Очень скрытная особа. Детектив

Дизайнер обложки Любовь Петровна Ревенко

© Е. Ермак, 2019

© Любовь Петровна Ревенко, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-2726-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Апрель 2018

Вот это да! Она уснула! Так неимоверно перетрудилась? Всегда в этой квартире с ней происходят странные вещи. Жанна так нервничает, что придет он, переживает, что ему не понравится, и они откажутся от ее услуг. Даже не они, а он. Его жена вечно у него на поводу, его бесшумная тень.

Жанна, словно Алиса в стране чудес, не могла толком выпрямиться и растянуть скованные неудобным положением руки и ноги. Шея тоже затекла. Как ей удалось тут уснуть? В этом царстве его белых халатов, темно-синих рабочих костюмов, бежевых роб. Который теперь час? Есть ли кто в квартире? Как ей выпутаться, скрыв себя или на худой конец своё ненормальное поведение? Придется расстаться с этими людьми! Ну и ладно! Это к лучшему! Пусть его жена одна варится в котле обожания и восхищения им. С нее, Жанны, хватит!

Жанна приоткрыла дверь гардеробной и вгляделась в темноту. Тихо, мрак, шум холодильника на кухне. Следующий шаг Жанна уговорила себя сделать нескоро. Она вдруг представила, что сейчас включится свет, и эти двое предстанут перед ней в своих ночных одеждах, она – в пижаме, а он в белой футболке и шортах. Они будут смотреть на нее, приподнимая брови, а потом мужчина возьмёт телефон и вызовет полицию или психиатрическую бригаду. Жанна начнет лепетать, что это всё дурацкая случайность, она не специально, сработал какой-то ненужный в обществе инстинкт.

Черт! Жанна сделала ещё шажок, ещё и ещё. Медленно проступали очертания предметов в этой наизусть выученной квартире. Вот кухня, вот его кабинет. Их спальня в глубине квартиры. Жанна-таки исхитрится выйти незамеченной! Но все равно больше сюда не вернётся! Пусть ищут другую Жанну! Прихожая просторная. Ребенок может тут смело кататься на велосипеде, но детей у пары нет. Он, наверное, не хочет, а его слово для нее закон…

Ещё шаг. Вот висит серая куртка Жанны. Они даже ее не заметили! Может, потому, что уж больно она похожа на весь гардероб его жены. Все неприметное, неотличимое в толпе. Если бы Жанна пришла в своей шубке, всё случилось бы иначе. Ее присутствие обнаружилось бы очень быстро. Глаза уже привыкли к темноте, Жанна все увереннее продвигалась к выходу из злополучной квартиры и из своего неловкого положения. Вот уже поблескивает серебряными полосами ручка двери. Каких-то пять шажков, и Жанна спасена. Однако гладкий пол преподнес чудовищный сюрприз.

Делая очередной бесшумный шаг, девушка споткнулась обо что-то, по ощущениям резиновое и в то же время хрупкое. Жанна словно наступила на узенький лежачий полицейский. Она посмотрела вниз. Что-то невероятно белое лежит на темном полу. Что-то уронили. Жанна чуть не включила свет, но вовремя опомнилась. Достала из кармана телефон и осветила помешавший ей идти предмет. О! Лучше бы она этого не делала! Лучше бы она прошла на метр дальше от стены! Лучше бы она никогда не знала этого хирурга и эту, эту… Его мертвую жену.

Жанна споткнулась о ее руку, белую, оголенную нежную женскую руку. Впритык к стене лежала хозяйка квартиры. Жанна осветила лицо женщины. Глаза открыты, волосы разметались вокруг лица, на виске блестит красная жижа. Кровь. Жанна настолько привыкла быть осторожной за все время пребывания в гардеробной этой квартиры, что не смогла закричать. Она шепотом прохрипела что-то нечленораздельное, нащупала выключатель, резкий свет бросился в глаза. Жанна заставила себя перестать смотреть на мертвое тело и, уже не таясь, пошла в спальню. Она хотела разбудить мужа бедной женщины. Пусть еще кто-то другой увидит этот ужас, кроме нее.

Жанна никогда не встречалась так близко со смертью. В прихожей пахло кровью, мокрым железом, это было отвратительно и жутко. В спальне никого не оказалось, как не оказалось и в других комнатах. Квартира была пуста. Только Жанна и эта женщина. От ужаса и сумасшедшей тишины к Жанне вернулся голос, и она закричала: «Помогите! Кто-нибудь! Помогите!». Через минуту она поняла, что никто на помощь приходить не собирается, и, если рассуждать логически, то помогать некому. Женщину не оживить. Следует позвонить в полицию, но сначала Жанна покинет квартиру. Она сняла свою серую куртку с крючка, достала из кармана ключи и почему-то на цыпочках подошла к двери. В последний раз обернулась на несчастную женщину, толкнула оказавшейся незапертой дверь и вышла в подъезд.

Весна 2017.

Сегодня, как никогда раньше, во всяком случае, она изо всех сил на это надеялась, Карина злилась на дочку. Ну, да, да, бросайте в нее камни, малышке всего-то четыре года. И вела она себя именно так, как и сама Карина в детстве. То бишь – не слушала, не слышала, с азартом пренебрегала. Сегодня, например, дочка перепрыгивала через коричневое месиво луж, упала и жирно испачкала одну коленку. Карина схватила дочку за шиворот и стала судорожно снимать штанину, испугавшись, что грязь просочится на белые колготки, поддетые под испачканные брюки. Они спешили на танцы, куда Карина водила дочь уже почти год. Опять-таки, да, да! Они могли бы не спешить, а идти аккуратно, медленно, улыбаясь друг другу, мило и чинно, если бы Карина выключила бы на десять минут раньше фильм ужасов. Всё могло быть иначе.

Сейчас неприятно от своей вспышки эмоций, от обидных слов и резкой физической грубости, которые позволила себе Карина. Ведь утром это они играли с дочкой в излюбленную малышкой игру. Девочка с разбегу прыгала матери на руки, отталкиваясь ножками от дивана, а Карина кружила ее и кружила.

Материнское сердце ее пело, благословляя слепую веру малышки в то, что мать ее поймает. Карина смотрела на себя со стороны, какой ее видят другие люди, и досада брала за то, что ей важен их взгляд. И даже их взгляд не мог остановить жесткость Карины. Дочка росла очень милой, нежной, смышлёной и, и… отвратительно непослушной! Карина сидела в коридоре, ожидая завершения часового занятия, и надеялась успеть за это время простить себе несовершенное поведение.

Она перебирала в голове возможные оправдания: полная луна – да,

женский цикл – нет, желание досмотреть фильм ужасов – да, да! Но это трудно считать оправданием. Карина смотрела фильм в свободный день от работы, единственный, выдавшийся на этой неделе. Она сама себе начальница, однако пренебрегать запросами клиенток – путь к долговой яме. Карина оказывала косметологические услуги на дому, так себе работа, правда? Впрочем, подбивая к концу всякого месяца итоги, Карина могла себя считать успешной. Она была популярна среди желающих улучшить свой внешний вид. И не потому, что ее руки мастерски выполняли свою работу. Женщины ценили в Карине ее лёгкость, общительность и деликатность. За полтора часа, которые ее клиентки лежали с закрытыми глазами, происходила метаморфоза, непонятная им самим. Не иначе, как Карина владела гипнозом, а может, сама беззащитная поза клиентки располагала к откровениям. Однако, бывают люди, которых избегаешь после того, как открыл им душу. Становится неловко, некомфортно, обидно, что выболтал сокровенное не тому человеку, не так и не теми словами. Карина из другого теста, прирожденный психотерапевт, умеющий хранить тайны исповеди. У нее были карие глаза, черные кудри и мягкие руки. Тем не менее располагало в ней не это. Клиентка не видит внешнее в Карине, не это заставляет ее доверять. Что-то другое. Карина перестала анализировать причины подобного отношения к ней ещё в детстве. Так было всегда. Подойдёт незнакомая девочка с соседнего двора или парень призывного для армии возраста и начинает рассказывать свои проблемы. Карина слушает, слова летят мимо, не затрагивая души, а собеседнику легче. Такая особенность Карины держала её финансовые потоки в нужном направлении.

Карина поздоровалась со знакомой девушкой, которая только пришла и вела за руку свою дочь. Скоро начнется следующее часовое занятие. Значит, сейчас выбежит ее Оля и кинется ей на руки, забыв ссоры и обиды. А Карина до сих пор не сумела забыть и простить себя. Осталось последнее проверенное средство. Она достала телефон и набрала Жанну:

– Алло, привет, говори, у меня через пять минут совещание! – в голосе чудится улыбка.

– Привет, а я в расстроенных чувствах… – игнорируя слово «совещание», еле слышно пробормотала Карина. Жанна отложит совещание, если звонит Карина.

– Говори!

– Поругались с Олькой! Она упала в лужу и испачкалась.

– Ясно! Продолжай!

– Мне неприятно, обидно, грустно… Я накричала на нее, толкнула. Стыдно мне…

– Это всё? – бодро уточнила Жанна.

– Да…

– Теперь слушай. Внимательно! Слушаешь? Ты не виновата! Никто не виноват! Так бывает, и это уже в прошлом! Исправляй настоящее. Прошлое ушло!

– Я постараюсь… – промямлила Карина.

– У тебя нет выбора! Я побежала. Партнёры из Германии уже на часы пялятся. Чао! Ольге приветики! Ты лучшая мама для неё!

Жанна прервала разговор и прислонилась лбом к окну одного из самых высоких зданий в столице. «О, да, она многого достигла!». Не дай бог, отсюда свалиться. Останется только мокрое место. Сейчас дождь? Значит, даже мокрого пятнышка не оставит ее тело на бездушном асфальте. Жанна с трудом выкинула из головы мысли о тщетности своего существования и вернулась к работе. Никто за нее трудиться не будет. Жанна – настоящий профессионал. И дело не только в результате ее работы. Жанна горит своим делом, любит его и всегда желала заниматься именно им.

Конечно, ей туго приходилось в те моменты, когда ее вторая подруга Светлана принималась обсуждать нюансы той или иной сделки, или со знанием дела комментировать события на современном финансовом рынке. Жанна избегала подобных бесед, пуская в ход всю свою сообразительность. Светлана обижалась. Она строила карьеру финансового аналитика на крупном предприятии среди очень жёстких мужчин и женщин. Стоило разок оступиться, и риск быть уволенной вырастал в геометрической прогрессии. Светлана ещё слишком молода и неопытна, чтобы чувствовать себя в своей тарелке за длинным столом в переговорной. То и дело Светлана вскидывает глаза на шефа, пытаясь понять своё негласное положение в иерархии. Если судить по ее должности, то она имеет право на голос, однако Светлана уже столкнулась с непререкаемым авторитетом более опытных специалистов в ее фирме. Уже несколько раз на переговорах ее речь была не услышанной или даже опровергнутой опытными коллегами. Светлана ждала вечера пятницы, когда сможет посоветоваться с Жанной. Ведь подруга крутится примерно в той же профессиональной среде, что и она.

Но Жанна старательно пресекала разговоры на рабочие темы:

– Столько тумана пускает, будто их фирма занимается торговлей людьми, а не банковскими услугами! – пожаловалась как-то Светлана Карине.

Был вечер пятницы. Молодые женщины пили чай на кухне у Карины. На круглом столе, старомодно покрытым тяжёлой бордовой скатертью, стояла вазочка с финиками. Оля, дочка Карины, иногда отвлекаясь от просмотра мультиков, прибегала на кухню и брала из вазы очередной финик.

– Они без косточек? – внезапно нахмурившись, уточнила Карина. – Жанна в этом месяце, вообще, нас забросила. Вы обе жуткие карьеристки! То ли дело я!

Карина подошла к окну, за которым виднелись вечерние огни города. В темном отражении она показалась себе стройнее. Карина была высокой, впрочем, не выше Светы, гибкой, с женственными крепкими бедрами. Ее фигура привлекала мужчин, но ее лицо – с красивыми миндалевидными глазами, аккуратным ртом и большим острым носом с горбинкой мужчин пугало. Внешность Карины была слишком строгой для них, избыточно совершенной. В лице мягкости не было, девичьей покорности и всепрощения. Поэтому Карина развелась с отцом Ольги. Не смогла и не захотела прощать молодого гуляку. И пусть под ее карими глазами залегли темные тени усталости, Карина не жалела о разводе. Она всё успевала сама и нянчить, и зарабатывать, и с удовольствием тратить. Недавно она закупила для клиенток дорогущей уходовой косметики, и руки чесались начать работать с ней.

– А ну, ложись, Света! Сегодня твой день! – азартно предложила Карина подруге.

– Ага, опять африканские косички на мне тренировать будешь! После твоего прошлого плетения у меня залысины! – возмутилась Света, но заинтересовалась батареей тюбиков, которые вытаскивала Карина из фирменного чемоданчика.

– Ложись, ложись, я сделаю из тебя человека.

– А сейчас я кто, по-твоему? – спросила Света, располагаясь на профессиональном массажном столе, который Карина установила в своей просторной кухне.

Светлана закрыла веки, и лица коллег понеслись перед внутренним взором, сменяя гримасы на физиономиях и костюмы на телах.

– Расслабь мышцы, у тебя вместо личика железная маска, – Карина достала специальную плоскую силиконовую кисть для нанесения косметического состава.

Света попыталась выкинуть из головы высокомерие своего секретаря. Казалось бы, работа этой сотрудницы – облегчать труд Светланы, а на деле – ее секретарь выказывает ей постоянно неуважение, о дисциплине можно даже не заикаться. Сегодня, например, утром Света все утро провела в своём кабинете одна, отвечая на телефонные звонки, адресованные ее секретарю. Сама сотрудница заявилась на рабочее место к обеду без видимых признаков огорчения или неловкости. Оказывается, она вчера отравилась, но поставить в известность свою шефиню не смогла – случайно стёрла ее номер мобильного.

– Опять ты хмуришься! – с досадой сказала Карина.

Она покрыла лоб ядовито зелёной массой, которая уже успела застыть не ровным слоем, а с двумя линеечками поперечных морщин. Карина принялась накладывать маску на правую щёку, потом на левую, аккуратно водя кистью по массажным линиям. От уголков носа к вискам, от уголков рта к ушам.

– Как ощущение, Свет? Как будто мелкие иголочки? Только не говори, глазами моргни.

Подруга старательно открыла и закрыла глаза.

– Правильно! Так и должно быть. Эта маска очень эффективна. С одного применения убирает пигментацию и мелкие мимические морщинки! Ладно, ты лежи, думай о хорошем. Я пойду к Ольге схожу, чего-то она давно не прибегала.

Светлана хотела произнести слова согласия, но потом вспомнила, что нельзя говорить. Карина вышла из кухни. Светлана закрыла глаза. В тишине мерно шумел холодильник. Уличный гул слышался отдаленно и способствовал дреме. Молодая женщина почувствовала, как засыпает. Вспомнились их студенческие годы, когда они втроем постигали премудрости мировой банковской системы. Жанна училась блестяще, гораздо лучше Карины и Светы. Она схватывала на лету то, над чем ее подругам приходилось корпеть короткие ночи перед экзаменами и зачетами. Потом Светлана стала думать о Жанне, о том, какая она хорошая подруга. Выслушает и поддержит, и поймет. Потом Светлана внезапно вспомнила Жанну, лежащую, как и она сейчас с маской на лице. Только не здесь, в уютном жилище Карины, а у них на кровати в студенческом общежитии.

Жанна вычитала рецепт приготовления маски в каком-то журнале. Он ей приглянулся от того, что был лёгким и не требовал значительных денежных трат. Подумаешь, отделить яичный желток от белка. Ну и что, не с первого раза всё равно получилось. Запах? Да… Красота требует… Белок в несколько слоев туго стянул кожу на лице Жанны. Она легла и вдруг начала задыхаться. Только свои проблемы озвучила не сразу. Сначала Жанна пыталась глубоко дышать, чтобы прекратить панику, потом не выдержала и стала тихонечко стонать. Карина со Светой и не обращали внимания на лежавшую девушку. Занимались своими делами. Карина разлепляла свои густо накрашенные ресницы иголкой, Света переписывала формулы и готовила шпаргалки для очередного зачёта. А Жанна стала кричать, чтобы ей помогли встать и смыть яичную маску. У нее случилась истерика. Застывший белок, сковавший рот, растрескался и из уголков губ полилась кровь. Жанна рыдала, а Карина обтирала ее кожу влажным полотенцем.

– Ну-ну, дышите глубоко, чего ты? – с беспокойством спрашивала Карина.

– Не знаю. Мне стало страшно из-за того, что я не могу шевельнуть ртом или лбом.

– Так это маска. А что здесь особенного? Что здесь страшного?

– Знаешь, как будто дышать не могла. Испугалась.

Карина пожала плечами:

– Ну ты даёшь!

А Света, стоявшая за спиной Жанны, покрутила пальцем у виска.

Жанна была среди них троих самой сообразительной и самой впечатлительной. Ей нравилось вести долгие разговоры по вечерам о смысле жизни, о таинственных случаях, о мистических загадках. Карина иногда поддерживала разговор с Жанной далеко за полночь, пока Светлана не вмешивалась и не просила их прекратить:

– Девочки, я вас придушу и будет вам мистика! Найдут утром два трупа. Вот загадка века!

Карина хохотала, а Жанна умоляла не шутить с такими вещами:

– Побойся бога! Слова имеют силу. Как подумаю об этом, так говорить боюсь.

– Что-то не видно. Болтаешь и болтаешь, а скоро утро!

И они, юные и полные энергией, засыпали. Они, не знакомые с бессонницей и настоящими взрослыми неприятностями, моментально погружались в царство невероятных событий.

Жанна устало поправила волосы. День выдался не из лёгких. Плата за него вскоре осядет на счету у Жанны. Достойная плата за любимую работу. И как у нее вышло так? Ей одной из тысяч людей перепало совпадение самого желанного труда для нее и способа зарабатывания денег. Жанна имела очень и очень неплохой доход. Если она занималась одновременно несколькими заказами и не брала выходных, то за месяц могла купить автомобиль. Подержанный, конечно, но всё же. Ещё раз удовлетворённо проверив плоды своих трудов, Жанна вышла из прекрасного кабинета, обставленного в полном соответствии с ее вкусом. Квадратная комната с высоким потолком и массивной старинной люстрой. Светлые стены гармонировали с изумрудными тяжёлыми портьерами. На широком столе лампа с зелёным абажуром, дающая мягкое освещение сидящему за работой или за чтением одной из многочисленных книг. Книг в кабинете немало. Целая коллекция, рассортированная пофамильно и даже по жанрам. Жанна чуть дольше задержалась на пороге, вспоминая, ничего ли она не забыла. Потом тряхнула своей роскошной шевелюрой, высвобождая волосы от резинки, стягивающей их в строгий хвост. Ну, что ж, если она чего и забыла, ей обязательно это сообщат.

На улице было прохладно. Ранняя весна, обманчиво теплая и солнечная. Снег сошёл, на ветках деревьев обозначились пышные почки. Жанна одела темные очки и обмотала шею газовым шарфиком. На ходу достала из сумочки блеск для губ и без зеркала нанесла его двумя точными движениями. Не быть ей Кариной! Многоэтапные прихорашивания и изысканный макияж надоел Жанне ещё во студенчестве. Карине нужны были модели для оттачивания своих новоприобретенных навыков, которые она получала на курсах по косметологии.

– Зачем ты на них пошла? Ты бы лучше Прикладную математику подтянула, пока у нас каникулы!

– Вот ещё! Каждый семестр одно и то же. Не тот я институт выбрала. Ну да, ладно! Папа так хотел? Получай, диплом, отец. А курсы эти мне для души. Я созидатель, Света! Это вы с Жанной скучные счетоводы, а я хочу творить, – последние слова Карина пропела неприятным фальцетом.

Жанна лёгким чуть подпрыгивающим шагом шла по улице. Было ещё не поздно, а ее трудовые подвиги на сегодня завершены. Вот очередная причина любить свою работу. Жанна обожала возвращаться домой в то время, когда остальное человечество с нормированным графиком только подумывало об этом.

Метров за двадцать Жанна заметила его. Своей походочкой накаченного борца он приближался к ней. Широко расставленные ноги ступали по асфальту, энергично пружиня. Жанна допускала мысль, что мужчина не узнает ее. Она очень этого бы хотела. Глупая гордость не позволяла ей свернуть с дороги, чтобы не идти ему навстречу. Она лучше вытерпит эту незначительную по времени пытку до конца, чем покажется неадекватной. Наверняка, мужчина давно уже догадался, какие эмоции он вызывает у женщин. Ещё бы! Такой красавец, гармоничное лицо, прямой нос, темные брови, слегка девичий рот – все сделано природой на «отлично», по самым изысканным лекалам. Может, оттого его мать отдала сына на борьбу, чтобы из сахарного малыша получился мужественный подросток. Как бы то ни было, Жанна прошептала «здравствуйте», мужчина, похоже, не заметил ни ее ни ее слов, чем она была довольна. Обычно, когда они виделись с ним, Жанна была не накрашена, со строгой прической и в одежде, не предназначенной для гуляния. Мужчины такие невнимательные!

У Жанны была квартира в хорошем районе. Ее жилище подруги называли музеем, так там было всё выскоблено и вычищено. Она жила одна, и с наведением порядка особых проблем не испытывала. Тем более что убиралась в своей квартире она молниеносно по времени и профессионально по качеству.

Оказавшись дома, Жанна наполнила водой ванну и насыпала туда соли. В высокий тонкий бокал она налила немного ананасового сока, взяла ручку и свой личный дневник. Ей хотелось описать свои чувства к тому мужчине, объяснить себе со страничек, заполненных ее аккуратным почерком, что ее выдуманный роман с ним – это путь в никуда.

Жанна могла проводить в ванной большую часть дня, как водяной или русалка. Она любила находиться в воде. Одно из приятнейших занятий: взять с собой книгу, телефон, фрукты, дневник с ручкой и лежать в ванной, время от времени добавляя горячую в остывшую воду. Только сегодня она забыла телефон и уже минут через 10 своего пребывания в блаженной теплой невесомости пожалела об этом. Это, наверняка, Карина! Ничего особенного ее не беспокоит: либо отношения с дочкой, либо капризные клиентки. Но ведь звонить будет до победного конца. Жанна встала из своей купели, дотянулась рукой до полотенца и хотела закутаться в него. Телефон перестал звонить в тот момент, когда одна нога стояла на полу. Жанна ощутила холод от пола и с досадой поставила ногу обратно в воду. Авось, больше не позвонит! Она снова уютно расположилась в ванной, положила на подставку дневник и стала писать.

Карина в двух километрах от Жанны и ее ванной нажала на телефоне кнопку отбоя и швырнула телефон. Перед броском она предусмотрительно направила руку в сторону мягкого дивана, чтобы не покупать в этом месяце второй аппарат. Но телефон, как назло, отскочил от упругой поверхности и по инерции отлетел в стену. Что за день! Что за клиенты!

Сегодня всё началось вполне мирно. Ольга спокойно пошла в садик. Карина со своим чемоданчиком, полным чудесами косметики, отправилась к одной из постоянных клиенток. У молодой женщины намечалась свадьба, и они с Кариной решили попробовать несколько образов, чтобы в ответственный день не делать макияж с «бухты-барахты». Конечно, Карина по себе знала, сколько ненужной суеты приходится пережить новобрачной, сколько это отнимает нервов и времени. У нее у самой случались истерики в тот период, но, чтобы так, как эта ее клиентка себя вести? Она придиралась ко всему, к цвету, к фактуре, к запаху! Карина первый час держала себя в руках, второй – еле сдерживалась, на третьем часу визита Карина объявила, что она не служанка, а профессионал, покинула квартиру и в спину услышала много нелестных слов. Эта клиентка опять заставила Карину дать себе зарок принимать жаждущих красоты только у себя на дому. Она заметила, что женщины не позволяют себе капризничать, находясь на чужой территории.

Карина, осторожно двигаясь, будто навстречу злобной собаке без ошейника, подошла к своему многострадальному телефону. Ура! Он был жив. Очередная царапина на экране значения не имела. Карина снова набрала номер Жанны, чтобы услышать слова утешения своей самой спокойной по характеру подруги. Жанна тем временем продолжала строчить слова и предложения в своем личном дневнике. Вода в ванной остыла, Жанна отложила ручку и потянулась к крану с горячей водой. Снова запиликал телефон. «Может всё же ответить?», – подумала Жанна и решительно встала из воды. На этот раз телефон звонил долго. Жанна успела наскоро вытереться и одеть любимый банный халат. Он был таким необъятным, что напоминал спальный мешок. Если его одеть, то не нужна подушка и одеяло. И без них можно преспокойно себе спать, укутавшись в халат, и, используя капюшон в качестве подушки.

– Алло? Я так и знала, что это ты! Прямо чувствовала. Ну, рассказывай! – с наигранным воодушевлением проговорила Жанна.

– Ты извини, если я поздно. Но меня распирает! Если не поделюсь, взорвусь, а у меня дочь растет, ты же знаешь, мне нельзя быть такой заведенной!

– Ну, если распирает, то конечно, говори, – расхохоталась Жанна.

– Вот! Ты смеёшься, и мне уже легче, правда-правда! – сообщила Карина.

– Ну, может, тогда завтра расскажешь, если уже легче? – предложила Жанна.

– Нет! Я сейчас, я быстро, вот послушай! Ты там у себя в финансах вращаешься, большой человек, тебя никто обслугой не назовет, а я… – Карина шмыгнула носом, – в общем, опять пошла я в квартиру клиентки, хотела, как лучше, чтобы удобнее ей было…

– А получилось… – Жанна сделала многозначительную паузу.

– А получилось, как всегда! Капризничала эта девушка – жуть, это не так, это не эдак, а здесь, брови мне испортили! Но самое обидное, понимаешь, что у себя я дома – косметолог и уважаемый специалист, а у них дома – я прислуга и должна служить. Неприятно мне, очень…

– Ну-ну, я понимаю, ты устала, а тут ещё эта клиентка нехорошая. Всё будет хорошо. Косметология – это твоё. А то, что обслуга, так что же? Пусть будет обслуга…

Карина успокоилась, когда произнесла раз 100 слово «прислуга», попрощалась с Жанной и пошла укладывать дочь. Жанна тоже положила телефон, предварительно отключив звук и вибрацию. На ее спокойном лице застыла вежливая улыбка, только чуть покрасневшие веки выдавали то, что она слегка выбита из колеи. Жанна подошла к мольберту, установленному в ее единственной комнате у окна. Незаконченная картина требовательно ожила в надежде, что ею займутся. Изображенная женщина в монашеском одеянии шла по тропинке от церкви. Вдоль тропинки протекала узенькая речка. Три золотые рыбки, хаотично расположенные в воде, олицетворяли присутствие Творца. Женщина на картине была миловидная, стройная. Приглядевшись к ее руке, можно заметить между пальцами сигарету. Жанне нравилось изображать персонажей, имеющих некую двойственность. Однажды она нарисовала особу в старинном платье, с корсетом, пышной необъятной юбкой, декольтированной грудью, но с короткой современной прической «под мальчика».

Подобные картины помогали ей почувствовать себя гармоничной личностью, которой не требуется ничего и ни от кого скрывать. Не так уж много человек Жанна вынужденно обманывала. Всего-то двух: самых родных и любимых. Свету и Карину. Эти девочки с университетской поры стали ее семьёй. И именно их мнение имело для нее хоть какое-то значение, остальные не в счет. Если Жанна встречалась с молодым человеком, то ему совершенно не обязательно знать определенные вещи. Жанна не лгала мужчинам, а просто не рассказывала. И потом недавно Жанна пришла к такому выводу, что-либо всегда встречается с молодыми людьми одного типа либо, вообще, встречается с одним и тем же «типом», просто у него разные лица, разные номера телефонов и разные жизненные обстоятельства. Но, в общем, и в целом, заканчивается один любовный роман и начинается другой, почти не отличимый от предыдущего, только имена на фото сзади другие подписать и даты изменить.

– Ты еще свою судьбу не нашла, – небрежно заметила Карина.

– А ты нашла! – Светлана улыбкой смягчила язвительность в тоне.

– А вот и нашла! Ольга – моя судьба, а молодые люди? Так… Преходящее…

– Вот и я о том же! – энергично кивнула головой Жанна, – мы и людей постоянно встречаем одних и тех же, только имена у них другие. И так всегда, до тех пор, пока сами не изменимся и не перескачем на другой уровень…

– Ну, опять эта ваша философия… – протянула Света.

Примерно раз в две недели Жанна сидела напротив Олега Олеговича в так полюбившимся ей кабинете, уютном, заставленном бесчисленными томами никогда не виданных ею книг. Медицина, психология, психиатрия. Жанна усаживалась напротив хозяина книг, облокачивалась на спинку стула, чтобы чувствовать себя увереннее, но куда там! Хотя он и не смотрел на нее практически, а только ковырялся в ящике стола, пытаясь вынуть оттуда конверт с деньгами. Жанна была для Олега Олеговича досадным недоразумением, вынужденной помехой. Хирург предпочел бы, чтобы порядок в его доме, а особенно, в его кабинете поддерживался и создавался бы сам, на худой конец – его супругой. Но она вечно занята, витает в облаках или в своих лекциях, а уж, если возьмется за швабру, то придаст квартире отвратительный вид. Олег Олегович классический невротик, хорошо чувствовать он себя может, только когда вокруг чисто, всё разложено по полочкам, стоит в ряд, не выбивается вычурностью и не заостряет внимания. Когда они с Людмилой только поженились, их квартира напоминала поле любовных и хозяйственных битв. Сумасшедшая свобода, любовь к нему этой талантливой женщины, заставляли долгое время не замечать бытовую неряшливость и неустроенность. Супруга была ненамного старше Олега Олеговича, но уже провела десятки успешных операций, и ему, со временем, стало казаться, что она посматривает на него свысока. Но это было неправдой. Олег сам загнал себя в угол болезненным самолюбием и желанием взять верх над ней, над женой, которая так любила его, что хотела видеть мужа и днём, и ночью, и дома, и на работе. Олег Олегович стал ей ассистировать на операциях, и в течение каждой из них он раз за разом проходил все стадии ограниченных чувств к своей супруге: любовь, восхищение, гордость, а потом вдруг чувство унижения, собственности, желания доминировать, подчинять. Обнимая супругу ночью сначала нежно, а с годами всё грубее, он не мог ей рассказать, что его гложет, хотя Люда и догадывалась.

Люся, Люда, Людмила, такой она и была «людям мила». И к Олегу была милой. Подойдет к нему после долгого дня, когда они уже сняли халаты с бурыми пятнами и окровавленные перчатки, прижмется к его спине сзади всем телом, животом и убаюкивает его, обнимая своими белыми тонкими руками. Олег Олегович продолжает хмуриться по инерции, но уже расслабляется, и не нужен ему стакан водки, чтобы забыть неудачный ход операции. У него есть Люся, она успокоит, это она виновата, она не успела и вовремя не сообразила. Слава богу, смерти на операционном столе они не видели. Оба. Пока.

– Возьмите деньги. У меня сейчас нет времени совершенно проверять качество ваших услуг. Через две недели жена с вами свяжется, – выдавив эти слова, Олег Олегович умолк.