Читать книгу: «Жизнь не по рецепту. Посвящается жертвам домашнего очага», страница 4

Глава 4

На следующее утро юная особа еле открыла глаза под звуки будильника. Зайдя на кухню в мятой хлопковой пижаме, она застала маму за завтраком. Прежде чем зайти в ванну, начала диалог с некой претензией:

– Мам, в конце концов, хватит оставлять ключи в замке на ночь. Вчера вернулась поздно и пришлось всех будить. В собственный дом приходится стучать, да ещё в час ночи. Соседей перебудила.

– Вот выйдешь замуж или съедешь жить отдельно, тогда и будешь диктовать свои правила, а пока проси вежливо и всё тебе будет. Конечно могу, только вчера я забыла. А потом и вовсе думала, что ты дома не появишься на ночь.

– Мам, перестань… – Ксения стояла в дверях ванной.

Ей и самой давно хотелось съехать от матери, но нехватка денег, отсутствие образования, тормозили её. Сегодня её мама вспомнила диалог со своей двоюродной сестрой на кухне. В тот год Ксения окончила девятый класс.

– Да уж… Если повезёт, Ксюша удачно выйдет замуж. Скорее всего успехов в учёбе мы от неё не дождёмся, – сказала тётя Тамара, отрезая себе кусок яблочного пирога.

– Чего это ты так думаешь о моей девочке? Она у меня умная, продуманная, голодной не останется. И что с того, что у неё тройка по математике? Учительница её не любит. Завидует что красивая, сама вон весит уже килограмм сто в свои двадцать шесть лет. Моя видишь какая. Стройная, талия тонкая, сама красавица, как куколка. Вот и завидуют ей ленивые задницы, а прикрывают это заботой о будущем.

– Ты смотри не возлагай надежд то на красоту её. Красота с годами улетучится и останешься с дочерью, которая ничего не умеет в этой жизни, кроме как в зеркало собой любоваться. Математика в жизни пригодится, это литература может и не нужна, а математика царица наук, без неё никак. Даже если захочет устроиться кассиром в магазин, а её не возьмут, потому что складывать и умножать не научилась.

– Посмотрим ещё кого не возьмут, – нахмурившись, сказала мама Ксении.

– На кого хоть поступает она? Или ты хочешь, чтобы она ЕНТ после одиннадцатого класса пошла сдавать? Ведь не сдаст бестолковая твоя, отдай в колледж или на курсы какие-нибудь.

– Да, я так думаю, сложная сейчас программа для детей. Боюсь, если не сдаст ЕНТ, переживать будет, а у неё от нервов сразу ногти ломаются, да волосы клочьями выпадают.

Ксения не поступила в колледж после девятого класса. Окончила курсы парикмахера в местной вечерней школе, не проработав по специальности и недели, устроилась в кондитерскую возле дома. Как и пророчила тётя Тамара, из-за сложных отношений Ксении с математикой, в кассиры её так и не допустили, оставив надолго в качестве раздатчицы еды. На предыдущем месте работы с Ксенией приключилась неприятная история. Хозяин кондитерской пригласил её в свой кабинет, похожий на кладовую. Стал гладить по ногам и сулил ей должность администратора, если та сходит с ним на несколько свиданий. Несмотря на ветер в голове и глупость, присущие молодым людям, у Ксении хватило ума отвергнуть мерзкое предложение похотливого начальника. Через несколько лет она вспомнит этот случай в более осознанном возрасте и поймёт, что это и был тот самый «харассмент», о котором вокруг все то и дело говорили. С тех пор она нередко была свидетелем случаев, когда начальство ставит женщин перед выбором – или интимная связь и продвижение по карьерной лестнице, или безоговорочное увольнение. Поэтому когда Саша наконец объяснил ей, что Вика на самом деле имеет в компании вес куда больше, чем он сам, Ксению невозможно было переубедить в том, что Вика со своим шефом не спит.

Девушка вышла из дома, прошла вдоль зеленеющего молодого газона, перешла через пешеходный переход и не успела подойти к автобусной остановке, как увидела на парковке его… Саша стоял возле своей машины на платной парковке и махал ей рукой.

– Здрасьте, – недоумевая поздоровалась Ксения. Она никак не ожидала увидеть нового коллегу возле своего дома.

– Здравствуй дорогая, я тут посидел немного, захотелось тебя подвезти.

– Это так мило, вы очень любезны.

Весь день они мило болтали, подшучивали друг над другом, на обед впервые Саша ненароком сел рядом с ней, Ксения ласково улыбнулась в ответ. Вечером он пригласил Ксению в кафе в восточном стиле по улице имени Гоголя Он не раз слышал лестные отзывы об этом заведении от Вики, а сегодня в приятной компании готов впервые посетить его. Саша ещё раз уточнил у Вики адрес, и всего через двадцать минут официант принимал у них заказ.

С каждым днём их всё сильнее тянуло друг к другу. Беседы проходили оживлённее, влечение становилось всё сильнее, а желание прощаться всё меньше. Жесты и разговоры Ксении говорили о том, что она хотела этого мужчину. В то же время Сашу одолевали мысли о ней. Дни работы превратились для него в праздник. Полчаса дороги от работы до её дома казались ему ничтожно малы, поэтому они сидели ещё около сорока минут у подъезда. Предвкушение встречи с ней поднимало настроение, пока он стоял под контрастным утренним душем. Его жена Оля заметила эти перепады настроения, но не придала им значения, потому как за многие годы совместной жизни такие всплески происходили часто и обычно проходили через пару месяцев. За исключением последнего случая, когда Саша вернулся из Астаны разбитым, плохо ел, рано просыпался, проводил всё время в своей мастерской. Новая работа помогла ему войти в прежний ритм, и позитивный настрой мужа Оля приняла с радостью, не вникая в суть изменений.

В пятницу Саша, как обычно, подвозил Ксению домой. Он не провожал её разве что взглядом. Сегодня она сама пригласила его к себе в гости, аргументируя тем, что мама с братом уехали на выходные к тёте. Квартира Ксении была на втором этаже. Когда он прошёл в квартиру, в полутёмном коридоре дорогу ему осветил свет из кухни. Ксения набирала свежей воды в чайник и окликнула Сашу, чтобы тот чувствовал себя как дома.

– Саша, вы пьёте кофе или чай с вареньем? Лично я обожаю чай с вареньем.

– Мы можем перейти на «ты»? Мне кофе, если можно.

– Молока?

– Да, пожалуйста, – Саша принялся разглядывать старый ремонт. Шумный деревянный пол не давал ему расслабленно походить по квартире, – ты тут живёшь с братиком и мамой?

– Да. Не царские палаты, но планирую съехать через несколько месяцев, есть кое-какие планы.

– Думаю они сбудутся.

Через несколько секунд Саша встал, подошёл ближе к Ксении, пока она стояла у плиты, прикоснулся к её запястью, поцеловал шелковистые волосы. Ксения повернулась к нему лицом, стала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, делала она это с особым удовольствием и заботой к нему. Они не торопились, до этого дня могли только целоваться в губы. Но сегодня оба готовы предаться страсти. На Ксении было лёгкое платье в бельевом стиле с V-образным вырезом оливкового оттенка с мелкими чёрными точками. Саша спустил тонкие бретели с хрупких плеч и платье опустилось на пол. Ксения осталась стоять в нежном розовом белье. Рубашка Саши также оказалась на полу. Ксения прикусила нижнюю губу, словно наслаждаясь видом оголенного торса любовника.

– Я хочу тебя, – её голос задрожал.

Александр снял с неё остатки одежды, а с себя ремень и брюки. Ксения целовала его тело, начиная с шеи, спускаясь всё ниже. Саша аккуратно вернул её, поцеловал в губы, после повлек к себе. Их тела соприкоснулись, она жадно хватала воздух вокруг себя ртом и ласкала руками его спину. Саша переместил Ксению на стиральную машину, пока она не сводила глаз с его подтянутого тела.

– Ты такой красивый, Саша.

– Стараюсь держать себя в форме, но мне далеко до твоего прекрасного юного тела. Он провёл по её голове рукой, стаскивая с волос заколку. Они рассыпались по плечам. Саша смог разглядеть благодаря остаткам алого заката ухоженные натуральные пряди. Ксения была даже похожа чем-то на его жену. Он посмотрел на неё и, пытаясь унять угрызения совести, продолжил упиваться красавицей.

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Саша проснулся и закурил. На улице прохладно, часы показывали всего половину пятого. Ксения спала, Саша старался привести свои мысли в порядок. Кто теперь для него Ксения? Как скажется этот роман на его семейном положении? Жена ни разу не позвонила с вечера. Он не планировал остаться, сам не заметил, как уснул. В ожидании звонка от супруги, Саша поставил на своём мобильном телефоне полную громкость для звонка. Но аппарат молчал, пока Саша не проснулся от лая выгуливаемых собак во дворе.

Холодный бетонный пол балкона напоминал ему, что он не дома. В его доме лоджия застеклённая, стены утеплены, пол уложен качественным плотным ламинатом. Он сам делал ремонт и гордился этим. В этой же квартире, где он курил, каркас балкона слабо укрыт старым, притащенным откуда-то шифером, под окнами всё пространство было занято пакетами, банками и прочим хламом.

– Неужели до сих пор люди так плохо живут? В таких условиях? – он подошёл чуть ближе к деревянному шкафу со всяким хламом, – У матери Ксении скорее всего совсем трудно с деньгами. Ремонт у них дома последний раз делали лет десять назад, да и тот на скорую руку.

Он смотрел на Ксению из окна балкона пока тушил свою сигарету. Она так крепко спала, что даже свет от окна не мешал её сну.

– Будь честным с собой, Сань. Ты ничего не испытываешь к этой девушке. Не совершай ошибок, ты это уже проходил…

Измена стала привычным делом для него. Он, по-прежнему старался не обращать внимание на девушек, как правило они сами вешались на шею. Он мог переспать со старой приятельницей или бывшей женой одноклассника, у которой регулярно подстригался. Просыпаясь на следующее утро возле жены после очередного похождения, понимал, что эйфория от нового знакомства прошла и ненавидел себя за содеянное. Он надеялся, что однажды полюбит кого-то также как Карину, но этого не происходило. Ничего подобного он больше не мог ни к кому испытать.

Несомненно, он совершил немало ошибок в жизни и теперь сожалеет о содеянном. О чём Саша никогда не жалел, так это о своей работе. Он не всегда выбирал женщин по любви, но профессию выбрал именно сердцем. Здесь он точно не ошибся. Его работа – спасательный круг, когда он тонет в тяжёлых буднях. Если не она, то Саша бы пропал. Несмотря на профессию инженера, Саша всегда считал себя творческим человеком. Он ощущал себя то дирижёром на сцене, мастерски управляющим оркестром, то художником, терпеливо наносящим мазки на холст. Он творил и создавал, отдавая всего себя ремеслу механика.

***

Быть женой – значит любить, отдавать всё своим детям, мужу, дому. По-другому Ольга Кравцова не видела себя в этой роли. Саша сегодня снова задержался на работе, дольше обычного. Часы пробили половину первого. Её смущало не то, что муж задерживается, а то, что она теперь пьёт кофе не только днём, но и по вечерам. Она не помнила где, но вычитала что кофе после полудня вреднее для здоровья, чем алкоголь. Пить вино или коньяк Оля не хотела, это означало бы для неё переступить грань приличия. Выпить бокал вина за ужином, ещё и в компании себя самой, не считая спящих дочерей, означало для неё спиться в конец от несчастья. Забросив идею заснуть, она сидела у кровати за ночным столиком, смотря в небольшое круглое зеркало. Ночью, под холодным светом настольной лампы, Ольга разглядывала каждую морщину, которую знала наизусть. Так и не приняв их, она всячески старалась замазать эти мелкие паутинки тональным кремом. Морщины расстраивали и раздражали. Она женщина с добродушным лицом, высокими скулами, карими глазами и тёмно-каштановыми волосами. Оля любила много читать. От родителей ей досталась внушительная библиотека, которую она постоянно пополняла. Женщина ненавидела сплетни, предпочитая более полезное времяпровождение, от чего в её тридцать пять лет растеряла многих подруг. По молодости она часто слышала в свой адрес комплименты, что черты лица у неё как у ангела. Однако годы наложили свой отпечаток. Привлекательность куда-то улетучилась. Некогда ангельская мордашка с маленьким аккуратным носом и тонкими губами теперь покрылась мелкими морщинками.

– Неужели они не исчезнут? Особенно эта на лбу, самая противная! – Оля в сердцах перевернула зеркало лицом вниз.

Она не считала, что их с мужем отношения терпят крах, изменения в поведении мужа были для неё чем-то сродни наблюдением за домашним животным. У него то хорошее настроение, то он злится и обижается, по непонятным ей причинам. Поэтому в какой-то момент ей надоело даже спрашивать, что случилось, если настроение у супруга выдавалось паршивым.

***

Первые роды дались Ольге с большим трудом. Её очень беспокоили изменения во внешности, лишний вес, разрывы, растяжки. Оставаясь наедине с ребёнком, пока Саша на работе, она чувствовала себя крайне беспомощной. Временами, проходя мимо зеркала, приподнимала футболку, чтобы разглядеть растяжки на животе. Младенец на руках кричал без устали, лишая её сна и отдыха. Со временем она научится управляться с домашними заботами, с ребёнком на руках, но путь к этому был тернист и сложен. Почти всегда немытая посуда, здоровая домашняя еда стала редкостью, как и порядок в доме. Саша всячески поддерживал жену, срывался домой, стоило стрелкам часов показать шесть вечера. Возвращаясь в квартиру, он ощущал терпкий запах лекарств и заставал супругу на диване в гостиной, либо пытавшуюся укачать их дитя. Оля отчётливо помнит свой двадцать четвертый день рождения. Он прошёл незаметно. Ежедневная мойка посуды, уборка, тогда как на все предыдущие она закатывала громкие вечеринки. Оля никогда не укоряла мужа, не ревновала его, не требовала отчёта о том, где он задерживается. Верила, что он трудится и старается заработать как можно больше для их семьи, что, по её мнению, было вполне нормальным желанием любого мужчины. Они с Александром поженились сразу после годовщины смерти его тёти, а перед этим встречались целых три года. Они получили благословение не только тёти, которая уже записала дарственное на квартиру, но и от дедушки Саши, мнение которого много значило для избранника Оли.

***

Дети в деревне, как говорил Саша, растут медленнее, у них отличные от городских интересы. Городские же наоборот, взрослеют быстрее, даже огрызаться с родителями начинают раньше. Старшая их дочь любила родителей, но огрызаться научилась в десять лет. Подхватила эту привычку со школы-гимназии в которой училась. Мать Ольги до девятого месяца беременности настаивала и уговаривала, чтобы роды прошли в Алматы и в паспорте у ребёнка было написано место рождения – «Алматы». Саша был свободен от предрассудков общества, где считалось престижным родится в Алматы. Хотя тайне от мужа Ольга испытывала гордость, что родилась в Алматы не только она, но и её бабушка с дедушкой. В конце концов дело кончилось тем, что дочь родилась в Каскелене, потому что у Ольги случились схватки во время семейной поездки на природу. Свои дети всегда кажутся любому родителю умнее, красивее, талантливее других детей. Олю это поведение подруг и друзей раздражало, пока она не стала матерью. Лиза была настолько смышлёным ребёнком, что в три года уже умела читать, чем вызывала восторг и гордость у бабушки с дедушкой.

***

По-прежнему сидя у трюмо, Ольга погрузилась в воспоминания. Она как будто просматривала кадры из своей жизни, сидя в кресле на последнем ряду кинотеатра. В зеркало смотреть не хотелось, читать тоже, даже уснуть не получалось.

– Позвонить Саше? Узнать где он? Быть может ему нужна помощь? А чем я могу помочь? У него есть его коллега Вика, которая во всём помогает, – недавно они ели пиццу, и Саша упомянул Оле что Вика любит фруктовую пиццу. – Подумать только, гадость какая. Кто вообще мог придумать ананасовую начинку?

Именно в тот момент Ольга испытала ревность. Зерно сомнения дало первый росток. Золотой кулон, в форме православного крестика, блестел неподалеку от зеркала. Она угрюмо посмотрела на него и положила рядом золотые серёжки с изумрудом. Было время, они с Сашей справляли каждую дату, каждый праздник, годовщину первого свидания, первый поцелуй. Отныне это в прошлом, но когда именно они перестали следовать этой традиции, уже и не вспомнить. Это случилось задолго до переезда Саши в Астану. Кулон, подаренный на десятилетнюю годовщину, чуть ли не последний знак внимания со стороны мужа. С какого-то года они стали обмениваться денежными подарками. Иногда заранее говорили друг другу чего хотят на день рождения. Сюрпризов никто не устраивал, да и вообще дома стало холоднее. Она ощущала себя гораздо счастливее в те дни, когда дети были маленькими и нуждались в ней двадцать часов в день, даже скучала. Все трудности материнства со временем забываются. Их вытесняют счастливые воспоминания о чудесном периоде, когда твои дети были малышами. В то время даже её муж был более внимательным.

***

Они не ругались, просто перестали быть семьёй в привычном для неё понимании. Именно этого Ольга не ожидала, ведь её мать и отец живут душа в душу. За исключением того случая из детства, тогда отец ушёл из семьи на целый месяц, а мама плакала каждый день. Но когда он вернулся всё стало лучше и спокойнее прежнего. Ей было всего шесть лет, но она хорошо помнит, что именно с тех пор всё поменялось. Причины она не знала по сей день, но соседи давно поговаривали, что в то время папа нашёл женщину, с которой ему хотелось построить новую семью, а жить в обмане не хотел. Она порой собиралась напиться на редких встречах с подругами, и после таких посиделок высказать Саше всё, что о нём думает. Заплакать или закричать на него, может даже толкнуть. Но сама мысль об этом была странной, чужой, как будто принадлежала не ей, а высмотренной из сериала или вычитанной из книги.

«Не буду звонить. Наверное, занят. А может он спит с этой Викой? Не может быть! Он на такое не способен. Я хорошо его знаю, в нём нет кобелиной сущности, какая есть у мужей подруг. Те могли позволить себе флиртовать со мной даже в присутствии своих же жён» – думала Оля.

Фраза «я тебя люблю» стала привычной, без неё не заканчивался ни один разговор. Что не сказать об интиме, его в отношениях не было давно. С рождением второй дочери, он окончательно исчез из их семейной жизни. Полностью поглощённой воспитанием двоих детей Ольге, стало не до мужа.

В такие моменты они утешали и поддерживали друг друга:

«Это пройдёт, всё встанет на свои места…»

Когда Оле хотелось близости, Саша приходил смертельно усталым с работы, но Оля воспринимала это совсем иначе. Она решила, что их отношения перешли на новый этап. Им больше не нужны эти бессонные ночи, полные страсти и огня. Теперь они просто близкие и родные люди, которые относятся друг к другу с уважением и любовью. Будут вместе воспитывать детей, помогать друг другу во всём, встретят старость вместе. Оля не против нового этапа – спокойным платоническим отношениям. Даже более правильным казался такой уклад. Она занята детьми, покупками, уборкой, готовой, шитьём. Последнее, кстати, очень любила. Саша, переезжая переживал за жену, чтобы та не затаила обиды, но Ольга не из тех женщин, которые накручивали себя. По крайней мере, она так всегда считала и гордилась своим подходом к семейной жизни. Она прежде всего жена и мать, а любовницей она и не мечтала быть. Ей приятно обниматься, целоваться, лежать рядом с мужем, но сам процесс не приносил того удовольствия, о котором все говорили.

Глава 5

Спустя месяц в Алматы пришло настоящее лето. Было тепло, а местами даже жарко. В обычное рабочее утро Вика приняла приглашение Стаса подбросить её до работы. Он якобы находился неподалёку и захотел составить ей компанию. В то утро он ходил за ней по цеху, всё время пытаясь заполучить хоть немного внимания. После обеда, найдя новый повод снова зашёл в кабинет:

– Трубка стабилизатора полетела Саша её ремонтирует, а мы остались без работы, я уже распределил бригаду в другие цеха – гордо выпячиваясь вперёд, сказал Стас.

Они с Викой шли по еле освещённому коридору.

– Слушай Вика, ты заметила, что Саша одет во всё чёрное вот уже второй день?

– И что?

– Говорят, если человеку плохо, он подсознательно выбирает чёрную одежду.

Вика возмущённо посмотрела на Стаса:

– Чёрный цвет – это просто чёрный цвет, – отрезала она.

– Словом о цвете, сегодня в «Petro-bar» выступление Жени Руденко, я включал для тебя его песню «Чёрная сказка», помнишь?

– Что-то припоминаю…

– Не хочешь пойти со мной? У него есть другие песни хорошие, я уже и билеты купил, – Стас затаил дыхание в ожидании ответа.

– Стасик, извини меня, сегодня столько бумажной работы нужно закончить. Сходите с Денисом, я слышала он любит такую лайтовую музыку. Ты же знаешь мой вкус на музыку, я «Пикник», «Арию», Виктора Цоя люблю послушать.

– Да всё нормально. Я и собирался идти с Денисом, просто для приличия предложил тебе, а то ты столько работаешь.

Оказавшись в главном цехе, они увидели, как Саша и Денис доделывали рутинную работу, разобрали и собрали дважды мотор линии подачи, который другие уже похоронили. Ксения, забросившая свою работу, ворковала с Сашей, пытаясь завладеть его вниманием. Около месяца Ксения околачивалась возле Саши, тем самым то и дело нарушала трудовую дисциплину. В какой-то момент Вика как-то отпустила ситуацию. Пару раз ещё делала замечание Саше, он Ксении, та обижалась, но всё равно продолжала откровенно вешаться ему на шею. В целом цех действовал без перебоев, если они случались, Саша с лёгкостью их устранял. Поэтому можно закрыть глаза на этот служебный роман.

***

– Разве ты ожидала от меня другого результата? Мне нравится, что мы рядом. Уверен, что без тебя давно бы сдался, плюнул на все эти машинки и безделушки, – Саша, не отвлекаясь от дел, говорил с Ксенией.

– Я верю в тебя и твои способности. Ты обладаешь талантом наделить даже самую бессмысленную вещь полезной. Это очень возбуждает.

– У меня не было отца, но дедушка, заменивший мне его, успел научить важным вещам. Я даже не предполагал, что простое прикручивание шурупа может кому-то показаться привлекательным.

– Я не встречала раньше таких мужчин. С каждой секундой всё больше в тебя влюбляюсь.

– Ты льстишь мне, это лишнее. Нужно уметь заинтересовать мужчину умом, сообразительностью, а не лестью и бессмысленными похвалами, – пригрозил Саша.

– Поверь, я не пытаюсь заинтересовать тебя, я рада просто находится рядом.

Саша одарил Ксению взглядом полным скептицизма и недоверия. Он уверен, что Ксения пытается всеми силами понравиться.

***

К семи часам вечера цех был пуст. Вика поела фаршированных перцев на ужин. Ей нравились эти перчики, особенно они вкусные у поварихи из местной столовой. Домашняя еда напоминала ей о том времени, когда всего год назад она была примерной женой. Около девяти вечера Саша вернулся из дома и готов был приступить к работе. Они прошли в цех, где готовились пластиковые гранулы. Так как все молодые сегодня уехали на концерт, Саша попросил Вику о помощи в цехе. Потом он поможет приготовить заявки, ответить заказчикам, составить оперативный отчёт для Михаила. В общем всё что Вика не успеет сделать, пока будет помогать ему. Они уже неплохо ладили и даже любили шутить друг с другом.

– Что у тебя с Ксенией? – начала Вика, передавая Саше коробочку с шурупами.

– Ничего! У нас дружеские отношения, нам хорошо вместе, но не более.

– Это не любовь?

– Нет, это скорее страсть, – Саша открутил один из шурупов с крестообразной головкой и подал Вике, оставаясь при этом совершенно равнодушным к заданному ею вопросу.

Судьба им улыбнулась, и с редуктором ребята управились быстро. Точнее Вика даже не помогала коллеге, в основном сидела рядом, изредка выполняя просьбы – «подержи вот тут», «потяни чёрный провод», и прочее. К десяти часам вечера, пройдя в рабочую столовую Вика с Сашей разогрели чай. На столе лежали только сушки из магазина и пара булочек с вечерней смены. Саша чувствовал себя неловко в компании Виктории, несмотря на то, что они обсуждали многие рабочие моменты. Ему Вика казалась немного странной, холодной девушкой. Долгое время он искал в ней черты характера, которые его покойному другу могли понравится. Не найдя, ещё больше путался в своих ощущениях. Она строга с коллегами, требовательна к себе, даже на похоронах не позволила себе всплакнуть. Помнится, когда он хоронил близких родных, Ольга всегда много плакала, бывало даже не могла успокоиться и по несколько дней. Это виделось верной и правильной скорбью, хоть он и сам не мог плакать. Долгое время Вика отталкивала от себя именно таким поведением на похоронах Владимира. По этой причине он сомневался принимать ли от неё приглашение на работу. Потому что даже не догадывался, чего можно ожидать от женщины, которая не плачет на похоронах мужа.

– Если вы хотите что-нибудь вкусное к чаю, я могу сбегать в магазин, – спросила Вика, протирая мокрые руки полотенцем.

– Нет, что ты! Я давно отвык пить чай со сладостями. Хотя, когда на обед вы с Мишей приносите конфетки, никогда не отказываюсь. Думаю, не стоит идти куда-то в такое позднее время.

– Во мне тоже, и всё же лучше перекусить, так как вам всё-таки придётся сдержать обещание.

– Конечно, я с радостью помогу тебе, мне самому хочется разобраться, что к чему.

– Думаю вам это пойдёт на пользу.

– Всё хотел спросить. Кто тебя заменяет, если ты болеешь или уезжаешь куда-нибудь?

– Никто, я не болею и не уезжаю, – улыбнулась Вика.

– Такое бывает?

– Бывает, если хочешь добиться чего-то, и наоборот, если ленишься, то ищешь отговорки. Но Михаил во всём и всегда может меня заменить. Конечно он редко бывает с нами последний год, у него ведь фонд, и другие компании, которые требуют внимания. Но в те дни, когда я была на похоронах Володи, наш шеф отвечал за всё. По рассказам коллег, он вполне неплохо справлялся.

– Прям таки героически с твоей стороны. Любопытно, как ты работала, когда жила с Володей? Неужели он не был против такого графика?

– Был, но и он привык. Только я была более прилежной, старалась к семи вечера всё закончить и бежала домой. Тогда мне было куда бежать. Сейчас я замужем за работой, – Вика подвинула к Саше его бокал с горячим, терпким кофе.

– Я знал Владимира только с лучшей стороны, но не знал его настолько близко, чтобы быть приглашённым на вашу свадьбу, поэтому мы с тобой и не познакомились.

– О, Саша, – возразила Вика, – свадьбы у нас и не было, вы ничего не пропустили. Его сестра до сих пор упоминает при наших разговорах об этом. Мы с ним расписались и отпраздновали это событие бокалом шампанского.

***

Виктория и Саша прошли в кабинет. Каждый за своим столом принялся перекладывать бумаги. В комнате воцарилась тишина, слышно только шуршание стопки заявок и звук клавиатуры.

– И всё же, – начала Вика, положив руки на стол, при этом стараясь грациозно держать ручку, создавая образ эксперта, – мне не понятно, почему люди держатся за брак, в котором нет ни любви, ни взаимопонимания. Вы мне этого конечно сами не сказали, но Ксения об этом доложила всем в коллективе. Мне кажется, если вы изменяете жене, то не проще ли развестись?

– Ради детей, – буркнул Саша.

– Ради детей? Эта ситуация мне до боли знакома. Мои родители тоже приняли решение держаться за брак, который существовал только на бумаге. Они думали, что тем самым делают лучше, но ничего хуже для нас они и придумать не могли. С детства я видела мать и отца, которые не держались за руки, не обнимались, не щебетали мило. Они даже спали в разных комнатах, хотя общая спальня – это гнёздышко влюблённых, где они могут укрыться от всех наедине друг с другом. И вот, наблюдая эту картину, я стала воспринимать такую модель поведения как норму отношений между мужчиной и женщиной. Не трудно догадаться, что из меня выросла девушка, которая вместо женского тепла излучает отталкивающую прохладу.

– У тебя пока нет детей, поэтому ты так рассуждаешь. Более чем уверен, будь у тебя дети, наверняка бы думала иначе. Мы с Кариной часто возвращались к этой теме. Она не хотела, чтобы я ушёл из семьи ради неё. Наверное любовь к ребёнку превосходит любовь к женщине или мужчине, – Саша впервые упомянул о Карине, позже пожалев об этом.

– Вы всё ещё вместе с этой Кариной?

– Давно нет, почти восемь месяцев прошло с того дня, как я её больше не видел, и не увижу, – Саша глубоко вздохнул, отталкивая от себя стопку бланков с заявками, – Она тоже замужем, тоже изменила мужу, мы стоили друг друга, оба поступили подло. Сейчас уже могу здраво рассуждать об этом, но тогда любовь затмила мой разум. Так влюбляются только однажды, по крайней мере я не помню, чтобы настолько сильно щемило в области груди.

– Такая любовь бывает лишь раз в жизни, и то, если повезёт, зачем от неё отказываться?

– Да, ты права. То чувство, которое я испытывал, могло озарить и согреть весь мир. Ничего подобного я не испытывал, и навряд ли такое ещё раз повторится в моей жизни. Но даже ради такой любви, я не готов пожертвовать своими детьми. Сам вырос без отца. Это оставило глубокий шрам в моём сердце. Невыносима даже мысль о том, что мои дети будут расти также. О том, что я не обниму их, когда им будет тяжело, и не смогу порадоваться их счастью.

– Совершенно с вами не согласна! – горячо возразила Вика, – ребёнок не повод быть в отношениях, которые не приносят радости.

Саша встал, медленно прошёл мимо Виктории, и сел на кожаный диван. Кабинет просторный, в нём два больших окна с видом на парковку. Для более уютной обстановки, жена Михаила привезла около десятка горшков с цветами из собственной оранжереи. Для них в кабинете выделили собственный угол, почти треть всего кабинета. Лимон, выращенный Трофимовой Ангелиной, уже пару раз давал плоды. Саша, пытался сдержать себя, чтобы не вспылить. Он будто старался соблюсти какую-то невидимую дистанцию:

– Очень странно ты рассуждаешь, Виктория. Я ради своих детей готов умереть… Понимаешь? Они мне дороже жизни. Если я взял на себя ответственность завести семью, родить детей, то я первый за них в ответе. Ни жена, или кто-либо другой, а именно я. Привести ребёнка в этот мир – дорогой подарок самому себе. Ты приводишь его не для того чтобы кто-то подавал тебе стакан воды в старости или содержал на пенсии, а чтобы показать новой душе все краски мира. Почему рождаются дети? Потому что встречаешь женщину, с которой на тот момент готов и хочешь провести всю жизнь. Потому что вашей любви становится так много, что хочется воплотить её ещё в одном человеке. Всё может поменяться позже. Я был влюблён в свою жену, а она в меня, и для нас наши дети частички друг друга, которых мы безумно любим.

Вика посмотрела в окно. Вечер уже успел накрыть своим крылом весь город. Сонные дома и улицы утопали в его чёрных перьях. Вокруг ни души, кажется вся Алматы погрузилась в сон. Ни звёзд, ни луны, только одинокие фонари слабо освещали улицу. Что может послужить маленьким фонарём, освещающим дебри семейной жизни, как лучик надежды, что всё образумится? Коллеги сидели в полной тишине минут пять. Слышно было, как стрелка на часах совершает свой оборот.