Отзывы на книгу «Плоть и кровь»

Полное отторжение начала сменяется таким же безоговорочным принятием, Каннингем такой. За вторую половину книги люблю его, но за Кассандру просто обожаю. Эта мудрая циничная нежная преданная грубая транссексуалка совершенная удача романа. В нее невозможно не влюбиться. Она целый фейерверк и если бы не было других причин читать «Плоть и кровь», ее одной было бы достаточно. И, да, аудиокнига в исполнении Князева роскошна.

Ближе к концу сильно надоедает, но потом как то с новой силой очаровывает. Начитка неприятная для меня, голос очень манерный и какой то раздражающий)

Этот, пусть и не сильно большой кирпичик, я проглотила прочитала за два дня. Вот реально не могла оторваться. Всё хотелось знать: "Что же там дальше?". И ведь не детектив, не триллер. Просто жизнь одной семьи. Их будни, праздники, их печали и радости. Просто жизнь. Как есть. Без прикрас. Без фантиков и мишуры.

Что делает семью семьёй? Конечно же любовь, сплочённость, незримые связи, традиции и поддержка друг друга. Всегда. Во всём.  Да, если судить по таким критериям, то семья Стассос не была семьёй в общепринятом смысле. Как-то плохо у них было и с традициями, и с поддержкой, да и с любовью тоже. Вообще хочу сказать, что это очень депрессивная книга. Если копнуть глубоко внутрь. В каком-то смысле она перечёркивает все надежды на то, что "будет хорошо", как часто мы любим себя успокаивать.

Красиво начавшаяся история любви Константина и Мэри за несколько лет превратилась в печальные руины. Романтическая девушка, мечтающая зачерпнуть звёзды ладонями, и осыпать ими любимого, вдруг превратилась в домашнюю брюзгливую хозяйку. Где-то что-то пошло не так. Даже деньги не спасли их отношений. Мэри предпочитала прятаться за картонной красотой успешной жизни, Константин всего себя отдавал работе. В перерывах они устраивали кое-какие семейные праздники, но уют и покой был утерян. Семья медленно умирала, и эту агонию лжи, эту видимость благополучия не спасали даже дети. Дети. Один из камней преткновения Мэри и Константина. Они выросли в паутине, сплетённой родителями, они впитали атмосферу... пустоты. И каждый из них стремился вырваться из этого унылого гнезда. Они летели к своей жизни, к своим ошибкам. И этот дом, который Константин строил с такой любовью, а Мэри обустраивала с такой тщательностью, больше не был их домом. Просто место, где они выросли.

Почему Константин так и не смог полюбить единственного сына? Возможно уже тогда, когда Билли был хрупким мальчишкой, консервативный отец увидел в нём то, о чём даже боялся подумать? Он так и не смог принять сына-гея. Это было слишком страшно для его сознания. И неприемлемо. Конечно, пришлось мириться. Ему со многим пришлось смириться. Мир менялся даже для консерваторов. Почему свою любовь он перенёс на Сью? Красивую, умную, самодостаточную дочь. Эта болезненная, какая-то неправильная близость, с отцом отдалила её от матери. И подтолкнула к раннему замужеству. Не к такой жизни она стремилась, поэтому, наверное, не стала счастливой. Зои, этот косматый нелепый зверёныш. Одинокий волчонок. Самый несчастный и самый счастливый из всех. Её трогательной дружбе с трансвеститом Кассандрой можно только позавидовать.

Кассандра. О ней тоже хочется сказать отдельно несколько слов. Да, обычным людям не понятна такая жизнь, сложно нам принять их взгляды, но это их выбор. Зачастую это люди с трагичной судьбой. Кассандра же - человек умный, даже скорее всего мудрый. Она практична, хорошо разбирается в людях, а главное - она надёжна.

Каннингем тоже великий мудрец. Он не осуждает никого из своих героев. И никого особо не выделяет. Это просто жизнь. Без фантиков и мишуры. Без прикрас. Как есть. Это сто лет истории одной маленькой семьи в одной большой Вселенной. Чертовски хорошей истории.

Семейная сага Каннингема раскинулась на просторах страниц на сотню «километров». Начавшись в 1935 году, она уходит за горизонт 2035-го. Жизнь семьи Константина и Мэри Стассос и их троих детей размечена координатами ключевых лет, как дорожными столбами.

Константин вырос в бедном доме греческих фермеров, размеренность будней которых уходила глубоко корнями в чернозем тяжелого труда и домашнего насилия. Получив в восемь лет в подарок клочок бесполезной земли на холме, он пытался сделать ее пригодной для огорода, чтобы вопреки обстоятельствам и природе вырастить на ней урожай. Для растений нужна была хорошая почва, и Константин украдкой таскал ее с отцовских грядок. За неимением карманов ему приходилось набивать ею свой рот. Позже, когда он уже и сам стал отцом семейства он так же, как птица в клюве, приносил в дом деньги и заботу, на которую был способен, но навозный привкус отцовской земли, кажется, остался с Константином навсегда, въедаясь в его отношения с женой и детьми.

Мэри, стремясь поскорее уйти из родительского дома, вышла замуж на Константина в семнадцать лет. Слишком юная, чтобы понимать, что семейная жизнь в соответствии с общественными мерками не является гарантией счастья. Слишком типичная для своего времени, чтобы мечтать об иной судьбе. Слишком правильная, чтобы признать, что она глубоко несчастна в доме с мужем и детьми.

Сьюзен, Билли и Зои Стассос выросли в тени раздражительности и вспышек ярости отца и натужных улыбок матери. Сьюзен презирала мать, Билли мечтал убить отца, а Зои была слишком погружена в себя, чтобы обращать на это внимание. Каждый из них, повзрослев, пошел своей дорогой: куда она заведет не имело значения, лишь бы подальше от домашнего очага, который не согревал, а тлел, исходя черным дымом скандалов и ссор.

Роман «Плоть и кровь», честно отрабатывая свое название, строится на отношениях «отцов и детей» с вечными разочарованиями друг в друге, но у него есть и обратная сторона. Сторона личного, интимного характера, когда персонажи остаются один на один со своей телесностью, с этим компасом, определяющим ориентацию и судьбу до тех пор, пока плоть и кровь не обратится в прах и пепел.

На этом месте должна была быть гиперэмоциональная рецензия со слезами, соплями и прочими восклицательными знаками. Но в процессе пост-осмысления текста, вот даже не знаю, правильное ли это слово - осмысление, в этот раз у меня это было больше похоже на пост-прочувствование текста, на пост-осязание текста, на пост-вплывание в текст, короче, в этом процессе меня укачало. Не хочется заливаться соловьем и не хочется открываться. Пусть это будет мое личное, прочувствованное, натроганное, проплытое. Пусть в рецензии останется верхушка айсберга.

Я вообще не знаю, как эту книгу читать логикам, как, впрочем, не знаю, как им читать и другую книгу Каннингема, "Часы". Это же должно казаться несусветной чушью, наверное, про ненормальных, про извращенцев, про фриков и общественных высерков. А с виду такая нормальная семья. Семейная вроде сага, отец-грек, мать-итальянка, трое детей, американская мечта в действии, интернациональный котел, ну и что, это же Америка. А на деле один страньше другого. Только почему-то мне куда фриковее кажется самая "нормальная" их дочь, Сьюзен. Расписавшая себе план идеальной жизни, и попытавшаяся прожить его, с этим самым подходящим "никаким" мужем (офис-бизнес-выбор в сенат), в этом громадном "таком, каком нужно" доме. Кажется, у Каннингема так всегда, герои, выбирающие рутинную жизнь по плану, кажутся намного страннее, если не сказать вообще убогими, чем эти вот отщепенцы, наркоманы, трансгендеры и прочие маргинальные личности, летящие на волнах, подбирающие крылья мертвых чаек и поющие голыми на уличных лестницах. Я вот у Каннингема вообще не вижу ничего странного в этих личностях, хотя и должна, ибо консерватор по жизни. Транс Кассандра, к которому/ой даже непонятно как обращаться, получается гораздо человечней и мудрей, чем благонравная мать/бабушка семейства Мэри. Только Кассандра позволяет людям рядом с ней быть собой, а Мэри позволяет им быть только теми, кого она хочет рядом с собой видеть. Неудивительно, что дети слетают с катушек, и самая неудивительная из них - Зои, младшая дочь, в семье "никто". Будь я на ее месте, я бы свалила из дому намного раньше, и конец меня ждал бы такой же, только раньше. Наркота, поблядушки, внебрачный сын, спид, а я ее понимаю, радуюсь даже, наконец-то она нужна кому-то, наконец-то никто ее не пилит за "не то" платье. Мне даже Билли эгоистом не кажется, как я с удивлением прочитала в других рецензиях. Что в нем эгоистичного? Не стал лицемерить на собственном выпускном и делать вид, что все эта напускное "семейное торжество" его радует? Это эгоизм? Лучше было бы прожить свою жизнь как Бен, отрекаясь от самого себя? Тут вообще применимо тогда слово "прожить"?

В-общем, опять этот Часовской (думаю признать его свойственным автору вообще) призыв - живи, будь собой, будь свободен в своих желаниях, тогда появятся и возможности, преследуй свою мечту, будь эгоистом, но не плюй на других, забей на рамки, просто позволь себе. И этот призыв меня царапает ой-ей-ей как. Вся жизнь, если подумать, проходит в рамках, которые мы сами себе устанавливаем, сами себе придумываем. Ты туда не ходи, ты сюда ходи, а то больно кому-то сделаешь, совсем мертвый будешь. И люди терпят, терпят, терпят зачем-то, а потом в один момент срываются... и тут сценарии расходятся. Многие потом жалеют, но некоторые нет. Если позволить себе быть собой, можно совершенно случайно счастливо прожить жизнь? Цитатная мудрость вконтактике. Как захотеть быть здесь и сейчас? Каннингем подсказывает.

Наверное, еще одна книга, и автора я занесу в любимые. Чем больше книг читаешь, тем больше становишься книжным циником, поматросил и бросил, и лишь немногие книги пробиваются сквозь этот заслон. У Каннингема получается. Он, зараза такая, своими фриками с меня маски срывает. Пойду найду мертвую чайку. Или на худой конец, голубя.

Family value

Первое русское издание «пробного» романа Каннингема сыграло со мной (и скорее всего с кем-нибудь ещё) презабавную шутку. После опубликованной в пляжном «Снобе» главы из нового, ещё редактируемого произведения все нормальные люди ждали осенний выход (заявлен был октябрь) и нервно похаживались по магазинам. Но, не сумев купить и перевести «Перед закатом» так скоро, умные русские книгопродавцы подгадали и выпустили «Плоть и кровь» - работу мохнатых годов, о которой невнимательные олухи типа меня ничего не слышали. И первую половину я читала, форменно полагая, что это новый роман автора «Часов» и «Избранных дней». И грустила.

«Плоть и кровь» неминуемо встраивается в дилогию с «Домом на краю света» - другим ранним романом, традиционным и ученическим в сравнении с «Часами» и «Днями», но всё равно блестящим. Если прибегать к преступному упрощению, то «Плоть…» - это гипертрофированный «Дом…»: ещё пространнее, с ещё большим количеством героев, с ещё более пронзительными и частотными моментами а-ля "под взрывающимися звёздами он стоит в трусах в горошек", с ещё более резкой предвзятостью (о которой – чуть позже). Оторваться от 700-страничной саги, как всегда у Каннингема, невозможно, и всё-таки такой возврат мыслился катастрофой, потерей, почти разочарованием в спирали развития, до этого напоминавшей луч. И когда выяснилось наконец, что «Плоть и кровь» лишь предстоял тому, что мы знаем и любим, всё стало на свои места: эпилог стал прологом и зазвучал совсем иначе. Его слабости обратились в его силу.

«Плоть и кровь» во многом уступает «Дому…» и во многом, напротив, дает ему фору. Бесстыдство "молодого писателя", почти дебютанта ("Дом..." издан раньше, но написан позже) - это возможность реализовать сразу всё накипевшее, ни в чём себя не ограничивая. Ты приходишь и выкладываешь на стол всё, что у тебя есть, чтобы тебя узнали, приняли всерьёз, и если ты при этом Майкл Каннингем, то на столе – этой плоской, но реальной Вселенной – оказывается очень честная история, про которою нельзя решить, напряженная она или, наоборот, ошеломительно пустая. Поскольку того же самого нельзя решить про жизнь.

И по сравнению с поздними, гораздо более лаконичными, удобными и сконцентрированными высказываниями, ранние работы Каннингема гораздо ярче передают этот парадокс. Простите за словесную игру, но этот роман полнокровнее что ли. Страшнее, бессмысленнее, радикальнее по настроению, при том, что, конечно, гораздо слабее по форме. «Плоть и кровь» - не просто упражнение на тему семьи, попытка определения, что такое современная семья и почему она переживает такой кризис. Нет, эта холодная социология – лишь надводная часть айсберга. Под водой же – тоска, гнев поиска правильных решений и немного пугающая откровенность. Пугающая, потому что невероятно объективный писатель, который от природы знает всё на свете не хуже Толстого, который одинаково точно описывает сексуальное пробуждение женщины и чувства, переживаемые умирающим в зеленой воде юнцом, - он тоже человек, тоже слабый, предвзятый, тоже хочет доказать судьбе свою правоту. И это выражается не только в маниакальном пристрастии к описанию сотворения и гибели домашних тортов, но и в гораздо более серьёзных вещах.

Знающий законы жизни, невозможность счастья, злую статистику провалов, Каннингем всё равно не может не врать, не выдумывать, когда доходит до его собственного розового и человеческого нутра: он приносит в жертву героям-геям всех других, как бы их ни любил, лишь бы именно в образах персонажей-гомосексуалистов воссоздать мизерный процент удачи. Его геи или царственно трагичны, или получают финальную правоту, семью, покой и самое ценное – последнюю строчку, после которой – чистый остаток страницы, лучший символ авторского сочувствия и заботы. Остальным же приходится сиротливо перебиваться чем-то невразумительным.

Самое странное, что расстраивает сия сердечная несдержанность, особо острая в этом романе, пожалуй, именно геев. Потому что они-то разницу между подстроенной (и, на самом-то деле, ненужной) привилегированностью и реальным порядком вещей ох как чувствуют.

Умение любить мужчин или любить женщин никак не связано с божьим помазанием. С ним связано просто умение любить. И с каждым новым романом Каннингем как писатель (не будем навязывать это Каннингему-человеку, мы его не знаем) становится всё ближе и ближе к этой нехитрой чувствомысли. И – Боже мой! – выражать чувствомысли он умеет, как никто другой.

Сложно оценивать книгу, когда читать ее было очень интересно, когда повествование тебя захватывает, но при этом антипатия к героям лишь усиливается с каждой прочтенной страницей. Нет, ну правда, ни одного положительного героя я здесь не увидела. Многим посочувствовала в определенных ситуациях, но вот теплых чувств испытать мне не удалось. Кстати, больше всего я сочувствовала Константину. Наверное, потому, что могла понять его стремления и разочарования. Мужик хотел нормальную семью: без геев, проституток, транссексуалов, наркоманов. По-моему, это то, чего хочет большинство из нас, создавая семьи. Да, он наделал кучу ошибок, но ни одной такой, за которую его нельзя было бы простить на старости лет. Мне очень хотелось, чтобы в конце он получил утешение и успокоение.

Ну и раз я уже начала про героев, то продолжу эту тему. Первое поколение. Константин. Жалко мне его было, жалко, несмотря ни на что. Ведь он же тянулся к своим детям. Чувствовал вину перед Сьюзен и боготворил ее сына. Пытался (в меру своих консервативных возможностей) примириться с Билли, когда тот уже вырос. Нашел общий язык с Зои и принял, опять же по мере возможностей, ее незаконнорожденного черного ребенка. Претензий к нему можно высказать много, но мне не хочется. Мэри. Для меня очень странный и непонятный персонаж. Почему она так и не смогла найти общего языка с мужем? Почему она так и не смогла найти общего языка ни с одним из своих детей? Почему не воспринимала дочерей? У меня нет ответов на эти вопросы, а лучше всего мне ее охарактеризовала одна ее мыль:

Ей хотелось оградить Билли от отца. И хотелось встать рядом с Константином и строго осведомиться: понимает ли Билли, в кого он обратился? Как только он докатился до этого?

Вот эта ее двойственность меня и раздражала. Она также консервативна как и ее муж, но не может и не хочет этого признать и в итоге не может искренне встань ни на одну сторону. Она окружила себя коконом лжи, выдумала свою жизнь, выдумала свои мечты и стремления. Может, не стоило готовить идеальные обеды и принимать участие в дурацких комитетах, а больше уделить внимания собственной семье? Может, если давать мужу, он не будет изменять? Может, если не набиваться в подруги женщинам, которые считают (да и ты сама их таковыми считаешь) себя выше, можно найти нормальных друзей? Как-то зло у меня получилось, но она мне и вправду была неприятна.

Получилась простыня, а потому идет под кат

Второе поколение. Сьюзен. Если бы не последняя сцена с отцом, я могла бы ей посочувствовать. Невнимание матери, не совсем нормальная любовь отца, желание выбраться из родительского гнезда, неудачный, но такой благополучный при взгляде со стороны, брак, бесконечная любовь к единственной отдушине - к сыну. Как-то не сложилась у нее жизнь. Ей был дан второй шанс, что ж, надеюсь она им воспользуется... Билли. С раннего детства понятно, что с ним что-то не так и его жизненный выбор, я думаю, мало кого удивил. Но его сексуальная ориентация не имеет ни малейшего отношения к моему неприятию этого героя. Он слишком эгоцентричен, эгоистичен, зациклен на себе. Не может не съязвить, не может промолчать, не может не впихивать свои жизненные принципы и позиции другим. И, если в подростковом возрасте это можно списать на юношеский максимализм, которым в той или иной степени страдал каждый из нас, то его поведение в зрелые годы для меня непонятно и неприемлемо. Он не изменился ни капли. Все тот же эгоист. Для меня показательной стала сцена с его вручением диплома. Правильно Сьюзен его назвала щенком, глупый, обиженный на весь свет, зацикленный на себе щенок. Еще и подленький. В глубине души желает родной сестре какой-нибудь кары-расплаты за ее правильную, благополучную жизнь. Зои. Дикарка. А как выражается бунт против общества и единение с природой в Америке? Правильно, нужно спать со всеми подряд вне зависимости от пола и принимать наркотики. И обретешь ты свет и нирвану... Ага.. Не понимала такой "свободы", не понимаю и не пойму. К ней у меня нет особой антипатии, для меня она просто какая-то вырожденка, отброс общества.

Третье поколение. О нем сказано все же маловато, кроме детских и нескольких подростковых лет мы ничего не увидим. Бен. Благополучный мальчик из благополучной семьи со своим страшным секретом, который приведет к трагедии. Я в него не очень поверила, но мне было его жаль. К нему нет неприязни, даже в конце. Джамаль. Мальчик, росший в среде, совсем неподходящей для ребенка. Мне сложно о нем что-то сказать, слишком мало его было. Нам рассказывают только о его первых 12 годах жизни, а потом все очень скомкано, буквально пара предложений. Я бы не отказалась, если бы этот итак немаленький роман увеличили еще страничек на сто именно для этого персонажа. Мне бы хотелось понять и узнать его поглубже.

В книге поднимается много сложных и актуальных тем: тут вам и наркотики, и СПИД, и расизм, и инцест, и гомосексуализм, и проблемы трансов. И, хотя далеко не везде я согласна с автором (например, не вызвала у меня сочувствия неизлечимо больная, которая получила болезнь, трахаясь направо и налево и принимая всевозможные виды наркотиков, даже будучи беременной. Вот такая я жестокая и бесчувственная!), все же книга дала мне достаточно много тем для размышлений, за что ей большое спасибо.

Еще мне показалось притянутым за уши такое количество геев в семье. Как-то это было уже ненатурально. У меня было ощущение, что автор не знал как устроить проблемы третьему поколению и решил не заморачиваться "а пусть тоже будет голубым, чего уж там!"

Вот как бывает: книга понравилась, читалась запоем, а рецензия получилась довольно злой. Но что ж, эмоции не всегда должны быть положительными, но должны быть сильными. И тут автору это удалось на 100%, обязательно продолжу мое знакомство с ним.

Многогранный роман с острыми социальными проблемами внутри! Это семейная сага со всеми вытекающими: браки, разводы, преданная любовь, чувство долга и минуты одиночества вдвоем!

Жизнь целого семейства охватывает время не одного десятка лет. Начиная с брака родителей, воспитания детей и всех проблем, которые были и остаются актуальными по сей день: нехватка денег, столкновение интересов, трудности взросления и осознания своего пути. Страх быть непонятым родными, страх перед выбором и трудности перемен в жизни.

Здесь очень много сюжетных линий, и все они тесно сплетены одной судьбой. Одна семья - и множество разностей под одной крышей. Трудности отношений отца с сыном, ненормальная "любовь" отца к дочери. Обманутая жена, неоправданные надежды, и желание ребенка поскорей выпорхнуть из семейного гнезда, чтобы скорей начать набивать свои шишки, нарабатывая опыт.

Жизнь детей достойна выделена автором и поднятые проблемы наркотиков и беспорядочных связей. Это лишь малая часть того, с чем вы столкнетесь в этой книге, даже тема нетрадиционных отношения не была забыта.

Рекомендую к чтению! Книга о непрерывной связи кровных уз, даже если они очень ломкие. О надеждах на будущее детей, о любви разной и разных возрастов, о взглядах на жизнь старшего поколения и их потомства.

Недавно меня попросили рассказать о своих впечатлениях от этого романа. Видно, недаром, поскольку "Плоть и кровь" в последнее время вспоминаю часто, читая другой современный роман о джунглях Америки и джунглях человеческой души. Так вот, рассказываю.

"Плоть и кровь" − замечательное пособие на тему "Как не надо воспитывать детей", от которого очень сложно оторваться: я пять дней подряд читала его повсюду, главным образом в питерской подзёмке. Эмоционально сокрушительное произведение, как и "Часы": кто же знал до Каннингема, что умение жонглировать временными пластами может пробуждать у читателя столько чувств? Что особенно нравится в этой книге − так это любовь к жизни, любовь к героям, хотя мрак и запутанность, как обычно у Каннингема, присутствуют фоново почти везде. Убедительный мир строит писатель. Я ему по-прежнему не до конца верю, но уже больше, чем в "Доме на краю света", хотя его мир по-прежнему кажется мне несколько замкнутым и носящим явные черты авторского мировоззрения. (Впрочем, не то чтобы это делало его скучнее; скорее, наоборот.)

По-моему, в книге есть даже своя мораль. Тем, кто идет поперек писаному и неписаному общественному уставу, у Каннингема почти всегда улыбается счастье. Ну или хотя бы свобода, пока они не умерли от СПИДа, − тут уж как повезет. Те, кто уставам повинуются и в угоду обществу теряют себя, становятся невротиками, трудоголиками и клептоманами. У остальных выбор куда красочнее − геи, трансвеститы, наркоманы, да мало ли на свете счастья. Не то чтобы я собираюсь с Каннингемом спорить (вообще-то собиралась, но whatever): эти герои действительно вызывают симпатию, да и в рамки заключать себя не надо, поскольку итог будет плачевен, и уж кто это тоньше покажет, как не он; однако после чтения порой ненароком проскальзывает мысль, точнее смутное воспоминание о том, что на свете вроде как существуют и другие люди, которые себя принимают, без серебристых париков и женского платья на мужское тело, только вот они печальным образом, отсутствуют в окружении семьи Стассос (тяжкая семейная карма?) − а все почему? Да потому что понаехали тут!

Проблемы множатся, как грибы после дождя, потому что грек и итальянка пытаются укорениться в американской почве.

О трудностях жизни эмигрантов

У них нет поддержки − ни дружеской, ни семейной. Они как-то вгрызаются в США, рожают детей, богатеют, а счастья-то нет; нет спокойствия. Вечное напряжение; бег; попытка удержаться на месте, соответствовать Высокому Обществу, предъявляя ему лоск, сколоченный из фанеры алюминиевыми гвоздями. Мать создает свой фасад. Отец − замечательно прописанный образ, на самом деле − твердолоб, горяч, порывист, не научен понимать людей более тонкого склада иначе, чем с помощью кулаков. Я не просто не удивляюсь, что их дети − невротичка, гей и пансексуальная дикарка, я поражаюсь, с какой психологической ясностью Каннингем показывает, как работает такая воспитательная механика. Только поймите меня правильно. У Каннингема воровка на почве перфекционизма лечится беседами с трансвеститом. В аристократическом мальчике, чьи родители − та самая невротичка и трудоголик (недаром же это семейная сага), который выравнивает на столе вилки и боится случайно показаться собой, сходу объявляют транссексуальные наклонности. Если брать пары, а их тут много, то продолжительно счастливы только геи, причем по тону концовки там очень не хватает фразы "и умерли в один день". В общем, жизнь бурлит яркими красками, я как раз незадолго до прочтения посмотрела свой первый фильм Альмодовара, вот его мне "Плоть и кровь" местами напоминала бодрым реализмом, неуклонно скатывающимся в абсурд. И при этом − вот эти невозбранные, безошибочные психологические cause-and-effects, протянутые железными нитями через всё произведение: меня это сочетание местами обескураживало, если честно. Не вопрос, надо принимать себя. Вопрос − а КТО этот я, которого надо принимать? Я − это то, что я есть, или то, что сделали со мной, с чем я смирился/смирилась и научился/научилась жить?

Три потомка семьи Стассос бегут от родителей с крейсерской скоростью (и надо сказать, я отлично их понимаю), но от себя они бегут тоже, только это не так заметно. (Есть что-то удручающе правдивое в этой связке.) А потом на ощупь отыскивают дорогу назад и останавливаются, кто где успел.

Это красавица Сьюзан, старшая дочь, икона для подражания и жертва недоинцеста, страдающая впоследствии от чувства вины и слишком рьяно для здорового человека (и матери здорового человека) следующая нормам. Это интеллектуал Билли, полная противоположность приземленного силача Константина, которого все годы, за любой намек на слабость или немужественность, третирует и периодически избивает отец, но утешает мать, поскольку это же ее любимый сыночек - честно, для меня после подробного описания детства Билли все его поиски себя в гендерном отношении читаются как "my parents were so fucked up, you know" (и если это не совсем тот вывод, который надо было сделать из этой истории, зачем описывать классику психиатрии, как в "Часах"?) Наконец, дикарка Зои, моя любимая героиня, которая мечтала жить на дереве, а потом передумала и стала нью-йоркской девушкой со свободным взглядом на вещи, потому что это вроде как одно и то же (легкие наркотики, легкие связи, ореол безумной вседозволенности, не менее безумно-прекрасный конец). Это очень запоминающийся персонаж; но мне опять-таки интересно, какой была бы Зои, родись она в другой семье и не бунтуй против привилегий среднего класса. Может, она стала бы рейнджером какого-нибудь национального парка? Или пела бы со скаутами песни у костра? В общем, вот вывод, который я сделала для себя: если твои родители были fucked up, ты, безусловно, вырастешь интересным персонажем!

Может быть, Каннингем действительно приукрашивает, не мне судить, но в психологии никогда не лжет − такое впечатление, что талант не позволяет. Конечно, бывают моменты, когда в голову закрадывается какое-нибудь сомнительное "может, хватит уже?" − например, когда пятидесятипятилетняя мать несчастного семейства начинает регулярно завтракать с трансвеститом, что изрядно облегчает ее душевное состояние, − но я вспоминаю Альмодовара и бодро машу на сомнения рукой. Why not, в конце-то концов! Жизнь прекрасна и удивительна. Кто знает, как она ещё повернётся. (Я рекомендую тем, кто не читал Каннингема, а хочет, тоже взять этот настрой на вооружение.)

Что мне очень понравилось − тот же настрой "надо принять себя вопреки общественным установкам", но выраженный более мягко, в частностях. Каннингем, по-моему, скорбно юморит над теми, кто пусть даже в юности тянется к красавцами и красавицам, к лоску, к внешности вообще − всех их в итоге постигает неудача. Зато если тихо и спокойно всматриваться в себя, а потом в другого, то... Сьюзан не называет это романом, Уилл не называет любовью, это тихое сочетание за гранью слов, ведущее к спокойной удовлетворенности жизнью. Поскольку наша жизнь, бурный ее поток, вообще имеет обыкновение обгладывать все острые углы, сносить все, что плохо построено. И если не хочешь быть рьяным жрецом свободы с его сомнительными, жуткими наградами и не хочешь быть строевым солдатом с оловянными глазами, почему бы не быть как галька на берегу океана, которую облизывает вода. За эту нехитрую даосскую мудрость баланса, за беспредельную красоту ее подачи − мои аплодисменты.

Эта книга очень и очень непростая. Огромная семейная сага, которая бьет нас в сердце своей жизненностью. Все написано так , как есть в жизни , без «розовых очков». Живет огромная семья по крови , в тоже время и не семья вроде, все разбежались из общего дома. В книге поднят вопрос дружественности и глубоких отношений в семье. Горько от того, что такая огромная семья утратила ту ниточку, которая связывает людей, помогает надеяться друг на друга. Но приятно удивил тот факт в книге, что произошедшее несчастье помогло сблизится близких. Местами читался роман тяжело, оттого , что проникаясь душой к героям, переживаешь за них. Стараешься осмыслить множество фактов, которые поражают до глубины души, задумываешься, неужели так в жизни бывает? Почему так происходит, что самые близкие люди становятся врагами или живут в полном непонимании друг друга. Очень часто такое явление в семьях наблюдается в основном тогда, когда взрослые заняты своими проблемами, недостаточно уделяют внимания взрослеющему ребенку. Взрослые часто заняты карьерным ростом, проблемами добывания денег, забывая, что тем самым отдаляют от себя ребенка. Дочитав до конца, с легкой долей грусти, расстаешься с героями, хотя местами книга вводит в ступор своими «Скелетами из шкафа», что удивлению нашему нет пределов. У книги есть та ниточка между произведением и читателем, которая крепко их держит, не давая времени стереть из памяти все , что происходило на страницах книги, и в какой-то степени делает собственные узы родства крепче. Заставляет книга и задуматься об отношениях в собственной семье, чтобы не повторить ошибок , которые могут сделать несчастными самых родных людей. ПРОЧИТАНО В РАМКАХ ИГРЫ «ДАЙТЕ ДВЕ!»