, а может и вовсе трусость или подлость. Сашке УДО дали за примерное поведение. На полгода раньше меня освободился. Я говорил ему, что домой не вернусь, в Москву поеду. Домой писем я почти не писал, через Санькину мать она узнавала, как мои дела. Через полгода и меня выпихнули. Приехав домой я должен был отметиться у участкового, но я домой не поехал. На вокзале, пока поезда ждал, познакомился с парнем, он предложил рвануть в Питер. Я обменял билет и мы с ним уехали. И узнал я тогда, что жизнь вовсе не мёд и даже не сахар-рафинад. Всё рассказывать нет смысла. Но бежал я из Питера короткими ночными перебежками, прячась от людей и зверей.

– Отпустите меня домой, пожалуйста. – сказала Эльвира. – Я домой хочу.

Только сейчас она заметила, что в дверях стоит повар. Он подошёл к Рамазану. Дотронулся до его плеча. Тот повернул голову в его сторону.

– Пошли спать. – тихо сказал Данил. – Пошли. Я провожу.

Рамазан согласился, кивнув головой. Даня помог ему подняться и они вдвоём направились к дверям. Из этой комнаты они вышли в другую, а потом в коридор. Не прошло и двух минут как к ней вошёл Стас, а с ним Максим.

– Ну пошли, я тебя до твоей комнаты провожу. – сказал Стас. – В бассейн сегодня пойдёшь?

– Пойду. – ответила Эля.

Они вдвоём пошли её провожать до комнаты. Весь путь Стас что-то объяснял мальчишке.

– Чтоб не потеряться считай шаги и помни, если ты вошёл во вторую дверь, то выйдешь через четвёртую или шестую. Чётные совмещены с чётными. Ты не сможешь войти, например, в третью дверь и выйти через четвёртую. И шагов всегда чётное количество. Потом вся ориентация будет как на автопилоте, идёшь и не задумываешься когда и куда повернуть. Да не ссы, не потеряешься! – он обратился к девушке. – Переодевайся мы тебя здесь подождём.

Стас подошёл к двери, подставил ладонь к замку и сделал поворот. Послышался щелчок. Он толкнул дверь от себя. Эльвира вошла в комнату и включила свет, закрывая дверь за собой. Она переоделась в купальник, накинула халат, взяла полотенце и вышла из комнаты. Парни сидели на корточках на противоположной стене и что-то рассматривали в своих руках.

– Попробуй сам закрыть дверь. – сказал Стас парню, и чтоб Эльвира не видела этого, повёл её в сторону бассейна. – Потом догоняй нас.

Пока Эльвира плавала в бассейне, Макс сидел на пластмассовой скамейке и смотрел на неё, охраняя её халат и тапочки с полотенцем. Она всегда этот час плавала одной и его присутствие вызывало дискомфорт поначалу, но потом она просто перестала обращать на него внимания. С его стороны не было ни репликов, ни комментариев. Вытираясь полотенцем, она попыталась завести с ним разговор, спросила, как его зовут, сколько ему лет? Он молча показал ей рукой на дверь и они вышли из бассейна.

Она долго ворочалась в постели, всё никак не могла уснуть. В голову лезли разные мысли. Но больше всего она хотела позвонить деду и сказать, что с ней всё в порядке и всё, что он увидел в квартире – это не правда!