«Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Коллаж. Портреты Лидии Ивановны Кашиной и её детей в «Доме с мезонином», с. Константиново

Бывая в доме Кашиной в Скатертном переулке, Есенин читал там свои стихи. Одна из комнат первого этажа была отведена под бильярдную. Известно, что Есенин любил играть в бильярд. Не исключено, что его партнером бывала сама хозяйка дома…

Георгий Николаевич вспоминал: «Мама совершенно не была похожа на светских дам того времени – «барынек». Она прививала нам любовь к труду, знаниям, добру, благородству, отвращение к пошлости. Будучи очень усидчивой и трудолюбивой, она передала эти качества мне и сестре. Мама очень хорошо танцевала, любила вальсировать в паре со мной. Танцам нас учил солист Большого театра Константин Александрович Бек, приходивший по воскресеньям. В 1963 году я сдал в Третьяковскую галерею портрет, написанный Л. О. Пастернаком с меня и сестры – «Начало танца». (Бурачевский И. Личность Л. И. Кашиной в воспоминаниях её сына).

Существуют варианты названия картины Леонида Пастернака, которую Георгий Николаевич назвал «Начало танца»: «Юра и Нина Кашины», «Приготовление к танцу», «Приготовление к чаконне», «Приготовление к шаконне». «Чаконне» – старинный итальянский танец, служивший в XVII веке заключительным номером балета. «Чаконне» – итальянское произношение названия танца, «шаконне» – так звучит название танца по-французски.

Из воспоминаний Георгия Николаевича Кашина мы узнаём: «Лидия Ивановна питала пристрастие к верховой езде. У нее была верховая лошадь – вороная рысачиха Радость. Для верховой езды Лидия Ивановна сшила костюм – синюю амазонку. Летом она регулярно каталась верхом в окрестностях села…

В 1916 году, когда я перешел в 3-й класс, Тимоша Данилин начал заниматься со мной латинским языком. Прозанимались мы недолго, вскоре Тимошу призвали в армию, и осенью он был убит на фронте…

В один из летних дней 1916 года мы всей семьей поехали в лес. Крестная и сестра сидели в одном тарантасе, в другом – я, мама и Сергей Есенин. До Белого Яра пять верст. Я был за кучера. Через Оку переправились на пароме. Посреди дороги мне наскучило держать вожжи, и наш тарантас катился кое-как. Мама сделала мне замечание: «Зачем берешься, если не можешь?» Вожжи взял Есенин…

В 1918 году им было написано стихотворение «Королева». Предполагают, что под впечатлением поездок в Белый Яр Есениным написаны и это стихотворение, и «Зелёная причёска», и «Не напрасно дули ветры…»… Усадьбу в лугах за Окой следует причислить к важным источникам впечатлений Есенина о русской природе, о родном крае…

Мы, дети, в 1916 году поехали на рождество в Константиново и до осени 1917 года пробыли там. Мама жила в Москве, наезжая к нам время от времени. Вспоминается такой случай. В 1916 году мне было десять лет. Однажды мы, дети, разыгрывали на площадке для крокета водевиль с участием моей восьмилетней сестры Нины и Тимоши Данилина. Мама послала меня пригласить на этот спектакль Сергея Есенина. Я помню – он усадил меня около окна в избе, дал в руки исписанный листок и сказал, что это стихотворение он только что написал. Я, к сожалению, не разобрал его почерк, но из вежливости похвалил. В спектакле я играл молодого помещика и его слугу, Нина – молодую барыню и ее горничную, Данилин – отца этой барыни-помещицы. Постановщиком водевиля был артист Малого театра Иван Николаевич Худолеев. Пробуя себя в режиссуре, он два лета занимался с нами и знакомыми Л. И. Кашиной. На репетициях он проявлял исключительную требовательность. Мы играли с большим удовольствием. Вместе с отцом Иваном, Капитолиной Ивановной зрителем и судьей бывал и Сергей Есенин…» (Бурачевский И. Личность Л. И. Кашиной в воспоминаниях её сына).

Игорь Бурачевский, кроме свидетельств сына Лидии Ивановны Кашиной, приводит воспоминания других знакомых Кашиной и Есенина: «По свидетельству А. Лимоновой (в девичестве Иванковой – А.Л.), учительствовавшей тогда в Константинове, Сергей Есенин, Клавдий Воронцов, Тимоша Данилин, Сергей Брежнев часто участвовали в костюмированных вечерах, проводившихся в доме Кашиной. П. Овчинников, старожил Константинова, вспоминал: «В 1912—1914 гг. мы создали нечто вроде самодеятельности. Репетировали в старой Константиновской школе. Однажды поставили спектакль. Выступали в селах Кузьминском и Федякино. Среди выступавших были Петр Студенков, Капитолина Ивановна, Клавдий Воронцов, Тимоша Данилин, Сергей Есенин».

С 1919 года Лидия Ивановна Кашина работала в Москве переводчицей в Управлении связи Красной Армии, а с 1927 года – машинисткой в объединении «Союзстанкоинструмент» (Мясницкая, 20)…

Вот как вспоминает об этом периоде жизни Л. И. Кашиной Клавдия Ивановна Дворникова: «Однажды утром к нам в бюро (стенографии и машинописи) вошла интересная женщина в коричневом костюме и отрекомендовалась машинисткой текстов на французском языке.

Столик ее был напротив моего, и мы быстро с ней подружились, несмотря на то, что она была старше меня. Кашина была эрудированным человеком. Выделялась своей стройной фигурой и внешностью. Мы никогда не обижались, если она делала нам какие-нибудь замечания: не говорить громко, не хлопать дверью, не сидеть нога на ногу и т. п. Замечания делались так мило, что на нее обидеться было нельзя. В нашем учреждении часто бывали вечера, лекции, концерты художественной самодеятельности. Их, как правило, организовывала Кашина: приглашала актеров, поэтов… Лидия Ивановна любила танцевать и танцевала красиво, грациозно, просто жила в танце. Она завоевывала симпатии своей жизнерадостностью. Я не помню ее в плохом настроении, видимо, умела скрывать его, говоря с улыбкой: «Все будет хорошо!..» Запомнилось, как красиво она ела. Обеденный перерыв мы проводили в рабочем кабинете. Согрев чай в электрическом чайнике, садились за стол, и каждый доставал свою еду. Время было тяжелое, питание – скудное. Однако, глядя на Лидию Ивановну, как она отламывает кусочек черного хлеба и красиво кладет в рот, кто-либо из нас шутил: «Вы торт едите?» Она весело отвечала: «Конечно, торт». Одевалась она очень скромно, но со вкусом. Кофточки, платья всегда выглаженные, туфли – вычищенные, вид очень аккуратный. Помню, как однажды на Новый год приколола на блузку маленькую еловую веточку, у нас это было в новинку. Получилось очень красиво, а главное, – ей шло…

В 1932 году я вышла замуж и уехала в Сталинград, наше знакомство с Кашиной прервалось». (Цит. по: Игорь Бурачевский. Личность Л. И. Кашиной в воспоминаниях сына).

Лидия Ивановна ушла в мир иной, так и не дождавшись внуков от Нины. Не дождалась потомков и сама Нина: у неё детей не было. У Юрия (Георгия) родился сын Константин. Людмила и Марина – дочери Константина, внучки Лидии Ивановны Кашиной. У них тоже есть дети…

Судя по всему, Юрий Николаевич Кашин был человеком неординарным: он, как и мама, знал несколько языков, во время войны работал переводчиком, всю жизнь увлекался орнитологией и опубликовал 25 работ по зоологической номенклатуре птиц. Даже помог английскому профессору Харрисону правильно описать один из древних видов птиц. В благодарность за помощь в важном научном открытии Харрисон назвал ископаемое в честь русского коллеги-любителя. Теперь в зоологических справочниках есть такая птица – «кашиния»… Свою маму Юрий Николаевич горячо любил, считал ее лучшей из женщин и хорошо понимал Есенина, который всю жизнь сохранял к ней светлое чувство.

«Полюбите… меня»
ОЛЬГА СНО (СНЕГИНА)

Известно, что имя литературного героя писателем, поэтом никогда не выбирается случайно. Имя «Анна» встречается во многих произведениях русской литературы: «Анна Каренина» Л. Н. Толстого, «Анна на шее» А. П. Чехова, «Анна Михайловна» В. Крестовского (псевдоним Н. Д. Хвощинской) и др.

«В поэме Есенина „Анна Снегина“ не так много антропонимов, главный из них отражен в заглавии. Чтобы понять, почему поэт именно так озаглавливает поэму, нужно обратиться к этимологии имени Анна. Это имя в переводе с древнееврейского языка означает: 1) „грация, миловидность“, 2) „благодать“. А снег в сознании русского человека ассоциируется именно с радостью, благодатью, так как во многом от него зависит предстоящий урожай. Здесь просматривается сплетение семантики имени Анна и фамилии Снегина», – считает Е. В. Куркина. (Куркина Е. В. К антропонимии поэмы Есенина «Анна Снегина» // Тезисы докладов на 40-ой научной студенческой конференции по топонимике. – Воронежский государственный университет. – 2005. – 16.03).

Анна – «грациозная, миловидная». Аннушка Сардановская вполне отвечает этим определениям, и заглавная героиня поэмы Есенина «Анна Снегина» получила имя не по случайной прихоти поэта, а пришла в поэму по прихоти памяти, хранившей имя той, которую любил автор в свои шестнадцать лет.

«В жизни самого поэта имя Анна занимало видное место. Женщины с этим именем оказали заметное влияние на его судьбу. Среди них Анна Сардановская, с которой Есенин встречался в доме отца Ивана, священника константиновской церкви и, по воспоминаниям сестры поэта Екатерины Есениной, на которой «чуть не женился». Среди Анн, «пересекавшихся» с поэтом, – Анна Алексеевна Лаппа-Старженецкая, батумская знакомая Есенина, которая часто приглашала поэта на творческие вечера, проходившие у нее дома, а также Анна Андреевна Соколова, жена Соколова Сергея Николаевича, учителя, директора школы в Константинове, которая оказала влияние на духовное воспитание Сергея Александровича. Наиболее значимое место в жизни Есенина заняла Анна Романовна Изряднова (1891 – 1946), в 1914 году вступившая с ним в гражданский брак и ставшая матерью первого ребенка поэта.

Стоит заметить, что во всей поэме автор ни разу не употребляет разговорной формы имени, называя свою героиню только Анной…

Таким образом, ономастика Есенина убедительно показывает ее реализм, поскольку ономастические названия поэмы полностью отражают реальные имена, существовавшие в эпоху поэта…». (Е. В. Куркина. К антропонимии поэмы Есенина «Анна Снегина»).

Многие исследователи считают, что прототипом Анны Снегиной была помещица Лидия Ивановна Кашина, с которой Есенин был знаком еще до отъезда в Москву. Но есениноведов интересует не только прототип, но и протономен Анны Снегиной. Имя Анны Сардановской не случайно звучит в работах исследователей есенинской поэмы. Но у героини поэмы Сергея Есенина «Анна Снегина» есть ещё и фамилия. И вот тут выплывает из «ранней» биографии Есенина ещё один женский образ… Оказывается, Есенин был знаком с писательницей, имевшей английскую фамилию Сно (по-русски – Снег), которая имела псевдоним Снегина…

Научному миру хорошо известно имя геолога и географа Павла Аполлоновича Тутковского. Родился он в 1858 году, учился на естественном факультете Киевского университета, успешно закончил его курс. С 1884 по 1902 год производил геологические исследования по поручению Киевского общества естествоиспытателей в Киевской, Волынской, Подольской, Екатеринославской, Минской, Гродненской, Херсонской и Таврической губерниях.

С 1900 года Павел Аполлонович Тутковский состоял членом-сотрудником геологического комитета, по поручению которого производил геологические исследования вдоль строившейся Киево-Ковельской железной дороги. Тутковский напечатал более семидесяти ученых работ и статей по геологии, минералогии, палеонтологии, гидрологии и физической географии, учебник описательной минералогии для студентов и длинный ряд популярных статей.

Главнейшие из результатов его научных работ трудно перечислить: это и новая гипотеза о механизме образования слоистых и массивных вулканов (принятая профессорами Мушкетовым и Шпиндлером в их известных руководствах); и выработка приемов геологической фотограмметрии и применений ее к геологической съемке и количественному изучению геологических и физико-географических явлений; и установление некоторых горизонтов артезианских вод в Юго-Западном крае; и констатирование и описание оригинальных самобытных артезианских ключей (полесских «окон») в связи с дислокационными явлениями и т.д…

Потребовалась бы не одна страница для того, чтобы перечислить все научные достижения замечательного географа и геолога. Не будем утруждать себя трудночитаемыми терминами и следующие страницы этой главы посвятим не научным успехам видного учёного, а знакомству с его дочерью, Тутковской Ольгой Павловной (1881 – 1929), Сно – по мужу, по псевдониму – Снегиной.

Александр и Инга Ломан сообщают ряд малоизвестных подробностей об Ольге Павловне Сно, до замужества Тутковской, писательнице, которая часто печаталась в одних журналах с Есениным под псевдонимами «Ольга Снегина», «О. П. Снегина», «О. Снегина», «Снежинка», «О.С.». Эти псевдонимы были вариантами перевода фамилии мужа Ольги Павловны, англичанина по происхождению, Евгения Эдуардовича Сно («Сноу» от английского «snow» – «снег»).

«Ольга Павловна Сно – писательница, автор книг «Рассказы» (1911 – 1914), «Лики любви. Повести и рассказы» (СПб., 1914).

Коллаж «Ольга Сно – Снегина (в девичестве Тутковская)». Портрет слева датируется 1914 годом

Знакомство Есенина с Ольгой Павловной Сно-Тутковской состоялось в апреле 1915 года через покровителя и друга Есенина М. П. Мурашёва, автора нескольких очерков для журналов «Женщина» и «XX век», где печаталась и Снегина». (Ломан А., Ломан И. «Товарищи по чувствам, по перу…» // Нева. – Л. – 1970. – №10. – С.197 – 200).

Мурашёв (Мурашов) Михаил Павлович (1884 – 1957), журналист, писатель, издательский работник. Он родился в Тверской губернии. По профессии был картографом, в дальнейшем занимался журналистской и литературной работой. Печатался под псевдонимом Вихрев. Сотрудничал в газете «Биржевые ведомости» и других петроградских изданиях. 9 марта 1915 года Александр Блок после встречи с прибывшим в Петроград Сергеем Есениным отобрал 6 его стихотворений и написал рекомендательное письмо Михаилу Павловичу: «Дорогой Михаил Павлович! Направляю к Вам талантливого крестьянского поэта-самородка. Вам, как крестьянскому писателю, он будет ближе, и вы лучше, чем кто-либо, поймете его».

11 марта 1915 года Сергей Есенин знакомится с Мурашёвым на его квартире (Театральная пл., д.2, кв.23), беседует с ним, остается ночевать. Мурашёв вспоминал: «Как сейчас помню тот вечер, когда в первый раз пришел ко мне Сергей Александрович Есенин, в синей поддевке, в русских сапогах, и подал записку А. А. Блока… Он казался таким юным, что я сразу стал к нему обращаться на „ты“. Есенин вынул из сверточка в газетной бумаге небольшие листочки и стал читать. Вначале читал робко и сбивался, но потом разошелся». (Мурашёв М. П. Сергей Есенин // С. А. Есенин в воспоминаниях современников: В 2-х тт. – М.: ХЛ. – 1986. – Т. 1).

При прощании Мурашёв дал Есенину несколько рекомендательных писем в петроградские редакции. Так зародилась дружба Есенина с Мурашёвым. Уехав в Константиново, Сергей Есенин писал Мурашёву письма, а в апреле 1915-ого Михаил Павлович лично познакомил Есенина с Ольгой Павловной Сно, членом редколлегии журнала «Голос жизни».

Есенин был хорошо знаком с рассказами и очерками Ольги Снегиной о революционной деревне, проникнутыми народническими настроениями. Не случайно есенинская поэма «Анна Снегина» перекликается с путевым очерком Ольги Снегиной «На хуторе», опубликованном в петроградской газете «Биржевые ведомости», где нередко печатался Есенин. Недаром в вариантах поэмы «Анна Снегина» упоминается Галерная улица, где была расположена редакция этой газеты.

«Совпадает место действия „Анны Снегиной“ и очерка Ольги Снегиной – деревня и хутор, где сохранились дворянская усадьба и „княгинин парк“. Совпадают персонажи – молодой паренек Сергунька (так в кругу друзей ласково называли и Есенина); Проня Красноносый – „ленивый, шельмоватый, прямо сказать, большой пакостник“, убитый бандой анархистов; перевозчик, который требует деньги за переправу; бабка Прасковья и др. Но атмосфера революционной деревни в „Анне Снегиной“ противоположна „невыразимому спокойствию, которое веет от моря колосьев“ в очерке Ольги Снегиной, где лишь один Сергунька „очень интересуется далекой столицей и таинственной революцией“. Есенин вспоминает персонажей очерка Снегиной, типичных для деревни 20-х, внутренне не соглашаясь с их трактовкой и противопоставляя свою картину суровых и грозных лет революции». (Шубникова-Гусева Н. И. О поэме Есенина «Анна Снегина» // Литература в школе. – 2004. – №9. – С.8—16).

Итак, Ольга Сно является той женщиной, которая, возможно, не только дала есенинской героине из «Анны Снегиной» фамилию, а поэту – сюжет, но и «привела» за собой других героев.

Когда состоялось знакомство Есенина со Снегиной (апрель 1915 года), писательница была известна в широких литературных кругах. Гостями её были Фёдор Шаляпин, Илья Ефимович Репин, Леонид Андреев, Саша Чёрный. Часто она встречалась с Иваном Алексеевичем Буниным.

Есенин и Снегина «встречались» под одной обложкой в журнале «Голос жизни». Для Есенина эта публикация была особенно дорога и памятна как первая крупная подборка его стихов в петербургском журнале с первой рецензией, сопроводительной статьёй Зинаиды Гиппиус, подписанной псевдонимом Антон Крайний. А рядом был напечатан рассказ Снегиной «Тени теней».

Первая любовь, первые встречи в петербургской печати, первая оценка критики. Всё соединилось в одном образе!..

Появление у Есенина в поэме лондонской печати никак не объясняется жизненной историей Лидии Кашиной. Муж Анны – белый офицер – был убит в 1917 году. В поэме «Анна Снегина» читаем:

 
Убили, убили Борю.
Уйдите, уйдите прочь…
В черновом авторгафе можно прочитать:
Вчера разорвало мужа
Снарядом в бою на Двине…
 

Имеется в виду июньское наступление русских войск на Северном фронте.

По словам Екатерины Есениной, сестры поэта, в Константинове говорили, что муж Кашиной «очень важный генерал, но она ни за что не хочет с ним жить».

На самом деле Лидия Кашина в 1905 году вышла замуж за учителя гимназии Николая Павловича Кашина (1874 – 1939), в будущем профессора, исследователя творчества Александра Николаевича Островского.

Есенин с М. П. Мурашёвым. 10 апреля 1916 года

Героиня поэмы и её прототип Лидия Кашина расходятся в главном: героиня не приняла революцию, покинула Россию, стала эмигранткой, а Кашина передала в 1917 году крестьянам свой дом, а сама жила в Белом Яру, где бывал Есенин. Приехав в Москву, работала переводчицей, машинисткой, стенографисткой.

А вот Ольга Павловна Сно имела мужа-офицера, она эмигрировала за границу. Героиня «Анны Снегиной» тоже эмигрирует в Англию.

Увлекаясь поэзией Серебряного века, я не могла оставить без внимания стихи Владимира (Вольдемара) Шилейко, которые переликаются со стихами Анны Ахматовой, а многие из них и посвящены ей.

Владимир Казимирович Шилейко (1891 – 1930) – ученый-ассириолог с мировым именем, переводчик ассиро-вавилонского эпоса на русский язык, поэт. В1910-е годы он входил в тесный дружеский кружок вместе с Н. Гумилевым, М. Лозинским, А. Ахматовой, О. Мандельштамом. После окончания (с золотой медалью) Петергофской гимназии он поступил на восточный факультет Петербургского университета. С 1913 года состоял внештатным сотрудником Отдела древностей Эрмитажа. Вскоре он был избран членом Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины, действительным членом Российской государственной археологической комиссии, Российской Академии истории материальной культуры, профессором Петроградского Археологического института.

Шилейко общался с представителями писательских, особенно поэтических, кругов своего времени не только потому, что был мужем Анны Ахматовой, но и по склонности к поэтическому творчеству.

В 1979 году поэтика Шилейко стала предметом фундаментального исследования В. Н. Топорова, охарактеризовавшего Шилейко как «значительного и весьма оригинального» поэта, имевшего влияние на поэтов своего круга: Ахматова и Мандельштам «заметили стихи Шилейко и усвоили себе их уроки».

Шилейко собственного сборника стихов не издал, и его наследие было известно в основном по публикациям в периодической печати 1913 – 1919 годов.

По «делам литературным» он встречался с Ольгой Павловной Снегиной (Сно-Тутковской). И среди стихотворений Владимира Казимировича Шилейко есть стихи, посвящённые О. П. Снегиной. Сюжет одного из стихотворений «Душа бездетна и убога…» связан с Феодосией, куда забросил учёного-поэта водоворот Первой мировой войны:

 
Душа бездетна и убога-
Ты знала всё, когда входила,
Когда запела у порога
Двумя размахами кадила.
О чём же плачешь так звеняще,
В стеклянном сердце что за горе?
Когда печаль, как дым летящий,
Исчезнет в голубом просторе.
 

(В. Шилейко. Октябрь 1914)

Стихи, посвящённые Ольге Павловне Снегиной, написаны Владимиром Казимировичем Шилейко в 1914 году, а в 1915-ом, в апреле месяце, впервые встречаются Ольга Сно и Сергей Есенин.

К тому времени Сно печаталась в «Киевском слове», «Одесских новостях», «Биржевых ведомостях», «Образовании», «Северной Звезде». Она была автором сборников «На гастролях», «Повесть из закулисной жизни» (СПб, 1905), «Рассказы» (СПб, 1911), входила в состав редколлегии журнала «Голос жизни», где и свела её судьба (в лице Михаила Мурашёва) с Есениным…

Михаил Павлович Мурашёв был одним из учредителей литературно-художественного общества «Страда», членом которого в октябре 1915 года стал Сергей Есенин. 19 ноября 1915 года Мурашёв и Есенин выступали на первом вечере искусств общества «Страда» с чтением своих произведений. В первом литературном сборнике «Страда» (1916) были напечатаны стихи Сергея Есенина и рассказ Мурашёва «Ночь».

Ценны воспоминания Михаила Павловича о работе Есенина над стихотворениями: «Обычно Есенин слагал стихотворение в голове целиком и, не записывая, мог читать его без запинки… Читал, а сам чутко прислушивался к ритму. Затем садился и записывал… Прочитанное вслух стихотворение казалось вполне законченным, но когда Сергей принимался его записывать, то делал так: запишет строчку – зачеркнет, снова напишет – опять зачеркнет. Затем напишет совершенно новую строчку. Отложит в сторону лист бумаги с начатым стихотворением, возьмет другой лист и напишет почти без помарок. Спустя некоторое время он принимался за обработку стихов; вначале осторожно. Но потом иногда изменял так, что от первого варианта ничего не оставалось». (Мурашёв М. П. Сергей Есенин).

Для публикации в «Биржевых ведомостях» Есенин передавал автографы своих стихотворений Мурашёву. В основном это стихотворения, опубликованные в 1915 – 1916 годах: «Край любимый! Сердцу снятся…», «Я странник убогий…», «Без шапки, с лыковой котомкой…», «Пойду в скуфье смиренным иноком…», «Гой ты, Русь, моя родная…», «Черная, пóтом пропахшая выть!..», «Я снова здесь, в семье родной…», «Алый мрак в небесной черни…» и др.

При встречах с Мурашёвым Есенин рассказывал о планах создания крестьянского журнала, в котором хотел вести раздел «Деревня», чтобы познакомить читателя с сельскими проблемами. «Я бы стал писать статьи, – сказал Есенин, – и такие статьи, что всем чертям было бы тошно!..». В 1916 году Есенин прочитал Мурашёву два акта написанной пьесы «Крестьянский пир», текст которой затем уничтожил…

Мурашёва и Есенина связало творчество, дружба между Мурашёвым и Ольгой Сно тоже зародилась на «ниве творчества»: редакторского – со стороны Ольги Павловны, авторского —со стороны Михаила Павловича.

Муж Снегиной тоже пытался писать стихи, рассказы, числился литератором.

По данным Лаппеенрантского архива, «торговец Сноу упоминается в книге паспортов для торговцев, которые едут в Россию. Дата 11 декабря 1871 года. Он отмечался так каждый год до 1879-ого. В паспорте 1893 года перечисляются следующие лица:

Сын Фредрик Сно и его сыновья Джон и Георг.

Роберт Сноу, жена Матильда, сын Роберт и дочь Софи.

Александр Сно, жена Александрина и дети: Николай, Георгий, Борис, Анатолий и Александр.

Эдвард Сно и дети: сыновья Евгений и Бенедикт и дочь Лидия».

Муж Ольги Сно – Евгений Эдуардович (Эдвардович?), возможно, из этого списка.

Однажды Валерий Яковлевич Брюсов получил презабавное письмо. В конверт были вложены и стихи. Автор послания выражал восхищение символизмом, идеологом которого был Брюсов, и предлагал ему поместить в «Весах» посланные стихотворения. Против каждого произведения указывался полагающийся гонорар.

Письмо было написано неким Е. Э. Сно. Он обращался к прославленному поэту: «Хотя я иностранец, но в совершенстве владею русским языком, к тому же привязан ко всему русскому».

Стихи Сно сохранились в архиве В. Я. Брюсова, и это дает возможность понять, насколько «свободно» владел русским языком и русским стихом молодой поэт:

 
Желал бы я, чтобы на небе
Вдруг символы явились.
А на земле все люди Гебе
Усердно бы молились.
Желал бы я, чтобы и в нас
Не было бы затменья,
И чтоб все люди на Парнас
Ходили бы в сомненьи.
Тогда бы не было раздоров,
И символисты впереди
Без всяких глупых лишних споров
Прогресса и науки шли.
(Е. Э. Сно. Желание)
 

За это стихотворение Сно просил 2 рубля…

В начале 1900-х годов Сно издал несколько этнографических очерков – об Англии, Бельгии, Финляндии, Германии, Голландии и др., а затем принялся печатать небольшие книжки с юмористическими рассказами, неплохо на них зарабатывая. В начале 1910-х годов он стал членом кружка «пашутистов», объединявшего литераторов и художников, бывших завсегдатаями петербургского кабачка «Пашу» на Невском, 51. К образу Сно следует добавить и то, что его жена Ольга Павловна писала под псевдонимом «Снегина», печаталась с Есениным в одних изданиях, поэтому литературоведы считают ее псевдоним одним из возможных источников для названия есенинской поэмы «Анна Снегина».

Сно Евгений (Е.Э.Сно) был следователем НКВД и провокатором. Бахтерев рассказывает, как Евгений Сно, придя в гости к обэриутам (ориентировочно осенью 1931 года), спровоцировал Введенского на пение царского гимна «Боже, царя храни», что в следующем году превратилось в строчки обвинительного заключения. Бахтерев вообще считал Евгения Сно чуть ли не главным виновников арестов обэриутов в конце 1931 года.

Более подробные сведения об Ольге Снегиной даны в воспоминаниях Е. Н. Кореневской, которые приводятся в статье А. и И. Ломан «Товарищи по чувствам, по перу…» (Журнал «Нева». – Л. – 1970. – №10. – С. 197 – 200).

Образ главной героини поэмы Есенина «Анна Снегина» постоянно предстаёт в новых гранях, и за каждой угадывается живое лицо…

Зафиксирована дарственная надпись Снегиной на книге «Рассказы»: «Весеннему Есенину за его „Русь“. Полюбите Лизу из Морошкино и меня. 1915, апрель. Ольга Снегина». Речь идет о героине повести «Село Морошкино», помещенной в подаренной Есенину книге, которую высоко оценил Максим Горький в письме к автору.

А в начале 1916 года издаётся «Радуница» Есенина. 4 февраля 1916 года Сергей Есенин вручает сборник Мурашёву с дарственной надписью: «Другу славных дел о Руси „Страде великой“ Михаилу Павловичу Мурашёву на добрую память Сергей Есенин». Вскоре после издания «Радуницы» к Мурашёву обратился составитель энциклопедического словаря писателей С. А. Венгеров с просьбой прислать автобиографию молодого поэта. «Я сообщил Есенину об этом, – рассказывал М. П. Мурашёв. – Он начал писать её у меня на квартире». Автобиография С. Есенина осталась в архиве Мурашёва, так как энциклопедический словарь не был издан.

15 марта 1916 года Есенин посещает Мурашёва на его квартире. На подаренной фотографии

Сергей Есенин написал четверостишие:

 
Дорогой дружище Миша,
Ты как вихрь, а я как замять,
Сбереги под тихой крышей
Обо мне любовь и память.
 

Сохранился экспромт поэта, созданный при встрече Пасхи 10 апреля 1916 года на квартире Мурашёва и записанный в его альбом:

 
Не надо радости всем ласкостям дешевым,
Я счастлив тем, что выпил с Мурашёвым.
 

«Память о днях петроградской жизни», которые благодаря Мурашёву были наполнены и присутствием в них Ольги Павловны Сно, Есенин пронёс через все последующие годы. Сно уехала за границу, но оставался Мурашёв. Призыв Сергея Есенина на военную службу не разлучил друзей. Мурашёв несколько раз приезжал в Царское Село, где поэт служил санитаром военно-санитарного поезда №143. В свою очередь, Есенин, выбираясь в Петроград, навещал своего друга. 3 июля 1916 года на квартире Мурашёва встречались писатели, редактировавшие сборники «Дружба» и «Творчество». Был приглашен и Есенин. Возник спор при просмотре репродукции картины Яна Стыки «Пожар Рима». Присутствовавший скрипач выразил свое отношение игрой мелодий «Не искушай» и «Сомнение» Михаила Глинки. Взволнованный Есенин подошел к столу, взял альбом и без помарок записал стихотворение «Слушай, поганое сердце…». Через 10 дней Александр Блок, прочитав стихотворение Есенина, в этом же альбоме написал ответ «Жизнь – без начала и конца…» – отрывок из поэмы «Возмездие», над которой в то время работал.

Есенин, не застав Мурашёва дома, прочитал стихотворение и в записке выразил свой восторг: «Ой, ой, какое чудное стихотворение Блока. Знаешь, оно как бы совет мне».

 
Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами – сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд – да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, – поймешь, где тьма.
Пускай же все пройдет неспешно,
Что в мире свято, что в нем грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума…
Но песня – песнью все пребудет
В толпе все кто-нибудь поет.
Вот – голову его на блюде
Царю плясунья подает;
Там – он на эшафоте черном
Слагает голову свою;
Здесь – именем клеймят позорным
Его стихи…
И я пою…
Созрела новая порода,
Угль превращается в алмаз.
Он, под киркой трудолюбивой,
Восстав из недр неторопливо,
Предстанет – миру напоказ!
Так бей, не знай отдохновенья,
Пусть жила жизни глубока:
Алмаз горит издалека
Дроби, мой гневный ямб, каменья!
(Александр Блок. Из поэмы «Возмездие»)
 

Коллаж. Обложки журнала «Голос жизни», членом редколлегии которого была Ольга Сно-Тутковская (1914— 1915г.)

В августе 1916 года во время посещения квартиры Мурашёва Есенин набрасывает план своего нового сборника стихов (или разделов сборника) под названием «Голубая трава»…

В 1920 году поэт оставил дарственные надписи на сборнике «Плавильня слов» (1920): «Первому из первых друзей моих города Питера Мише Мурашёву. Любящий Сергей» и на книге «Ключи Марии» (1920): «Мише с памятью о днях нашей петроградской жизни. С. Есенин».

За несколько дней до отъезда в Ленинград в декабре 1925 года Есенин пришел попрощаться с Мурашёвым. Чтобы как-то развеять мрачное настроение поэта, хозяин квартиры достал из шкафа свои старые альбомы и книги с автографами. «Я знал, – вспоминал Михаил Петрович, – Есенин любил рассматривать мои альбомы, при этом он всегда оживленно вспоминал свой приезд в Питер, Блока, наши встречи (и конечно, Ольгу Сно – А.Л.). В этот раз, перелистывая знакомые страницы, он подолгу молчал. Я, не желая ему мешать, по старой своей привычке, стал рисовать большим пером и чернилами. Сам не знаю, почему-то нарисовал я обрыв и две березки. Когда Есенин увидел этот рисунок, он взял карандаш и написал: „Это мы с тобой“. Немного помолчал после этого и попросил неожиданно проводить его». Проводить в последний путь…