Маленький Дзэн. Хорошо. Люди правы. Но разве вы не учите своих детей не бросать мусор на тротуары, не смеяться над инвалидами, больными и калеками, любить животных и природу, не лгать, не предавать, не скрывать, уважать старших?.. Ведь всё это по обыкновению входит в область «морали». Но ведь люди отрицают её, всякий раз говоря, что это рамки и предубеждения. Однако они не хотят быть брошенными, посрамлёнными, униженными, опущенными, искалеченными. А разве они спокойно отнеслись бы, если бы однажды к ним в дом просто так пришли Оламоэми в форме и по своей прихоти бросили их в клетку? Просто так. Без причин. Без следствия.

Профессор Оук. Конечно, нет. Потому что это несправедливо. Справедливость входит в область морали. Значит, это аморально.

Маленький Дзэн. Но люди же не признают мораль?

Профессор Оук. Ну, вот тебе ещё один пункт. Мы не хотим признавать мораль, потому что по воле стереотипов она стала для нас синонимом загнанности, рамок, тупика, безвыходности, сдерживания мифических инстинктов. И это правда.

Так вот забудь о морали раз и навсегда. Забудь о загнанности, рамках и правилах. Их не существует! Их для себя создаёт только сам человек. Понятие «хорошо» не может синонимизироваться с «ограниченностью». Значит, так тому и быть, мораль – это не есть хорошо. Понятие «хорошо» должно полностью подчиняться логике природы, иметь смысл. Здравый смысл. Здравый смысл, который очень часто подавляют в нас с детства, тем самым, калеча нашу природу. Здравый смысл, который помогает человеку выйти за грань пяти чувств, что, собственно, и отличает человека от других представителей животного мира. Видишь ли, накопление людьми знаний никак не влияет на их развитие, пока они не научатся выходить за рамки этих чувств. У них есть уши, они ими слушают, у них есть глаза, они ими смотрят, у них есть кожа, они ею чувствуют… Слушают, но не слышат, смотрят, но не видят, чувствуют, но не ощущают. Разум – это «освящённый истиной ум». Человек должен осознавать себя. Он должен осознавать свои поступки, он должен слушать свой внутренний голос, не голос с телеэкрана, не голоса своих родителей, в той или иной степени искалечивших их психику, не голоса своих преподавателей и учителей. Нужно суметь услышать свой внутренний голос. Он призывает людей лишь к одному – к жизни. К жизни, выживанию, стремлению к счастью! Это голос природы в них. И этот голос и есть то самое «хорошо».

Мы отвергаем мораль, потому что в детстве наши родители не объясняли нам «почему?». Они просто говорили нам «это некрасиво».

Маленький Дзэн. А что включает в себя это понятие?

Профессор Оук. Это значит «неправильные действия» перед другими, перед общественностью, перед чужими дядями и тётями. Мы вырастаем. С комплексами, с чувством стыда перед окружающими, если мы поставили себе пятно мороженым прямо на улице. «Это некрасиво» – твердит нам что-то глубоко в нашей подкорке. Образно выражаясь, конечно.

Маленький Дзэн. Но почему? Почему смеяться над убогими нельзя? Почему лгать нельзя? Почему предавать нельзя? Почему красть нельзя? Почему бить нельзя? Убивать нельзя? Вы все прекрасно знаете, что «нельзя». Но где логика?

Профессор Оук. И мы все прекрасно знаем, что логика в этом есть. Но каждый день мы совершаем маленькие (а кто-то и немаленькие) действия, которые противоречат этой логике. Логике выживания и развития. Логике эволюции и процветания… И пытаемся каждый раз объяснить это неблагополучием государства, политиков, социального устройства, рамок и стереотипов, в конце концов, которые мы якобы этими действиями ломаем. Иногда мы даже находим литературу, в которой отыскиваем внутреннее утешение, благословение своим поступкам. Литературу, которая создаётся людьми, всего-то желающими оправдать самих себя. Ну, что ж, так тому и быть.

Человек с изъянами не может вызывать смех у здорового человека. Если вызывает – это результат воспитания, извращённости обществом, но никак не заложенная природа. Смех – эмоция, возникающая под влиянием определённых внешних раздражителей. Если у человека умер родственник, он не смеётся, он плачет, это естественная реакция, заложенная природой. Если всё наоборот, значит, мозг работает не так, как должен. Точно так же и с насмешками над людьми с изъянами. Об остальном я расскажу позже.

Вот человек живёт. Живёт в этом мире. На этой Земле, может быть, когда-нибудь у людей будет выбор, на какой планете жить, но всё же я надеюсь, что такого никогда не случится, потому что всё, что способны породить Homo Sapiens, – это море мусора, и такой участи я не желаю ни одной больше планете. Но пока что выбора у нас нет. Что волнует человека в жизни? Я сейчас не имею в виду особей, которым плевать на всё, включая и их собственное существование. Что волнует людей?

Маленький Дзэн. Могу привести несколько примеров, которые я видел. Будущее их детей. Люди, с которыми они вынуждены будут встретиться. Несправедливость властей. Прогнивший государственный строй. Нежелание людей изучать свою историю.

Профессор Оук. Людям хочется, чтобы всего этого не было, не правда ли? Им так хочется, чтобы воцарилась справедливость, но такая справедливость, при которой им была бы разрешена вседозволенность, не так ли? То есть, по сути, займи они место своих обидчиков, они сами с огромным удовольствием уподобились бы им.

Маленький Дзэн. Почему?

Профессор Оук. Потому что хоть они и говорят, что отрицают мораль, они лгут. Они нагло лгут, потому что они принимают её с распростёртыми объятиями. Только вся разница заключается в том, что их собственная мораль формулируется так: всё, что делаю я, – право, всё, что делают другие, – неверно.

Маленький Дзэн. Так они понимают свободу?

Профессор Оук. Позже я объясню тебе разницу между понятиями свободы и вседозволенности. Так вот, следуя этой логике, всё, что делают и будут делать люди, даже окажись на месте правительства и убивая невиновных, – это будет справедливость. Но если это делает кто-то другой, а они просто смотрят на это со стороны, то это вопиющая, недопустимая аморальность и безнравственность.

Маленький Дзэн. Ладно, но допусти на секундочку, что это не так. Если есть действительно сформированная личность с системой нравственных ценностей и внутренним стержнем, у него всё в порядке с головой и историей болезни в карточке.

Профессор Оук. И он безумно будет хотеть, чтобы кто-то пришёл и спас его. Кто-то, кто понимает и видит весь процесс загнивания системы, продажности, засилия денег, которые работают не на процветание, а на уничтожение. Но его никто не спасёт. Знаешь почему? Потому что никто, включая его самого, независимо от сформированной личности, не обладает здравым смыслом. Да, и я буду повторять эту фразу тысячи раз, если это будет необходимо. Хм. Как же тебе доходчивее объяснить? Помнишь, был такой замечательный фильм, где главную роль сыграл Дуэйн «Скала» Джонсон. Ну, конечно, ты должен помнить, где-нибудь, да подглядел. Он назывался «Широко шагая». Сюжет там разворачивается в маленьком городке, который некогда был очень спокойным и тихим. Но однажды всё меняется. Власти в нём становятся продажными, всё завязано на наркотиках, дети не могут спокойно ходить по улицам. И все бы так и жили, если бы не бывший спецназовец Крис Ваугн с обострённым чувством справедливости и нравственной направленностью. Так вот он там единственный, кто обладал здравым смыслом и трезвым умом. Герой не продал бы себя и свои принципы, пусть бы к его ногам сложили «полцарства» лишь за то, чтобы он молчал. Такова подоплека в этом фильме. В жизни, конечно же, всё происходит несколько иначе. Люди продают себя каждый день. О! Особенно, если человек журналист. Но неважно кто они, каждый день они продают себя, свои принципы, свои инстинкты… Только пойми меня правильно, пожалуйста, я не об инстинкте безудержного траханья, которого у человека в помине нет и никогда не было. Так вот. Никто бы не осмелился бросить вызов всему дерьму вокруг, потому что ни у кого там не было здравого смысла. И здесь присутствует самая главная схожесть с нашим временем и с нашей жизнью. Никто из реальных людей не возвысится над уровнем данности, пусть даже власть в их государстве изменится тысячу раз. Пока люди не обзаведутся здравомыслием, ничего вокруг них никогда не изменится, даже если тысячу раз изменятся декорации. Никто, кроме них самих, им не поможет.

Есть ещё один замечательный фильм Милоша Формана, который называется «Призраки Гойи». Я никогда не забуду гениальную фразу, произнесённую в нём бывшим священником: «В Испании больше нет граждан. Остались только шлюхи». Так вот я во всеуслышание заявляю, я кричу, я надрываюсь! В мире нет больше граждан! Остались только шлюхи!..

Знаешь, ведь есть ещё один пункт, по которому мораль отвергается. Она во все, во все времена была своя. Особенная. Неповторимая. Например, в средние века людей линчевали, вешали, сжигали, им отрубали головы, четвертовали, топили. Палачи приходили домой, садились за столы, брались за руки и молились. Молились перед едой. Это божественно! Христиане… Христиане, у которых есть праздник поминания всех мучеников, что боролись за христианскую веру, кричат о том, как они настрадались, начиная от языческих времён, когда их истребляли, заканчивая временами коммунизма. Христиане, которые также уничтожали язычников, детей, женщин, разрушали их храмы. Убивали, купались в крови. Нет, я ничего не имею против христианства, уж не обессудь, это просто пример. И я просто добровольно отказываюсь принадлежать вере людей, чьи руки по локоть в крови. Так диктует мне моя нравственность. Я отказываюсь.

Но и все современные люди… Они. У них тоже своя мораль. Понимаешь. Они ничем не лучше.

Господи, как же они мне противны! Люди, которым привили с детства определённые правила реализации в жизни, люди, которые не смогли реализоваться по этим признанным схемам, люди, которые скрывают свою нереализованность многочисленными рассказами о сексуальных похождениях. О, да! Я уверена, что ты видел таких. Люди, которым задаёшь вопрос: «А вот если бы ты сел, то дал бы кому-нибудь отодрать тебя в зад?» И они отвечают: «О, нет! Нет, конечно. Это же безнравственно». А потом ты задаёшь вопрос: «А сам? Сам, если бы сильно захотел, отымел бы кого-то?». И они такие: «Да. Определённо, да…»

Так вот, знаешь, они могут отвергать нравственность, ошибочно путая её с моралью, потому что при одном слове о ней встают волосы дыбом, они могут даже убивать себя потихонечку ядом лжи, лицемерия, комплексов, но хотят они этого или нет, нравственность неделима. Она одна, и она не для каждого своя, она есть, и ей плевать на то, что думают о ней. Знаешь, это не бог, не дух, не призрак, не материальность. Это просто логика и смысл существования. Всё. Это как с героином. Ты принимаешь его и медленно подыхаешь от какого-нибудь дерьма или быстро – от передозировки. Не принимаешь – живёшь долго и счастливо… Ну, или до того момента, как на тебя не наедет какой-нибудь пьяный безнравственный ублюдок на своём Форде. Как с героином, только наоборот. Ты её принимаешь… А, впрочем, знаешь, принимай, не принимай, всё равно тебя будут окружать всё те же глупцы. Да будет оно так!.. Есть только один момент, когда все! Абсолютно все будут равны и одинаковы: когда к ним придут в дом, прикуют их к батарее и начнут, как бы это помягче выразиться, совершать действия с целью нанесения физических увечий посредствам бейсбольной биты. Перед физической болью и страхом смерти все равны. Все! Потому что именно в этот момент в организме включаются естественные механизмы, заложенные в нас с рождения. Всё остальное время эти механизмы просто спят, потому что люди засунули их глубоко в свои вагины и задницы. Впрочем, туда же они засунули и всё своё серое вещество. Но в этот момент! О, нет! В этот момент все: убийцы, насильники, изменники, предатели, лжецы, лицемеры, взяточники, педофилы, извращенцы… Все становятся высоконравственными личностями. Абсолютно все без исключения. Потому что это едва ли не единственный момент, который невозможно заглушить стереотипами и условными рефлексами, привитыми обществом: желание выжить, любой ценой, человек превращается в один сплошной кровоточащий и смердящий инстинкт самосохранения. А всё остальное время те самые условные рефлексы и стереотипы заглушают это естество. И человек в частном и глобальном смысле умирает. Медленно и мучительно. Деградируя.

Маленький Дзэн. А выход есть?

Профессор Оук. Для того чтобы утвердиться, человеку нужно одно. Всего лишь одно. Развитие. Просто и сильно. Развитие. Но произошла подмена понятий. Теперь для того чтобы утвердиться, человеку нужно зарабатывать больше, чем его сосед, хотя для собственного выживания ему вовсе не нужно идти по костям других; ему стало нужно изменять себя посредствам пластики, вставляя в жопы силикон и делая подтяжки; ему стало нужно покорять непреодолимые вершины, чтобы доказать свою значимость; ему стало нужно заводить у себя дома игуан, крокодилов и енотов; он будет хвастаться перед своими знакомыми (даже мало знакомыми) своими многочисленными сексуальными похождениями, чтобы доказать свою значимость, хотя человеку, который действительно просто любит секс, да простят меня пуритане, не нужно утверждаться перед другими с его помощью. Видишь ли, человеку больше не нужно развиваться. Не нужно, потому что в мире появились вещи, с помощью которых он может утвердиться проще и доступнее, хоть это всего лишь и иллюзия, хоть это и будет идти вразрез с истинной природой человека, хоть это и будет противоречить истинному счастью. Всего лишь потому, что миром человека правят стереотипы. Стереотипы, а не инстинкты… В этом заключается одна большая разница между человеком и животными. Ты ведь всё понимаешь?

Глава 7. Он звал свою маму…

Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом – ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И моё дело – ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупость, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему.

Джером Селинджер, «Над пропастью во ржи»

Всякий раз, когда я вспоминаю это, у меня внутри словно что-то умирает. Я нахожу причины, чтобы не думать об этом, не говорить, ломаю руки, отворачиваюсь, но понимаю, что должна сделать это. Должна подумать, должна рассказать. Эта подлинная история однажды и навсегда вошла в мою жизнь памятью о месте, в котором меня не было, мыслями о людях, которых я никогда не знала, слезами о жизни, которой не суждено уже сбыться. Вот маленькая истории. Это было…

Дениз Булджер брала Джеймса всюду с собой. На самом деле, это был её не первый ребёнок. Но первого ребёнка она потеряла во время беременности. И теперь она не хотела, чтобы что-то случилось с её драгоценным сыном. В свои 25 лет она планировала иметь ещё больше детей, но пока что у неё был только её маленький Джеймс. У её сына, которому практически через месяц должно было исполниться три года, были большие голубые глаза, сияющая улыбка ангела и светло-каштановые волосы с песочным отливом.

12 февраля того далёкого 1993 года был обычным днём в английском городе Ливерпуле округа Мерсисайд. Это была пятница. Дениз с девушкой своего брата Николой отправилась в торговый центр «Бутл Стренд». И, конечно же, Дениз взяла с собой Джеймса. В 14.30 они вошли в роскошный современный тогда двухэтажный торговый центр с эскалатором, керамической плиткой на полу и ярким освещением. Никола хотела зайти в отдел с бельём, чтобы обменять там кое-какие товары, а Дениз ожидала недалеко, наблюдая за детьми. Однажды на мгновение Джеймс куда-то исчез с поля зрения Дениз. Джеймс был очень активным весёлым малышом, поэтому Дениз уже не возила его в коляске: с ним было бы слишком много проблем. Джеймс в тот момент немного заблудился, но когда понял, что мамы рядом нет, то испугался и заплакал. Поэтому его быстро удалось обнаружить.

Дениз взяла его на руки, и они ушли из отдела TJ Hughes. С Никола они разошлись по разным отделам. Она купила ребёнку перекусить, надеясь, что это немного успокоит Джеймса. Но двухлетний малыш был полон энергии. В отделе с детской одеждой он много бегал и прыгал вокруг вешалок, очень много шалил. Дениз решила занять его ненадолго поглощением конфет и сока, пока они будут в мясной лавке в супермаркете, так как она не хотела, чтобы он там шумел. Дениз должна была забрать заказ у мясника, который делала заранее, то есть это должно было в общем занять не более секунд пяти. Поэтому Дениз решила оставить Джеймса за дверями лавки. Она посчитала, что Джеймсу, который вырывался из её рук, суетился, неплохо было бы на пару секунд побыть самому по себе. Однако время пребывания Дениз в лавке немного затянулось из-за того, что мясник перепутал заказы. Никола, спутница Дениз в тот день, видела, как Джеймс играл с сигаретным окурком за дверью лавки, но у неё были свои дела. Когда же молодая мама вышла из мясной лавки, то не обнаружила там Джеймса. Она растерялась, бросилась обратно в лавку. «Я ведь зашла в лавку только на несколько секунд. Я обернулась, а он исчез», – в последствии сквозь слёзы рассказывала Дениз. Больше Дениз не видела своего Джеймса… Живым…

Дениз была в панике. Она направилась в главный офис супермаркета, чтобы рассказать о пропаже сына. Она описала, что на нём была синяя куртка, серый костюм, футболка со словом Noddy и синий шерстяной шарф с изображением мордочки белой кошки. Охрана не была сильно обеспокоена таким извещением, так как для них это было обычным делом. В таких случаях они объявляли имена и приметы детей по громкоговорителю. Но никто не ответил. Дениз и Никола самостоятельно продолжили искать двухлетнего малыша. После этого они вновь обратились к секьюрити с сообщением о том, что Джеймс был до сих пор не найден. В 16.15 вечера они вызвали полицию, чтобы сообщить о пропавшем ребёнке.

Об исчезновении Джеймса сообщали во всех новостях вечером. Многие сочли, что видели его возле полицейского участка Уолтон. После сообщения, что Джеймса видели недалеко от речного канала, следователи планировали проверить воду утром. Полиция допросила Ральфа и Дениз Булджер, так как в делах о пропажах детей первыми подозреваемыми всегда становятся родители. Но у полиции не было слишком много поводов обвинять Дениз и Ральфа. После полуночи в день исчезновения Джеймса полиция решила проверить записи с камер видеонаблюдения в торговом центре в надежде хотя бы мельком увидеть похитителей. Их подозрения пали на некоего пожилого мужчину с хвостиком, который подходил в тот день к нескольким детям. Так говорили очевидцы.

Но запись показала, как Джеймса уводит вовсе не пожилой человек, а два мальчика. Изображение было размытым, неровным, образы были почти призрачными. Но этого было достаточно для того, чтобы понять, что следствие имеет дело не со старым педофилом, а с двумя мальчиками, с детьми. Но по видео не было возможности распознать личности похитителей, но вот по одежде на малыше точно было понятно, что это Джеймс Булджер. Ленту проигрывали снова и снова и в ужасе наблюдали, как Джеймса уводят к выходу. Почему двое детей забрали ребёнка? Полиция могла понять мотивы педофила, но дети?

На следующее утро подводники начали поиски на мрачном канале. Другие поиски были организованы «на земле». Полиция выпустила кадры записи, где мальчики уводят Джеймса, на телевидение и в газеты. Они надеялись, что хоть кто-то вспомнит или узнает мальчиков, но, к сожалению, изображение было таким нечётким, что под него мог подходить любой ребёнок. Матери подозревали своих сыновей.

День поисков ничего не дал. В воскресенье же утром один машинист заметил что-то на рельсах. Что-то похожее на куклу. Сначала он не придал этому значения, потому что дети чего только не бросают на рельсы. Однако потом он вспомнил о пропавшем без вести мальчике и позвонил в полицию.

Четыре мальчика обнаружили тело Джеймса на рельсах в воскресенье днём. Они гуляли на железнодорожных путях в поисках брошенных футбольных мячей. Сначала они думали, что на рельсах лежит кошка, потом они подумали, что это кукла, разрезанная надвое поездом.

Его верхняя часть тела скрывала куртка. Его нижняя часть тела находилась ниже на путях и была полностью оголена. Он перенёс 42 травмы до столкновения с поездом, большая часть которых сосредоточилась на лице и голове. Медики установили, что мальчик, скорее всего, был ещё жив, когда был выброшен на рельсы.

Следователи остановили движение всех поездов. Во главе расследования стоял детектив Альберт Кирби. Место было оцеплено полицией, опечатано специальной плёнкой от прохожих и журналистов. Тело Джеймса было разорвано на этом участке. Здесь было как бы два тела, которые нужно было исследовать. Вся верхняя часть его тела была полностью в одежде, а вот нижняя абсолютно обнажена. Полиция установила, как именно тело Джеймса было уложено на рельсы. Но описание таких подробностей не имеет значения…

Его одежда, снятая с нижней части тела, находилась у головы, его нижнее бельё было всё пропитано кровью. Рядом полиция обнаружила тяжёлый железный прут два фута в длину (0,6 м) с пятнами крови, а также много кирпичей и камней с пятнами крови. Также они обнаружили 3 АА батарейки рядом с телом. Эти батареи заинтересовали следователей. Неподалёку была найдена банка синей краски. Медики установили, что Джеймс был сильно избит. В зоне головы и шеи было много переломов, порезов, ушибов, вызванных ударами тяжёлыми тупыми предметами, было сильное кровотечение.

На одной щеке был обнаружен синяк, в котором даже удалось усмотреть узор подошвы ботинка. Несмотря на отсутствие убедительных данных, свидетельствовавших о сексуальном насилии, судмедэксперты решили, что некоторые травмы ниже талии всё-таки были следствием сексуального насилия.

Даже самые опытные следователи были шокированы и возмущены травмами Джеймса. Детектив Кирби признался, что и годы спустя он не может забыть этого. Да, это было ужасно, что он был похищен и убит, но избиение, жестокость были просто непонятны. Хотя общественности было уже известно, что поезд разорвал тело Джеймса (журналисты взяли интервью у мальчиков, которые нашли тело), полиция решила отказаться в дальнейшем разглашать о многочисленных травмах Джеймса, то есть скрыть то, что это было убийство, а не несчастный случай.

Дениз Булджер находилась в полицейском участке, когда ей сказали готовиться к худшему. Тело её сына нашли. Она была безутешна.

Люди шли на место преступления, чтобы возложить цветы, поставить свечи, положить мягкие игрушки. Позже один из убийц Джеймса также принёс одну розу на место преступления. Он знал, что съёмочная группа находится на похоронах. Впоследствии на первом допросе он будет утверждать, что не понёс бы цветы, если бы он убил этого ребёнка.

Но полиция была в замешательстве тем, что им нужно было искать подозреваемых среди детей. Следователи намеревались проверить списки отсутствовавших в школах в пятницу, а также допросить хотя бы несколько свидетелей. Данные планы были обнародованы в СМИ, и интересно то, что даже некоторые родители сообщили о своих детях.

Когда полиция арестовала одного подозреваемого, 12-летнего мальчика, то жители были так возмущены, что напали на его дом, разбили окна, штурмовали машину, в которой везли подозреваемого. Полиции едва удалось спасти самого подозреваемого. Но впоследствии мальчику не было предъявлено обвинение в совершении преступления.

Женщина, которая пожелала остаться анонимной, позвонила в полицию и сообщила, что сын её подруги Сьюзан Венеблс Джон прогуливал школу в пятницу, и на рукаве его куртки была синяя краска. И он очень похож на мальчика на видео. Также она сказала, что у него есть друг Роберт Томпсон, с которым Джон прогуливал школу в тот день. Этого было достаточно для полицейских, чтобы вызвать Джона и Роберта на допрос…

12 февраля. Пятница. Утро. 10-летний мальчик Джон Венеблс отправился в школу. Он нёс записку от матери с требованием разрешения взять домой на выходные песчанок, чтобы ухаживать за ними.

Но по дороге Джон встретил своего лучшего друга, также 10-летнего Роберта Томпсона, который проводил время со своим младшим братом. Оба решили прогулять школу. Оба мальчика ненавидели школу, где они ощущали себя изгоями. Обоих постоянно порицали за прогулы. Но в этом они были экспертами.

Джон и Роберт отправились в супермаркет «Бутл Стренд». Когда мальчишки гуляли по аллее, всматриваясь в витрины магазинов, продавцы пристально следили за ними. Они были одеты в школьную форму, а, значит, прогуливали школу в будний день. На Западе между прогульщиком и неприятностями ставят знак равенства, так как если ребёнок прогуливает школу, это значит, что он трудный ребёнок.

В общем-то, продавцы не зря насторожились, так как целью похода Джона и Роберта в супермаркет было что-нибудь украсть. Они бродили от стойки к стойке, забивая свои карманы всем, что только попадалось им на глаза. Они украли батарейки, банку эмалированной синей краски, ручки, карандаши, маленьких кукол-троллей (Роберт коллекционировал их), несколько фруктов, конфеты, косметику и другие безделушки. Кража казалась им забавной игрой.

Джона и Роберта прогоняли со всех отделов в супермаркете. Они дразнили пожилую женщину, тыкая её в спину, а затем убегали. Когда клерки в магазине спросили их, почему они не в школе, те ответили, что у них сегодня выходной.

Свои подвиги мальчики совершали, чтобы доказать друг другу свою значимость, своё превосходство и главное, свою взрослость. Однажды в отделе TJ Hughes одна женщина заметила, как её трёхлетняя дочка и двухлетний сын играли с несколькими мальчиками постарше. Роберт и Джон специально привлекали внимание детей своими шалостями. Мать позвала своих детей, но они не обратили внимание. Она заплатила за покупки, нашла свою дочь и спросила её, где её младший брат. Дочка ответила, что он ушёл на улицу с мальчиками. Мать бросилась на улицу и выкрикнула имя своего сына. Тогда она увидела, как Джон и Роберт приказали мальчику идти к маме. Затем они оба быстро исчезли.

Позже Джон и Роберт направились к мясной лавке, надеясь по пути забить свои карманы конфетами, однако отдел с конфетами был закрыт. Мгновение они стояли, раздумывая, что им делать дальше, когда Джон увидел маленького мальчика в синей куртке у двери лавки мясника. Он ел конфетки Smarties. Они подошли к мальчику, Джон сказал: «Пойдём, малыш». Джеймс послушал, и Джон взял его за руку…

Пока они шли по супермаркету, несколько женщин приметили этих троих. Иногда Джеймс забегал вперёд, но старшие мальчики постоянно повторяли: «Давай, малыш. Пойдём». Вместе они вышли из торгового центра. Камера видеонаблюдения засняла их в 15.42.

Джон и Роберт вышли из «Бутл Стрэнд» и пошли вдоль Стэнли-роуд. Они тащили за собой мальчика, который плакал и суетился. Джеймс звал маму, но ребята продолжали игнорировать его просьбы. Джон всё время держал мальчику за руку, пока они шли. Иногда он шёл впереди, а иной раз он отставал. Они спустились в канал, под мост, где была изолированная от людей область. Джон и Роберт шутили о том, чтобы столкнуть Джеймса в воду.

Первый раз, когда они причинили вред мальчику, случился именно там, на канале. Один из них (неизвестно кто, потому что в следствии каждый обвинял другого) поднял Джеймса, а потом отпустил головою вниз. Он сильно ударился головою о землю. Они могли бы убить Джеймса в тот момент, но они испугались и решили оставить его в покое, так как мальчик сильно и громко плакал.

У маленького Джеймса был огромный ушиб и порез на лбу, однако Джон и Роберт решили продолжить свой путь. Мучители взяли мальчика за руку и потянули его, накрыв его голову капюшоном, чтобы его раны были менее заметны. Они вернулись к Стэнли-роуд и перешли оживлённый перекрёсток. Многие видели младенца со струйками слёз, стекающими по щекам. Некоторые видели и порез на лбу. Некоторых это застало врасплох, но никто не знал, что сделать. Конечно, если бы мальчик кричал и звал на помощь, звал мать, то ему кто-нибудь помог бы. Но никто не мог знать, что происходит на самом деле. Невозможно допустить мысли о плохом, когда видишь двух 10-летних мальчиков, которые ведут двухлетнего мальчика…

После того, как мальчики покинули канал, казалось, что они блуждали, не зная, куда идти. Они блуждали, прогуливаясь мимо магазинов, залов, офисов и парковок. Один свидетель в автобусе видел двух мальчиков, которые держали мальчика помладше, шедшего между ними. Позже водитель автобуса видел, как мальчики тянут за собой ребёнка против его воли. Он плакал и не хотел идти дальше. Водитель видел, как один из мальчиков ударил ребёнка в бок. Позже свидетель точно описал, что это был Роберт.

К этому времени Джон, Роберт и Джеймс прошли уже целую милю по оживлённой улице в Ливерпуле. Это было уже поздно вечером. Многие водители попали в час-пик, так что видели мальчиков. Одна женщина заявила позже, что видела Джеймса между двумя мальчиками, но решила, что они играют. На одном из перекрёстков Джеймс снова начал плакать и звать маму. Однажды он вырвался и чуть было не выбежал на шоссе, однако Роберт поймал его и потащил обратно. Автомобилисты провожали взглядом трёх мальчиков, слышали, как плакал самый маленький, как два старших тащили его за собой. Некоторые подумали, что Джеймс плакал потому, что не мог идти свободно, не держась за руку (дети часто ведут себя так). Другие же задавались вопросом, где их родители.

Джон держал Джеймса за ноги, пока Роберт держал его верхнюю часть. Так они решили передохнуть на лужайке на холме, и чтобы Джеймс не убежал, держали его между собою.

Одна женщина, которая выгуливала собаку, заметила, что Джеймс смеялся. Но минуту спустя другой человек увидел, как Джон ударил Джеймса, схватил его и начал сильно трясти. По какой-то непонятной причине этот свидетель ничего не предпринял, а решил поскорее уйти. Все свидетели, привлечённые позже к данному делу, будут в документах названы 38 из Ливерпуля (официально их было именно столько). Они были пристыжены за то, что не обратили должного внимания на детей. Конечно, некоторые наблюдатели кажутся оправданными. Кто-то видел, как Джеймс смеялся, кто-то, как он размахивал руками, идя между двумя мальчиками. Это выглядело, будто они счастливая семья. Но ведь многие видели, как он плакал, как его тянули, как он звал мать. Но почему-то никто не сообщил об этом властям.