Воспитание любовью. Как стать для своих детей большим и сильным взрослым

Глава 3
Про потребности и особенности ребенка

Потребности и особенности – это две основные переменные, которые хорошо бы держать в голове при любом нашем взаимодействии с ребенком. Что здесь нужно понимать?

1. Потребность – это необходимость в чем-то очень хорошем для себя. Необходимость во внешнем благе. Потребности лежат в основе любого человеческого поведения (любого). Потребность в пище или утешении вынуждает младенчика кричать и звать маму. Потребность в безопасности движет малышом, когда он видит чужих людей и прячется за близких, потребность все узнать, испытать и освоить побуждает его исследовать окружающий мир, везде залезть, все потрогать и обслюнявить.

Многим известна классификация американского психолога Абрахама Маслоу – пирамида Маслоу: в ее основе лежат самые простые, базовые потребности – это потребности в пище, сне, телесной близости с другим человеком и безопасности (в том, чтобы чувствовать себя защищенным, не бояться).

Затем следует потребность в принадлежности и любви – каждому из нас важно быть принятым значимыми людьми, «принадлежать» сообществу себе подобных, ощущать себя его неотъемлемой частью, любить и быть любимым, чувствовать себя нужным, ценным, хорошим.

Далее – потребность в уважении и признании, в том, чтобы быть компетентным и на многое способным, в том, чтобы уважать себя самого.

Познавательные потребности – знать, уметь, понимать, исследовать – еще один уровень (заметьте, познавать в самом широком смысле слова мы готовы тогда, когда наши потребности в любви, признании, уважении напитаны достаточно).

И на вершине этой пирамиды – потребности эстетические (в красоте, гармонии, порядке) и потребности в самосовершенствовании, самовыражении, самореализации.

2. Потребности и желания – они не равны друг другу. Потребность – это то, что «упаковано» внутри желания, скрыто под ним. Например, под желанием съесть что-нибудь вкусненькое может лежать элементарная потребность в пище. А может – потребность в безопасности и успокоении, когда одиноко и грустно. Ведь в нашем младенчестве самым сладким было время, когда мы были прижаты к материнской груди. С тех пор еда помимо простого насыщения ассоциируется у нас с возможностью снять стресс и найти утешение.

Когда наш ребенок (любого возраста, кстати) приходит нас обнять просто так – это потребность в «подзарядке любовью», в ощущении материнских (отцовских, родительских) флюидов, которые дарят уверенность и защиту (опять безопасность!). Когда вы вроде обо всех уже позаботились, а вас снова дергают, вы раздражаетесь и начинаете «закипать» – это потребность в отдыхе, уединении и восстановлении.

Когда мы выкладываем в соцсети фото только что испеченного пирога или любимой детской мордашки, это потребность в восхищении, любовании и признании (в том, какие мы молодцы). Когда мы звоним подруге поплакаться в жилетку – это потребность в поддержке. Когда какой-нибудь мальчуган хвастается тем, что у него есть классная и дорогая игра, – это снова потребность в восхищении (чтобы им восхищались). А если он хвастается тем, что у него крутой папа, – это потребность в уважении (и он пока не может эту свою потребность удовлетворить иным способом).

Желания могут быть хорошими и не очень, полезными или вредными, а потребности – давайте запомним это – всегда хороши и естественны. Нет ничего стыдного в том, чтобы нуждаться, например, в поддержке. Или в признании. И в том, чтобы ощущать себя хорошим и нужным. И в том, чтобы побыть в тишине и одиночестве. Потребности нельзя оценивать критически, нельзя считать, что у какого-то человека (или у вашего ребенка, или у вас) они «неправильные» или глупые. Они правильны всегда! Поэтому так важно относиться к любым потребностям – своим и чужим – с уважением, вниманием и бережностью. Из реализованных потребностей и складывается общая удовлетворенность жизнью и ощущение счастья.

3. Еще одна система потребностей, которую очень легко держать в голове и с которой удобно сверяться. В психологии есть такое направление – схема-терапия. Ее создатель Джеффри Янг и его последователи говорят о том, что ключевых потребностей у ребенка пять. Ниже в таблице приведены не только эти потребности, но и примеры родительского отношения и посланий, которые, в частности, удовлетворяют и не удовлетворяют их.

Обратите внимание: наряду с основной, базовой потребностью в любви и привязанности у ребенка есть не менее важная потребность – в разумных ограничениях, границах. То есть безусловная любовь, принятие – это все же НЕ попустительство и вседозволенность. И самая эффективная родительская позиция, совмещающая реализацию этих двух потребностей, выглядит так: «Ты очень любимый, важный и ценный для меня человек, ты будешь принят мной любым, ты имеешь право на любые свои особенности и проявления, я признаю твое право быть собой. НО точно так же – искренне и честно – я буду учить тебя жить в мире людей, уважительно относиться и к себе, и к ним, не делать того, что недопустимо, что причиняет другим боль, я не дам тебе «выйти из берегов», я буду способствовать тому, чтобы ты учился ощущать свои и чужие границы, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы твое взаимодействие с миром было продуктивным и взаимообогащающим».

Повторю еще раз главную мысль: за любым человеческим поведением стоит потребность. И когда ваш ребенок что-то делает – хорошее или не очень – всегда (всегда!) первым делом смотрите на то, какая потребность за этим стоит. Поведение бывает неконструктивным, некрасивым, недопустимым, опасным. Его, если оно вас не устраивает, можно и нужно регулировать. А вот потребности всегда хороши и естественны. И именно понимание этих потребностей поможет вам найти общий язык с ребенком и – при необходимости – скорректировать его поступки.

Про особенности

Если мы признаем, что каждый человек уникален, неподражаем и неповторим, что мы все сущностно разные и что ребенок без нашей помощи, без нашего отражения вряд ли сможет наладить с собой настоящий контакт, то пониманию своих и чужих личностных особенностей надо уделить особое внимание. Видеть и УЧИТЫВАТЬ индивидуальные особенности ребенка – это то важное, что нужно освоить, когда мы растим и воспитываем детей.

Все тяжелые, хронические конфликты, обиды и разочарования, увы, рождаются в детско-родительских отношениях именно отсюда – от непонимания и неучета потребностей и особенностей ребенка.

У нас больше принято говорить о достоинствах и недостатках, о сильных и слабых сторонах конкретного человека. Однако обратите внимание: «недостаток», «слабая сторона» – осуждающие категории. Якобы они «плохие», и их надо искоренять (прятать, бороться с ними). Например, «медлительность» считается недостатком, хотя это всего лишь выражение свойств нервной системы: человек живет в своем темпе, просто этот темп ниже, чем у окружающих. То же с «рассеянностью». Ребенка вокруг все критикуют за это и призывают «исправиться», не быть «таким», а ему, возможно, нужна диагностика и помощь нейропсихолога. Или он погружен в свой внутренний мир, и происходящее вовне его интересует гораздо меньше…

Мы привыкли характеризовать своих детей (и себя, и окружающих) через оценочные и критикующие категории – ленивый, драчливый, неряшливый, расхлябанный, безответственный, неугомонный, поверхностный, занудный, глупый. А что, если «примерить» совсем другой взгляд? Этот взгляд исключает осуждение и ярлыки. И предполагает, что вы смотрите на своего ребенка, общаетесь с ним и создаете его индивидуальный личностный портрет, мысля такими категориями, как:

– особенности;

– достоинства;

– ограничения (вместо «недостатков»);

– сильные стороны (на которые можно опираться);

– тонкие, чувствительные места (вместо «слабых сторон»).

И тогда у вас складывается (и постоянно дополняется) объемная картина-пазл его черт характера и возможностей. Пазл – звучит несколько упрощенно. Но это не значит, что в реальной жизни вы будете оперировать этим двухмерным изображением. Это просто некая отправная точка, от которой вы отталкиваетесь и которую учитываете при взаимодействии со своим ребенком (со своим реальным ребенком, а не тем, кого, возможно, хотелось бы на его месте видеть). Хотя, прежде чем «рисовать» такую картину о своем ребенке, попробуйте создать ее про себя.

Итак, начнем собирать наш пазл. Вот некоторые «кусочки», из которых он может состоять:

− Тип высшей нервной деятельности (нервной системы) – сильный или слабый? Сильный – значит, у человека (ребенка) много психической энергии, он активен, настойчив, неутомим, вынослив, стрессоустойчив, много двигается, много делает, у него на все хватает сил. Слабый – значит, человек (ребенок) быстро утомляется, истощается, плохо переносит жизненные нагрузки, запас его энергии ограничен, он более «медленный». Есть и «промежуточные варианты» – и их множество.

− Легко вытесняет, забывает все плохое, быстро успокаивается после стрессовых событий или, наоборот, сильно переживает, застревает, вязнет в своих негативных чувствах (замечу в скобках, что это не хорошо и не плохо, как есть, так есть, очень важно просто видеть эти психические особенности, не сокрушаясь, что они якобы «неправильные» без стремления «переделать» или «исправить» их, это невозможно).

− Настроение, эмоциональное состояние скорее ровное или постоянно меняющееся, лабильное?

− Потребность в общении – высокая или не очень? Нуждается в обществе или стремится к уединению, любит тишину, одиночество. Или этот пункт зависит от настроения или каких-то обстоятельств? Каких именно?

− Комфортная дистанция с другими людьми: сверхтесная (стремится к сверхтесной), близкая, средняя или больше держится на расстоянии?

− Открыт миру? Доверчивый? Хочет установить как можно больше контактов? Или созерцательный, молчаливый, застенчивый, недоверчивый, скрытный. А может, несколько отстраненный, настороженный сначала, а при более тесном общении раскрывается, теплеет, проникается доверием.

− Если вспомнить мультик «Ох и Ах», то он/она скорее «Ах» или «Ох»?

− Подвижный, хорошо владеющий своим телом? Или не очень ловкий.

− Стремится к доминированию, рвется в лидеры (помним про безоценочность)? Или у него нет потребности быть первым и главным.

− Предприимчивый, полный идей? Или не такой инициативный.

− Бесстрашный, решительный? Или осмотрительный, осторожный.

− Импульсивный? Или рассудительный, все продумывающий до мелочей, серьезный, основательный.

− Темпераментный? Эмоциональный? Или уравновешенный, спокойный, сдержанный, флегматичный.

− Деликатный, тактичный? Или прямолинейный.

− Чувствительный, остро реагирующий на раздражители? Ранимый? Впечатлительный? Или «толстокожий», невосприимчивый.

− Наивный или проницательный?

− Собранный или расслабленный?

− Упорный или теряющийся перед трудностями?

− Трудолюбивый или не очень?

− Креативный, изобретательный или больше склонный действовать по образцу?

− Обидчивый или отходчивый?

− Категоричный или гибкий?

− Зорко стоит на страже своих интересов или готов уступать, даже отдавать свое другим?

− Требовательный, критичный к себе или некритичный?

− Отзывчивый, эмпатичный, чуткий или больше ориентированный на себя?

− Мечтательный, сентиментальный или практичный, рациональный?

− Беспокоящийся по разным поводам или не тревожный?

− Стабильный в своих интересах, пристрастиях, увлечениях? Или переменчивый, быстро увлекающийся новым.

− Ответственный, обязательный. Или спокойно относящийся к своим обещаниям и договоренностям.

− Любящий внимание, восхищение? Жаждет признания окружающих? Или наоборот, скромный, предпочитающий оставаться «в тени».

Еще раз обращаю ваше внимание: здесь нет плохих или хороших качеств, нет правильных и неправильных, нет «недостатков» и «слабых сторон». Это просто характеристики, которые, кстати, хорошо бы регулярно пересматривать. Раз в полгода (если не чаще), ребенок меняется! Какие-то черты в нем могут сглаживаться, а какие-то – усиливаться. Поэтому не забывайте единожды созданную «картину» о своем ребенке время от времени переосмысливать и дополнять новыми актуальными красками.

Мне очень нравится сравнение всех-всех людей с племенем. «Племени» нужны и стремящиеся к лидерству вожаки, и бесстрашные воины, и неутомимые охотники, и трудолюбивые землепашцы, и миротворцы, и легкие весельчаки, которые поднимут всем настроение, и погруженные в свои мысли исследователи, и те, кто будет заботиться о чужих детях, если вдруг на племя нападут дикие животные или враги… Каждый из нас нужен человечеству именно таким, какой он есть, каждый вносит свой неповторимый вклад в жизнь всего «племени».

Упражнение на самопознание

Выберите время и попробуйте письменно описать себя так, чтобы людям, не знакомым с вами, стало понятно, что вы за человек и что вы представляете из себя как личность. Каковы ваши особенности характера, интересы, вкусы, увлечения? Какое впечатление вы производите на других? Что сказали бы о вас люди, которые только что с вами познакомились? А те, кто знает вас давно? Напишите в том числе то, что вы в себе цените, что вам в себе нравится. Подобное упражнение можно сделать на тему «Точно не я», где вы бы описали своего антипода – человека, который точно не похож на вас ни по каким характеристикам (автор этой методики – А. В. Визгина).

Я предлагаю вам видеть людей – и своего ребенка, и своего партнера, и себя – цельными, многомерными, объемными. Без оценки личностных качеств и проявлений только с позиции определения ряда достоинств и недостатков. Все, что есть в людях, – части их Я. И надо отталкиваться от этой полной картины, учитывать ее.

Упражнение на понимание своего ребенка

Попробуйте составить целостный образ («пазл») вашего ребенка, исходя из индивидуальных качеств, описанных выше. Вы даже можете написать целое сочинение «Мой ребенок моими глазами» и «Мой ребенок глазами других».

Представьте, что любой человек – это большой многомерный шар, состоящий из миллиона разных кусочков. Там есть, например, кусочек красного цвета и еще один черного, есть липкий, колючий, есть тот, который постоянно меняет цвет и структуру, есть издающий приятные звуки, есть тот, который противно скрипит, а один вообще как будто неживой… Какие-то «кусочки» вам симпатичны, какие-то нет. Что повсеместно происходит, когда встречаются два таких «шара» (ни один из них не похож на другой, все устроены по-своему). Один другому говорит: «Знаешь, ты не очень правильный шар. Вот красный фрагмент у тебя хорош, звучащий тоже ничего, а вот липкий и скрипучий – ну это вообще никуда не годится, их не должно быть, убери, стань только красно-звучащим шаром. Все настоящие и правильные шары – красно-звучащие. А колюче-скрипуче-неживым и меняющимся не будь».

И (почти) любой такой «шар» не хочет иметь дело с реальным другим шаром, не хочет иметь дело с неподходящими ему и неудобными сторонами, поэтому начинается битва за то, чтобы другой стал «правильным». Эта битва всегда проигрывается, предварительно измотав «противников», потому что невозможно выкинуть из другого «шара» какие-то части. Они уже там есть! Их нельзя взять и ликвидировать. Но можно их увидеть, признать и понять, как с ними обходиться. Да, вы можете сказать, что (условно) его «скрипучая часть» иногда слишком громкая, а колючая сильно колет, не могли бы они быть побережнее и учитывать вашу чувствительность, но вы не говорите ему: «Это неправильная часть, фу, такую иметь». И по отношению к вам, конечно, никто ничего оценочного и запретительного не высказывает тоже.

Так вот, для того, чтобы ребенок гармонично рос и развивался, ему нужно помочь понять, какой он «шар». Из каких частей он состоит, как там все устроено, как его составляющие должны взаимодействовать между собой, чтобы ему было хорошо, как этому конкретному многомерному шару взаимодействовать с миром, чтобы и ему, и миру было радостно и полезно?

Если такая метафора не очень понятна, я объясню на примере обычных детей. Допустим, у вас есть мальчик – спокойный, созерцательный, большую часть времени пребывающий в своих мыслях, любящий энциклопедии про вымерших животных. Или есть девочка – активная, бойкая, импульсивная, стремящаяся к лидерству. И вы их видите такими, какие они есть, – безоценочно. Вы не говорите мальчику: «Ну что ты опять размечтался», «Ох, и трудно же тебе в жизни будет!» И не говорите девочке: «Да что ж ты такая неугомонная, ты же девочка, девочка должна быть нежной». Вы изучаете, как они устроены, учитываете самые разные их стороны, отталкиваетесь именно от этого, без оценок и осуждения, тем самым вы помогаете им понять себя и вписаться в мир. А если какая-то особенность выглядит трудной и мешает чувствовать себя свободно и уверенно (смотрите не на свои страхи, а на ребенка: мешает ему или вам?), то наша родительская задача – не «чинить» свое дитя, а помочь развить навыки, которые позволяет ему почувствовать себя более спокойно и безопасно.

В любой непонятной ситуации думайте не о том, как «исправить недостатки» ребенка или побороть их, а о том, как ему ПОМОЧЬ.

Глава 4
Что мешает понимать и чувствовать своего ребенка?

Есть вещи, которые «закрывают» от нас наших детей. Мешают видеть их особенности, их реальные состояния и потребности, искажают наше восприятие, оказывают сильное влияние на наше взаимодействие с ними. Что это?

Собственный детский опыт

Он у всех разный. Иногда слишком болезненный. Многим из нас не хватило в детстве родительского тепла, включенности, заботы. Не хватило именно того, что и ждет ребенок от своих значимых взрослых – добрых слов «просто так, без повода», поддержки, уважения, принятия особенностей и ограничений, интереса к внутреннему миру, внимания к чувствам, переживаниям, желаниям и страхам, радости за успехи, признания. Не хватило мудрой, руководящей позиции. Вместо этого дети чаще сталкивались с несправедливостью, чрезмерной критикой, давлением и контролем, завышенными ожиданиями и требованиями, отвержением, даже жестокостью, необходимостью быть «более взрослыми», справляющимися, чем сами родители. В итоге период нормальной, естественной зависимости, когда ты незрел, несамостоятелен, но тебя любят «несмотря ни на что», период, который в идеале должен прожить каждый ребенок, чтобы затем отделиться и стать зрелым взрослым, проходил неровно, небезопасно, с «искажениями». Это привело к тому, что внутренние юные уязвимые части таких выросших детей оказываются недоласканы, недопитаны любовной заботой. Их чувства не признаны, а сами они не приняты и не защищены. Недополучив многого в детстве, люди выходят во взрослую жизнь с большим внутренним дефицитом и провалами в тех местах, где должны быть понимание себя и уверенность в собственной ценности, свобода проявлять себя и выражать свои чувства, навыки самоподдержки и конструктивного, уважительного общения. Свой «голод», свой внутренний дефицит они пытаются утолить и восполнить чем-то внешним и… очень часто попадают в зависимость – от алкоголя, еды, зашкаливающих эмоций или других людей. Непрожитая безопасно в детстве зависимость превращается во взрослом возрасте в зависимость тягостную, ограничивающую, сковывающую. В ощущение, что ты – не целостный, не наполненный, а «дырчатый», и тебе жизненно необходимы кто-то или что-то, чтобы элементарно опереться, напитать себя и получить то, чего отчаянно не хватает.

Чем собственный, не во всем благополучный детский опыт мешает понимать и чувствовать своего ребенка? Тем, что живого настоящего ребенка родитель видит лишь отчасти. А вместо него во многих ситуациях видит другого ребенка – своего внутреннего, чего-то недополучившего, испуганного, одинокого, уязвимого, страдающего. И пытается защитить, поддержать, «спасти», «накормить» не того, кто смотрит ему в глаза, а того, кто внутри. Теми способами, в которых он сам когда-то остро нуждался в детстве.

Например, вам пришлось рано повзрослеть и начать заботиться не только о себе, но и о близких. И вы можете неосознанно слишком долго считать своего ребенка маленьким, неспособным в семь лет позаботиться о себе и сделать банальный бутерброд. Либо, настрадавшись в детстве от критических замечаний и давления близких, будете ограждать свое дитя от любого выражения недовольства его действиями, будете постоянно его одобрять, уступать ему, не желая расстраивать и боясь провести ясную границу и сказать «стоп» неприемлемому поведению. И можете потом обнаружить, что не в состоянии с ним совладать, что он ждет от всех восхищения, принятия и согласия, а любую другую реакцию считает жестоким отвержением и ранится об нее.

Стоит ли говорить, что цели не достигаются ни там, ни там? Ни внутренний ребенок не получает того, что ему нужно, ни живой, реальный ребенок не встречает родительской позиции и реакции, адекватной конкретной ситуации и его особенностям и потребностям.

Или другой вариант – родитель идентифицируется с теми родительскими фигурами, которые когда-то в детстве были у него самого, и перенимает их сверхтребовательное, нетерпимое, авторитарное, критикующее, жесткое, контролирующее, безразличное, противоречивое, унижающее отношение: «Я вырос(ла), и ничего!», «Я смог(ла), а почему ты не можешь?».

Поэтому очень важно учиться отделять, замечать эту разницу – вот есть ваш любимый мальчик или любимая девочка, в чем, в какой реакции, какой форме поддержки он/она нуждается «здесь и сейчас»? И не видите ли вы на его/ее месте себя в детстве, не стремитесь ли дать ему/ей то, в чем на самом деле нуждались именно вы? Или – не ведете ли вы себя машинально точно так же, как в подобных обстоятельствах вели себя те, кто принимал участие в вашем воспитании и взрослении?

Для этого, безусловно, потребуется большая работа: сначала признать, что детство было совсем не безоблачным, что ваши детские потребности – в привязанности, заботе, защите, поддержке, автономии, свободе выражать себя и свои чувства и пр. – во многом не были удовлетворены. Признать свое право на них! Отгоревать невозможность получить то, что хотелось «там и тогда». Признать, что это очень грустно, даже трагично – быть лишенным чего-то важного для тебя и жить с этим дефицитом, с этой внутренней дырой. Оплакать то, чего не случилось. Оплакать невозможное.

И, оставаясь в сочувствующей, принимающей позиции, побыть со своей внутренней детской частью, тоскующей по тому, чего хотелось, но так и не удалось получить. Встретиться с непрожитыми детскими переживаниями: бессилия, обиды, вины, злости. Признать неудовлетворенные потребности. И послать ей из сердца энергию тепла, принятия, нежности и любви.

Упражнение на самопознание

Выберите время, когда никто и ничто не будет вас отвлекать. Сядьте поудобнее. Сосредоточьтесь на себе, закройте глаза. Если вам не по себе, вы испытываете эмоциональный дискомфорт, ответьте на вопрос, что в вас плачет. Затем попробуйте увидеть внутри себя ту часть вас, которая испытывает боль, чего-то боится или ранится. Отнеситесь к ней с любопытством, сочувствием и принятием. Это очень важно. Теперь коснитесь вниманием того места в теле, где она «живет»: что это за часть? Есть ли образ у этой части? Какой образ из детства связан с возникшими чувствами? Что вы видите? Ребенка? Себя в детстве? Сколько лет этому ребенку? Как он одет? Что он испытывает, какие чувства? Где находится? Что с ним происходит? Как он оказался в этом месте? Мысленно подойдите к нему, сядьте перед ним на корточки, загляните в глаза, спросите, чего бы сейчас ему хотелось, в чем он нуждается, как о нем можно позаботиться? Может ли он получить от вас то, что ему нужно? Что вы можете сделать для него, чтобы ему стало хорошо? Побудьте с ним в контакте, обнимите, если ему надо, успокойте, скажите те слова, которые он хочет услышать. Как теперь он себя чувствует? Спросите, что еще вы можете для него сделать? И если ничего, попрощайтесь и пообещайте, что будете поддерживать его всегда, когда он будет в этом нуждаться.

Параллельно будет проходить не менее важная работа, цель которой увидеть своих реальных родителей, тех, кто есть (был), а не тех, которых хотелось бы иметь. Увидеть и осознать, что родители – это просто люди. Обыкновенные. Со своими ранами детства, своими особенностями и ограничениями. Они тонули в усталости, отчаянии, собственных внутренних противоречиях. Им не хватало информации о воспитании. Той информации, которая есть у нас сейчас. Они не могли выразить свою любовь в той форме, в которой нуждался их ребенок. Они не учитывали его потребностей. Они и свои-то не учитывали тоже. Но, скорее всего, они старались – в рамках своих материальных и душевных возможностей. Просто нередко эти возможности были совсем небольшие. У каждого человека свои ресурсы: кто-то не умеет петь, а кто-то не умеет быть мамой (папой).

В итоге вы понимаете – родители дали вам все, что хотели и могли. И вы уже не ждете от них того, что они дать вам не могут. Не сокрушаетесь о том, чего не изменить. Сочувствие, утешение, поддержку способно вам дать ваше внутреннее, здоровое, исцеляющее Я.

Упражнение на самопознание

Оно называется «Три письма». Вам нужно выбрать время, сесть и написать три письма.

Первое – от вас к одному из родителей, где вы могли бы выразить свою боль, бессилие, непонимание, гнев и сказать ему все, что всю жизнь хотели сказать. Всё-всё. Это письмо можно писать несколько дней, даже недель – прерываться, потом снова продолжать, когда появятся новые мысли и чувства. Второе письмо вы пишете себе от лица… того родителя, где он рассказал бы все про свои мотивы, чувства и мысли – почему он к вам так относился и так поступал, что ждал тогда и что ждет сейчас, что на самом деле думает, какие чувства вы у него вызываете. Напишите в том числе все самое страшное, злое, обидное, что вам было бы больнее всего от него услышать. Третье письмо – снова от лица родителя к вам. Но на этот раз это должно быть письмо, полное сожалений. В котором он принес бы свои извинения и сказал то, что вы всегда хотели от него услышать.

Эти письма вы пишете для себя, для того, чтобы вам стало легче, и никому их не отправляете.

♥ Я думаю, это чувство знакомо многим: вот родители тебя воспитали – как умели и как могли. Ты вырос и даже вроде отпустил детские обиды, если они имели место быть. Или до сих пор они ноют внутри, как старые занозы, но все равно ты уговариваешь себя видеть перспективу, «понять и простить», – мол, это родители, у них были (и есть) свои травмы и дефициты, они дали то, что было в их силах.

Но все равно, черт возьми, все равно, так хочется иногда ощутить себя в объятиях большого взрослого. «Преклонить голову». Расслабиться и подзарядиться – в тепле и безопасности.

Но этого нет, и, скорее всего, уже не будет – либо родитель не способен, либо сам больше нуждается в опеке и объятиях, либо нет его уже в живых. И твоя потребность на миг вернуться в тот момент ушедшего детства остается неутоленной.

Мне очень нравится мысль моей коллеги Анастасии Рубцовой о том, что во взрослом возрасте мы очень-очень тоскуем по той огромной любви, которая у нас с родителями когда-то была.

А она была!

Даже если родители были нечутки и несправедливы, даже если пропадали на работе или жаловались нам на жизнь, пытаясь опереться, мы их очень любили. А они нас – насколько хватало их душевных и жизненных сил.

Эта любовь может пройти с нами сквозь года, а может поблекнуть от ссор, ожиданий, недопонимания.

И вот мне показалось, что такой процесс начался у Гриши – тоска по «райским контурам» той огромной любви.

Нет, он не говорил напрямую, что «вы перестали меня любить», но как-то я почувствовала у него большое неприятное удивление – что происходит? Где та мама, которая смотрела с обожанием и умилялась всему и всегда?

И тогда я попросила его меня послушать.

– Возможно, ты думаешь, что любовь прошла. Но это не так. Просто возросло количество требований. От пятнадцатилетнего человека ожидается гораздо больше, чем от трехлетнего. И кажется, что эти требования растворяют любовь. Но она есть, она все так же безусловна, она – большой и прочный фундамент. И что бы ни случилось в жизни и сколько бы ни было нам лет, я всегда жду тебя в свои объятия.

Да, наше детство, наши родители – это стартовая площадка и багаж, который никуда не выкинуть, но все же свою жизнь мы строим сами, и ответственность за нее, став взрослыми, тоже несем только мы. Отныне мы сами решаем, как действовать, что говорить и что думать, – в том числе и по отношению к собственным детям.

Тревога и страхи

Тревога – состояние неясного, туманного беспокойства. Страх – боязнь чего-то конкретного.

Тревога повышается в любых ситуациях, которые вы считаете для себя небезопасными. Ребенок заболел – тревога взлетела. На работе не ясна судьба проекта, над которым вы работали – то же самое. Появляется волнение, напряжение, дрожь, возможно даже головокружение, ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет, сбивается дыхание, проступает холодный пот.

Небольшая тревога – это нередко хорошо. Она повышает чувствительность, помогает, например, ориентироваться в том, что происходит вокруг, отличать потенциально опасное от безопасного, дает возможность вовремя включиться и предпринять какие-то шаги. Но постоянная, всепоглощающая тревога – крайне плохой советчик. Она уже перестает работать как «локатор» и толкает людей на то, чтобы ориентироваться не на себя, не на собственную гибкость в различных ситуациях и умение «разруливать» их, а на некие внешние стандарты, нормы и правила, заранее разработанные на все случаи жизни. На то, чтобы все загодя (!) предусмотреть и проконтролировать, чтобы просчитать последствия своих действий и не ошибиться.

Именно тревожные люди постоянно спрашивают: «А как правильно?» – (мыть посуду, воспитывать ребенка, общаться с людьми), так как часто не знают, как поступить, у них нет навыка доверять своим решениям, и они думают, что есть какой-то один-единственный «правильный» вариант.

Повышенная тревожность (часто вкупе со страхом одиночества и чувствами стыда и вины) – увы! – порождает гиперопеку. Гиперопека – это забота, оказывающаяся чрезмерной, и целый комплекс транслируемых ребенку переживаний: «Ты не справишься, дай я», «Деточка, что же с тобой будет?», «Я не могу допустить, чтобы мой ребенок испытывал хоть малейшие неудобства и дискомфорт». В условиях гиперопеки родители предвосхищают нужды ребенка, а потому он не получает возможности почувствовать внутри себя СОБСТВЕННОЕ желание, превратить его в действие, проявить самостоятельность и таким образом немножко, на миллиметр, повзрослеть.