– Можешь не говорить, – сказал Купер, и в голосе прорезалась усталость. – Сам знаю. Тебе рассказали, что случилось? Здесь за одну такую ночь досрочно поседеть можно. Я все слышал, но ни черта не видел.

– Да, я столкнулся с Дуэйном. Каннибал Гектор веселил народ.

– Кто он вообще такой, этот Каннибал?

– Поджигатель. Спалил четыре семьи лет десять назад. Помешан на огне, преклоняется перед ним как перед Богом. Очень агрессивен, хотя и выглядит тихоней. Бросается на санитаров, кусается. Был приговорен к смертной казни, но потом вдруг резко сошел с ума – какое сказочное стечение обстоятельств! – и инъекцию заменили пожизненным. Одного только не могу понять… – Мендоза прислонился к стене и сунул руки в карманы форменных брюк. – Почему он в обыкновенной психушке, а не под одной крышей с приятелем Роделло. Хотя… его, похоже, лечить пытаются. А дружок Лэса – безнадежен абсолютно.

– А что, десять лет недостаточный срок, чтоб понять, что этот тоже безнадежен? – приподнял Купер бровь. – Что там с Джоном?

– В больнице он. Еле откачали. Дуэйн сказал, что он напоминал полусъеденную отбивную с кровью. Сюда он явно больше не вернется.

– А если и вернется, то только в качестве пациента… Что запланировано по расписанию?

– Душ, завтрак и прогулка, – отрапортовал Луис. – И на этот раз никаких деликатесов из местной кухни.

Покончив со всеми вышеперечисленными процедурами, федералы спустились в парк и пошли по одной из петляющих дорожек. Было тепло, ласково пригревало солнце, пели птицы, и ничто не напоминало о ночном кошмаре.

Больные, в сопровождении медсестер и санитаров, гуляли по всему парку. Они сидели на скамейках, уставившись в одну точку, ловили бабочек, бегая по лужайкам с детской радостью, смотрели на плавающих в пруду толстых закормленных уток… Мужчины и женщины, юноши и девушки, такие разные и одновременно такие одинаковые, обезличенные каждый своей болезнью. Они разговаривали друг с другом и не слышали, что говорит собеседник. Так было с двумя больными, которые, сидя рядом на скамейке, объясняли один второму, почему они попали сюда. Но ни тот, ни другой не слышал ничего, кроме собственного голоса.

– Наши проверили адреса, – доложил Мендоза. – Липовые, все без исключения. Ну… я имею в виду всех, кроме Леви.

– Да я понял, – Эрик отломил кусочек от большой плитки шоколада. – Угощайся, – предложил он временному напарнику.

Он медленно тащился рядом с Луисом, чувствуя себя совершенно разбитым. Мысли еле ворочались в тяжелой голове и причиняли почти физически ощутимую боль.

– Соображения какие-нибудь есть? – Мендоза от шоколада не отказался.

– Есть, но поделюсь ими попозже. Я чего-то сейчас вообще никакой… Ощущение такое, словно нырнул через несколько часовых поясов.

Луис остановился и внимательно посмотрел на Купера:

– Да-а… тебе бы поспать…

– Хорошо бы…

– У меня идея. Надо найти лужайку поуединенней, где ты сможешь наверстать упущенное.

Возражений не последовало. Необходимая и подходящая поляна была обнаружена достаточно быстро. Эрик, надвинув кепку на глаза и заложив руки за голову, растянулся в высокой густой траве и уснул в считанные минуты. Луис уселся с ним рядом, скрестив ноги по-турецки. Он глянул на часы – времени до конца прогулки предостаточно, пускай спит… Внимания к себе они точно не привлекут, здесь большая часть народа занимается странными делами.

В этот день им так и не удалось найти Вена, хотя федералы и облазили весь парк. Поиски следующего дня тоже не принесли никаких результатов.

– Может, они его куда-нибудь перевезли? – задался Мендоза логичным вопросом.

– Будем надеяться, что нет. В конце концов, парк большой, психов много, а нас мало, – с неожиданным оптимизмом возразил Купер. – А вообще, знаешь, ты все-таки наведи справки…

К ним, неторопливо шагавшим в тени деревьев, легко подбежала какая-то женщина в одежде пациента больницы. Она размахивала руками и будто исполняла какой-то неведомый танец. Изобразив несколько замысловатых па, она замерла, а потом начала раскланиваться, слыша одной ей предназначенные аплодисменты.

– Я парю! Я бабочка! – воскликнула она, увидев остановившихся федералов.

Больная встала на цыпочки, сложила вместе ладони, подошла к ним поближе и, озираясь, прошептала:

– Берегите бабочек. Они хорошие, они приносят пользу. Разрушения в этот мир несет только человек. Разрушив себя, он начинает разрушать окружающих.

Из-за поворота дорожки показалась медсестра:

– Маргарет! Поди сюда! Пойдем погуляем!

«Бабочка» послушно исполнила то ли приказ, то ли просьбу, и сослуживцы проводили ее взглядом.

– Типичный случай шизофрении… – пробормотал Луис, а Эрик только попросил его:

– Скажи мне, кто из нас более больной?

Мендоза затруднился ответить на этот вопрос, и они молча пошли дальше. Потом Луис вернулся к дальнобойщикам:

– Если все кроме Леви были подсадными, если они нанимались на работу только, чтобы иметь машину для перевозки левака… Не понимаю, почему банда не могла просто купить или угнать машину и спокойно заниматься своими делами?

– Опасно, – предположил Купер. – Одна машина, примелькается. А так банды вроде как и не существует. Пришельцы чертовы… Психологически эти ребята вообще все гениально продумали. Пропадает водитель, но ведь можно нанять другого. Хозяин ничего не понимает. Однако машина цела, груз – на месте, а для него это главное. С него взятки гладки, пальцы веером, сопли пузырями – откуда он знал, что у водил и имя, и адрес липовые? А Леви сообщником не был, но левак вез. Уже тревожное состояние. Вдруг поймают? Время подходящее – ночь. Бац! – а за поворотом еще и инопланетяне. Водила пугается до полусмерти, ему дают по башке, и он отключается. Спустя какое-то время приходит в себя и прибывает в уверенности, что его похищали представители внеземной цивилизации.

– Подожди… – прервал его Мендоза. – Хотя… нет, валяй дальше.

– А дальше все просто, как стекло. У водилы два выхода: либо идти в полицию, либо не идти. В любом случае ему никто не верит, ну если только жена и дети… ЦИТ узнает о так называемом похищении, уводит его у нас из-под носа и помещает сюда. Узнать об этом законным путем невозможно. Что в итоге мы получаем?

– «Глухаря»… – севшим голосом сказал Луис.

– Вот именно. Конечно, попади Леви сразу к нам, все было бы намного проще. А впрочем… впрочем, какая разница, все равно нам надо найти этих любителей театральной самодеятельности, главный из которых умеет использовать свои мозги.

Приближалось время ужина, пришлось вернуться обратно в палату. Закрыв Купера, Мендоза отправился получать очередное несъедобное пропитание для своего подопечного. Он вернулся быстрее, чем ожидал Эрик, и, вталкивая в комнату столик, едва не сбросил с него поднос.

– Что с тобой, амиго? – удивленно приподнял брови Купер. – Неужели и тебе померещились пришельцы?

– Нет, – мотнул головой Луис. – Просто я узнал, где Леви. Санитары там трепались… Санитары из группы риска, – с ударением пояснил он. – Понимаешь, что это значит?

Помолчав и словно осмыслив до конца новость, Эрик предельно ясно дал формулировку того, что им предстояло сделать в ближайшем будущем:

– Это значит, что нам придется лезть в сектор «Х».

XI

РОДЕЛЛО, СИДЯ НА своем столе, рассматривал доску с фотографиями. Разные фирмы по перевозке. Разные люди. Шестеро из них, вероятно, связаны друг с другом. А как, интересно, банда узнала, что Вэн повезет левый груз?

Звякнул телефон, стоявший на столе, и, перед тем как снять трубку, Лэс глянул на часы. Да, самое время.

– Роделло.

– Роделло? Ну привет, Роделло. Узнаешь?

– Нет, не узнаю.

– Узнаешь. А помнишь, сколько осталось?

– Чего осталось?

– Значит, помнишь. Три года, 5 месяцев и 23 дня. Жди, Роделло.

Гудки… Сценарий разговора не менялся. Каждый день он повторялся слово в слово, и поначалу сильно раздражал Лэсли. А потом стал забавлять его. Сейчас же он относился к этим звонкам с философским спокойствием.

Снова зазвонил телефон. На этот раз это был Холт.

– Лэс, давай дуй в гараж! – скороговоркой произнес он. – Нашли еще один грузовик.

Роделло схватил пиджак, хлопнул дверью, закрыл ее на замок и помчался к лифту. Через две минуты он был в гараже и плюхнулся на сиденье служебного автомобиля. Взвизгнув покрышками, машина вылетела на улицу.

– На каком шоссе на этот раз? – Лэсли поправлял воротник.

– Не «на этот раз», – Вик повернул руль и перестроился в левый ряд. – Опять на 25-ом шоссе. Водила пропал, и пока его не находили. Полицейские прочесывают окрестности.

– Надеюсь, пришельцы никого не завалили? Обошлось без жмурей?

– А были ли пришельцы? – вместо того, чтобы ответить, спросил Холт. – Водилу не нашли, и моя интуиция сыщика подсказывает мне, что уже и не найдут. А что твоя интуиция?

– Моя? Моя интуиция молчит, как вражеский шпион.

Истратив уйму времени на стояние в дорожных «пробках», машина, в конце концов, покинула черту города и до места назначения домчалась за считанные минуты. Федералы выбрались наружу и тут же нарвались на Бешеную Рут. Им не повезло – они подвернулись ей под горячую руку, что поняли моментально.

– Ага! – восклицание сильно смахивало на боевой клич индейца. – В прошлый раз Холмс явился собственной персоной, а сейчас прислал своего верного Уотсона. Прискакала только овечка, без обожаемой Мэри.⁷ Давай, Роделло, смотри во все глаза, чтобы потом все подробно рассказать нашему гению сыска.

Лэс счел благоразумным проигнорировать ее ехидные нападки. Он уже был научен горьким опытом, что спорить с ней бесполезно. Этим пускай Купер занимается, тем более, что тот никогда не упускал возможности ответить на одну шпильку двумя.

– Ладно, Рут, – Вик, взвалив на себя роль дипломата, попытался восстановить мир, – давай делами займемся.

– Делами? Дела у меня в лаборатории, а здесь для меня ничего нет. Только время зря трачу…

Лэс, незаметно вцепившись в рукав Холта, потащил его за собой. Вик быстро понял, что от него требуется, и последовал за коллегой. Оба задышали свободней, когда покинули линию обстрела колкими репликами.

Двери прицепа грузовика были распахнуты, а возле машины копался кто-то из криминалистов. Федералы еще не успели раскрыть рта, чтобы спросить разрешения залезть вовнутрь, как он, на мгновение обернувшись, коротко проинформировал:

– Можно.

Роделло и Холт влезли в прицеп, груженный здоровыми упаковками с кормом для собак. Как сговорившись, оба двинулись к дальней стенке. Лэс шел впереди и первым ступил на свободную площадку за основным грузом. Вик остановился рядом и сунул руки в карманы брюк.

– Итак, опять пусто, – констатировал он. – Но что же они все-таки везут? Эй, Роделло, ты что там ищешь?

– Вик, у тебя фонарика нет? – Лэс вдруг исчез в темноте в углу прицепа. – Тут, кажется, какой-то ящик…

Холт пробрался к выходу и, одолжив у криминалиста фонарик, вернулся обратно. Круг желтого света пробежал по грязному полу, скользнул по стенке и переметнулся к Лэсли. В углу стоял небольшой деревянный ящик.

– Как думаешь, что там? – Вик осмотрел его, присев на корточки. – Заколочено гвоздями…

– Держу пари на двадцатку, – безрассудно заявил Роделло, – что там внутри оружие. Новейшие модели пистолетов и автоматов, которые Джеймсу Бонду даже не снились.

– Пари принято, – тон Холта был азартным. – Теперь только осталось вскрыть ящик. И, кстати, он вовсе не оружейный. Заметил?

– Это для конспирации.

– Ладно, договорились, – Вик, наклонив голову, прислушался. – Он вроде не тикает… Хорошо, давай, гони сюда экспертов. Покажем Гремучке как ей здесь делать нечего. Пускай сотворят что-то вроде экспресс-теста.

Рут была не в восторге от того, что кто-то посмел указать ей на ее промах. От этого настроение у нее стало еще хуже.

Роделло не пригнал экспертов. Их пригнала начальница, лично. Она же лично руководила всем процессом. Федералы терпеливо ждали, пока бригада, облепив ящик со всех сторон, что-то там замеряла, что-то сканировала, что-то снимала…

А потом все равно заявила:

– Надо забрать в лабораторию.

– А что, так непонятно, есть там бомба или нет? – Лэсли скрестил руки на груди.

– Следов взрывчатых веществ не выявлено, – признал один из спецов, – но внутри что-то стеклянное.

– Стеклянное?.. – переглянулись федералы, и Роделло смутно стал догадываться, что проиграл пари.

– Да, похоже на бутылки. И плотные пачки нарезанной бумаги. На самом дне ящика.

– Еще интересней, – Холт окинул ящик взглядом и посмотрел на Лэсли. – Вскроем? Хотя, конечно, версии, что там какое-то химическое оружие, никто не отменял.

– Вик, да ладно! Они ж не террористы какие! Я мигом, – Роделло протиснулся вдоль палет с кормом и отправился добывать монтировку.

Через несколько минут он возвратился, небрежно, словно элегантной тростью, поигрывая тяжеленной железякой.

– Приступим?

Стекло, значит, там… И бумага… Сейчас посмотрим, что там за бумага такая.

– А почему они не забрали его? – озадачился Холт.

– Не знаю. Может, не заметили, а может, их что-то или кто-то вспугнул. Это скорей всего.

Роделло подсунул зауженный конец монтировки под доску и, ухватившись поудобней, надавил на нее. Доска затрещала и, визгливо скрипнув гвоздями, с грохотом свалилась на пол. Щель оказалась слишком узкой для его руки, и пришлось содрать еще одну доску. Когда она грохнулась рядом с первой, Лэсли отложил фомку. Содержимое ящика было тщательно укрыто ворохом соломы или чего-то очень похожего на нее.

– Ну? Что там?

Роделло вытянул руку обратно, и в свете фонарика блеснула тяжелая квадратная бутылка с синей этикеткой. Лэс ладонью стер с нее пыль и тяжело вздохнул, – точно, только что он с позором продул двадцать баксов. Не ахти, конечно, какая сумма, но дело ведь в принципе… С горьким привкусом поражения он вспомнил напарника – умнейший человек! – который на деньги спорил (или вообще спорил) только тогда, когда был уверен в своей правоте на 150 процентов.

– Виски?! – Холт не поверил своим глазам. – Обыкновенный шотландский виски?!

– Да, «Johnny Walker»… – подтвердил очевидное Роделло.

– Вот тебе и Джеймс Бонд, – Вик посветил на торчавшую из ящика солому. – Вот тебе и «смешать, но не взбалтывать»…

– До чего докатилось человечество, – Лэс, проиграв двадцатку, неожиданно настроился на философскую волну, – убить человека за партию обыкновенного виски…

– Стоп, стоп… Там еще какая-то бумага, – напомнил победитель.

Роделло отодрал оставшиеся доски и, снова запустив руку в ящик, зашуршал соломой. Бутылка, еще одна… Лежат плотно, стык в стык одна к другой. Нет, так, на ощупь, до дна не добраться. Он ругнулся и стал доставать бутылки из ящика. Когда внутри стало значительно свободней, Лэсли посветил на солому, аккуратно разгреб ее и увидел наконец плотные пачки нарезанной бумаги.

Это были доллары.

XII

В КОРИДОРАХ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ больницы было тихо. Большая часть больных мирно спала, а те, кто бодрствовал, вели себя на удивление спокойно.

Бесшумно ступая и держа в руке небольшую спортивную сумку, Луис направлялся к палате №273. Дверь была не заперта, это он хорошо знал, потому что сегодня в секторе «B» за главного был он. После происшествия с Джоном, Джека перевели в группу риска, а Мендоза временно занял его место.

– Держи, – Луис передал сумку ждавшему уже Куперу.

– Ну слава тебе, Господи, – тот расстегнул «молнию», – наконец-то я вижу нормальную одежду. Кто сегодня дежурит?

– Угадай с трех раз.

– Понятно, – Эрик вытряхнул содержимое сумки на кровать. Последней, сверху на одежду, вывалилась кобура с «береттой». – Думаешь, будет так страшно? – он отложил оружие в сторону и стал переодеваться.

– Откуда я знаю? – пожал Мендоза плечами и приподнял край незаправленной рубашки, продемонстрировав рукоятку «ЗИГ-зауэра». – Я ствол прихватил.

– Ладно. Что насчет Джека? Будет он мешать?

– Согласно правилам он должен каждый час совершать обход. Очередной из них… – Луис посмотрел на часы, – через десять минут. Потом он обычно развлекается тем, что разглядывает фотографии в «Плейбое».

– Зайчики Хью Хэфнера? – ухмылка Купера была понимающе-плотоядной.

– Ага. И если не случится ничего из ряда вон, то следующий час в нашем полном распоряжении.

– Но ты ведь побеспокоился о том, – Эрик сунул голову в черную битловку, – чтобы у нас было чуть больше времени, чем просто шестьдесят минут?

– А то! – Мендоза выудил из кармана брюк маленькую пластиковую бутылочку. Он легонько встряхнул ее и повернул этикеткой к сослуживцу.

– Эфир, – Эрик сел на кровать и стал завязывать шнурки на любимых кедах. – Старый, проверенный способ. Ну и правильно! Не мышьяк же ему в кофе подсыпать?

– Это, как минимум, было бы негуманно, – согласился с ним коллега.

– Камеры? – с негромким, ласкающим слух щелчком, из рукоятки «беретты» выскользнула обойма и ткнулась Куперу в ладонь.

– Уже давно показывают, что в Багдаде все спокойно, – заверил Луис.

Нейтрализовать Джека оказалось делом нехитрой техники. Его просто подкараулили за углом и нежно усыпили, прижав к его носу платок пропитанный эфиром. Помахав, как и полагается в таких случаях, руками, санитар медленно стек на пол.

Федералы были слишком увлечены своим делом, чтобы услышать, как негромко щелкнул замок палаты №136. Бесшумно приоткрылась дверь, и обитатель комнаты осторожно выглянул в пустой коридор. Ему было лет 55-ть, и его волос едва коснулась седина. Взгляд бледно-голубых глаз скользнул по закрытым дверям других палат. Подобие странной улыбки искривило губы больного, и он хотел уже выйти из комнаты, но его острый слух уловил чьи-то шаги. Он поспешно юркнул обратно, однако дверь только прикрыл, оставив щель, через которую ему была видна часть коридора. Он внимательно и с любопытством наблюдал за тем, что там происходило. Больной видел, как пара незнакомых ему ребят, один из которых был одет в форму санитара, тащат третьего, тоже служащего больницы. Когда они приблизились, он узнал того, кого тащили – это был человек по имени Джек. Тот, что повыше, держал его за руки, а второй – за ноги. Они пронесли Джека мимо палаты и исчезли в комнате дежурного. Скрипнул диван, и пациент услышал хрипловатый голос:

– Фу, тяжелый же, кабан…

Ребята снова возникли в поле его зрения и остановились посередине коридора.

– Прежде, чем приступить, – заговорил санитар, – проведу краткий инструктаж. Правило номер один – попытайся открывать заслонки как можно тише и аккуратней. Публика крайне неуравновешенная, напугать их может, что угодно и тогда сюда сбежится вся больница. Занято здесь всего тридцать комнат, какие конкретно – я не в курсе, выяснить не удалось, придется проверять все подряд. Начнем с ответвления, – он указал рукой туда, где коридор сворачивал направо под строгим прямым углом. – Пошли, я с одной стороны, ты – с другой.

– А номер два?

– Что «номер два»?

– Правило. Одно ты назвал, а…

– Правило номер два – не пугайся. Я не знаю, что мы увидим, но, думаю, ничего хорошего.

– Мне уже страшно, – признался высокий и повернулся.

Больной, перед тем, как они скрылись за углом, успел заметить на его поясе кобуру с оружием. Снова странная улыбка скользнула по губам пациента. Он осторожно вышел из палаты, закрыл дверь и, как тень, быстро и беззвучно метнулся к комнате дежурного.

Джек лежал на диване и, безмятежно похрапывая, наслаждался сновидениями. Те двое освободили его от очередного скучного дежурства. Больной, наклонив голову к плечу, с минуту разглядывал санитара. Бледно-голубые глаза почти не моргали. Потом он подошел к шкафчику, где дежурные хранили свою одежду, и открыл дверцу. Брюки… рубашка… темная куртка… Джек выше ростом да и в плечах шире, но брюки можно подвернуть, а от куртки потом просто избавиться. Рубашку, наверно, тоже придется взять.

Чутко прислушиваясь ко всем звукам, он надел брюки санитара, снял больничную рубаху и бросил ее на пол рядом со шкафчиком. На ее кармане, как и у всех сумасшедших сектора «Х», была прикреплена нашивка с именем пациента. Имя состояло из шести букв – «Гектор».

Переодевшись, Каннибал Гектор не стал утруждать себя складыванием больничной одежды в шкафчик – она осталась валяться на полу. Уйти прямо сейчас было бы неплохо… Однако там, по другую сторону забора, у него могут возникнуть совсем ненужные проблемы и решить их реально лишь при помощи оружия. А у того, высокого, оружие было…

Гектор выглянул из комнаты. Пусто. Они еще не появились в основном коридоре. Так, а деньги, чтобы уехать из города? Он пошарил по карманам куртки и во внутреннем обнаружил бумажник. Его содержимого явно не хватит на билет на самолет или поезд, а количество денег на кредитке неизвестно. Да, оружие необходимо.

В кармане еще что-то оставалось. Этим «чем-то» оказались пачка сигарет и зажигалка «Zippo» с выгравированным изображением баскетбольного мяча. Отбросив пачку, он положил зажигалку на ладонь и облизнул сухие потрескавшиеся губы. Вот она, лежит перед ним, их ничто не разделяет, он ее ощущает… Гектор чувствовал, как внутри ее бьется могучая сила… Эта сила почти живая, но, несмотря на всю свою мощь, она была заперта, а потому – абсолютно беспомощна. Однако если ее выпустить, освободить, она часто несет с собой разрушения, хаос и смерть. Она может стать совершенно неуправляемой и потому особо опасной, бездушной, безжалостной, никого и ничего не щадящей на своем пути. Эту силу надо было уважать и понимать, чтобы стать достойным ее и узнать ее имя. Каннибал Гектор давно уже стал достойным, ибо преклонялся перед страшной мощью.

И в его власти было освободить ее.

Он чиркнул зажигалкой, и вверх взвился огонек пламени. Выпустив его на волю, Гектор смотрел на дрожащий желтый огонь, как зачарованный. Он знал, как его зовут. Имя ему было Зверь.

– Здравствуй… – зашептал он, и его дыхание шевельнуло пламя. – Танцуешь? Мы давно не виделись… Бог мой, как давно я не танцевал с тобой!..

В тишине послышались быстрые шаги, и будто испугавшись их приближения, Зверь спрятался. Гектор зажал его логово в кулаке и встал за дверь, прижавшись спиной к стене.

– Подожди, Луис… Хочу проверить, как там Джек.

– Давай, только быстро.

– А куда торопиться? Клиента-то уже нашли…

Гектор, жадно ловивший каждое слово, почувствовал радость. Сам придет… Словно специально, чтобы облегчить ему достижение цели. Он вслушивался в каждый шорох подошвы по полу и считал каждый шаг. Раз… два… три… Коридор неширокий, трех шагов вполне достаточно. Да, так и есть. Вот он. И оружие в кобуре.

Он с силой толкнул дверь, и она, громко хлопнув, закрылась. Эрик быстро обернулся. Мендоза в коридоре вздрогнул от неожиданности и, потянув за собой ничего не понимающего Леви, подбежал к двери.

– Купер?.. – он попытался ее открыть, но она не поддалась. – Эй, что там у тебя?

– Пока не знаю, – ответил Эрик, не спуская глаз с незнакомца. Одет, как штатский, одежда явно с чужого плеча, а обувь больничная… Санитар? Взгляд скользнул на валявшуюся у шкафчиков рубаху и остановился на нашивке на кармане.

«Гектор».

Хотел посмотреть на поклонника «Молчания ягнят»? Кушайте, сэр. Мечты сбываются. Правда, иногда в самый неподходящий момент.

Луис дернул ручку и навалился на дверь плечом. За дверью что-то происходило и это «что-то» внушало ему опасения.

– Я тебя знаю? – Купер стоял на месте и боялся пошевелиться, но говорить старался уверенно.

– Сомневаюсь, – псих сделал шаг в сторону, и дверь оказалась прямо у него за спиной.

– Тогда зачем я тебе?

– А кто сказал, что мне нужен ты?

В вопросе прозвучала неожиданная для помешанного логика. Кто он на самом деле? Псих или один из тех, кого принято считать нормальными?

– Если не я, то – что? – Эрик прикидывал, что произойдет быстрее: он уложит этого красавца портретом в пол или Луис – вышибет дверь.

– Твое оружие, – последовал спокойный ответ.

– И ты думаешь, я его тебе так просто отдам?

– Да, отдашь, – твердо произнес Гектор. – Потому что сейчас я сильнее тебя. Я не одинок, со мной мой друг.

– Но я тоже не одинок, – федерал кивнул на дверь, дрогнувшую под натиском Мендозы.

– Твой приятель в коридоре, а мы – здесь. Однако даже если бы он сейчас стоял рядом с тобой, это ничего не изменило бы. Мой друг намного могущественней вас обоих.

– Может, я знаком с ним? – Купер сконцентрировал на сумасшедшем все внимание, старясь больше ни о чем не думать. Даже о том, как скоро шум услышат дежурные других секторов.

Взять его на мушку? Быстро, почти молниеносно. Секундное дело. Он так умеет. Однако… однако будет ли с этого толк? Человек напротив явно не дружит с головой. Плюс дверь как раз у него за спиной. А за ней – Мендоза.

Впрочем, Луиса можно попросить отойти от двери подальше. Главное, чтоб он услышал.

– Знаком наверняка… – улыбнулся Гектор, и Эрик увидел у него в руке зажигалку. – Но вряд ли ты танцевал с ним…

Чиркнула искра и превратилась в жаркое пламя, потянувшееся стройной стрелой кверху.

– Это Зверь, – его бледно-голубые глаза безрадостно блеснули. – А ты танцевал со зверем, мальчик?

Внезапно коротким, как удар, броском Каннибал оказался совсем рядом, и огонь горячим дыханием обжег щеку.

Подчиняясь то ли рефлексу, то ли инстинкту, Эрик рванулся в сторону, одновременно ударив по руке, державшей зажигалку. Звякнув, «Zippo» исчезла под шкафчиком.

С низким утробным рыком Каннибал бросился на обидчика, и ладонь молниеносно упала на рукоятку «беретты». В крошечном пространстве комнаты выстрел грохнул оглушающе громко.

Мендоза, не заботясь более о тишине и спокойствии, выхватил пистолет из кобуры и рявкнул испуганному Вену:

– В сторону!

Пуля вышибла замок в двери, Луис пнул ее ногой и увидел лежащего на полу человека. На его рубахе, в области плеча, расплывалось насыщенно-красное пятно.

– Купер, какого… Господи, это же Каннибал Гектор… – глянул Мендоза раненому в лицо. – Как же он из палаты выбрался?.. Боже праведный…

Эрик нагнулся и подхватил с пола стреляную гильзу:

– Ходу, Киса!

Луис повиновался автоматически, даже не дав себе отчета, что фраза прозвучала почему-то по-русски. Он не совсем уяснил, что это значит буквально, но интуитивно догадался, к чему призывает коллега. В коридоре он поднял вторую гильзу, и они одновременно подтолкнули Леви:

– Вперед!

Втроем они бросились бежать вдоль тянувшихся по бокам дверей, казавшихся бесчисленными. За ними, пробудившись от чуткого сна, прятались под кроватями, кричали, забивались в углы и бросались на стены существа, которых федералы совсем недавно увидели впервые в жизни. Их вид производил удручающее, горькое, болезненное впечатление. Эрик сомневался, что сможет когда-нибудь забыть эти создания: с глазами без всякого выражения, не понимающих, где они, кто они, что с ними, живущих в мире без воспоминаний, без прошлого и будущего, в мире без надежд, цепляющихся за осколки навсегда разбитых сознания и памяти.

– Что это? Что это было?

– Не знаю, доктор.

– По-моему, это было похоже на выстрелы…

Со стороны лестницы донеслись гул голосов и топот множества ног. С той стороны путь к отступлению был перекрыт. Переглянувшись с Купером, Луис нажал кнопку лифта. Двери раскрылись мгновенно и снова сошлись, как раз в тот момент, когда в коридоре сектора «Х» появился доктор Дуэйн с толпой дежурных санитаров.

Кабина лифта поехала вниз, и федералы перевели дыхание.

– Что там у тебя случилось? – наконец спросил Мендоза.

– Поклонник доктора Лектера хотел меня поджарить, а я был резко против. Сам, болван, виноват – надо было с ним сразу разобраться, не вступая в психологические беседы.

Вдруг Леви, откровенно сбитый с толку вихрем стольких событий, дрожащим пальцем указал на Эрика:

– Я тебя видел в окно. В одежде придурка. Ты на самом деле псих?

– Псих. И не только сегодня. По жизни. По крайней мере, мой напарник так считает.

– Да ладно?! – не поверил Луис. – Что, Лэс действительно назвал тебя психом?

– Угу. Натурально. Я не стал его переубеждать.

Металлические двери опять раскрылись. Держа «ЗИГ-Зауэр» в опущенной руке, Мендоза выглянул в коридор. В приемном было пусто и тихо.

– Пошли.

Они вышли из лифта и целенаправленно двинулись к выходу.

– Эй, Блэк, вы куда? – окликнул Луиса чей-то голос.

– Вперед!.. – прошипел тот спутникам, и они продолжили идти, как и шли.

– Эй, Блэк! Оглох, что ли? Куда ты их ведешь? – этот кто-то бросился за ними вдогонку, и Мендоза резко обернулся. Санитар остановился, увидев, что он держит черный пистолет. Парень поднял руки на уровень плеч:

– Все, я понял. Это не мое дело.

– Молодец, – вдруг похвалил его пациент из 273-ей комнаты. И этот ненормальный тоже был вооружен…

Трио выбежало из здания и растворилось в темноте парка. Они сейчас наверняка рванут к воротам… Там охранник, но все равно надо его предупредить. Санитар бросился к телефону.

Федералы и потенциальный свидетель бежали по дорожке через парк. Они успели уже за время своего пребывания в больнице привыкнуть к нему, но теперь, ночью, все казалось не таким как днем. Дорожка свернула влево. Значит, порядок. Они, чуть сбавив обороты, побежали по газону, продрались через кусты и оказались у забора. Мендоза забрался на пень спиленного дерева, подтянулся, зацепившись за ограду, и через пару мгновений оказался по другую ее сторону.

– Давай, теперь ты, – скомандовал Купер дальнобойщику.

Вэн ровным счетом не понимал, что происходит, что все это значит и кому это нужно, но предпочитал подчиняться двум бравым ребятам, выпустившим его из ненавистной палаты. Кто они такие он даже не догадывался, однако они совсем не походили на тех серьезных парней, которые упрятали его сюда. Хотя эти тоже не менее серьезно настроены…

Он переполз через забор и тяжело грохнулся на землю. Луис помог ему подняться:

– Живой? Ничего не сломал? А то так навернулся…

На ограде возник силуэт Купера.

– Разойдись, – глянул он вниз и спрыгнул с забора.

Мендоза открыл дверцу автомобиля, стоявшего у дороги и, усадив Леви на заднее сиденье рядом с Виком, устроился рядом. Эрик приземлился на переднее, и машина сорвалась с места.

– Ну, все нормально? – сидевший за рулем Лэс посмотрел на них. – Опаздываем, господа. Я даже начал волноваться.

– Да, пришлось слегка задержаться, – сказал Купер, – но вроде все обошлось.

Он обернулся и подмигнул дальнобойщику:

– Ничего себе ночка, а, Вэн?

– Слушайте, ребята, – в Леви вдруг заговорила дремавшая доселе храбрость, – кто вы такие? Что вам от меня надо? То одни меня в дурку сажают, то другие из нее вытаскивают… Так те хотя бы не стреляли!

Услышав его слова, Холт бросил быстрый взгляд на сослуживцев, и Эрик виновато развел руками.

7. Рут имеет ввиду детскую песенку о девочке Мэри, у которой была овечка. Мэри никогда с ней не расставалась.