Непокорные небеса. Из цикла «Сказания Ардоса»

Глава 5. Мудрость

Выбор… Решение… Роврэ… Одно слово, сказанное с чувством или равнодушно, задумчиво или брезгливо, но смысл всегда один. Сделать шаг навстречу будущему или остаться на месте, дав событию или проблеме проскочить мимо и остаться за спиной, нависая грузом сомнения.

За окном подходил к концу день, кристаллы, набиравшиеся светом и энергией, тускло сияли, становясь ярче, и начинали освещать вечерние улицы. Бирион сидел за столом на просторной кухне, сложив руки перед собой. Он думал. Мысли клубились в голове туманом, не давая сосредоточиться на чём-то одном, вопросы сыпались не прекращая. Со стороны казалось, что афайим даже не дышал. Он смотрел в одну точку, перебирая варианты. Ему предстояло сделать важное решение.

Корабль готов. Ирилия ожидала своего кора на орбите Ардоса, двигаясь по небосводу в ночи ярким продолговатым штрихом. Системы отлажены, телепорт, связь, камеры стазиса и управления настроены. Завершаются последние приготовления перед отбытием. Впереди – долгая дорога в никуда. К неизвестным мирам, звёздам понесёт ардийская стрела свой экипаж. Но что останется тут? Кто останется? Семья? Жизнь? Мир? Путь может занять стогодия, даже больше отлика… Что станет с женой, детьми, друзьями, когда звездолёт вернётся на Ардос?

Бирион понимал, на что соглашается и что на кону. Он взвешивал за и против, чтобы принять верное решение. Но примут ли выбор иррам и дети? Если останется мужчина дома, продолжит вести исследования – будет ли счастлив? Простит ли себе это? Никогда. Он не раз пожалеет о том, что не увидел звёзды, не узнал возможности корабля, не ощутил скорости и мощи, не побывал в мирах, неизвестных и странных.

Но если улетит? Что будет с Динлой? Тут же перед глазами предстал милый образ: белокурая среброкожая ардийка в свободной домашней одежде. Милые сердцу черты лица – ровные, изящные. Глаза цвета полированного металла, золотой зрачок, мерцающий синим во тьме. Афайимы отлично видят в вечернее время суток, в сумраке находят путь даже без сияющих кристаллов. Но Динла… она родилась в лесах Триатрона. Леры могут ориентироваться во мраке, охотясь на дичь. И до ритуала Йанри, который погнал её прочь от родных краёв, определив судьбу, женщина была лером, видела бескрайние леса, величественные деревья-города, причудливых животных. Обладая даром целительства, женщина быстро приспособилась к жизни в холодном Альриме, где лишь купол отделяет от опасных лавин, буйных ветров и беспощадного яркого света. Кругом скудная растительность и однотонность цветов.

Тирвон и Хирас. Златоглазые юнцы, которым ещё предстоит определить свой путь навстречу будущему. Что с ними? Увидит ли их ещё Бирион? Застанет ли дома? Побывает ли на брачном ритуале? Или обнимет в последний раз и оставит в их памяти лишь свой образ, покинув на многие отлики. Арди живут долго, но вдруг обстоятельства встанут стеной по дороге домой? Случится поломка, авария… и? Бесследно исчезнувший отец и супруг – вот кем станет афайим для своей семьи. В космосе время замирает, на Ардосе могут пройти тысячи отликов, не позволит Вечность столько ждать. Отправит и мать, и детей за Грань.

Мужчина тяжело вздохнул и запустил серебристые пальцы в белые волосы. Он не знал, что выбрать. Долгие два отлика он конструировал Ириллию, каждый изгиб её знаком, каждый болт. Всё, до крупицы – родное и сделано своими руками. Чертежи, макет – ни единого штриха не было упущено. Ещё курсантом он начал собирать звездолёт, и теперь работа над величественным космическим судном исследовательского назначения закончена. Но впереди другая…

Раздумья прервал звук открывающейся двери. Тихие шаги по коридору донеслись до слуха Бириона. На кухню прошла Динла. Усталость читалась на лице, взгляд серебристых глаз осмотрел комнату с неохотой.

– Светлого дня, иррам, – доброжелательно сказал мужчина, подняв лицо на супругу.

– Светлого дня.

Динла плюхнулась на мягкий кожаный стул с высокой спинкой и отклонилась назад. Никаких мыслей нет, кроме тех, что о работе. Сегодня, как всегда, в центре лечения было много народа. Планёрка, обследования, перерыв, обход, тестирование нового препарата и его доработка, снова планёрка, штатный приём больных и… дорога домой. Женщина любила своё дело, как и все арди, что населяют этот мир. Но от этого усталость не становится меньше и не пропадает вовсе. Хотя… это приятная усталость. Желания помогать, лечить, делать мир чуть лучше – радовали Динлу.

Но недоумение и страх поселились в душе, когда она увидела Бириона. Он сидел, сгорбившись, запустив пальцы в волосы. Тяжёлые думы рождались в голове его и не давали покоя. Утром он сообщил о начале подготовки к масштабному исследованию космоса и с тех пор не покидал жилища.

«Даже не ел», – обречённо подумала ардийка, посмотрев за спину супругу. Посуды на плите не было, холодильные полки нетронуты – через прозрачную дверцу видно, что ёмкости с едой стоят так, как стояли.

– Скоро придут дети. Я разогрею ужин, пора бы и вечерять, – что было сил улыбнулась женщина и собиралась подняться из-за стола. Но ладонь Бириона легла на пальцы Динлы, заставив снова сесть на стул.

– Я… мне надо поговорить с тобой, – начал афайим, с грустью посмотрев на супругу. Слова не желали вылетать изо рта, в горле обрадовался комок, затрудняя дыхание. Мысли роем кружились в голове, впиваясь своими жалами в подкорку. Но этот разговор должен состояться. Иначе никак. Порой одному сложно сделать выбор. Но вдвоём его совершать не легче.

– Я слушаю тебя, иррам, – проговорила ардийка, стараясь не показывать напряжённость в голосе. Хотя она понимала, что ничего от супруга утаить не сможет. Никогда не могла.

– Не могу скрывать то, что на душе, – словно намеренно отстраняясь от темы разговора, медлил учёный муж. – Но это должно быть сказано. Не знаю, как поступить, Динла. Меня это тревожит.

– Ты разрываешься между семьёй и своими желаниями? – женщина знала, в чём проблема. Это читалось на серебряном лице её мужа.

– Да, – отрезал Бирион дрогнувшим голосом.

– Не мучь себя думами, – посоветовала супруга. Она ободряюще улыбнулась и взяла ладонь Бириона в свою. – Если вопрос так сильно тревожит, а чаши весов одинаково полны и грозят обрушиться на тебя лавиной сожалений, обратись за советом к Вахди. Мудрая Ильна не раз спасала браки от распада, а умы от прозябания.

– Я не хотел бы свои проблемы перекладывать на плечи Мудрейшей, – вздохнул арди. – У Мысли Иллахима хватает забот и без жалоб простых учёных мужей.

– А что станет с тобой, если ты выберешь неверный путь? Улетишь – пожалеешь, останешься – пожалеешь.

Бирион лишь понуро опустил голову. Его жена мудра. Но мудрости этой мало, чтобы узреть истину. Нужен совет со стороны. И выбор справедливо и ожидаемо пал на Вахди Льда.

– Попроси Торай отвести тебя в храм Мудрости, где обитает Ильна, – продолжала Динла. – Спроси у неё совета, расскажи о своих тревогах. Иди с рассветом, не обременяй сомнениями голову, не думай, не гадай, как сегодня. Положись на свою покровительницу. Я верю, что она поможет тебе преодолеть эту стену.

– Ты права, иррам, – выдохнул облегчённо Бирион. Сегодня он откинет мысли подальше, сомнения уничтожит. Отужинает с семьёй и выспится, как следует, а с рассветом отправится на окраину города, к Вахди за советом.

Звук отворившейся двери и весёлый смех сыновей окончательно вырвали из раздумий. Тирвон и Хирас вернулись домой.

***

Рассветные лучи окрасили защитный купол Мельмерина в охряный цвет. Щит сиял, блики волнами падали на дорогу, растекаясь по отточенному камню золотом. Сегодня город не такой, как прежде. Так казалось Бириону. Он рассматривал каждое здание, каждый осветительный столб и кристалл на нём.

Мужчина находился в машине, прощально глядя в окошко. За рулём сидел Торай Льда – широкоплечий короткостриженный молодой человек со стальным взглядом и бровями вразлёт. Татуировка атома на щеке сияла голубоватым светом, будто внутри пульсировала первородная энергия. Когда транспорт оказался за чертой города, водитель активировал мини-купол, нажав пару кнопок на панели. На ледяных пустошах бушевала вьюга. Она кружила острые льдинки и снег в неистовом танце, закручивая лихие воронки.

Мысли спутались. Казалось, что этот клубок не размотать никогда – так всё смешалось воедино. Ожидания могли не оправдаться. Что если Вахди откажет или поставит перед фактом? Как быть? Приказ улетать и исполнять свой долг уже звучал в голове, разрывая разум на части. Сожаление начало просачиваться в душу тоненькой струйкой, обдавая каждый уголок ардийского нутра ядовитым холодом.

Бирион не заметил, как машина подъехала к величественному семиугольному храму с колоннами. Тёмно-серый цвет контрастировал с белизной полярного пейзажа, но всё равно вьюга плотной ширмой кружащегося снега закрывала обзор, не давая насладиться красотой древнего здания.

Мужчины прошли внутрь и стряхнули с себя налетевший снег. Афайим огляделся. Внешняя неприглядная красота являлась только вершиной айсберга. Внутри убранство поистине величественное. Стены покрыты золотом, на них оттисками виднелись иероглифы на древнеардийском. Широкие колонны держали на себе мощный стеклянный свод. На каждой из колонн – осветительные кристаллы, которые ярко сияют. Света извне почти не бывает, но яркие гирлянды продолжали дарить своё тепло и свечение.

У дальней стены расположена трёхметровая статуя Ильны. Женщина с короткими волосами и уложенной набок чёлкой стояла, облачённая в каменное, вырезанное с невообразимой точностью, платье в пол. Рука Вахди изящно вытянута, на раскрытой ладони женщина держала трёхмерную модель атома. Он словно живой: орбиты электронов вращались, не задевая друг друга. Круглая объёмная конструкция была идеальным дополнением к великолепно выполненной статуе Мысли Иллахима.

– Вахди ждёт, – оповестил Торай, глядя в пустоту отрешённым взглядом. Он немного постоял, а затем быстро направился к изваянию. Стихийный маг зашёл за статую и плавным нажатием на несколько символов открыл потайную дверь.

Тёмные коридоры мужчины миновали быстро. Гладкие стены теперь не были усеяны символами; кругом мрак. Только сияние на ладони Торай Льда освещало путь в катакомбах. Былое убранство осталось позади.

Наконец, Бирион увидел обитель Вахди. Не было искусно вырезанных столов, расписных стен и красочных потолков. Всё однообразно и расставлено оптимально на полках, крепко присоединённых к стенам… льдом. Лаборатория Ильны содержала массу оборудования. Стихия неустанно трудилась, использовала знания для проведения исследований. В одежде – такая же строгость и практичность. Никаких пышных платьев, обуви на каблуках и прочей красоты, которая требуется исключительно на балах и торжественных приёмах. Только расчёт и удобство: комбинезон на молнии, перчатки и маска, закрывающая рот и нос от воздействия опасных веществ.

«Она такая же, как та статуя, только живая и более прекрасная», – с восхищением думал Бирион Миорасс, разглядывая свою покровительницу, Великую Мысль Иллахима. Много раз он видел Вахди издалека, слышал о её красоте и мудрости, но ни разу не встречался лично. Теперь время пришло.

– Я знаю о твоей беде. Вижу твои сомнения, – не отрываясь от работы с реагентами, сказала Вахди Льда. – Нейнон, оставь нас одних, – попросила женщина своего Торай. Тот почтительно склонил голову и исчез в тёмном коридоре.

– Пришёл я спросить у Вас совета, о Великая, – начал торжественно Бирион, но Вахди остановила его, вскинув повелительно руку. Мужчина тут же замолчал. Страх разлился внутри и моментально превратился в сковывающий душу лёд.

– Без официальности, прошу, – сказала Ильна. – Не терплю этих прелюдий. Обращайся ко мне просто, как обращаешься к своим соратникам. Я не величественнее, чем они.

– Вахди, – голос афайима дрогнул, – я пришёл просить совета. Сомнения меня терзают вот уже второй день. Я… передо мной встал выбор: как поступить? Ирилия готова к отбытию, остались последние приготовления. Но не могу я улететь, зная, что семья моя останется здесь. И не отправиться в путешествие не могу. Это всё для меня.

Ильна выслушала Бириона. Всё коротко и понятно. Учёные мужи не могут противостоять высшей магии, а потому Вахди без труда читала мысли мужчины. Она видела все его мучительные сомнения. Видела радость, с которой делал он корабль, руководя афайимами. Каждый уголок разума был исследован Стихией без особого труда. Нашлись там и любовь, и печаль, и забота.

– Знаю я, что вам на Ирилию нужен лекарь, – нарушила молчание женщина. – Никого пока не нашли твои соратники. Все, кто проходил предполётную подготовку, не годятся для этой работы. Слишком низкий коэффициент устойчивости к болезням. Космос – опасное место.

– Да, Вахди. Нет пока у нас такого арди, – горько подытожил Бирион, опустив голову.

– Ты не можешь оставить семью здесь, на Ардосе. Но и остаться сам не в силах. Любишь ты и супругу, и детей, но меж тем и призвание тебе дорого. Так совмести же одно с другим.

Бирион не понимал ответа Ильны. Совет она дала, только как толковать слова, сказанные ею. Сомнение продолжало клубиться серой дымкой внутри.

– Возьми жену на Ирилию лекарем, – пояснила Стихия. – Она – лер. И всегда им будет. Подопечные моего брата не теряют своего дара и мастерства, даже когда Судьба уводит их далеко от дома. Врачевание у Динлы в крови. Она выдержит все испытания. Что касается детей… Слышала я, что Тирвон и Хирас довольно умело справляются в лабораториях с практикой, даже смастерили механическую игрушку.

– Да. Новости об их проделках облетели весь край, – с досадой проговорил мужчина. – Они напугали преподавателя этим механическим мешриамом. Он второе осемье заикается, не может вести занятия.

– Не важно, – остановила Вахди. – Их умения крайне высоки. А детские шалости… кто не был ребёнком? – улыбнулась она. – Твои сыновья останутся афайимами. Я позабочусь об этом. Их талант должен взращиваться, как семена священного дерева. Нейнон распорядится, чтобы мальчиков и их наставника перевели на ардийскую стрелу. Отныне практика их будет проходить там.

Учёный муж засиял от радости. Он понял, что сказала Мысль Иллахима. Но, очевидность решения медленно сдавливала разум, заставляя думать о себе скверно.

«Как я сразу не догадался? Недальновидный глупец!» – корил себя Бирион. Улыбка не сходила с лица, но наполнена она грустью.

– Не нужно себя попрекать. – Ильна поставила колбы на стол и наконец повернулась к Бириону. Она чувствовала его страдания. Ещё бы. Банальность слов сильно давила, заставляя сгибаться в три погибели. – Иногда выбор – это лабиринт. Ты помнишь маршрут, идёшь по нему, но обязательно свернёшь не туда и заблудишься. Всего-то нужно вернуться назад тем же путём и проследовать по правильному коридору. Но порой на это решение уходит половина жизни. И очевидный выход из положения появляется только после того, как проясняется затуманенный разум. Беда лишь в том, что иногда он проясняется слишком поздно. – Вахди снова занялась своим делом, взглядом следя за каждым действием ловких рук.

Словно по приказу, в нужный момент в лабораторию вошёл Нейнон. Это означало, что беседа окончена и пора уходить. Бирион встал, почтительно поклонился и собирался поблагодарить Мудрейшую за совет. Но Ильна снова вскинула руку, давая понять, что молчание – драгоценность, которую нельзя разбивать молотком из нелепых слов.

С лёгким сердцем мужчина вернулся домой. Распоряжения Вахди были выполнены Стихийным магом беспрекословно и точно в срок. Тем же вечером Динла сообщила, что ей выдали в центре лечения выдали положительную рекомендацию для службы на Ирилии. А позже – сыновья вернулись домой. Глаза их отныне не золотые – серые.

Глава 6. Откровение

Илсаян ярко сиял, одаривая теплом и светом священное озеро-море Анкам. Его чистые синие воды блестели в золотых лучах, переливаясь бликами. Птицы напевали свои трели, сидя на ветвях величественных толстоствольных акаров, листья которых яркой зеленью контрастировали с тёмно-коричневой грубой корой.

Ноним причалил к берегу. Аорин упёрся носом в невысокий обрыв и качнулся. Мужчина быстро вылез, верёвкой крепко привязал лодку к столбику, торчащему из земли, и отправился в храм Воды.

Внезапное чувство преследования заставило обернуться. Ардиец оглядел местность вокруг. Он пристально всматривался в каждый куст. Ощущение, что за ним наблюдают, не покидало ни на миг. Мысли никто не читал, ментальный блок такой силы даже Илсир не сможет преодолеть. Она давно растеряла былую мощь. Только корысть и ярость остались, они двигают ею, затмевая взор. Убедившись, что никого нет, мужчина продолжил идти. На входе он встретил нескольких лариимцев, которые приходили воздать почести Ладии, Вахди Воды. Учтиво пожелал светлого дня, дежурно улыбнувшись, придержал дверь, пока пожилые арди выйдут из здания.

Внутреннее убранство храма было неброским, но успокаивающим и милым. Умиротворяющую атмосферу в просторном каменном зале создавали звуки воды: у самых стен, отгороженные бортиками, располагались бассейны. Снизу били маленькие, но сильные ключи. Блики от журчащих вод отражались на стенах, создавая ощущение волн. В храме никого не было. Обеденная молитва закончилась. Осмотревшись по сторонам, Ноним ещё раз убедился, что за ним никто не наблюдает. Опасно снимать морок при посторонних. Многие его знали как рыбака Нонима Миорасса. И развенчивать этот миф мужчина не собирался.

Арди прошёл за статую Ладии и вдавил один из камней кладки внутрь. Рядом синие кирпичи, покрытые золотом, начали расходиться, открывая взору потайной проход. За мгновение до того, как двери храма распахнулись и внутрь вошли молящиеся, Ноним проскочил внутрь, и стена снова стала целой.

На стенах загорелись факелы, прогоняя мрак. Арди привалился к стене, облегчённо выдохнув. Синие глаза изменили цвет на зелёный с золотым продолговатым зрачком. Драконий рык вырвался из груди и растворился в пустом коридоре. Мужчина потянулся пальцами к лицу, он стащил его с себя, словно маску, и скинул на пол. Не успев коснуться камня, морок рассеялся, лишь зеленоватые искры разлетелись в стороны.

Теперь у стены стоял Вахди Воздуха. Аарис Первородный, Первенец Иллахима. Длинные тёмные волосы разметались по плечам; высокий лоб, крылатые густые брови, глаза с драконьим прищуром, яркой зеленью сиявшие в полутьме, точёные скулы. Одежда тоже изменилась. Раньше была рубашка из гладкой синей ткани, поверх неё плотный жилет на жемчужных пуговицах, обтягивающие штаны на завязках, заправленные в высокие сапоги с голенищем до колена, на шнуровке. Теперь же – свободная рубаха с вышитой ардийской символикой на рукавах и вороте, а также гербом на груди, выполненном в виде распустившего крылья дракона, что стоял на задних лапах, передними держа за рукоять прямой меч, находящийся остриём вниз. Она прихвачена поясом из выделанной змеиной кожи. Пояс завязан сбоку на широкий узел, вниз опускались концы с прикреплёнными драконьими шипами, они терлись друг о друга при ходьбе владельца, потрескивая. Низ – широкие штаны с узкой обтягивающей талией и полузакрытые тапочки бледно-зелёного цвета.

Аарис быстро миновал коридор и спустился по каменной винтовой лестнице. Храмерийцы, которые охраняли вход в залу с подземным озером и Провидцем, насторожились, стоило услышать тихие шаги. Они закрыли собой спуск и угрожающе выставили длинные копья вперёд. Но как только увидели Вахди, тут же вытянулись по струнке, приставив оружие к себе и прижав плотнее зеркальные щиты. Дракон, не обращая никакого внимания на солдат, гордо прошёл в залу.

Ладия купалась в чистых водах, омывая тело, длинные чёрные волосы с жемчужным переливом разметались в стороны, серебряное тело, усеянное татуировками на древнем языке, сияло, мерцая голубоватым светом.

– Айна илиа «Светлого дня», – поприветствовал Аарис сестру, привлекая к себе внимание. Он не заметил, что одежда её лежала у дальней стены.

– Айнара «Светлейшего», – ответила доброжелательно Ладия и поднялась из воды, открывая взору обнажённое тело.

– Элхи пуру! Ниами део! «Высшие силы! Оденься!» – Дракон тут же отвернулся, принявшись настойчивым взглядом сверлить стену. Он услышал всплески воды, а после медленные шаги.

Прошептав пару ругательств на древнем, Аарис на мгновение закрыл глаза. Сестра нисколько не стеснялась посторонних взглядов. Охрана ли это, или же брат пришёл навестить. Если Ладия была обнажена полностью, то представала во всей красе, демонстрируя свою раскованность.

– Кине то пора ат форхэтэй лито и Кхэрэм ияр «Иногда ты напоминаешь мне Керем», – произнёс с нотками иронии Аарис. Он с досадой вздохнул. Желание повернуться усиливалось. Но он стерпел, не желал смотреть на обнажённую сестру.

– Ярми фру`дэ ссахрэниай? «Я такая же неуправляемая?» – шутливо отозвалась Ладия.

Она надела длинное голубое платье, опоясав талию белой лентой. Широкие рукава одежды с прорезями чуть выше локтя были украшены причудливой вышивкой. Мокрые волосы свисали до самого пояса, с них перестала капать вода, но они не высохли. Не обладала Вахди даром нагревать своё тело, как её сестра, Феникс.

Аарис продолжал стоять спиной. Женщина улыбнулась и направилась к брату. Она нежно коснулась плеч мужчины, потянув слегка на себя. Вахди повернулся к сестре, одарив порицающим взглядом.

– Ат фру`дэ миаран кюн «Ты такая же развязная», – проговорил с укором Дракон. – Мос лео вин бо`оа Оин-Эллахэм хора муоллири бэрроса «Не этого хотел Отец, когда создавал нас», – колко продолжил Вахди Воздуха.

– Хассрай! «Хватит!» – простонала женщина, закатив глаза. Ей не впервой слышать такие речи от брата. Каждый раз он приходит и говорит подобные слова, читает морали о чести и праведности. Отчасти Ладия понимала, почему стала объектом нравоучений Первородного, но не хотела принимать эти доводы. – Имони браста персой имо э`мор!? Лэ ати хо`ам минур гуайтаси бор су? «Сколько можно говорить об этом!? Или тебе нечем заняться?»

Аарис пристально смотрел в глаза Ладии. Синий омут затягивал в себя. Эта непорочность, что показывает Вахди всем ардийцам, она напускная. Разглядел Дракон желание и похоть внутри сестры и… одиночество. Оно заполняло душу, вытесняя искренность и праведность далеко за пределы сущности. Вот уже вечность минула, а у дочери Иллахима нет до сих пор Навадай, спутника жизни.

– Э зорта! Ярми ворсо хора харид! «Воины! Оставьте нас!» – рявкнул мужчина на охрану грота. Но стража не сдвинулась с места. Не понимали солдаты языка древних. И Вахди это запамятовал.

– Пошли вон! Живо! – скомандовала Ладия. Воины Храмерии вытянулись по струнке, пристукнули сапогом и быстро покинули грот. Их шаги ещё несколько мгновений эхом доносились до слуха Стихий.

Теперь можно расслабиться и говорить спокойно, не опасаясь лишних ушей. С недавних пор для всех Детей Иллахима тишина – величайшее оружие, которое они используют против Илсир.

Разделение Книги не прошло бесследно. Илсир совершила страшное – обрекла невинных на смерть. Лирис и Дирияк были чисты. Они просто не хотели расставаться. И за преданность, любовь и искренность понесли наказание. Пытки только подготавливали тела и души к ужасной участи. Вечная ненависть поселилась внутри, изувечив двоих влюблённых.

Смерть настигла парня и девушку одновременно. Их, во избежание последствий, отправили по разные стороны света. Но судьба распорядилась жизнями иначе. Пару дней назад на рассвете случилось непоправимое – Тени убили друг друга. Их нашли в поле. Они лежали, обнявшись в последний раз. Связь Немьерси не позволила расстаться и забыть. В руке у каждого покойного были кинжалы, ими они пронзили прежде любящие сердца, положив конец мучениям. Хранителей Атаран Руррис и Атаран Турвад не стало.

Равновесие нарушилось. Только теперь Вахди поняли, что натворили. Кого поставили во главе себя. Не реинкарнацию создателя, не справедливого владыку и сильного воина. Монстра. Убийцу. Зло. Стихии не могли осознать своих ошибок даже после того, как Ясара, хранительница Единого Вселенского знания, покинула их и канула в небытие. Но сейчас, когда мир оказался на краю пропасти… они воспротивились воле высшей и решили действовать по-своему.

С того самого момента, как Ладия увидела, что сотворят саимы по приказу Илсир в Тирне, праведном городе, что находился в крае Воды, Вахди попросила Аариса вмешаться. Не должно невинное дитя страдать из-за слепо верующей крылатой ардийки.

И Аарис вмешался. Под мороком невидимости пробрался он в город следом за краснокрылыми воинами и перевоплотился в смертного. В Нонима. Парень умирал от страшных ран, нанесённых саимским клинком. Успел Аарис уничтожить тело, превратив в пепел, прежде чем Иромея, знакомая лариимского рыбака, не увидела его. Вахди чуть не попался, но план сработал. Удалось спасти мальчика. Сам же город был уничтожен. Нет его на карте отныне. И не будет. История запомнит сие ужасное событие, как Тирново побоище… Навеки…

Память Нонима при перевоплощении передалась Аарису. Он мудр. Знал, как распоряжаться ею грамотно и осторожно. Мужчина пошёл на великие жертвы, чтобы сохранить истинный облик в тайне. Не действовал безрассудно, почти не использовал магию.

– Так не может продолжаться, сестра. Аманкиль растёт, – вздохнул устало Аарис, взяв за плечи Ладию.

– Мы не можем бросить его сейчас, – настаивала женщина. – Иромея не справится. Не сможет. Мальчик силён. Он станет саимом, Око уже предвидело его будущее.

– Нельзя, чтобы Илсир узнала про него! – взволнованно сказал Дракон. – Если он будет служить под её началом, то непременно падёт от клинка за родство с Тенями!

– Не позволено вмешиваться в будущее, – с досадой проговорила Ладия. – Мы рискуем уничтожить всё, чего добивались с таким трудом. Если изменим судьбу Аманкиля – конец. План наш рухнет, и Ардос сгинет во мраке забвения.

Аарис понуро опустил голову, прорычав от отчаяния. Он не понимал, как это – видеть сотни вариантов будущего каждый день, мучиться от осознания собственного бессилия, выбирая верное направление. Его стихия Небо. Желание ощутить воздушные потоки под крыльями, вдохнуть холод, подпалить небеса жаром белого дыхания, почувствовать себя свободным, почувствовать себя Ветром.

Но нельзя. Пока что есть дела поважнее.

– Тебе пора идти, сэо, – тихим голосом оповестила Ладия. – Тебя скоро хватятся.

Аарис шутливо поклонился, отведя ногу назад и приложив руку к груди, а затем отправился восвояси.

– И брат, – опомнилась Вахди, метнувшись к Первенцу Иллахима, – будь осторожен с мальчиком. Береги свои мысли.

– Почему?

– Он может их слышать, – тревога звенела в голосе. Как только Аманкиль узнает в лже-Нониме великого Дракона, шанс будет упущен. – Если он начнёт видеть истинные сущности – нам всем придётся готовиться к худшему. Илсир узнает о нём, обязательно. Такое от неё не скроется.

Вахди утвердительно кивнул. Отныне стоит быть крайне осторожным. Ментальный блок теперь не поможет Дракону. Илсир не в состоянии видеть глазами Вахди, все они прячут от неё свои разумы. Но Аманкиль… Для него нет преград. Он сын Лирис и Дирияка. Его долго питала магия Атарра Наорэ.

***

Горные вершины окутал густой туман. Снежные шапки были едва видны сквозь клубящуюся завесу. Илсаян медленно заходил за горизонт, прощально тускнея.

Холодный ветер хлестал ветками раскидистой ролы по плотным стёклам комнаты. Симеок Алайиль не спал. Среброкожий мальчик опасался темноты, смотрел в потолок золотыми глазами, рассматривая пугающие тени. Они двигались, а воображение дополняло общую картину, открывая двери кошмарам. Спина сильно болела в области лопаток. Но это было меньшей проблемой, сейчас страх окутал полностью, колючим холодом обвивая ноги и обручем сдавливая шею.

Молодой Саим поднялся и свесил ноги с кровати. Он устало вздохнул, кинув настороженный взгляд на окно. Звёзды, яркими точками появляющиеся на темнеющем полотне неба, понемногу меркли, всё заволакивали низкие тяжёлые тучи. Надвигалась буря.

Крылья уже начали расти. Из-под рубахи виднелись два острых отростка на спине. Ткань топорщилась, на ней проступили капли голубой крови. Симеок отвёл руку назад и принялся чесать, шикая от боли. Костные наросты страшно зудели, не прекращал одолевать и озноб. По серебряному лицу стекали мелкие ручейки пота. Сколько не вытирал их юнец, они продолжали проявляться.

Внезапно отворившаяся дверь заставила юного арди подпрыгнуть. Внутри всё перевернулось и застыло тяжёлым комом. В спальню вошёл рыжеволосый мужчина в лёгкой кофте без рукавов, с подсвечником в руке. Отец. Взволнованно посмотрев на сына, он быстрым шагом подошёл нему и присел рядом на кровать.

– Не спится? – спросил негромко оин, поставив подсвечник на столик возле постели.

Вот уже третий день ньин не встаёт с постели. С тех самых пор, как прошёл ритуал помазания и определилась судьба юного ардийца, не было покоя в семье Алайиль. Не помогали ни травы, ни примочки. Озноб мучил тело, зуд не отставал.

– Я не могу спать, когда природа злится, – жалобно прошептал молодой Саим. – Эти ветки… они пугают меня.

– Не поддавайся страху, – рудокоп обнял сына за плечи и притянул к себе, поглаживая заботливо по руке. – Как бы он не нападал, как бы не кусал – не преклоняй перед ним колен. Потому что он не отступит. Стоит лишь потерять уверенность, как этот зверь вцепится в душу и погубит, придавит к земле, обвив руки и ноги ледяными щупальцами. Нужно бороться. До конца, до последнего вздоха. Иначе ты станешь рабом своего страха. Навсегда.

Симеок улыбнулся. Отец всегда говорил мудрые слова, которые, как бальзам, успокаивали и дарили надежду на будущее. Когда юнец слышал голос родного арди, то исчезали тревоги, меркли страхи, туманом клубившиеся рядом, ожидая момента для рывка. Оставалась лишь вера. Она мерцала слабой искрой, медленно разгораясь в душе, согревая своим теплом и давая силы для борьбы с тьмой. И не так опасны эти ветки, а тени – всего лишь безликие образы, которые не причинят вреда.

– Хочешь, я расскажу одну историю? – спросил оин сына. Чтобы успокоить Симеока и открыть его разум для крепкого сна, мужчина решил, что пришло время для рассказов. – Давным-давно, на заре времён, когда не было Добра, не существовало Зла, явился в безжизненную и бескрайнюю пустошь Иллахим. Решил он мир создать редкой красоты, невиданной широты и наполнить его знанием своим и мудростью…

Юный арди слушал, не перебивая. Он прекрасно помнил легенду об Иллахиме-Создателе, отец рассказывал её сотню раз. Но всегда эта история была особенной. Она воодушевляла, поселяла уверенность внутри, умиротворяла. Прижавшись к оину крепче и обняв, паренёк внимал словам, что успокаивали и усыпляли.