Царь последний. Русская история

Так или иначе, Николай II был на большом балу у французского посла и открыл его с маркизой Монтебелло (женой посланника), а Александра Фёдоровна танцевала с самим маркизом.

По итогам расследования были привлечены к суду и наказаны московский обер-полицмейстер Власовский и его помощник, которые были сняты с занимаемых должностей. Также был понижен в должности до наместника на Кавказе министр императорского двора Илларион Иванович Воронцов-Дашков, отвечавший за организацию торжества.

Императорская семья пожертвовала в пользу пострадавших 90 тысяч рублей, разослала тысячу бутылок мадеры для пострадавших по больницам. 19 мая императорская чета вместе с генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем посетила Старо-Екатерининскую больницу, где были помещены раненые на Ходынском поле; 20 мая посетили Мариинскую больницу.

Из воспоминаний великой княгини Ольги Александровны:

«Москва погрузилась в траур. Катастрофа вызвала много откликов. Враги царствующего дома использовали это для своей пропаганды. Осуждали полицию, больничную администрацию и городские власти. И всё это вывело на свет много горьких семейных разногласий. Молодые великие князья, особенно Сандро, муж Ксении, возложили вину за трагедию на губернатора Москвы дядю Сергея. Я считала, что мои кузены к нему несправедливы. Больше того, сам дядя Сергей был в таком отчаянии и предлагал тотчас же подать в отставку. Но Ники не принял её. Пытаясь возложить всю вину на одного из членов семьи, мои кузены фактически обвиняли всю семью, и это в то время, когда солидарность в семье была особенно необходима. И когда Ники отказался отставить дядю Сергея, они обвинили его».⁵⁰

В 1896 году на Ваганьковском кладбище на братской могиле был установлен памятник жертвам давки на Ходынском поле по проекту архитектора И. А. Иванова-Шица с выбитой на нём датой трагедии: «18-го мая 1896 года».

Трагедию на Ходынке многие сочли мрачным предзнаменованием для царствования Николая II.

После коронации в период с июля по сентябрь 1896 года Николай и Александра Фёдоровна в качестве царственной четы совершили большое европейское турне. Они посетили с визитами австрийского императора, германского кайзера, датского короля и британскую королеву. Завершилось путешествие визитом в Париж и отдыхом на родине императрицы в Дармштадте.

Первая всеобщая перепись
населения

28 января (9 февраля) 1897 года была проведена всеобщая перепись населения Российской империи (без Великого княжества Финляндского за пределами Гельсингфорса). Проводилась она путём непосредственного опроса всего населения на одну и ту же дату, в соответствии с Высочайше утверждённым в 1895 году «Положением о Первой всеобщей переписи населения Российской империи». Инициатором проведения переписи выступил русский географ и статистик Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский (1827—1914).

Эта перепись оказалась первой и единственной всеобщей переписью населения Российской империи. Она обошлась государству в семь миллионов рублей. Результаты переписи были опубликованы в 89 томах (119 книг) под заглавием «Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года».

Проект проведения переписи начал рассматриваться ещё с 1874 года. Циркуляром министра внутренних дел от 11 марта 1895 года, в ожидании предстоявшей переписи было запрещено производить статистические работы, связанные с опросом населения.

Наконец, 5 июня 1895 года проект Положения о переписи был утверждён Николаем II и издан как «Положение о первой всеобщей переписи населения Российской империи». Высочайше утверждённое в тот же день мнение Государственного совета гласило: «1) Всеобщая перепись населения Империи имеет целью привести в известность его численность, состав и местное распределение. 2) Всеобщей переписи подлежат все жители Империи, обоего пола, всякого возраста, состояния, вероисповедания и племени, как русские подданные, так и иностранцы.

Общее руководство подготовительными работами для проведения переписи было возложено на Главную переписную комиссию. С 5 июня 1897 года разработка материалов переписи передавалась отделу переписи Центрального статистического комитета МВД Российской империи.

Согласно «Положению о первой всеобщей переписи населения Российской империи» от 5 июня 1895 года, перепись должна была собирать 14 признаков о каждом лице, живущем в пределах страны:

– имя,

– семейное положение,

– отношение к главе хозяйства,

– пол,

– возраст,

– сословие или состояние,

– вероисповедание,

– место рождения,

– место приписки,

– место постоянного жительства,

– родной язык,

– грамотность,

– занятие,

– физические недостатки.

Потом были ещё добавлены вопросы о положении по воинской повинности; вопрос о грамотности разбивался на два: «умеет ли читать и где обучался» и вопрос о занятиях был расчленён на «главные и побочные», а также был введён вопрос «об отсутствии, отлучке и временном здесь пребывании». Учёт проводился по трём категориям населения: наличному, постоянному (оседлому) и приписному.

Через год после проведения переписи, ЦСК опубликовал «Население империи по переписи 28 января 1897 года по уездам», где содержались предварительные итоги переписи.

Перепись зарегистрировала в Российской империи 125 640 021 жителя, из них в городах проживало 16 828 395 человек.

По вероисповеданию, крупнейшие конфессии, в порядке убывания, составили: православные – 69,3%, магометане (мусульмане) – 11,1%, римо-католики – 9,1% и иудеи – 4,2%.

По родному языку, крупнейшие языковые группы, в порядке убывания: великороссы – 44,3%, малороссы – 17,8%, поляки – 6,3%, белорусы – 4,3%, евреи – 4,0%.

Крупнейшие сословия, в порядке убывания: крестьянство – 77,5%, мещане – 10,7%, инородцы – 6,6%, казаки – 2,3%, дворяне (потомственные и личные) – 1,5%, духовенство – 0,5%, почётные граждане (потомственные и личные) – 0,3%, купцы – 0,2%, прочие – 0,4%.

Крупнейшими городами согласно переписи являлись: Санкт-Петербург – 1 265 000 человек, Москва – 1 038 600, Варшава – 683700, Одесса – 403 800, Лодзь – 314 000, Рига – 282 200, Киев – 247 700, Харьков – 174 000, Тифлис – 159 600, Вильна – 154 500, Ташкент – 155 700, Саратов – 137 100, Казань – 130 000, Ростов-на- Дону – 120 000.

Любопытно отметить, что при заполнении переписных листов, на вопрос об имени и отчестве жены некий мужик отвечал так: «Буду я величать её! Баба, так и есть, и нет ей больше названия».

Царь Николай II в графе «род занятий» указал: «хозяин Земли Русской».

В бланках переписи населения Российской империи сохранилась запись о том, что Григорию Распутину было 28 лет.

В переписи участвовало около 150 тысяч «счётчиков» (переписчиков), в том числе известный писатель Антон Чехов.

Личность царя. Семья, интересы и увлечения

Николай II был не только царём, но и главой императорского дома. В конце XIX века царская фамилия насчитывала около 50 душ обоего пола. Сюда входили почти три десятка великих князей, не считая их жён и матерей, один брат деда царя, четверо его дядей, десять двоюродных дядей, один брат, четверо двоюродных братьев и девять троюродных, составляющих императорскую фамилию.

Внутри царствующего дома существовала жёсткая иерархия. На титул великого князя имели право только те Романовы, чей отец или дед когда-либо занимал царский трон. Правнуки императоров носили титул князей императорской крови, праправнуки имели тот же титул, но именовались уже светлостями. К царствующему дому принадлежали также потомки от браков Романовых с представителями других династий: принцы Ольденбургские, герцоги Лейхтенбергские. Помимо личной собственности, крестьянских душ, все они кормились из государственной казны, получая жалованье, за различные военные и церемониальные должности. Однако стоит заметить, что Николай II не пользовался у них особым уважением, и в начале царствования на него большое влияние и даже давление оказывало его окружение. Поскольку он являлся главой августейшей фамилии, в его обязанности помимо прочего входило и поддержание соответствующего морального облика у семьи. Но великие князья были отнюдь не ангелами и постоянно нарушали принятые для императорской семьи нормы морали.

Постоянными советчиками и помощниками молодого царя были его дяди, великие князья Павел, Владимир, Алексей и Сергей Александровичи, старшие по возрасту, занимавшие важные государственные посты, внешне лощённые, любившие светскую жизнь и изящные искусства. Вместе с тем они были в политическом отношении крайне консервативны и малокомпетентны в государственных делах.

Военный профессионал, много сделавший для развития армии, генерал Владимир Александрович Сухомлинов (1848—1926) так характеризует дядей царя: «В характере большинства из них были признаки дегенерации, у многих умственные способности настолько ограничены, что если бы им пришлось вести борьбу за существование как простым смертным, то они бы её не выдержали. Эти непригодные для дела великие князья, подстрекаемые окружающими их людьми или жёнами, присваивали себе право вмешиваться в дела правительства и управлений, а в особенности – армии».⁵¹

По словам великого князя Александра Михайловича, «Николай II провёл первые десять лет своего царствования, сидя за громадным письменным столом в своём кабинете и слушая с чувством, скорее всего приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей. Он боялся оставаться наедине с ними. В присутствии посторонних его мнения принимались дядями за приказания, но стоило племяннику и дядям остаться с глазу на глаз, их старшинство давало себя чувствовать, а потому последний Царь Всея Руси глубоко вздыхал, когда, во время утреннего приёма высших сановников Империи, ему возвещали о приходе с докладом одного из его дядей. Они всегда чего-то требовали. Николай Николаевич воображал себя великим полководцем. Алексей Александрович повелевал морями. Сергей Александрович хотел бы превратить Московское генерал-губернаторство в собственную вотчину. Владимир Александрович стоял на страже искусств… К шести часам вечера молодой Император был без сил, подавленный и оглушенный. Он с тоскою смотрел на портрет своего отца, жалея, что не умел говорить языком этого грозного первого хозяина России»⁵².

Семья. У царской четы сначала родились четыре дочери – Ольга (3 (15) ноября 1895), Татьяна (29 мая (10 июня) 1897), Мария (14 (26) июня 1899) и Анастасия (5 (18) июня 1901). Великие княжны для обозначения самих себя в дневниках и переписке использовали аббревиатуру «ОТМА», составленную по первым буквам их имён, следующих в порядке рождения (Ольга – Татьяна – Мария – Анастасия). И наконец, 30 июля (12 августа) 1904 года в императорской семье, к великой радости родителей, родился мальчик. Николай II написал в своём дневнике: «Великий незабвенный для нас день, в который так явно посетила нас милость Божья. В 1:15 дня у Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем».⁵³

Царская семья в полном составе: Николай II, Александра Фёдоровна, великие княжны Мария, Татьяна, Ольга, Анастасия и цесаревич Алексей

По случаю появления наследника по всей России палили пушки, звонили колокола и развевались флаги. Однако через несколько недель императорская чета была потрясена ужасной вестью – выяснилось, что их сын болен гемофилией. Следующие годы прошли в тяжёлой борьбе за жизнь и здоровье наследника. Любое кровотечение, любой укол мог привести к смерти. Мучения горячо любимого сына разрывали сердце родителей. В особенности тягостно сказалась болезнь Алексея на императрице, которая с годами начала страдать истерией, она стала мнительной и крайне религиозной.

Личность царя и его увлечения. По складу характера Николай был одиночка и предпочитал всё делать сам. В 11 часов царь прерывал занятия и отправлялся гулять по парку. Когда появились дети, они неизменно сопровождали его в этих прогулках.

Царский обед в середине дня был официальной церемониальной процедурой. Хотя царица, как правило, отсутствовала, царь обедал с дочерьми и членами своей свиты. Еда начиналась по русскому обычаю с молитвы. Ни Николай, ни Александра не любили дорогих сложных блюд. Большое удовольствие он получал от борща, каши, отварной рыбы с овощами. Но любимым его блюдом был жареный молодой поросёнок с хреном, которого он запивал портвейном. После обеда Николай совершал прогулку верхом по окрестным сельским дорогам в направлении Красного Села. В 4 часа дня семья собиралась за чаем. Согласно этикету, введенному ещё Екатериной II, к чаю подавали только сухари, масло и английские бисквиты. Пирожные и конфеты не допускались. Прихлебывая чай, царь бегло просматривал газеты и телеграммы. После он возвращался к своей работе, принимая между 17 и 20 часами посетителей. Ровно в 20 часов все официальные встречи заканчивались, и Николай мог идти ужинать.

Вечером царь часто сидел в семейной гостиной, иногда читая вслух книгу, в то время как жена и дочери рукодельничали. В основном это были книги Толстого, Гюго, Тургенева, Гоголя, либо какой-нибудь популярный роман или повесть. Не обходил вниманием он и серьёзные научные труды, причём часто на исторические темы, а также русские и зарубежные газеты и журналы.

Иногда вместо чтения семья проводила вечера, наклеивая фотографии, сделанные придворным фотографом или ими самими, в зелёные кожаные альбомы с тисненой золотой царской монограммой.

Николай очень любил фотографировать и пристрастил к этому и жену Александру Фёдоровну, и детей. В одном из парковых павильонов в Царском Селе была даже фотомастерская. Николай Александрович снимал в основном американскими камерами. Среди его снимков есть фото со слоном. Дети Николая II часто вместе с родителями приходили в Царскосельский слоновник. Государь писал об этом в своём дневнике: «Привёл с Алексеем слона к нашему пруду и потешался его купанию».

Николай II и вся царская семья могли иногда вести себя весело или даже легкомысленно. Сохранились фотографии их беззаботного времяпрепровождения, а также снимки, запечатлевшие забавные моменты отдыха царя с друзьями в замке Вольфсгартен в 1899 году.

Николай II дурачится с друзьями в замке Вольфсгартен. Германия 1899 год

Конец дня для царя, как правило, наступал в 23 часа с сервировкой вечернего чая. Прежде чем удалиться, царь делал записи в своём дневнике, а уже потом принимал ванну, ложился в постель и обычно сразу засыпал. Отмечают, что в отличие от многих семей европейских монархов, русская императорская чета имела общую кровать.

Военный министр Российской империи Александр Фёдорович Редигер (1853—1920) в своих воспоминаниях о Николае II писал: «Аккуратность его была неимоверная. Достаточно сказать, что на письменном столе стояли в неизменном порядке дюжины три-четыре разных, больших и малых портретов, в разных рамках и рамочках, затем на столе стояли три печати и в два ряда были разложены в чехлах восемнадцать мундштуков с золотыми шариками для ваты; на столе, крытом кожей, около пепельницы лежала четвертушка бумаги, на которую опирался мундштук с папиросой, чтобы дым от последней не пачкал кожи стола. Ни одна бумага у него не затерялась. Иногда он оставлял у себя какой-либо доклад на один-два дня, чтобы его обдумать или лично переговорить о нём… Он любил одеваться легко и говорил, что иначе потеет, особенно, когда нервен. Вначале он охотно носил дома белую тужурку морского фасона, а затем, когда стрелкам императорской фамилии вернули старую форму с малиновыми шёлковыми рубашками, он дома почти всегда носил её, притом в летнюю жару – прямо на голом теле».⁵⁴

Генерал Юрий Никифорович Данилов (1866—1937), неоднократно встречавшийся с царём, о его личности и характере дополняет: «Государь был невысокого роста, плотного сложения, с несколько непропорционально развитою верхнею половиною туловища. Довольно полная шея придавала ему не вполне поворотливый вид и вся его фигура, при движении, подавалась как-то особенно, правым плечом вперёд… Император никогда не смотрел продолжительно в глаза лицу, с которым говорил. Его взгляд или устремлялся куда-то вдаль, через плечо собеседника, или медленно скользил по всей фигуре последнего, ни на чем особенно не задерживаясь. Все жесты и движения Николая были очень размеренны, даже медленны. Эта особенность была ему присущей и люди, близко знавшие его, говорили, что Государь никогда не спешил, но никуда и не опаздывал… В общем, Государь был человеком среднего масштаба, которого несомненно должны были тяготить государственные дела и те сложные события, которыми полно было его царствование. Разумеется, не по плечу и не по знаниям ему было и непосредственное руководительство войною. Простой в жизни и в обращении с людьми, безупречный семьянин, очень религиозный, любивший не слишком серьёзное чтение, преимущественно исторического содержания, Император Николай безусловно, хотя и по своему, любил Россию, жаждал её величия и мистически верил в крепость своей царской связи с народом. Идея незыблемости самодержавного строя в России пронизывала всю его натуру насквозь и наблюдавшиеся в период его царствования временные отклонения от этой идеи в сторону уступок общественности, на мой взгляд, могут быть объясняемы только приступами слабоволия и податливости его натуры».⁵⁵

Спокойствие и сдержанность Николая II в стрессовых ситуациях оставались загадкой для современников и порождали самые разнообразные толки. Сдержанность в поведении и оценках, формировалась им сознательно с детства, а затем уже стала маской, настолько сросшейся с ним самим, что трудно было отделить развившийся фатализм его натуры и сознательно скрываемые эмоции.

Флигель-адъютант Анатолий Мордвинов, тестем которого был Карл Иосифович Хис – воспитатель и преподаватель английского языка молодого цесаревича, в журнале «Русская летопись» (книга V, Париж, 1923 г.) приводит отзыв Хиса о Николае II: «Государь ещё в далёком детстве отличался большой замкнутостью, задумчивостью не по годам, и в этом отношении не походил на своих сверстников и братьев. Он был очень застенчив и трудно было узнать о чём он задумывался; был очень упорен в своих мнениях и разубедить его в них бывало не легко. Даже мальчиком он почти не горячился и не терял самообладания. Бывало во время крупной ссоры с братьями или с товарищами детских игр Николай Александрович, чтобы удержаться от резкого слова или движения, молча уходил в другую комнату, брался за книгу, и только успокоившись, возвращался к обидчикам, и снова принимался за игру, как будто ничего не было. Он был очень любознателен и прилежен, вызывая даже добродушные насмешки других, и чрезвычайно увлекался чтением, проводя большую часть свободного времени за книгой. Любил также, чтобы ему читали и сам отлично читал вслух».⁵⁶

Как известно, государственная деятельность неизбежно связана с решением сложных, конфликтных ситуаций. Но Николай II всячески старался избегать их. Объясняют это по-разному. Одни пишут о его воспитанности, мешавшей ему говорить неприятные вещи своим сановникам, другие видят в этом проявление некоего двоедушия и иезуитства. Например, Витте, не питавший особых симпатий к царю, отмечал, что «государь по натуре индифферент-оптимист. Такие лица ощущают чувство страха только тогда, когда гроза перед глазами, и, как только она отодвигается за ближайшую дверь, оно мигом проходит». Министр народного просвещения Шварц писал, что «не сердился он, как будто, никогда. Ни сам я гнева его никогда не видел, и от других о проявлениях его никогда не слышал».

Особенно примечательно поведение царя в стрессовых ситуациях. За время его царствования их возникало предостаточно. Но войны – это события, потрясающие любую державу до основания. В день начала Русско-японской войны военный министр Куропаткин записал в дневнике: «28 января 1904 г. На докладе 27 числа государь был бледен, но спокоен». А посол Германской империи граф Пурталес, сообщивший об объявлении войны, отмечал: «31 июля 1914 года царь спокойно выслушал меня, не выдавая ни малейшим движением мускула, что происходит в его душе… У меня сложилось впечатление, что мой высокий собеседник либо в необычайной манере одарён самообладанием, либо ещё не успел, несмотря на мои весьма серьёзные заявления, постигнуть всю грозность создавшегося положения».

Пожалуй, в одной лишь среде Николай II чувствовал себя как рыба в воде – это среди военных. Характерен, например, один эпизод. Во время обсуждения в Военном министерстве вопроса о перемене снаряжения пехоты царь решил проверить предложенную систему сам и убедиться в её пригодности при марше в 40 вёрст. Он никому, кроме министра двора и дворцового коменданта, об этом не сказал. Как-то утром Николай потребовал себе комплект нового обмундирования, данного для испробования находившемуся близ Ливадии полку. Надев новый мундир рядового, он водрузил на спину ранец, взяв с собой столько хлеба и воды, сколько полагалось солдату, и с винтовкой на плече в полном одиночестве прошёл 20 вёрст, а потом вернулся по другой дороге. Всего он преодолел более 40 вёрст. Вернулся обратно царь уже после захода солнца, пройдя это расстояние за восемь с половиной часов, считая в том числе и время отдыха в пути. Он нигде не чувствовал набивки плеч или спины, и, признав новое снаряжение подходящим, впоследствии его утвердил.

Командир полка, форму которого надел в тот день государь, испросил в виде милости зачислить Николая II в Первую роту и на перекличке вызывать его, как рядового. Царь на это согласился и потребовал себе солдатскую послужную книжку, которую собственноручно заполнил. В графе «Имя» он написал: «Николай Романов», а в графе «Срок службы» – «До гробовой доски».

Следует также отметить, что Николай придерживался всего специфически русского. Он был большим знатоком родного языка, замечал малейшие ошибки в правописании, а главное, не терпел употребления иностранных слов. «Русский язык так богат, – говорил он, – что позволяет во всех случаях заменить иностранные выражения русскими. Ни одно слово неславянского происхождения не должно было бы уродовать нашего языка».⁵⁷

Только в одной области государь допускал послабление своего национализма: большой знаток музыки, он одинаково ценил как Чайковского, так и Вагнера. Эпическая опера «Кольцо Нибелунга», основанная на германской мифологии, была поставлена на императорской сцене по его личному почину и возобновлялась регулярно в каждом сезоне.

Большую часть времени Николай жил с семьёй в Александровском дворце (Царское Село) или Петергофе. Летом отдыхал в Крыму в Ливадийском дворце. Для отдыха также ежегодно совершал двухнедельные поездки по Финскому заливу и Балтийскому морю на яхте «Штандарт».

Любила царская семья смотреть фильмы. По мере того как подрастали дети и Александровский дворец Царского Села превратился в жилую императорскую резиденцию, на втором этаже детской половины дворца оборудовали помещение для просмотра кинофильмов. Со временем кинематограф стал частью повседневной жизни императорской семьи. Так, во время летнего пребывания в Царском Селе фотограф царской семьи Карл Андреевич Ягельский в начале августа 1900 года организовал первое кинопредставление.

Поначалу в Александровском дворце специального помещения «для кино» не было. Потом для просмотра кинофильмов оборудовали комнату, где проводили уроки музыки (в комнате стояли два пианино). Для просмотра кинофильмов на лицевой стене повесили экран из прорезиненной ткани, покрытый алюминиевой, серебристой краской. Кроме экрана большой проблемой оказалось стационарное размещение кинопроекционного аппарата. Кинематографические сеансы для августейших особ устраивались и на императорской яхте «Штандарт». Для организации демонстрации фильмов иногда приглашались владельцы ялтинских кинотеатров – Салтыков и Чепатти. Среди немногочисленных кинематографических заведений Ялты театры «Одеон» Салтыкова и «Иллюзион» Чепатти были наиболее популярны. Фильмы, предназначавшиеся для императорской семьи, в основном были развлекательные. Сам Николай II определял репертуарную политику Ягельского терминами: «Интересный, весёлый, забавный». Например, в дневнике он писал: «Поехали к 8 ч. на яхту к обеду… Затем наверху в столовой был забавный кинематограф»; «После чая в 5:30 поехали в театр, где видели отличный кинематограф – „Одеон“».

Кроме того, и Николай II, и вся его семья любили активный отдых: игру в теннис, катания на велосипеде, греблю на байдарках и морские купания. Причём велосипеды к Императорскому двору поставлял торговый дом «Победа». Кроме царя, катались на велосипедах и его дочери. Велосипеды для девочек подбирали с учётом возраста, цепи на них закрывались – чтобы в них не попали пышные нижние юбки. Цесаревич Алексей на велосипеде не катался. Из-за генетического заболевания – гемофилии – любая ссадина была для него очень опасной. Однако родители хотели, чтобы у Алексея было насыщенное детство, как у всех детей. Поэтому маленького цесаревича катал на велосипеде его дядька-воспитатель – матрос Андрей Еремеевич Деревенько.

Костюмированный бал 1903 года. Николай II любил русскую историю, древнюю Москву. Образцом правителя для него был царь Алексей Михайлович, прозванный «Тишайшим», бережно хранивший традиции старины. Именно его царствование представлялось Николаю эталоном справедливого правления, слияния царя и народа, мирным и благостным.

Николай Александрович впитал «русскость» своего отца с детства. И сам, в свою очередь, продолжил традицию исторических балов, что в какой-то мере стало демонстрацией идеологической преемственности. В преддверии трёхсотлетнего юбилея династии Романовых, в феврале 1903 года в Зимнем дворце был организован грандиозный костюмированный исторический бал, за которым закрепилось условное название «Бал 1903 года». Учитывая масштабы действа, для подготовки костюмов привлекались десятки портных. Проведены были архивные изыскания с целью создания эффекта максимальной достоверности костюмов времён царя Алексея Михайловича. Так, например, «малый царский наряд» Николая II был действительно отчасти подлинным. Из Оружейной палаты Московского Кремля было выписано 38 подлинных предметов царских костюмов XVII века. Из них для костюма Николая II было отобрано 16. В их числе были жемчужные запястья, принадлежавшие сыну Ивана Грозного царю Фёдору Иоанновичу. В качестве дополнения к костюму использовали подлинный жезл царя Алексея Михайловича. Пуговицы и нашивки на костюме были русской работы XVII века. Сшил костюм для царя театральный костюмер Императорских театров И. И. Каффи. Царскую шапку изготовили в шляпной мастерской братьев Брюно, поставщиков Высочайшего двора с 1872 года.⁵⁸

Итак, бал состоялся по окончании Рождественского поста и проходил в два этапа: 11 (24) февраля 1903 года состоялся Вечер, а 13 (26) февраля непосредственно сам Костюмированный бал.

11 (24) февраля гости собирались в Романовской галерее Эрмитажа, затем, шествуя попарно, приветствовали царскую семью, совершив так называемый «русский поклон». Следом состоялся концерт в Эрмитажном театре, со сценами из оперы Мусоргского «Борис Годунов» (исполняли Фёдор Шаляпин и Медея Фигнер), из балетов Минкуса «Баядерка» и Чайковского «Лебединое озеро» в постановке Мариуса Петипа (при участии Анны Павловой). После спектакля в Павильонном зале танцевали «Русскую». За ним последовал праздничный ужин, проходивший в Испанском, Итальянском и Фламандском залах Эрмитажа. Завершился вечер танцами.

13 (26) февраля 1903 года состоялась вторая (основная) часть бала. Все участники нарядились в костюмы эпохи царя Алексея Михайловича. Так, например Николай II был одет в костюм своего любимого царя («выходное платье царя Алексея Михайловича»: кафтан и опашень⁵⁹ золотой парчи, царская шапка и жезл – ныне хранится в Оружейной палате), а императрица Александра Фёдоровна в костюм царицы Марии Ильиничны Милославской. Придворные дамы были одеты в сарафаны и кокошники, а кавалеры появились в костюмах стрельцов или сокольничих. Среди 390 гостей присутствовали назначенные императрицей 65 «танцующих офицеров», также в одежде стрельцов или сокольничьих XVII века.

Великий князь Александр Михайлович так описывал костюмы участников бала: «Ксения была в наряде боярыни, богато вышитом, сиявшем драгоценностями, который ей очень шёл. Я был одет в платье сокольничего, которое состояло из белого с золотом кафтана с нашитыми на груди и спине золотыми орлами, розовой шелковой рубашки, голубых шаровар и желтых сафьяновых сапог. Остальные гости следовали прихоти своей фантазии и вкуса, оставаясь, однако, в рамках эпохи XVII века. Государь и государыня вышли в нарядах Московских царя и царицы времён Алексея Михайловича. Аликс выглядела поразительно, но государь для своего роскошного наряда был недостаточно велик ростом. На балу шло соревнование за первенство между великой княгиней Елизаветой Федоровной (Эллой) и княгиней Зинаидой Юсуповой».⁶⁰

Танцы проходили в Концертном зале Эрмитажа (придворный оркестр также был одет в древнерусские костюмы), и продолжались до часа ночи. Общие вальсы, кадрили и мазурки начались после исполнения специально подготовленных трёх танцев: русского, хоровода и плясовой под руководством главного режиссёра балетной труппы Аистова и танцовщика Кшесинского. В «русском» участвовали 20 пар, и солировали великая княгиня Елизавета Фёдоровна и княгиня Зинаида Юсупова. После окончания по пожеланию императрицы участники были запечатлены лучшими фотографами Санкт-Петербурга, которые создали одиночные портреты и групповые фотографии участников.

Николай II и Александра Фёдоровна в царских костюмах

эпохи Алексея Михайловича на костюмированном балу 1903 года

В 1904 году по заказу Императорского двора в Экспедиции заготовления государственных бумаг был выпущен специальный подарочный «Альбом костюмированного бала в Зимнем дворце», содержавший 21 гелиогравюры и 174 фототипий. Экземпляры распространялись за определенную плату с благотворительной целью в первую очередь среди участников бала.

А в 1911 году на немецкой фабрике карточных игр фирмы Дондорф (Франкфурт-на-Майне) были разработаны эскизы для колоды игральных карт «Русский стиль» – с фигурами в костюмах, повторяющих костюмы участников бала. Карты были отпечатаны в Петербурге на Александровской мануфактуре, их выход приурочили к празднованию 300-летия дома Романовых.

Николай II и мартинисты. Первые масонские ложи в России после их запрета в царствование Александра I в 1822 году вновь начали появляться в конце XIX века. Причём если главные масонские центры не предпринимали активных шагов для открытия своих филиалов в России, то полностью автономные от них мистические ветви, разрешающие своим адептам предаваться оккультным занятиям, поспешили заполнить эту нишу. Первым из них стал основанный в 1884—1886 годах Орден Мартинистов, считающий себя законным наследником учения французского философа-мистика XVIII века Сен-Мартена, весьма популярного тогда и в России. Создателями новой организации были масоны Папюс (Жерар Анкосс) и Пьер Огюст Шабосо.