Читать книгу: «Симбиоты. Мой самый страстный кошмар», страница 3

Глава 4

Ральвиг

…Несколько собеседований закончились для меня неудачами. Однако же я был этому только рад. Я не нашел среди первых свою незнакомку, а служить с кем-то еще не было смысла. Отказаться я тоже прав не имел – уж, если вызвался и оказался подходящим вторым – все, ты теперь симбиот.

Оставалось еще три живых корабля. Я записался на новое «собеседование» и принялся изучать потенциальную «первую», как и поступал теперь всякий раз. Впрочем, на многое я не рассчитывал. Информацию о симбиотах не выкладывали даже в секретных каналах, иначе я бы уже давным-давно выяснил – для какого берга выращивали тело недавно, и сумел сложить два и два.

Однако слухи о нынешнем капитане Таи мне совсем не понравились. Поговаривали, будто она спит и видит своего сына вторым симбиотом и ищет сейчас временного помощника.

На узел хонтра – нечто вроде скрещивания и соединения потоков энергии у первого и второго – рассчитывать тут не стоило. А это значит, что полноценной связи с кораблем тоже не будет. Насколько связь с изначальным окажется ущербной в таком случае, я информации нигде не нашел. Но, в целом, мне все меньше и меньше хотелось знакомиться с Таей и ее первой.

Я даже было подумал отказаться от собеседования, сказать: мол, ошибся, решил, не ходить. Я, как адмирал северного флота Галактики, имел подобные уникальные полномочия. Но в последний момент вдруг передумал. Что-то гнало меня к этой первой. Я еще тогда должен был догадаться. Все-таки интуиция у тиргонов – что надо, и она уверенно вела меня к женщине, которая стала для меня наваждением, безумием и самым сильным желанием.

Я стоял возле люка для собеседований и размышлял – стоит ли войти внутрь.

Меня одновременно тянуло туда и отталкивало.

Но решить и решиться мне так и не дали…

Все было решено уже за меня.

Внезапно дверца резко уехала в сторону, и меня затянули будто бы щупальца.

Все. Конец. С этой минуты моя участь была предрешена…

И тут… вдруг появилась она.

Я узнал ее сразу, даже невзирая на то, что новое тело слегка отличалось.

Лицо попаданки выглядело чуть более кукольным, малейшие признаки возраста, травм стерлись, фигурка стала такая, будто ее ваял опытный и явно знающий толк в женщинах скульптор.

Она стала еще красивей, еще желанней.

От ее близости в голове немедленно поплыл сладкий туман. Я стоял и просто смотрел на свою Фреду – ее имя в досье все-таки было.

Не мог поверить, не мог оторваться…

А в голове медленно, но верно, будто бы подгружались нужные сведения. Всплывали островками разумных мыслей среди любовного бреда и сладких фантазий.

Она не собиралась брать меня насовсем! Любой второй для Фреды – лишь исключительно предшественник, промежуточный симбиот, пока ее сын не выучится, не возмужает. Я… для нее сейчас – только лишь средство сделать сына очень долго живущим и практически неуязвимым для травм и болезней.

Это было – словно удар по живому. Даже не так, будто удар в пах.

Я разозлился, практически – рассвирепел.

И тут Тая резко «взяла слово»…

Меня буквально примотали к стене лентами или щупальцами из непонятной субстанции. Я и не знал, что берги такое умеют. Вот и еще одна тайна живых звездолетов, которую скрывают даже от адмиралов. Уверен – лишь ученым это известно… Ну и, разумеется, симбиотам.

Я все больше и больше сопротивлялся, причем, делал это практически неосознанно. Я безумно, страстно хотел эту женщину.

Присвоить.

Забрать.

Сделать своей.

А она хотела меня лишь, как прослойку между настоящим и столь желанным для себя будущем.

Я не видел иного от нее интереса. Фреда казалась каменным изваянием, только уголки губ ее слегка вздрагивали – видимо, раздражалась на мое сопротивление.

Я плохо помню, что случилось потом…

Слишком уж эмоции тогда переклинили…

Боль, желание – еще хуже, чем боль… Такое, что все тело горело и хотелось животного, бурного слияния – прямо тут, и плевать мне на все, что потом…

Я слышал, что все подсознательные эмоции, переживания и ощущения в момент «инициации» симбиотов вылезают наружу с огромной силой. Но подобного все равно не мог ожидать.

Все мое тело было – словно оголенный нерв, а самоконтроль будто выключили рубильником. И это оказалось настолько некстати… Дальше просто уже некуда…

Я больше не владел ни собой, ни инстинктами, ни желаниями, и собственными эмоциями не владел тоже.

Я бесился, что попаданка хочет меня исключительно как «временного» второго. Чувствовал всем своим существом, что она каким-то неведомым образом стремится установить именно подобную связь. Контролирует наши потоки энергий и не пускает меня дальше этого…

Это доводило ну просто до исступления.

Я рычал, ругался на древнем языке, который использовали аристократы тиргонов, а сейчас уже мало кто помнил. Пытался вырваться, но понимал, что я – второй и ничего уже не изменишь. Осознание пришло с болью во всех местах, с почти неконтролируемым животным желанием и впечатлением, что мной тупо воспользовались.

Моими чувствами, моими порывами и тем, как я залип на попаданку с первого взгляда…

Однако я уже ничего не мог изменить.

Злиться? Да.

Сетовать? Да.

Ругаться с ней? А почему бы и нет? Она же вела себя, как запредельная стерва! Но это все равно ничего не решит.

В какой-то момент самоконтроль отказал. Я схватил ее, начал обнимать, целовать. Я вообще уже не соображал, что творю. Чувствовал, что она мне очень нужна. Прямо сейчас, и потом, и опять. Ощущал, как желание плавит вены, и как форма трещит в том самом месте, где все пульсировало и набухало.

Я не чувствовал сопротивления Фреды. Казалось – она совсем даже не против. Она вроде как меня не отталкивала. Или я не понимал, что это так.

Я жаждал ее, как изголодавшийся хищник, что дорвался до куска сочного мяса.

Я не мог остановиться, не мог…

Ее губы под моим языком были такие сладкие, сочные, нежные… Я ощущал их всем своим существом, будто и то, что рвалось из одежды, уже касалось нужного места.

Впервые в жизни я так остро переживал обычный поцелуй мужчины и женщины.

Мир вокруг словно померк. Я видел лишь ее – близко-близко. Идеальную кожу нового тела, невероятные янтарные глаза… Чувствовал слабое тепло ее кожи, ощущал чуть пряный, сладковатый и немного апельсиновый аромат…

Цитрусовые нотки были присущи почти всем искусственно выращенным телам.

Но я не думал, что они такие дурманящие.

Я не соображал почти совсем ничего, кроме того, что хочу ее так, что случись апокалипсис, взрыв – остановиться я уже не смогу…

Меня не остановил бы и звездолет, на полном ходу въехавший в зад…

Но… Фреда остановила меня легко.

Я внезапно понял, что она отбивается. Вначале это было так неприятно, что я скривился и прижал попаданку сильнее. Не-ет! Я вообще не собирался насильничать! Никогда! Это был жест острого мужского протеста, возмущения и раздражения…

А потом… я ее отпустил. Не до конца, все еще чуть удерживая, не в силах преодолеть жгучее, пульсирующее в паху мощное желание, не в состоянии отказаться от Фреды…

Однако я дал ей немного свободы.

И зачем-то тихо спросил:

– Ччто происходит?

Как-то само сорвалось с языка. Собственный голос показался чужим – с песком, с эдакой хрипотцой, которая выдавала меня с головой. Впрочем, Фреда меня очень хорошо чувствовала, и, думаю, уже и так все поняла. Так, что скрывать я смысла не видел.

Фреда вначале будто чуть улыбнулась – по крайней мере, мне так почудилось. А затем резко нахмурилась, рыкнула:

– Ты подошел! Ты второй! Поздравляю!

Неожиданно выскользнула из моих рук – я даже не понял – как ей вообще подобное удалось. Эта женщина оказалась полна сюрпризов даже для симбиота лучшего берга. Редкие из первых имели особенный дар. Каждый – свой: кто-то умел считывать эмоции окружающих, если те находились достаточно близко, кто-то обладал обостренной интуицией и за минуты предсказывал катастрофы.

Фреда, видимо, получила телекинез.

Я догадался, когда полетел в сторону и смачно всем телом впечатался в стену.

Берг чуть вздрогнул – то ли смеялся, то ли еще что. Я так и не понял. Однако живой корабль явно остался доволен происходящим. Как я это ощущал, осознавал – понятия не имею, но это был факт.

Тем временем, Фреда резво сбежала, оставив мне вопросы, сомнения и желание, которое жгло вены и пах.

Я метнулся прочь из зала для выбора, рванул в первую попавшуюся «квартиру» для экипажа, и забежал в ванную. Здесь присутствия Таи не ощущалось. Я с наслаждением избавился от одежды, выдохнул, включил холодную воду и встал под нее, пытаясь привести себя в чувство. Ледяные струи окутывали тело морозным коконом и сползали по коже уже теплыми ручейками…

Надо, надо хоть как-то угомониться! Срочно! Прямо сейчас! Как можно быстрее!

Нам ведь с Фредой еще требовалось обсудить набор команды, а, учитывая, что она на базе МЧС без году неделя – думаю, что это лежало на мне. Предоставить ей кандидатов, как минимум. А затем уже заявиться на дежурства и урегулировать общее расписание.

Если симбиоты найдены, кораблю и его капитану с помощником давались недели, максимум – месяц – для финальной притирки.

Все это время они каждый день вылетали в космос по разным маршрутам. Пробовали свои силы на стрельбищах – в основном, возле метеоритных полей или астероидных скоплений.

Тренировались действовать сообща и давать правильные посылы команде.

А затем, после экзамена, заступали на службу.

Время тикало, и от меня зависело многое.

А я никак не мог успокоить либидо.

Главное, ведь еще только с утра «наяривал клинок» – и угомонился. Думал, что желание отпустило. А теперь все тело горело, и настоятельно требовало разрядки…

Я смачно выругался еще несколько раз, включил теплую воду, взял пену и принялся по новой успокаивать гормоны. До тех пор, пока не смог думать и соображать на нужную тему. А не как бы зажать Фреду в углу и дальше действовать по желанию, обстоятельствам.

Спустя некоторое время меня отпустило. Я высушился специальными полотенцами – они забирали воду силовыми полями и специальными наночастицами. Как следует потерся – и уже абсолютно сухой.

После этого я двинулся в комнаты, и нашел униформу второго. Похоже, Тая меня-таки обнаружила, хотя я знал, что в ванные и уборные живой корабль «заглядывать» не способен. Но все равно стало неловко.

Я встряхнулся, надел синий комбинезон, немного пригладил вздыбившиеся волосы, сунул ноги в армейские сапоги и двинулся прямиком в совещательную. Я откуда-то знал – Фреда там. Мы начинали друг друга чувствовать, и это могло стать для меня новой проблемой. Ощущать ее, видеть и желать – слишком уж сильное давление на организм.

Но я справлюсь. Я – сильный мужчина!

Я потер виски и ускорился.

Принялся мысленно перебирать возможных кандидатов в нашу команду. Бомбардиров, корректировщиков курса, механиков, медиков и просто военных, которые должны участвовать в схватках, если те завяжутся на берге или же вместе с нами где-то еще.

Усиленная мыслительная деятельность здорово помогала сбавить градус эмоций. Я должен быть максимально бесстрастным и беспристрастным.

Та-ак… И вот только теперь я внезапно вспомнил парнишку, что попал к нам вместе с Фредой.

Так может это и есть ее сын?

Кхм…

Следующей свежей идеей было посоветоваться с учеными – можно ли каким-то другим способом сделать его вторым или же первым?

Обычно, если кто-то из родственников имеет сродство с живым кораблем, остальные – либо станут вторыми, либо уже никакому другому не подойдут.

И чаще всего случается так.

Поэтому моя злость на Фреду не совсем, скажем так, справедливая и благородная. Она хочет лучшего для любимого сына. Это нормально и естественно для матери. Если бы она предпочла собственные интересы интересам ребенка… вот тут стоило бы задуматься о том, какой она человек.

Тем более, что, на данный момент, шансы, что гуманоиды с родственной энергией смогут стать симбиотами разных бергов – крайне малы и это, в принципе, справедливо. Корабли чувствуют первых и вторых, как части себя, как орган, конечность. Вероятно, они бы начали путаться, особенно в мгновения самых мощных и неконтролируемых всплесков эмоций. В бою, на важных и ответственных заданиях, в моменты катастроф, в минуты риска для жизни. А это – самое худшее, что вообще может случиться с кораблем МЧС. Если он теряется и путается в мгновения, когда, наоборот, требуется максимальная концентрация, мощь и скорость реакции…

Все правильно и все так, как надо.

Но… ведь есть же хоть какие-то шансы обойти это непреложное правило так, чтобы никто, в итоге, не пострадал?

Я собирался выяснить это напрямую у ученых и прямо сегодня. Пока еще есть время до операций МЧС: возможных боев с террористами и пиратами, спасений пострадавших в катастрофах и всего остального подобного треша.

Я должен был помочь Фреде с сыном, я понимал ее эмоции и желания… Но отказаться от нее я не мог. Тем более, я очень хорошо чувствовал, что мои симпатии не совсем безответны. Возможно, ее и не так припекло, но на то я и мужчина, и однолюб. У нее уже явно был муж, иначе откуда бы взяться ребенку?

Я же мог думать лишь только о ней и желал быть исключительно с ней…

Я резво приблизился к дверям совещательной, оправился, прочистил горло, вошел и очень ровно сказал:

– Что ж… Теперь нам предстоит небольшая рутина. У меня есть идеи – кого можно взять в команду и на какую должность. Вместе будем собеседовать кандидатов.

Фреда чуть прищурилась и смотрела так, будто ожидала чего-то другого. Затем выпрямилась, подобралась и спокойно ответила:

– Да. Это – наша главная задача. Таю просили выйти на службу уже через три недели. А ведь нам надо еще совершить тренировочные полеты, маневры и поучиться на стрельбищах… Дел навалом, а времени практически не осталось…

Глава 5

Фреда

…После испытания меня буквально выворачивало наизнанку. Мутило, пошатывало, конкретно колбасило. Так бывает, если не полностью открываться второму и мешать связи симбиотов с живым кораблем. Однако я просто уже не знала, что делать. Я не могу скрепить наши энергетические потоки! Это будет конец для моего Нейфа!

Он пока еще не догадывался о том, что почти никогда, а точнее – ни разу за всю историю существования живых звездолетов – родственники не становились первыми и вторыми для разных бергов. Я узнавала, интересовалась, изучала историю… Не только нынешних бегов на службе МЧС, но и давно списанных на покой. Первых, гораздо менее совершенных и куда хуже связанных с симбиотами, почему они и начинали дряхлеть через десятилетия и стали непригодными для работы. Новые регенерировали мощно и многие служили без проблем больше ста лет. Некоторые ждали симбиотов десятилетиями или того дольше. Тае недавно исполнилось около шестидесяти, а она все ждала и ждала. Ничего удивительного, что по первому же ее слову мне вырастили дорогое новое тело…

Единственный шанс для Нейфа жить бесконечно долго и быть здоровее других – это однажды стать на Тае вторым.

И я должна была придерживаться этого курса.

Пока мы еще не набрали команду и не навострились летать, я жила на Тае. Так что просто зашла в свою каюту-квартиру, вызвала Нейфа, мы вкусно поужинали – заказали на кухне жареных королевских креветок, томатный сок и картошку по-деревенски. А потом легли на ночь в своих спальнях…

…Остаток недели мы с Ральвигом Дельмером были заняты набором команды. Опять через меня проходили люди, инопланетники – друг за другом. Однако теперь основную роль играл тиргон – он знал многих и получил на каждого исчерпывающее досье. Проверял в рубке управления – как тот умеет распоряжаться и работать конкретно на берге. Я же постоянно настраивалась на Таю, дабы ощутить – принимает ли новичка сам звездолет.

Хорошо еще, что эта красотка оказалась не особо капризной и ни разу не отвергла нашего кандидата. А то я уже наслушалась историй, когда бергам не нравились многие из предложенных членов в экипаж, и отсев шел сотнями, тысячами…

Тая же ни разу нам не противоречила.

В общем, набор в команду получился в довольно лайтовом режиме, и в конце недели мы уже готовились к тренировочному вылету.

Бомбардир – гигантский ардикотт – спокойный, как скала, насколько я видела – ждал своего часа, дабы опробовать стрельбище.

Механики следили за исправностью оборудования, медики продолжали распаковывать установки и нанороботов для врачебных обследований. Остальные же члены экипажа оставались, как и положено – пока на подхвате.

Нейфа я сегодня взяла с собой – пусть привыкает. Тренировочный вылет совсем не предполагал опасность для жизни, так что меня никто не останавливал. Руководство МЧС нашей станции знало, что я взяла сына и не препятствовало.

Только Ральвиг как-то странно смотрел, хотя и поприветствовал сына радушно. Казалось – тиргон в курсе моего плана и как-то собирается его поменять. Впрочем, он может думать все, что захочет. Да, он мне нравился, как мужчина. Я ощущала удушливое волнение, и даже этих ужасных бабочек в животе, когда мы здоровались каждое утро. Стоило нам лишь коснуться друг друга, как пресловутый, омерзительный ток проскальзывал по всему телу и хотелось невпопад улыбнуться… Мне нравилось, когда Ральвиг замирал рядом и шумно дышал. Я ощущала его волнение, возбуждение и даже жар его тела чувствовала на расстоянии… Ммм… Я укутывалась в него, словно в кашемировое одеяло после мороза и… одновременно ощущала себя такой женщиной… Пожалуй, слишком уж женщиной для нынешней ситуации… В мыслях мелькало: вон от меня обнимет… поцелует и…

И потом я себя всегда резко одергивала.

Я отлично навострилась справляться с эмоциями. Тем более, когда речь шла о моем сыне. Нет такого, что мать не сделает для ребенка, и вставать между ними совершенно бессмысленно.

Просто у тиргона детей пока не было…

Мы заняли места в рубке управления – на креслах, что сразу же выехали из пола. Они могли подниматься до самого потолка и двигаться, как потребуется, дабы управлять кораблем при помощи гигантских пультов, что распростерлись практически на всю стену. Экраны демонстрировали карты Галактики – увеличенные, уменьшенные, трехмерные и двухмерные. Я пока еще не разобралась – зачем их так много. Впрочем, мы пока лишь начали учиться летать, думаю, потом все станет понятней.

Нейфу Тая тоже выдвинула кресло, но он должен был сидеть в центре рубки и не мешать, не отвлекать, не сбивать концентрацию.

Я постоянно помнила про то, что наши потоки с Ральвигом нельзя ни в коем случае смешивать до узла хонтра. И, видимо, поэтому инстинктивно от него закрывалась.

Увы, это сыграло совсем не в мою пользу…

Корабль летел рывками, вдруг притормаживал, внезапно делал новый неровный вираж, вращался, дергался и опять притормаживал…

Мы, словно неумелые водители машины, не могли плавно тронуться с места и двигаться по заранее заданной траектории.

Раз за разом получалось исключительно так.

Причем, я задавала курс мысленно, Ральвиг рулил при помощи пульта и вроде бы достаточно ловко, умело. Однако же Таю словно мотало по космосу и дергало, и разворачивало… Мы выписывали какие-то китайские иероглифы. Казалось – бергом управляют два пьяных симбиота, с полным отсутствием координации движений.

Ральвиг косился очень многозначительно, словно все понимал, ну или почти все… Однако пока не сказал мне ни слова.

Тая, как это ни поразительно, была настроена даже игриво. Мне все время чудился ее звонкий смех, переходящий в хохот и внутреннюю вибрацию.

Она-то понимала – в чем сегодня загвоздка.

И, видимо, мои жалкие потуги сохранить статус-кво в плане энергетики жутко развлекали женского берга.

У каждого подобного живого звездолета был свой характер, привычки, загибы…

Тая ужасно любила повеселиться, чисто по-женски немного поерничать. Чем сейчас с удовольствием и занималась.

Казалось, она ощущает себя сегодня, как мать, что наблюдает за хулиганством любимого чада. И смеяться хочется, и пожурить, и объяснить – почему так никогда не следует поступать. И в то же время приятно, что ребенок настолько активный. Не сидит в углу – веселится, что-то придумывает…

Мне нравилось, что Тая – терпимая и очень дружелюбная. Рассказывали, что берги мужского пола довольно-таки жесткие, требовательные, резкие. Я снова порадовалась, что Тая – другая.

Тем не менее, мы продолжали заниматься ерундой.

Корабль все еще швыряло из стороны в сторону, он вдруг неожиданно зависал на вираже, затем выполнял совершенно другой, летел вперед, а после – сразу назад.

Я вздохнула.

Нет.

Дальше так продолжаться не может.

Если мы не освоим полеты на Тае, то и Нейфу здесь места уже не найдется. Корабль могут списать, как не способный участвовать в операциях МЧС, и прикрыть «наш проект» насовсем.

Я изменила поток энергии из пупка. Просто заставила его как бы скруглиться и течь прямо в лоб, а уже тот, что льется оттуда, полностью открыла, выдохнула и постаралась ощутить второго.

Как бы дала ему «доступ» к себе.

Ральвиг вдруг чуть вздрогнул, весь как-то напрягся, набычился так, что все мускулы вздулись… будто вот-вот прорвут плотную ткань комбинезона для второго симбиота.

Пару секунд он сидел словно статуя, разве что глубоко и неровно дышал…

Затем как-то встрепенулся, закинул ногу на ногу и покосился на меня с пониманием, с благодарностью, замешанной на чем-то глубоком, и абсолютно непонятном пока для меня.

Я настроилась на Ральвига, на Таю, продолжая внимательно контролировать поток, что не должен был соединиться с тиргоном напрямую, а только лишь опосредованно.

Даже удивительно, что я раньше не нашла такое простое и банальное решение.

Если замкнуть энергию на себе, она уже точно не выйдет из-под контроля. При этом связь симбиотов останется – будет на уровне обеих энергий, ведь они – обе – льются у меня изо лба…

Да и поток вдруг стал сильнее, более чистым и более четким.

И… мы полетели так, словно каждый рулил собственным телом: быстро и просто.

Тая неслась вперед, ускорялась и замедлялась, выполняла сложные виражи в космосе. Ральвиг то и дело ерзал на кресле, будто не мог найти удобного положения. Немного даже покраснел и вспотел. Иногда крутился ко мне спиной, а затем резко возвращал кресло в прежнее положение снова.

Тем не менее, нам теперь удавалось все, что только заблагорассудится. Причем, даже без особых усилий.

Ральвиг нажимал на нужные кнопки, а я – мысленно приказывала Тае. В итоге, все ее системы и оборудование работали, как часы или того лучше.

Мы покружили в ближайшем космосе – неподалеку от станции МЧС, затем облетели несколько рубежей, которые числились подконтрольными базе…

Повторили все несколько раз, и, усталые, но очень довольные, напоследок двинулись к полю астероидов.

Лей Ар Дал – наш бомбардир-ардикотт действовал более чем профессионально.

Я подавала сигнал Тае, Ральвиг стабилизировал курс, так, чтобы стрелять было, как можно легче, а Лей палил в звездные камни, как какой-нибудь инопланетный Робин Гуд.

Попадал всякий раз метко и четко.

Вначале мы палили с положения «стоя», потом – на медленном ходе, затем чуть ускорились.

Тут мы начали уже немного не успевать скорректировать направление пушек и самой Таи. Однако же Лей, невзирая на это, справлялся на все сто – и нас выправлял, и орудия, и прицел без малейших промашек.

– Все! На сегодня, думаю, хватит! – распорядилась я, как первая и капитан. – Мы часов семь без перерыва и отдыха тренируемся. Хорошо, хоть тоники действуют. Иначе упали бы в голодные обмороки.

– Да, думаю, что на сегодня достаточно, – немного хрипло выдохнул Ральвиг. Прокашлялся и, прочистив горло, добавил: – У нас еще две недели на тренировки.

– Большое спасибо за отличную службу! – я искренне протянула ему руку. Ральвиг взял ее и… поцеловал, а затем как-то суматошно отпустил. Слегка вздрогнул, выдохнул и кивнул.

– Всегда пожалуйста. Будем продолжать в том же духе.

Я кивнула, Нейф спрыгнул с своего кресла, и мы удалились в собственные каюты, пока Тая послушно летела на базу.

Заказали рыбу, улиток, осьминогов – почему-то дико захотелось морепродуктов – и с наслаждением все уплетали. Затем я легла в кровать – и сразу же вырубилась.