Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года

© Платошкин Н. Н., текст, 2012

© Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012

© Купченко О. М., верстка макета, 2012

Предисловие

В истории каждой страны есть периоды, на примере которых учатся быть патриотами последующие поколения. Для нашей страны таким героическим временем является Великая Отечественная война. Есть свои победы и у маленьких стран, названия которых не всегда мелькают в сообщениях информационных агентств. Сегодня Доминиканская республика известна россиянам как популярное место для отдыха. Там живут добродушные улыбающиеся люди, которых, как кажется туристам, не интересует политика. Но судьба у этого благодатного острова была очень трудной, прежде всего потому, что его территория постоянно привлекала внимание других, более могущественных, стран.

Соединенные Штаты Америки пытались захватить Доминиканскую республику еще в XIX веке. В 1916-1924 годах остров оккупировала морская пехота США. С 1930 по 1961 год Доминиканской республикой управлял поддерживаемый американцами диктатор Рафаэль Трухильо. Убийство этого тирана не внесло в жизнь простых доминиканцев ничего нового. Надежда на позитивные изменения в жизни населения этой страны забрезжила на горизонте только после смерти «несменного правителя», в апреле 1963 года была принята прогрессивная конституция и начата аграрная реформа. Однако уже в сентябре 1963-го доминиканские военные при поддержке США свергли законно избранного президента Хуана Боша.

Новая диктатура продержалась у власти недолго: в 60-е годы XX века людей было уже трудно заставить безропотно сносить нищету и грубое нарушение элементарных человеческих прав, и кроме того, рядом с Доминиканской республикой появилась революционная республика Куба, бросившая вызов могущественным Соединенным Штатам и сумевшая отстоять свою независимость. 24 апреля 1965-го группа армейских офицеров, возмущенных коррупцией и неконтролируемым произволом существующей власти, подняла восстание с требованием восстановления конституции 1963 года. Население республики поддержало восставших, и почти безоружные доминиканцы нанесли поражение элитным частям подготовленной американцами доминиканской армии.

В США подобное развитие событий вызвало сильные опасения. Американское правительство боялось повторения кубинского сценария и потери контроля над регионом, поэтому направило в Доминиканскую республику 22 тысячи солдат и офицеров. Для тогдашней администрации Джонсона доминиканская проблема стала сопоставима по важности с проблемами, вызванными вьетнамской войной. Тем не менее американцам и их союзникам в доминиканской армии не удалось победить вставший на защиту демократии народ. Революционеры-конституционалисты не сдались и добились проведения в стране выборов. Американцы побоялись силой подавить народное движение, солидарность с которым проявили многие страны мира, и в том числе главный соперник Америки в холодной войне – Советский Союз.

В этой книге делается попытка «воскрешения» событий тех дней. Автор пытался максимально использовать в работе рассекреченные американские документы того времени, которые весьма красноречиво описывают политику США как в Доминиканской республике, так и в Латинской Америке в целом.

Автор благодарит Платошкину Наталью, Гончарову Анастасию, Сергея Лукина и Евгения Черепанова за помощь в подборе материалов для написания книги.

Глава 1. Забытый богом остров: Эспаньола и Доминиканская республика в 1492-1930 годах

В октябре 1492 года Христофор Колумб наконец-то открыл желанную «Индию». Хотя великий мореплаватель представлял себе ее обитателей богачами, индейцы араваки Кубы и Багамских островов ходили нагими, не знали металлов и колеса. 6 декабря 1492 года Колумб открыл новую землю, которую окрестил Эспаньолой – то есть «маленькой Испанией». Это был остров Гаити, на котором жили дружелюбные индейцы таино. Они, как и коренные жители других мест Нового Света, сочли испанцев божественными существами и оказали им самый радушный прием. Все таино (за исключением жителей крайнего запада острова) говорили на сходных языках и наречиях аравакской группы^[1]. Колумб ошибочно истолковал их миролюбие как проявление слабости и желания подчиниться кастильским монархам. Он писал: «50 солдат достаточно для того, чтобы покорить их всех и заставить делать все, что мы хотим. Местные жители разрешают нам ходить, где мы хотим, и отдают нам все, что мы у них просим».

На самом деле таино были довольно воинственным народом и активно сопротивлялись экспансии индейцев карибе с Малых Антильских островов.

Колумб писал, что жители острова объединены в пять «королевств» во главе с вождями-касиками. Некоторые поселения индейцев насчитывали до трех тысяч жителей. Аборигены жили в полигамии, причем как мужчины, так и женщины. У индейца было обычно две-три жены (а у женщины – два-три мужа), вожди-касики имели до тридцати жен. Индейцы питались рыбой, грызунами (на острове не было крупных животных), но основу их рациона оставлял маниок (из него выпекали лепешки), который они возделывали с помощью деревянных мотыг.

Колумб искал на открытых землях прежде всего золото, и, к своему удовлетворению, заметил на таино украшения из столь желанного металла^[2]. Поэтому испанцы решили основать на острове постоянное поселение, что оказалось смертным приговором для коренного населения Эспаньолы. Из частей потерпевшего кораблекрушение на коралловом рифе галеона «Санта-Мария» Колумб построил первое постоянное европейское поселение в Западном полушарии – Навидад (то есть «Рождество», поскольку эти события происходили в конце декабря 1492 года). Колумб оставил в Навидаде 39 человек и отплыл назад в Испанию, чтобы привезти на открытые им земли поселенцев.

Испанцы быстро показали на Эспаньоле свой буйный характер – они попытались сделать индейцев рабами и отбирали у них жен, причем даже у вождей, которые первоначально относились к пришельцам благожелательно^[3]. При этом горстка испанцев умудрилась еще и перессориться друг с другом. 13 января 1493 года произошло первое вооруженное столкновение индейцев с испанцами, хотевшими отнять у аборигенов луки и деревянные палицы, чтобы отправить их в качестве сувениров в Испанию. Таино оказали сопротивление, и испанцам пришлось применить шпаги и арбалеты, в результате чего один индеец был убит, а другой ранен.

Один из вождей индейцев, Каонабо, возглавил восстание против испанцев, в результате которого Навидад был разрушен, а его обитатели убиты. Выжившие в сражении испанцы предпочли броситься в море, чтобы не попасть в плен. Главной причиной разрушения Навидада было насилие испанцев в отношении женщин таино. Индейцы надеялись, что белые бородатые люди больше никогда не появятся на их острове.

Они ошибались: в декабре 1493 года к Эспаньоле приплыла вторая экспедиция Колумба. На этот раз она состояла из 17 каравелл и трех карак, на борту которых были полторы тысячи поселенцев. С собой Колумб привез бойцовых собак – мастифов и грейхаундов, специально натренированных для охоты за индейцами.

В 70 милях к западу от руин Навидада Колумб основал уже постоянное поселение – факторию Изабелла, названную в честь тогдашней королевы Испании. Систему факторий Колумб позаимствовал у португальцев во время плаваний с ними в Африку. Фактория была торговым поселением, которое обычно возглавляли несколько партнеров-бизнесменов, занимавшихся торговлей с коренным населением. Они делили прибыль и нанимали необходимых для поселения ремесленников, получавших фиксированную заработную плату.

Из Изабеллы, расположенной на северном берегу острова, испанцы постепенно продвигались через горы на юг острова, и в 1496 году брат Колумба Бартоломео основал на южном берегу поселение Санто-Доминго-де-Гусман – будущую столицу Доминиканской республики.

С коренными жителями новые хозяева острова не церемонились: из примерно 400 тысяч индейцев Эспаньолы в результате планомерного массового истребления, болезней и непосильного труда к 1508 году в живых осталось не более 50 тысяч человек^[4]. К 1535 году на острове осталось всего 6 тысяч таино.

С самого начала первое поселение европейцев в Америке раздирали противоречия. Во время Реконкисты^[5] испанцы привыкли считать завоеванную территорию своей собственностью и обращать покоренных мавров в рабов, которые должны были безвозмездно трудиться на завоевателей. Но индейцы таино с этим согласны не были: они предпочитали рабству смерть. Поэтому Колумб как первый губернатор Эспаньолы заставил работать всех колонистов, невзирая на их дворянские титулы и былые заслуги перед испанской короной. Это вызвало взрыв недовольства – уже через месяц после основания Изабеллы многие ее обитатели предпочли вернуться на родину. Испанцы страдали от болезней, вызванных непривычным для них влажным тропическим климатом. В связи с сопротивлением индейцев поселенцы были вынуждены постоянно иметь при себе оружие.

После своего вторичного появления на Эспаньоле Колумб обложил всех таино данью: каждый индеец старше 14 лет должен был раз в три месяца передавать испанцам определенное количество золота. В обмен на драгоценный материал абориген получал жетон, дававший ему право жить в течение следующих трех месяцев. Того, кто не мог выплатить дань, казнили или калечили. Обычно индейцу отрубали кисти обеих рук, вешали их ему на шею и отправляли его умирать в родную деревню. Впоследствии испанцы, опасаясь полного истребления индейцев и нехватки рабочей силы (золота на острове оказалось мало), стали взимать дань хлопком (по 11 килограммов с взрослого индейца).

В 1498 году был издан закон о принудительном труде индейцев на завоевателей (система энкомьенды).

Поселенцы обвинили Колумба в неправильном управлении колонией^[6], и ставленник первооткрывателя Америки Франсиско де Бобадилья был заменен в 1502 году на посту губернатора Эспаньолы Николасом де Орандо, который был преисполнен решимости сделать Эспаньолу центром колониального владычества Испании в Новом Свете, для чего стал с еще большей жестокостью истреблять таино.

Аборигены отчаянно сопротивлялись. Один из индейцев, прозванный испанцами Энрикильо, увел свой отряд в горы и в течение 14 лет нападал на завоевателей, оставаясь для них неуловимым. Испанцам, в конце концов, пришлось подписать с Энрикильо мирный договор, и в 1534 году непокорившимся даже предоставили отдельный город для проживания.

Столкнувшись с нехваткой дармовой рабочей силы, испанцы уже с 1503 года стали ввозить на Эспаньолу рабов-негров – сначала из Испании, а потом непосредственно из Африки. По этой причине негры и мулаты составляют большинство населения Эспаньолы (впоследствии Доминиканской республики). Труд негров использовали на плантациях сахарного тростника, завезенного на Эспаньолу с Канарских островов. В 1516 году было основано первое в Новом Свете предприятие по производству сахара.

В 1522 году вспыхнуло первое восстание рабов-мусульман, которым удалось пробиться в горы, где они образовали общины свободных поселенцев, так называемых маронов^[7]. К 1530 году остров кишел «каштановыми» отрядами, и испанцы покидали города и укрепленные поселения только в составе больших вооруженных групп.

Испания очень дорожила своей колонией на Эспаньоле, которая превратилась в крупнейшего производителя сахара. Значение Эспаньолы определялось еще и тем, что именно там сначала формировались конвои судов, осуществлявшие всю торговлю между испанскими колониями в Америке и метрополией.

Испанские галеоны с золотом и серебром из Перу и Мексики привлекли внимание пиратов. С 40-х годов XVI века воды вокруг Эспаньолы кишели английскими, французскими (а позднее и голландскими) флибустьерами. В 1541 году испанцам пришлось обнести столицу острова Санто-Доминго крепостной стеной. Однако в 1561-м по экономическому процветанию Эспаньолы был нанесен сильнейший удар. Испанские конвои судов с золотом и другими товарами начали формироваться в Гаване, на Кубе, расположенной ближе к попутному испанцам течению Гольфстрим. В Мадриде стали терять интерес к своей первой колонии в Новом Свете. Словно подтверждая пословицу о том, что беда никогда не приходит одна, в 1564 году Эспаньола пострадала от сильнейшего землетрясения, разрушившего основные города острова. В конце века остров был охвачен всевозможными эпидемиями, которые, по некоторым данным, сократили население Эспаньолы чуть ли не вполовину.

Испанию интересовала только добыча золота и серебра на континенте, в результате чего плантационное хозяйство Эспаньолы постепенно приходило в упадок. Посевы сахарного тростника сокращались, импорт рабов прекратился. Центром производства сахара стала Куба, с ней конкурировала Бразилия. Все население Эспаньолы (как белое, так и цветное) жило очень бедно, скатываясь к натуральному хозяйству. На равнинном юге острова развивалось скотоводство, но заменой сахару оно стать не могло.

Общая бедность имела и расовые последствия: белые и негры (многие из них оказались свободными вследствие коллапса сахарной промышленности) активно смешивались друг с другом, и вскоре большинство населения острова состояло из мулатов.

После окончания «сахарной эры» главным бизнесом поселенцев Эспаньолы стала контрабандная торговля, наносившая испанской казне сильный урон, поскольку главным источником ее пополнения была монополия метрополии на торговлю с колониями в Новом Свете. Скотоводы Эспаньолы охотнее продавали свой главный экспортный товар – коровьи шкуры – пиратам, чем испанским купцам, так как поклонники «веселого Роджера» платили больше. По оценкам испанских властей, только в 1598 году жители Эспаньолы нелегально продали за границу более 80 тысяч шкур^[8]. В то же время в столице колонии Санто-Доминго катастрофически не хватало мяса.

Неудивительно, что вскоре вокруг Эспаньолы, особенно на Тортуге – острове, находящемся на северо-западе от нее, – прочно обосновались французские и британские пираты. В 1586 году самый известный английский пират Фрэнсис Дрейк (получивший за свои подвиги в борьбе против испанцев дворянское достоинство от королевы Елизаветы) захватил порт Санто-Доминго и вернул его испанцам только после уплаты ими выкупа.

Архиепископ Санто-Доминго в 1594 году предупреждал мадридские власти, что если контрабандной торговле с протестантскими еретиками не будет положен конец, то вскоре вся Эспаньола отпадет от католической веры^[9]. Он отмечал, что многие колонисты стали крестить своих детей по протестантским обрядам и выбирать крестных отцов среди сторонников Лютера и Кальвина.

Власти и сами, как по экономическим, так и по политическим (боязнь потерять Эспаньолу в пользу Великобритании или Франции) мотивам, не желали мириться с контрабандной торговлей своих поданных, и в 1605 году обрушились на собственную колонию с гораздо большей жестокостью, чем флибустьеры. Всех колонистов с северного побережья Эспаньолы (вдоль которого проходил главный морской путь из Кубы в Испанию) насильственным путем переселили на юг в район Санто-Доминго. Почти половина депортированных погибла от голода и лишений. Из 110 тысяч голов крупного рогатого скота до новых мест дошло не более 8 тысяч, из которых 2 тысячи позднее умерли от плохих кормов на новых пастбищах. В 1609 году страшный пожар уничтожил трущобы новых поселенцев в порту Санто-Доминго. Народ прозвал испанские меры «девастасьонес» (то есть «опустошение»).

Поведение испанцев играло на руку их европейским конкурентам. Франция в 1640 году официально объявила бывшую пиратскую республику Тортугу своей колонией, и оттуда французы стали постепенно проникать на обезлюдевшее северо-западное побережье самой Эспаньолы. Не отставали и англичане. В 1655 году диктатор Англии Оливер Кромвель отправил эскадру под командованием адмирала Уильяма Пенна для захвата Эспаньолы. Английские армия и флот считались тогда сильнейшими в мире. Проникнутый пуританским мессианизмом Кромвель предложил Государственному совету Английской республики начать войну с «неверной» католической Испанией: «…Бог не требует от нас сидения на месте; мы должны прикинуть, какую работу мы можем сделать в мире – так же, как и дома»^[10]. Сомнения членов госсовета Кромвель отвел фразой: «На все воля Божья!»

Британцы рассчитывали на легкую и быструю победу: экспедиционной армии Пенна примерно в 13 тысяч человек (в том числе 120 кавалеристов) на 34 кораблях противостояли только 2400 испанцев. В апреле 1655 года англичане высадились примерно в 30 милях от Санто-Доминго и четыре дня пробирались к столице через труднопроходимую местность, страдая от нехватки пресной воды. Затем британцы попали в засаду, организованную несколькими сотнями доминиканских «ковбоев» – вакерос, и были наголову разгромлены. Не помогла англичанам и бомбардировка пушками эскадры крепости Санто-Доминго.

Встретив неожиданно упорное сопротивление колонистов и испанцев, флот Пенна вместо Санто-Доминго захватил Ямайку. Неудачная экспедиция на Эспаньолу обошлась доселе непобедимой армии Кромвеля в три тысячи убитых, раненых и умерших от болезней.

Однако судьба Эспаньолы была решена в далекой Европе. В конце XVII века армия французского «короля-солнца» Людовика XIV, сражаясь практически против всей Европы, нанесла Испании ряд поражений, и по Риксвикскому миру 1697 года Мадрид был вынужден уступить Парижу западную треть Эспаньолы, ставшей французской колонией Гаити.

Гаити быстро превратилась в самую богатую и экономически развитую колонию Франции. Главным источником благосостояния было все то же плантационное хозяйство по выращиванию сахарного тростника, основанное на рабском труде сотен тысяч рабов-негров. Вскоре население французской части острова превосходило население оставшейся под властью Испании Эспаньолы в 4-5 раз. Французским плантаторам не хватало земли, и они начинали заглядываться на соседские владения. Таким образом, Эспаньола жила в постоянном страхе перед возможной агрессией с запада.

В 1710 году в Мадриде вместо реакционной и традиционалистской династии Габсбургов к власти пришла «просвещенная» династия Бурбонов. Новые правители стремились развивать самостоятельную экономику в своих американских колониях, освобождая их от мелочной регламентации и всевозможных запретов со стороны Мадрида. Последний конвой испанских судов отбыл из Америки в Европу в 1737 году, и вскоре после этого морская торговля перестала быть монополией государства.

Реформы привели к возобновлению эмиграции на Эспаньолу (прежде всего с Канарских островов), и колонисты вновь заселили северную часть острова, где стали выращивать табак. Население колонии Санто-Доминго выросло с 6 тысяч человек в 1737 году до 125 тысяч в 1790-м. Из них примерно 40 тысяч были белыми землевладельцами, 2 5 тысяч – свободными чернокожими или мулатами, 60 тысяч – рабами-неграми. Однако, несмотря на послабления со стороны Мадрида, жизненный уровень испанских поданных был гораздо ниже, чем на французской части острова. Ликвидация торговой монополии Испании привела к тому, что основным рынком сбыта товаров испанской колонии Санто-Доминго (кожа, ценные породы дерева, говядина и табак) стал Гаити, точнее его разбогатевшая на рабском труде креольская знать.

В 1791 году на Гаити вспыхнула революция рабов под влиянием штурма Бастилии и ликвидации во Франции «старого режима». Революционеры во главе с талантливым вождем Туссеном Лувертюром^[11] отменили рабство и запретили белым любое владение землей. Опасаясь «революционной заразы», многие богатые испанские семьи бежали из Санто-Доминго в метрополию. Скотоводы-вакерос остались, но потеряли свой основной рынок сбыта.

Испания попыталась при поддержке Англии и восставших на Гаити рабов захватить бывшую французскую колонию и снова объединить весь остров под своим господством. В 1793 году началась война между Испанией и революционной Францией, и отряды Туссена (около 4 тысяч бойцов) первоначально встали на сторону Испании, которая снабжала их оружием. Испанцы обещали в случае своей победы отменить рабство на всем острове. В то время как отряды Туссена с испанской помощью разгромили французов на севере Гаити, южную часть колонии, включая ее столицу Порт-о-Пренс, оккупировали британцы. Казалось, что вековому господству Франции на Гаити пришел конец.

Однако в феврале 1794 года якобинский Конвент отменил рабство, и Туссен перешел на сторону французского губернатора, который сделал его своим заместителем в звании бригадного генерала. Теперь Туссен столь же успешно громил своих былых союзников – испанцев и англичан. По Базельскому миру 1795 года Испания уступила весь остров Санто-Доминго Франции. К 1798 году Туссену удалось путем переговоров выслать с острова часть британцев. В январе 1801-го ставший полновластным хозяином Гаити Туссен Лувертюр вопреки желанию Наполеона совершил поход на Санто-Доминго, захватил эту испанскую колонию и отменил в ней рабство. В 1799 году правительство Туссена признали США, а в июле 1801 года на объединенном острове была принята конституция, объявлявшая Санто-Доминго автономной частью Франции. Туссен получил такое же звание, как Наполеон, став пожизненным консулом с правом назначения наследника. В письмах Туссен обращался к Наполеону «как первый среди черных к первому среди белых».

Бонапарт пытался избавиться от коллеги-негра, предлагая ему возглавить освободительную экспедицию на Ямайку, которая в условиях тотального господства на море британского флота неизбежно обернулась бы поражением Туссена^[12]. В 1802 году Наполеону удалось заключить Амьенский мир с Англией, и он немедленно направил на Санто-Доминго мощную экспедиционную армию численностью в 31 тысяч солдат^[13] на 86 кораблях (причем на одном из фрегатов было 120 орудий) во главе со своим шурином генералом Леклерком. После усмирения Туссена (что Наполеон считал «делом техники») Леклерк должен был проследовать в недавно перешедшую от Испании к Франции Луизиану (занимавшую территорию примерно в 2,5 миллиона квадратных километров в бассейне Миссисипи) и основать обширную колониальную империю Франции в Америке. Если бы Леклерк справился с возложенной на него задачей, возможно, США никогда не стали бы мировой сверхдержавой: Луизиана закрывала небольшим тогда Соединенным Штатам все пути для экспансии на запад и юг.

20 января 1802-го Леклерк высадился на Гаити. К лету того же года он установил контроль над Санто-Доминго, заверяя Туссена в самых искренних чувствах со стороны «первого консула» Франции. Сам Наполеон в то время уже отдал приказ о восстановлении рабства на всем острове^[14]. Всех белых женщин, вышедших замуж за негров, Наполеон намеревался депортировать из Гаити, после чего закрыть на острове все школы. Бонапарт говорил: «Я за белых, потому что я белый… Просто, кто желает свободы черных, хочет и рабства белых»^[15].

Туссен, в распоряжении которого были примерно 15 тысяч бойцов, оказал Леклерку сильное сопротивление. Однако мулаты и креолы перешли на сторону французов^[16]. В мае 1802 года Леклерк заключил с Туссеном перемирие, торжественно пообещав не восстанавливать на острове рабство, однако 20 мая Наполеон Бонапарт выпустил указ о восстановлении на Санто-Доминго рабства. В июне Леклерк обманом захватил Туссена в плен, обвинив «черного консула» в подготовке восстания, и отправил его во Францию, где вождь рабов умер от пневмонии в заключении в замке Жу в апреле 1803-го.

Леклерк сообщал своему родственнику Наполеону, что для восстановления рабства на Санто-Доминго придется перебить всех чернокожих мужчин старше 12 лет, так как они уже привыкли к свободе: «Нельзя оставлять в колонии ни одного негра, который когда-либо носил эполеты».

Но уже осенью 1802 года на Гаити вспыхнула партизанская война против французов. Союзником повстанцев стала желтая лихорадка, от которой всего за два месяца погибли около 15 тысяч интервентов.

Французы подавляли сопротивление бывших рабов с крайней жестокостью. Они травили негров собаками, сжигали заживо, тысячами топили в море.

Мулаты, к которым французы стали относиться так же, как к неграм, начали переходить на сторону восставших. Оставшиеся в живых 8-10 тысяч французов боролись уже не за победу, а за выживание. Леклерк, спасаясь от желтой лихорадки, бежал на Тортугу, где 1 ноября 1802 года скончался. Сопровождавшая его жена (сестра Наполеона) Полина Бонапарт остригла свои волосы и положила их в гроб, сохранила сердце Леклерка в специальной урне и отправила останки во Францию.

18 ноября 1803 года один из генералов Туссена Жан-Жак Дессалин разгромил остатки французского экспедиционного корпуса, а к концу декабря последний французский солдат покинул Гаити. В это время опять вспыхнула война между Англией и Францией, и остаткам армии Леклерка пришлось сдаться в плен англичанам. Преемник Леклерка генерал Рошамбо провел 9 лет в плену у англичан. Общие потери французов на Санто-Доминго оставили примерно 65 тысяч человек^[17]. На острове погибло более 20 генералов французской армии – на тот момент лучшей в мире. Это было первое поражение великого Наполеона. Позднее в заточении на острове Святой Елены Бонапарт, крайне неохотно признававший собственные ошибки, отмечал, что экспедиция на Гаити была такой же ошибкой, как и поход на Москву.

Потерпев страшное поражение на Санто-Доминго, Наполеон был вынужден за бесценок продать Луизиану Соединенным Штатам, которые таким образом сразу же увеличили свою территорию более чем наполовину^[18].

1 января 1804 года Дессалин провозгласил бывшую колонию Санто-Доминго вторым независимым государством Америки после США под именем Гаити^[19], а самого себя – пожизненным генерал-губернатором.

6 октября 1804-го он, подражая Наполеону, короновал себя императорской короной и стал Жаком Первым.

В 1805 году Дессалин напал на бывшую испанскую часть острова, однако был вынужден отступить перед лицом французской эскадры. Отходя домой через северную часть испанского Санто-Доминго – долину Сибао, гаитяне сожгли и разграбили города Сантьяго и Мока, убив почти все население, что положило начало не преодоленной и по сей день вражде между обеими частями некогда единой Эспаньолы.

Французы держались в восточной части острова до тех пор, пока не были побеждены местными жителями в битве при Пало-Инкадо 7 ноября 1808 года^[20]. Армию повстанцев из местных креолов и добровольцев с острова Пуэрто-Рико возглавил генерал Хуан Санчес Рамирес.

В Пало-Инкадо повстанцы внезапно напали на французский гарнизон под командованием губернатора колонии генерала Луи Феррана, который, не выдержав позора поражения, покончил жизнь самоубийством. Французы стянули основную часть своих сил – примерно 2000 человек – в столицу Санто-Доминго.

1650 доминиканцев и 300 пуэрториканцев Санчеса Рамиреса в ноябре 1808 года осадили Санто-Доминго. С моря повстанцам помогал британский флот. 28 июня 1809 года на помощь осаждавшим прибыли английские экспедиционные силы с Ямайки. Деморализованные и страдавшие от голода и болезней французы 1 июля 1809 года запросили перемирия. 7 июля англичане без боя оккупировали столицу острова и отправили французских пленных на Ямайку.

Формально восточная часть острова снова стала испанской колонией. Проблема была, однако, в том, что самой Испании тогда не существовало: страна до 1813 года была оккупирована французами. Поэтому период доминиканской истории, последовавший за «реконкистой 1809 года», получил название «Эспанья Боба» – «время глупой Испании». Фактически власть захватили богатые скотоводческие семьи юго-востока острова, на севере и в центральной горной части царили «законы мачете» – то есть право сильного. Наконец, 30 ноября 1821 года бывший вице-генерал-губернатор Санто-Доминго Хосе Нуньес де Касерес провозгласил независимость и назвал новое государство Испанским Гаити. Одновременно Нуньес де Касерес обратился к Симону Боливару с просьбой о включении Испанского Гаити в состав Великой Колумбии.

Просьба Нуньеса де Касереса была жестом отчаяния: в новом государстве со дня на день ждали вторжения чернокожих гаитянских войск. Подавляющее численное превосходство (и населения, и вооруженных сил) было на стороне Гаити. Помощи от Испании ждать не приходилось: в метрополии в 1820 году произошла революция, причем восстали солдаты испанской армии, не желавшие отправляться в Америку для подавления вспыхнувшего там движения за независимость. Таким образом, независимость Испанского Гаити была шагом вынужденным: только Боливар мог предотвратить неминуемый захват острова «французским» Гаити.

Именно поэтому независимость 1821 года получила в доминиканской истории название «эфемерной».

Однако Боливар в то время вел очень тяжелые бои с испанцами в Эквадоре и прийти на помощь не мог. Да он и не хотел этого делать, потому что когда-то жил в эмиграции на Гаити и не хотел ссориться с приютившей его страной.

Часть населения северной части нового независимого государства (долина Сибао) была против союза с Великой Колумбией и предпочитала объединение с Гаити, ожидая, что гаитяне наконец-то принесут в страну долгожданную политическую стабильность.

Опасения Нуньеса де Касереса были более чем оправданными. Сразу же после провозглашения независимости он получил от гаитянского президента Жан-Пьера Бойера^[21] послание, в котором последний выражал горячее стремление к объединению всего острова в единое государство. Бойер утверждал, что только объединение острова сможет эффективно помешать попыткам Франции и Испании вернуть свои колониальные владения^[22].

В Санто-Доминго уже несколько лет не было вообще никакой регулярной армии, а гаитянские войска имели боевой опыт 10-летней борьбы против французов.

В феврале 1822 года, предварительно заручившись поддержкой нескольких губернаторов приграничных районов Испанского Гаити, 50-тысячная армия Бойера пересекла границу. Сопротивления гаитяне практически не встретили. Бывшие рабы были на стороне своих собратьев из Гаити.

Нуньес де Касерес сдался, и 9 февраля 1822 года гаитянские войска оккупировали Санто-Доминго, будучи встречены большинством населения с энтузиазмом. Нуньес де Касерес торжественно передал Бойеру ключи от города.

Гаитяне ввели в новоприобретенной части своего государства воинскую повинность, проводили политику экспроприации поместий белых землевладельцев (они передавались гаитянским офицерам-неграм), ограничивали использование испанского языка. Согласно испанской традиции, многие земли находились в собственности общин, и попытки разбить их на участки и передать в частную собственность встречали сопротивление жителей, особенно скотоводов, терявших пастбища.