Три недели буквально вымучивала около 70 страниц текста. Всё думала, что втянусь- не тут-то было! Мрачно, скучно, не по моему характеру. Поведение главной героини вообще вызвало бурю негатива- вот так метаться и подпортить жизнь стольким людям..... Своенравные, порою жестокие, бессердечные поступки Кэтрин у меня вызывали только негодование. Разве это любовь?! Сплошной эгоизм, желание крутить- вертеть чужими чувствами..... У меня иные представления об отношениях в кругу друзей , в семье… НЕ осилила , бросила на полпути- противно было читать дальше об очередных « завихрениях» будто бы любящей женщины. Есть литература на эту тему и получше.

Мне нравится читать книги, написанные женщинами, потому что я мужчина и потому что женщины пишут реже, чем мужчины.

Еще больше мне нравится читать хорошие книги, написанные женщинами, потому что женщины пишут реже, чем мужчины и потому что хороших книг меньше, чем плохих.

А читать хорошие книги, написанные женщинами о мужчинах должен вообще каждый, кому в конце тоннеля нужен свет.

А «Грозовой перевал» - это настолько сильная психологическая книга, написанная женщиной о мужчине, что я отказываюсь обращать внимание и на беспросветное страдание каждого персонажа и предмета, и на наивность некоторых сюжетных прожилок, и на мнения людей, которые не отказываются обращать на это внимание.

Хитклиф, дамы и господа! Только о нем стоит поговорить отдельно от всех остальных. Самый главный главный герой, хотя и не герой ни разу. Все началось с него, им же все и заканчивается. Доброе дело его приемного отца оборачивается самой большой трагедией, расплачиваться за которую приходится не только ему, но и всей Галактике, живущей в радиусе нескольких миль и десятков лет от пригретого малыша.

При обсуждении «перевала» много говорится о том, что «вот взять его гений, да в продуктивное русло…». Но ничего бы не вышло просто потому, что Хитклиф не гениален. Нет-нет. Он изобретателен и вероломен. Он эгоистичен до крайней степени, поэтому ему, как и всем подобным эгоистам, проще, чем остальным людям, использовать абсолютно каждое обстоятельство в своих целях. Удачливость или, если угодно, успех его схем обусловлен самоосвобождением от всех моральных ограничений, а не гениальностью. Он замкнулся в обидах и вместо того, чтобы улучшить свое будущее, как сделал бы развитый человек (не говоря о гениальном), жил тем, что ломал настоящее всех, кого знал.

Что, неужели ничего достойного в Хитклифе нет? Есть. У него потрясающее чувство черного юмора, которым он активно пользовался. Я тоже иногда таким пользуюсь. Из-за чувства юмора Хитклифа я и прочитал эту книгу – нас с ним однажды сравнили. Но я-то знаю, что в итоге это сыграло с ним чисто хитклифовскую шутку. Я стараюсь не злоупотреблять.

Шокирующая книга о испепеляющей любви двух психопатических личностей, не способных на эмпатию. В романе само понятие любви искажается и напоминает маниакальную одержимость, бессознательное стремление друг к другу, которое заставляет страдать и губит самих героев и всех вокруг. Интересное повествование от нескольких лиц, прочитала на одном дыхании.

Я прочитала «Грозовой перевал» почти в 30, и я полностью согласна с тем, что Хитклифф – монстр. В свои 18 я уже не вернусь, поэтому не знаю, какие бы были мои впечатления в том возрасте, но сложно себе представить, что Хитклиффа можно воспринимать как романтического героя. Не уверена, что решусь перечитать книгу в 50, но… Пожалуй, да, если размышлять о предпосылках поступках Хитклиффа – он просто человек. Хотя, всё же, оправдания таким поступкам не должно быть.

Не смогла написать отзыв без спойлеров. Хотелось поделиться впечатлениями.

любимая книга, прочитала взахлеб. вызывает смешанные эмоции: от восторга до опустошения. в любом случае стоит того, чтобы прочитать её и даже много раз. пыталась смотреть фильмы после книги. что сказать - не смогла. и вам не советую. только если первым будете смотреть фильм, а потом читать книгу.

Как-то я так всё обходила "Грозовой перевал" стороной и даже помню, почему. Всегда отличалась дурной памятью на имена (из-за чего, кстати, очень страдаю, читая незамысловатого, казалось бы, Стивена Кинга), поэтому в юном возрасте схватила "Грозовой перевал", огребла сразу миллион имён с пояснениями, кто кого родил, и печально увяла, так и не уяснив, кто кого. И это ещё при том, что у Хитклифа-то и имени нет по-нормальному, а кого-то зовут совсем как в "Ста годах одиночества" одинаково, сплошные кэтрины и линтоны, как там были аурелианы и хосе аркадии.

В этот раз я считерила и мужественно читала, не разбирая кто кого и куда страниц семьдесят, а потом гнусным образом вернулась к началу и перечитала. Так-то, Бронте, тебе меня не победить!

Эмили Бронте, конечно, тот ещё безумный учёный. Вот представьте себе пассионарного персонажа, у которого в глазах горит жажда жить полной жизнью, дышать полной грудью, любить полным сердцем и вообще сиять. Вырасти он в простой честной семье или в какой-нибудь благородной среде, может быть даже и в неблагополучной, ему бы тогда даже нравилось преодолевать некое сопротивление окружения, получился бы Робин Гуд, капитан Блад или кто-то ещё такой восхитительный из наших любимых всех таких положительных героев. Но Эмили Бронте вместо этого забрасывает его в такую среду, что из него вынужден вырасти уродец. Может, слышали, как выращивали раньше уродцев для показа в цирке - засовывали в специальную прочную вазу, внутри которой их тело вырастало кривым, переломанным и страшным. Потом вазу разбивали, но время уже ушло и кривую плоть не исправить. С Хитклифом случилось то же самое, только ваза была надета на него в психологическом плане, поэтому из него вырос говнюк, больше вариантов не было. Иначе бы сломался, вплоть до физической смерти. И хоть ты потом обсыпь его любовью, заботой и нежностью, но как плоть не исправить, так и устоявшийся характер, как бы ни хотелось, увы.

Все остальные персонажи на фоне Хитклифа кажутся мелковатыми. Ну Кэтрин и Кэтрин, какая-то среднестатистическая истеричка с огромным самомнением. Иногда казалась уж слишком утрированной, но, во-первых, так, скорее всего, и надо, во-вторых, в замкнутой среде крошечного мирка поместья действительно могло вырасти что-то странное. Служанка очень хорошо согласуется с корнем -служ- и служит для подпихивания повествования. Гэртон более-менее любопытен, но это уже вторичный опыт. Дохлые линтоны вообще не могут быть рассмотрены серьёзно, а уж зачем введён комичный донельзя рассказчик - знает один только бог и вряд ли даже сама Эмили Бронте. Типчик, конечно, ржачный, что совершенно не согласуется с остальным действием. Взять хотя бы его разглагольствования по поводу собственной нелюбви к общению... Едва ли не посередь действия, когда он лезет через закрытые двери и заборы, чтобы потрындеть с соседом ни о чём. Может быть, просто дань литературной традиции.

Единственное, во что верится с трудом, так это в финал. Не то чтобы он очень сахарный (хотя кого я обманываю - еще какой сахарный), но уж очень неправдоподобный.

Книга шла тяжело. История мрачная, она пропиана злобой, обидой и несправедливостью. В ней нет положитльных героев, но мне было обидно за каждого, даже за Хитклифа. Жизнь никого не пожалела из обитателей этой книги. По всем прошлась с садистким наслаждением. Но не по телам, а по оголённым душам, а это куда больнее. "Грозовой перевал" - книга о любви. Единственная книга писательницы Эмили Бронте, прославившаяся на весь мир и прочно занявшая своё место среди классической литературы. Для своего времени (а это был 19 век) книга была нова, сюжет казался новаторским и удивительным. Но для меня - избалованной цивилизацией и литературой самых разных жанров, самых необычных сюжетов - "Грозовой перевал" не стал чем-то удивительным. В книге есть любовь в её самых разных проявлениях. Но центральное место занимает любовь дикая, фанатичная и сводящая с ума. На протяжении истории читатель видит, как любовь не "спасает мир", а рушит его. Она превращает человека в монстра и мучительно долго сжирает его изнутри.

ВОЗМОЖНЫ СПОЙЛЕРЫ!

У меня в жизни было не слишком много книг, которые стали хотя бы в чём-то переломными, но "Грозовому перевалу" повезло стать одной из таких. Говоря откровенно, я сбилась со счёта, сколько раз перечитывала эту книгу — то по своей инициативе, то на английском для формальной галочки, чтобы не искать что-то другое (менее интересное), то для работы над курсовой (а я настолько одержима этой книгой, что выбила себе тему именно по ней, да, здравствуйте, приехали), поэтому здесь вы вряд ли увидите что-то внятное, объективное и адекватное. Тем, кто воспринял книгу в штыки, лучше бежать без оглядки, не то я оскорблю чьи-то чувства, но мне давным-давно пора высказаться, наконец.

Началось, впрочем, всё достаточно предсказуемо. Про сам роман я узнала уже только после достаточно впечатляющего знакомства с "Джейн Эйр" , потому что начала в меру своих сил копать в этом направлении. Впервые "Грозовой перевал" был прочитан мной — страшно подумать — аж в далёком 2010 году, и до сих пор я не в состоянии адекватно оценить последствия этого, с позволения сказать, столкновения. Если и бывают раны, которые кровоточат десятилетиями, то моя единственная — это "Грозовой перевал", и по силе выражения в моём персональном рейтинге ей нет равных, как бы пафосно и высокомерно это ни звучало (а теперь посмотрите на подпись к моим рецензиям и оставьте чтение, кто уже пожалел об этом).

И всё-таки не совсем я согласна с тем, что нужно брать в расчёт только свои эмоции от прочтения (пусть изначально мой интерес был сугубо личным). "Грозовой перевал" из всего творчества сестёр Бронте наиболее мрачный и наиболее откровенный. Он отражает и описывает своего автора лучше, чем любая (авто)биография. Эмили Бронте будто существовала в двух параллельных мирах одновременно — в реальном и мире собственных страстей, и этот бушующий накал настолько поразил меня, что в чём-то даже заставил пожалеть об отсутствии подобного опыта, хотя и своего эмоционального диапазона мне здесь хватило. Можно, конечно, и дальше считать "Грозовой перевал" книгой о шизофрениках (на самом деле мне очень не хочется кого-то обидеть, но я так люблю эту книгу, что подобные отзывы задевают меня за живое, наверное, это ненормально), но я думаю, что у автора была другая цель и к ней в процессе повествования можно отчётливо приглядеться.

Теория о двух реальностях вполне подтверждается непосредственно в книге (или я одержима идеей своей курсовой, но я всё равно напишу это сюда). Если обратить внимание, можно заметить, что пейзаж и погода буквально отражают эмоциональное состояние героев — самый яркий пример, наверное, гроза в ночь исчезновения Хитклифа. Эмили Бронте была вынуждена жить с неким дисбалансом, зато героям своим она подарила гармонию со стихией, то и дело вмешивающейся в повествование. Опять же, если посмотреть на финал книги, то бури там нет и в помине, и складывается отчётливое ощущение, что это снова было сделано намеренно.

Сам сюжет, однако, не очень замысловатый, при любой другой подаче теперь он бы, наверное, даже показался мне банальным, но в исполнении Бронте трио Хитклиф-Кэтрин-Линтон не оставило мне путей к отступлению. Больше меня захватили, конечно, отношения Кэтрин и Хитклифа, историю их любви я считаю едва ли не самой драматичной из всех мне известных. Да, обошлись они друг с другом не лучшим образом, и это совсем не та история, которая рассчитана на какое-то подобие хэппи-энда. Любовь, воплощённая персонажами Бронте, — отнюдь не утопия, а неизбывная, безнадёжная трагедия, катастрофа, уничтожающая всё окружающее. Остальные персонажи — Линтоны, Нелли Дин, случайно вклинившийся в события рассказчик — безусловно меркнут, просто создавая фон.

Да, в далёком 2010 году я бы не пришла к таким выводам, но что-то заставляет меня снова и снова возвращаться к этой книге. Кэтрин признаётся Нелли Дин —

Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя — одно...

— а я, наверное, в свою очередь, могла бы признаться, что в чём-то и моя душа уже неотделима от тоски по страстям этого романа. Жажда жизни, алчность, непреодолимая тяга к саморазрушению — всё это до сих пор не оставляет меня равнодушной. После тяжёлой рутины будней так и хочется перефразировать Кэтрин и попросить — просто дайте мне почувствовать, дайте мне вдохнуть этот шумящий ветер с вересковых полей хоть раз, чтобы наконец утихла эта буря.

И да, экранизации. Я смотрела три или четыре, самые популярные отказываюсь комментировать, но наиболее идеальной рискну всё-таки назвать малоизвестную итальянскую. Потому что если это не Хитклиф, то я не знаю, кого ещё им назвать.

Заехали вчера с дочерью поздравить маму с праздником, пьем чай, телевизор бормочет что-то, поднимаю глаза, ба - "Зита и Гита". "Какая сладкая, - мурлыкаю, - Ностальгия. Принцесса Марджана, "Джимми, ача", сари из платков и красная точка, между глаз. Все детство". - Красная точка зачем? - Это аджна-чакра, самая верхняя в пределах тела. Но мы тогда для красоты рисовали и потому что так положено. - А я, - отвечает девушка, - Из индийского только их "Супермена" смотрела (прыскаю) и "Грозовой перевал". - Путаешь, - говорю, - С "Гордостью и предубеждением", только у них чуть по другому называлось, с Айшварией Рай. - Нет-нет, точно "Перевал".

И приезжаю домой, и лезу в тырнеты, шаря по всем привычным и непривычным, и даже тем, которыми никогда не пользуюсь, поисковым системам. Не находится кино. Крохи информации о нем разбросаны тут и там, а фильма нет. Значит не время пока смотреть, а время вспомнить. Мне шестнадцать, валяюсь с жестокой ангиной, подруги, навещая, дарят книжку, чтобы не скучно болеть. Открываю, какой-то арендатор, мыза, хамоватый хозяин, псина, рычащая у камина - пойдет от скуки.

А потом ему, не лучась гостеприимством, отводят на ночь эту узкую постель в подобии шкафа, чье несомненное достоинство в домах без отопления - возможность согреть свой кусочек мира собственным теплом (сомнительная радость холодной зимой) и, коротая время до засыпания, вьюнош разглядывает каракули: "Кэтрин Эрншо", "Кэтрин Линтон", "Кэтрин Хитклифф". Ты еще ничего не понял, а магия текста уже набросила на тебя свое покрывало. И, выныривая, спустя полминуты из дурного сна, оказываешься не испуганным гостем даже, а тем призраком, что разбил стекло и схватил его за руку.

Им, ею до конца книги и останешься. Первое появление Кэтрин на страницах производит впечатление вспышки сверхновой. Она и есть такая, звезда невероятной яркости, живущая недолго. А потом долгий размеренный рассказ экономки Нелли о детстве парочки сорванцов, росших как брат и сестра, хотя на деле ими не бывших, о рушащемся постепенно вокруг них мире и о том, как разрушения эти не ломали им хребта - они были друг у друга и были одним целым.

О юности и выборе, и социальных условностях. И стремлении к лучшей жизни, которое похвально, ведь правда? Ну, а если по пути теряешь что-то - так тому и быть. А если понимаешь, что потерянное - самая суть твоя? Значит так тому и быть. У тебя был выбор и пенять теперь не на кого. Странно, вспоминаю теперь и почти плачу, а книга не слезлива. Один момент, прорвавшийся рыданиями - смерть Кэтрин. Но там как началось с той подушки, что она растеребила, сидя потом среди перьев и пуха, так до похорон и плакалось.

Так странно все переплелось в этом романе: совершенно романтическая история и полное отсутствие того, что можно охарактеризовать, как "р-романьтизьм". Викторианская сдержанность и полуинцестуальный мотив запретной страсти. Реальность персонажей. которые по всему должны бы быть условными, приземленная логичность их поступков, облеченность плотью и кровью. Тончайший, микронный баланс между безумием и рацио, который в лучших произведениях искусства рождает концентрированную жизнь, гипержизнь.

А еще - тема кармы, воспитания, задатков. Помните это: "Я хочу посмотреть, вырастет ли одно дерево таким же кривым, как другое, если его будет гнуть тот же ветер"? Молодой Эрншо и Кэти-младшая. Разомкнутые скрепы, терпеливо распутанный узел, выход из колеса сансары. Надежда. Случилось, что, попросив знакомых в соцсетях помочь отыскать фильм, обрела замечательную собеседницу, с которой говорили о романе долго. И закончить хочу ее словами. Истинная сущность либо рано или поздно проявится, либо умрет, не имея возможности реализоваться. А с нею умрет и личность.