Царь последний. Русская история

Реформы Витте

Основы своей экономической доктрины Витте впервые сформулировал в известной работе «Национальная экономия и Фридрих Лист» в 1889 году, где, несмотря на традиционную предубеждённость к западным экономическим моделям он взял на вооружение идеи этого известного немецкого экономиста. Дело в том, что Фридрих Лист, в отличие от многих представителей традиционной классической политэкономии, которая всегда носила «острый привкус космополитизма», особое значение в формировании экономической системы страны придавал её национальной специфике. Суть экономической доктрины Витте, изложенной им в этой работе, была предельно проста: «создание своей собственной промышленности – это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной системы». В сущности, в этих воззрениях не было ничего принципиально нового, и оба предшественника Витте на посту министра финансов, Бунге и Вышнеградский, придерживались тех же принципов и взглядов.

С. Ю. Витте

Осенью 1893 года командой Витте, в которую входили руководитель экономического департамента Государственного Совета Д. М. Сольский и министр земледелия и государственных имуществ А. С. Ермолов, был подготовлен проект реорганизации ряда департаментов Министерства финансов, который далеко выходил за рамки этого частного вопроса и содержал долгосрочную программу экономических преобразований в стране. Главными элементами этой программы стали: а) установление и жёсткое соблюдение новых таможенных тарифов; б) заключение выгодных международных торговых договоров; в) установление и законодательное закрепление новых железнодорожных тарифов; г) пересмотр устаревшего законодательства в сфере предпринимательства и торговли и создание новой налоговой системы.

Главным направлением промышленной политики Витте стало существенное усиление протекционизма, основным инструментом которого стало новое тарифное законодательство. Ещё в 1891 году по инициативе тогдашнего министра финансов Вышнеградского был установлен новый таможенный тариф на ввозимые из-за рубежа промышленные товары, размер которого составил 33% их оптовой стоимости. Поскольку главным и традиционным поставщиком промышленной продукции на внутренний российский рынок была Германская империя, подобная мера вызвала резкое недовольство берлинского кабинета, который начал «таможенную войну» с Россией. Однако, благодаря поддержке императора, Витте выстоял в нелёгкой борьбе с придворной оппозицией, и в январе 1894 года вынудил германское правительство подписать с Россией выгодный торговый договор. Затем, в 1895—1896 годах, аналогичные торговые соглашения были подписаны с Австро-Венгрией, Францией и другими европейскими государствами. Таким образом, система двухсторонних торговых соглашений превратила таможенные тарифы в важнейшее средство международных отношений, существенно усилив роль министра финансов в проведении внешней политики страны.

Кроме того, на редкость удачными оказались и фискальные результаты новой тарифной политики. Если к моменту прихода Витте на пост министра финансов в 1892 году таможенный доход составлял 140 миллионов рублей, то к моменту его отставки с этого поста в 1903 году таможенный доход составил 240 миллионов рублей, что составляло 14% доходной части всего бюджета страны.

Другим направлением промышленной политики Витте стала разработка и законодательное закрепление совершенно новых принципов государственной системы заказов. В 1895—1896 годах был принят целый пакет законодательных актов, согласно которому весь государственный заказ, который финансировался на средства государственного бюджета, должен был, невзирая на возможность его более выгодного размещения за рубежом, размещаться только внутри страны.

В 1893—1894 годах правительство Витте начало постепенное введение государственной монополии на производство этилового спирта и продажу всей винно-водочной продукции в стране. Первоначально эта монополия была введена только в Самарской, Оренбургской, Пермской и Уфимской губерниях. Однако затем, после подведения первых положительных итогов этой потребительской реформы, винная монополия стала вводиться в остальных регионах страны, и к июлю 1904 года была распространена на всю территорию Российского государства. Одновременно с введением винной монополии были строго регламентированы место и время торговли всеми спиртными напитками, а контроль за соблюдением этих жёстких правил был возложен на Главное управление неокладных сборов и продажи питей Министерства финансов Российской империи.

Таким образом, введение винной монополии позволило существенно увеличить доходную часть бюджета страны и получить огромные средства для развития национальной индустрии. К 1901 году государство получило в виде чистой прибыли более 660 миллионов рублей, а доля питейного дохода в общей структуре доходной части бюджета страны составила 28%.

Несомненной заслугой Витте является проведение им денежной реформы 1897 года. В результате Россия на период до 1914 года получила устойчивую валюту, обеспеченную золотом. Это способствовало усилению инвестиционной активности и увеличению притока иностранных капиталов.

В 1899 году количество золота в обороте составило 451,40 миллионов рублей. Количество бумажных денег упало до уровня 661,80 миллионов. Количество золота в обороте по сравнению с 1898 годом увеличилось в три раза, а по сравнению с 1897 – в 12,5 раз. За 1900 год количество золота в обороте увеличилось ещё в 1,42 раза. Затем этот рост стабилизировался. В целом, за четыре года количество золота в обороте увеличилось почти в 18 раз. Количество же бумажной наличности уменьшилось в 2,2 раза. Уменьшение бумажной наличности имело следствием острый недостаток денежной массы в обращении у населения. В 1899 году количество денежных знаков из расчёта на одного жителя Российской империи составляло 10 рублей (25 франков), в то время как в Австрии – 50 франков, в Германии – 112 франков, в США – 115 франков, в Англии – 136 франков, во Франции – 218 франков.

Успешное проведение денежной реформы резко увеличило количество потенциальных зарубежных инвесторов, готовых вкладывать свои капиталы в развитие крупной российской промышленности. В этой связи Витте, прекрасно понимая, что собственных национальных капиталов для решения этой архиважной задачи явно не хватает, предложил отказаться от традиционной политики государственных займов и сделать ставку на частных зарубежных инвесторов. Однако эта позиция министра финансов встретила резкие возражения среди ближайшего окружения Николая II, в частности великого князя Александра Михайловича, председателя Комитета министров Дурново, военного министра Куропаткина, министра иностранных дел Муравьёва, государственного секретаря Плеве и государственного контролера Лобко. Именно с подачи этих государственных сановников был подготовлен проект закона, который категорически запрещал ввоз иностранного капитала в пределы Российской империи. Однако Витте, направив на имя императора ряд аналитических докладов – «О программе торгово-промышленной политики империи» (1899) и «О положении нашей промышленности» (1900), сумел убедить Николая II не подписывать данный законопроект, а затем и вовсе снять все ограничения для инвестиций иностранного капитала в национальную промышленность и банковскую сферу.

Все реформы, проведенные Витте и его командой, сыграли огромную позитивную роль в индустриально-буржуазной модернизации страны. Однако при всем их значении, следует признать, что они носили половинчатый характер. По справедливому мнению большинства историков (Бовыкин, Корелин, Тюкавкин), Витте так и не смог реформировать систему акционерного законодательства, изменить основы старой налоговой политики, снять все законодательные и административные барьеры, мешавшие развитию и росту частного предпринимательства, и так далее.

Кроме того, Витте выступал против попыток упрочения привилегированного положения дворянства, считая, что перспективы России связаны с развитием промышленности, усилением торгово-промышленного класса, увеличением ёмкости внутреннего рынка.

В 1897 году он заявил, что «в России теперь происходит то же, что случилось в своё время на Западе: она переходит к капиталистическому строю. Это мировой непреложный закон». Выход, по его мнению, для дворянства один – обуржуазиться, заняться помимо земледелия и этими отраслями хозяйства.

При активном участии Витте разрабатывалось рабочее законодательство. Так, после массовых стачек 1896 года правительством Витте 2 (14) июня 1897 года был издан закон об ограничении рабочего времени, которым устанавливался максимальный предел рабочего дня не более 11,5 часов в обычные дни и 10 часов в субботу и предпраздничные дни или если хотя бы часть рабочего дня приходилась на ночное время. На фабриках, имевших более 100 рабочих, вводилась бесплатная медицинская помощь, охватившая 70% общего числа фабричных рабочих (по состоянию на 1898 год). В июне 1903 года были утверждены «Правила о вознаграждении потерпевших от несчастных случаев на производстве», обязавшие предпринимателя выплачивать пособие и пенсию потерпевшему или его семье в размере 50—66% содержания потерпевшего.

В 1898 году Витте провёл реформу торгово-промышленного налогообложения. В том же году выступил резко против захвата Россией Ляодунского полуострова в Китае, где впоследствии был сооружён Порт-Артур.

Витте также считал необходимым реформировать крестьянскую общину, высказывался за свободный выход из общины. В октябре 1898 года обратился к Николаю II с запиской, в которой призвал царя «завершить освобождение крестьян», сделать из крестьянина «персону», освободить его от давящей опеки местных властей и общины. Он добился отмены круговой поруки в общине, телесных наказаний крестьян по приговору волостных судов, облегчения паспортного режима крестьян. Не без его участия были облегчены условия переселения крестьян на свободные земли, расширена деятельность Крестьянского поземельного банка, изданы законы и нормативные правила о мелком кредите.

Главным политическим оппонентом Витте выступал министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве (1846—1904), который считал губительными любые уступки оппозиционному движению. По его мнению, необходимо направлять общественные настроения и управлять ими, а не следовать за ними. Именно Плеве стал вдохновителем антисемитского курса правительства, вылившегося в кровавые еврейские погромы. Он откровенно заявлял, что «евреев надо проучить». Наиболее кровавым был Кишинёвский погром 6—7 апреля 1903 года, в ходе которого было убито 49 человек, ранено около 590 человек. Плеве принадлежала идея «Маленькой победоносной войны», способной перевести недовольство внутреннее в русло ненависти к внешнему врагу.

Витте и Плеве не могли не схлестнуться. Экономист Витте был почти полной противоположностью полицейскому Плеве. Они обладали и совершенно разным представлением о российской перспективе: Витте задолго до Столыпина высказывал мысли, положенные потом в основу аграрной реформы, Плеве же предпочитал старое доброе «держать и не пущать». Именно он окончательно зарубил проект контролируемого полицией рабочего движения, предложенный Сергеем Зубатовым⁷³. А летом 1903 года потребовал прекратить деятельность Еврейской независимой рабочей партии. В результате лидеры этой партии в дальнейшем либо присоединились к сионистскому движению, как Вильбушевич-Шохат и Шаевич, либо вернулись в Бунд⁷⁴, а затем примкнули к коммунистической партии, как Чемерисский.

В конечном итоге на фоне резкого обострения политической ситуации внутри страны, а также под давлением консервативной части своего окружения, прежде всего, Плеве, Николай II в 1903 году сместил Витте с ключевой должности министра финансов и назначил его на высокий, но малозначимый пост председателя Комитета министров.

Общественно-политическая
ситуация в стране

Экономический кризис в промышленном производстве сопровождался не менее острым кризисом сельскохозяйственного производства, который был вызван неурожаем и массовым голодом в 1901 году, резко обострившим нужду и бедствия огромной части российского крестьянства и пролетариата. Именно в этот период начинается мощное забастовочное и стачечное движение рабочих в крупных промышленных центрах и массовые крестьянские волнения в деревне: «Обуховская оборона» в Петербурге (1901), «Ростовская стачка» (1902), «Бакинская стачка» (1903—1904), крестьянские восстания в Харьковской (1902), Полтавской (1902), Кутаисской (1903) губерниях и так далее.

В начале XX века стали наиболее активно себя проявлять социал-демократы, как называли себя марксисты. Они имели за границей регулярно выходившую нелегальную газету «Искра». Сначала её редакция работала в Мюнхене, затем переехала в Лондон, а потом в Женеву. Учение социал-демократов было определённее, чем у народников, а кадры многочисленнее. Летом 1903 года, в Брюсселе, они созвали свой второй партийный съезд, в котором приняли участие представители примерно двадцати местных нелегальных комитетов из России, а также деятели эмигрантских центров. В съезде принимал участие и еврейский «Бунд», но его делегаты, не желая отказываться от своей особой «национальной» программы, затем ушли со съезда, перекочевавшего из Бельгии в Лондон. На этом же съезде произошло разделение на «большевиков» и «меньшевиков». После ухода делегатов «Бунда», на съезде получилось преобладание крайней революционной группы, лидером которой стал Владимир Ильич Ленин. При этом его поддержал «ветеран» движения, известный эмигрант Георгий Плеханов, тогда как другие лидеры – Мартов (Цедербаум), Аксельрод, Вера Засулич, Троцкий (Бронштейн) оказались в меньшинстве. Суть этих разногласий была в том, что Ленин хотел превратить партию в строго централизованную организацию, полностью подчиняющуюся воле центра, – пусть и менее многочисленную, но зато более мобильную и крепко спаянную. Тогда как «меньшевики», по образцу западноевропейских социалистов, стремились к возможно широкому привлечению рабочих масс в ряды партии и возражали против слишком широкой власти центральнаго комитета.

Кроме того, в этот период заметно ускорился процесс создания нелегальных революционных (эсеры) и оппозиционных (либералы) политических партий и движений, который сопровождался кровавым террором против видных представителей центральной и местной власти. Так, в частности, от рук «Боевой организации» эсеров погибли министр народного просвещения Боголепов в 1901 году, министр внутренних дел Сипягин в 1902 году, харьковский генерал-губернатор Оболенский в 1902 году и уфимский генерал-губернатор Богданович в 1903 году.

Кишинёвский погром

В апреле 1903 года произошло событие, весьма значительное по своим последствиям: еврейский погром в Кишинёве. О нём сложилось немало легенд, поэтому имеет смысл рассмотреть его и восстановить основные факты.

В начале XX века Кишинёв был развивающимся городом, влияние которого постоянно росло. В течение XIX века, будучи столицей входившей в Российскую империю Бессарабской губернии, он стал важным политическим, административным и религиозным центром. Он также стал торговым и промышленным центром большого изобильного региона, в котором вели торговлю фруктами, зерном и осуществляли переработку продуктов питания. Его население насчитывало более 100 000 человек. Город представлял собой конгломерат национальностей, культур, языков. Среди национальных меньшинств были украинцы, греки, армяне, поляки, немцы, сербы, болгары, цыгане и другие. Но наиболее многочисленными по своему составу были русские, молдаване и евреи, вместе они составляли 90% городского населения. Причём русские и молдаване вместе составляли около 45% населения Кишинёва, и эта сумма примерно равнялась количеству евреев в городе.⁷⁵

Итак, за два месяца до погрома в небольшом городке Дубоссары, расположенном в 42 км от Кишинёва, исчез, а потом был найден убитым четырнадцатилетний подросток Михаил Рыбаченко. Единственная ежедневная кишинёвская газета «Бессарабец», возглавляемая известным антисемитом Павлом (Паволакием) Крушеваном, стала обсуждать возможную ритуальную подоплёку этого убийства и занялась перепечаткой циркулировавших среди населения Дубоссар слухов, поддерживавших эту версию. Так, в частности, сообщалось, что труп мальчика был найден с зашитыми глазами, ушами и ртом, надрезами на венах и следами верёвок на руках. Выдвигалось предположение, что подросток был похищен и обескровлен евреями с целью использования его крови для приготовления мацы – бездрожжевого хлеба, который евреи потребляют во время Песаха (Пасхи). В одной из статей писалось, что один из убийц-евреев был уже пойман и рассказал о деталях преступления. Статьи вызвали бурные волнения среди жителей города и усилили существовавшие предрассудки и суеверия против евреев. Появились опасения, что подобное убийство может произойти и в Кишинёве. По требованию следователя, установившего к тому времени отсутствие ритуального характера убийства (настоящий убийца был найден позднее – мальчика убил его дядя из-за наследства), в «Бессарабце» было опубликовано официальное опровержение напечатанных ранее домыслов. Приводились результаты вскрытия, показавшего, что подросток погиб от множественных колотых ран, а не от кровопотери, отсутствие надрезов, швов на глазах и тому подобное. Опровержение помогло прояснить обстановку, но не успокоило волнения – многие горожане сочли его попыткой властей скрыть преступление под давлением евреев.

Тем временем в городе прошёл слух, что царь лично издал секретный указ, разрешающий грабить и избивать евреев в течение трёх дней после Пасхи. За неделю до праздника в общественных местах города появились листовки, которые повторяли напечатанную ранее в «Бессарабце» антисемитскую клевету и призывали добропорядочных христиан к активным действиям против евреев во имя царя.

В воскресенье, 6 (19) апреля 1903 года из толпы, собравшейся днём на площади, полетели камни в прилегающие еврейские дома, после чего разбушевавшаяся толпа с возгласами «Бей жидов!» набросилась на евреев и разгромила несколько их лавок. Однако к вечеру беспорядки стихли, и ночь прошла относительно спокойно. Полиция арестовала 60 человек. На улицы вывели воинские патрули из гарнизона, но никаких приказов солдаты не получили. Кишинёвский губернатор фон Раабен и прочие высшие должностные лица своим бездействием фактически поощрили продолжение погрома.

На следующий день, 7 (20) апреля, в Кишинёве разгорелся уже кровавый погром, сопровождаемый грабежами, поджогами и убийствами. Весть о начале беспорядков в городе быстро достигла предместий. Бездействие полиции и властей местные жители восприняли как негласное разрешение на расправу с евреями.

Евреи же, почувствовав растерянность власти, решили прибегнуть к самозащите. Часть из них, вооружась револьверами, стала стрелять в погромщиков. Но это вызвало ещё больший разгул страстей. Толпа громил озверела, и всюду, где раздавались выстрелы, немедленно врывалась туда и разносила всё вдребезги, чиня насилия над попадавшимися им под руку евреями. Спасая жизнь, некоторые евреи пытались убежать, другие – спрятаться или забаррикадироваться в своих домах. Однако банды погромщиков многих из них ловили и нещадно избивали. Чаше всего их били по голове дубинами, железными прутьями, ломами и другим тупым орудием.

По отчёту местного прокурора Горемыкина, расследовавшего погром, сопротивление евреев и защита ими своей собственности привели к разгулу дикой вакханалии. В разных частях города многочисленные партии, человек в 15—20 христиан каждая, почти исключительно чернорабочих, имея впереди себя мальчиков, бросавших в окна камни и кричавших, начали сплошь громить еврейские лавки, дома и жилища, разбивая и уничтожая находящееся там имущество. Группы эти пополнялись гуляющим народом. К 2—3 часам дня погром охватил большую часть города. При этом полиция даже не пыталась остановить толпу.

Примерно в 3 часа дня губернатор Раабен передал командование начальнику гарнизона генералу Бекману с правом применить оружие. Солдатам гарнизона были розданы патроны, войска произвели массовые аресты. В результате погрома погиб 51 человек, из них 49 евреев, 586 были ранены (искалечены), были разрушены примерно 700 домов и 600 магазинов и лавок.

Власти арестовали свыше 800 погромщиков, около 300 из них были преданы суду, проходившему в закрытом режиме. Некоторых приговорили к различным срокам каторжных работ, тюремному заключению. Часть погромщиков была оправдана. Был уволен со своего поста губернатор края фон Раабен. В ходе независимого расследования выдвигались подозрения, что погром был подготовлен и организован непосредственно Охранным отделением в лице ротмистра барона Левендаля в русле политики натравливания одних слоев населения на другие.

Был организован Комитет по оказанию помощи пострадавшим от погрома, в который поступило около одного миллиона рублей из разных городов России и всего мира, и в который среди прочих перечислил свой гонорар и великий русский оперный певец Фёдор Шаляпин.