Читать книгу: «Симбиоты. Мой самый страстный кошмар»

Пролог

Фреда

Красавчик-адмирал дернулся, аж позеленел от злости, но Тая еще крепче переплела его путами. Выглядело, словно парня в форме космофлота засунули в гигантскую зеленую паутину. Живой звездолет умел и не такое.

– Это всего лишь проверка. Успокойся. Скорее всего, ты не подходишь, как и все остальные! – не знаю почему, но меня вдруг взяла злость. Прежние кандидаты практически не вызывали эмоций. Так, интерес, разочарование и желание побыстрее избавиться. А этот… Этот меня злил, раздражал… И чем дальше, тем все сильнее.

Однако же для симбиоза с живым космическим кораблем – бергом – требовалось, чтобы в момент испытаний мы вызывали друг у друга не просто эмоции, а очень сильные.

Злость, ненависть, презрение… Да все, что угодно. У каждой пары симбиотов эмоции были разные. Со временем они переходили в нечто вроде ощущений друг друга. Способности связываться на расстоянии, общаться телепатически, а иногда – и даже видеть глазами второго. Сами же эмоции полностью притуплялись. Разумеется, если речь не шла о любви… Страсть и любовь в паре симбиотов никогда не стихала, и лишь обретала все более и более мощные формы. Эти пары неразлучников напоминали мне песню о лебедях… «Где же ты моя любимая…» Когда хотелось улыбнуться и заплакать одновременно.

И вот этого мне очень и очень бы не хотелось. Все что угодно, но только не это!

Я постаралась прогнать посторонние мысли, любые ощущения, помимо «здесь и сейчас», как говорили – в моменте. Прикрыла глаза, вдохнула, выдохнула, распахнула веки и вновь коснулась рукой кандидата.

Я не запомнила его имя – хотя оно и высветилось на табло каюты для проверки на симбиота.

Я вообще не запоминала имен претендентов. За последние недели через меня прошли десятки, если не сотни мужчин… Каждого помнить – себе же дороже. Мозг – ведь не мусорка для имен разных рас.

Тиргон опять как-то уж слишком внимательно проследил взглядом за моими пальцами, что легли на его ходящую ходуном грудь. Под плотной тканью комбинезона адмирала галактического флота словно разлился жар, и я ощутила пульсацию его сердца…

Почудилось – оно ускоряется… Хотя, казалось бы, дальше уже просто некуда. Пульс, по ощущению, буквально зашкаливал.

Тиргон тяжело и надсадно дышал и не сводил с меня лихорадочного взгляда, будто он то ли сильно болен, то ли под градусом… А может – все вместе. Узнал, что подхватил вирус и выпил «лечебного алкоголя»… Я знала, что инопланетники так обычно не делают, но ассоциация получалась слишком уж мощной…

Ярко-лиловые глаза тиргона почему-то вдруг стали темными, а затем – и совсем черными.

От него слабо пахло пряностями и цитрусовыми, и вот сейчас, неожиданно добавилась сладковатая нотка.

Я не настолько разбиралась в местных расах, чтобы понять – что все это значит.

Я – всего лишь попаданка, которой повезло, и ее новое тело не разобрали на органы, потому что оказалось – у нее сродство с Таей… Одной из бергов, причем из самых элитных…

Однако почему-то реакция адмирала насторожила и заставила меня чуть напрячься.

Я вглядывалась в его гармоничные рубленные черты и что-то в них появилось – хищное, странное… Одновременно как будто возбужденное и встревоженное. По бледной коже щек разлились лиловые кляксы, вдруг спустились на шею и ниже… На висках заблестели капли испарины…

Черные волосы почти встали дыбом…

Тиргон быстро облизал губы, и я только сейчас обратила внимание – насколько они стали краснее и даже припухли…

О-ой… Приехали…

Похоже, у него с Таей есть какое-то сродство. Но для того, чтобы мы стали трио, требуется еще и сродство со мной…

«Ты закрылась! Фреда! Откройся! Немедленно!»

Голос Таи в моей голове заглушил мысли, желания, эмоции…

«Ты ищешь того, кого сможешь потом заменить Нейфом… Но не всегда бывает так, как ты хочешь, планируешь! Иногда случается и что-то другое… Неконтролируемое… правильное… И важное для всех…»

«Фреда!»

Голос Таи в моей голове стал еще громче, вдруг пронзил каждую клетку и буквально вытеснил, вышвырнул из головы посторонние мысли, чувства, порывы. Я словно стала сама единой стихией, вместе с кораблем или отдельно… Я плохо понимала, что вообще происходит. Я ведь и Таю-то знала всего пару месяцев. Какие-то процессы, маркеры, признаки нашего общения, связи уже изучила, но и только…

«Фре-да-а-а…»

В голове будто разлилось гулкое эхо, и еще сильней заструилось по крови…

Тело вдруг наполнил горячий поток, потом ледяной и снова горячий…

Я дернулась, и грудь мужчины под моей рукой стала еще жарче.

Я будто касалась прогретой печки… Не горячей, но такой знойной…

Он рыкнул, выругался и… неожиданно застонал.

Вначале я вообще не поняла, что происходит с тиргоном.

Он застонал сильнее, покраснел, словно рак…

Раз, два, три…

Каюта зажглась ярко-оранжевым, демонстрируя, что второй симбиот найден и… тиргон вывалился из плена пут Таи… Стена каюты вновь стала глянцевой, ровной, словно стекло, исчезли все признаки зеленой паутины, а адмирал… схватил меня и прижал к противоположной.

Вдавился большим горячим и… очень возбужденным телом так, что я все-все чувствовала, и даже пульс… там, где не надо… Чувствовала, и еще как!

Тиргон суматошно обхватил меня и накрыл губы губами…

И… я вдруг на мгновения утратила связь с реальностью.

Ощущение – я в невесомости – стало полным и абсолютно естественным. Нежеланным, но слишком уж мощным, чтобы я смогла сразу противиться.

Я задрожала, чувствуя, как теряю волю и силы к сопротивлению.

Тело будто пронзало мириадами слабых токов – и было скорее приятно, чем больно или щекотно. Меня плющило, выворачивало наизнанку, здорово будоражило…

Мужчина, видимо, ощущал все намного сильнее. Потому что, даже не размыкая наших губ, слабо стонал с рычанием вперемежку и весь дрожал от нетерпения, возбуждения…

Я перенимала и его ощущения тоже. И это было… просто, как взрыв… как нечто нереально мощное и отчаянное…

Как будто, если вот прямо сейчас мы не займемся любовью – все, для него все будет кончено…

Нет ничего «потом»…

Не было ничего «до»…

Есть только здесь и сейчас, и только, пока мы вместе…

Внутри просыпалось нечто первобытно-естественное, беспардонно-лакомое…

Дико хотелось забыть про планы, запреты и просто поддаться на волю этого чувства…

Отдаться ему и позволить себе все, чего жаждешь…

Так, когда жутко хочешь есть, в ресторане очень долго готовят, приносят, и ты… плюешь на окружение, на общество, на социальные танцы и подоплеки, и уплетаешь вкусности за обе щеки…

По подбородку течет густой нежный соус, нож лежит невостребованный, а вилка работает за троих… И тебе так здорово, так обалденно, что глубоко плевать на этих выпендрежных эстетов, что поглядывают на тебя с недоумением и осуждением.

И пусть весь мир подождет… думаешь ты, вспоминая фразу рекламного слогана.

В какой-то момент я поддалась, и неожиданно сама прильнула к тиргону.

И… меня прямо как будто огнем обожгло.

Губы мужчины сразу стали настойчивей, язык искусно ласкал небо, руки скользили по моему телу, находя все новые и новые точки общего наслаждения.

Каждый раз мы вздрагивали одновременно и в унисон выдыхали…

Он захлебывался воздухом, продолжал целовать, гладить, я же позволяла, подставлялась и… прижималась…

Мне это нравилось! Еще как нравилось!

Да я просто тащилась от собственных ощущений: желания продолжить эту страстную игру, и реакции мужчины на все мои действия. Когда тиргон просто не мог ни скрывать порывы, ни противиться тому, что случилось…

Мне та-ак понравилось его дразнить, доводить…

До исступления, до того, что у Ральвига не осталось ни единой мысли в глазах, никаких цивилизованных, выхолощенных социальными рамками впечатлений.

Пряно-сладкий запах с нотками цитрусовых окутал нас невесомой, ненавязчивой дымкой.

Усиливался, впитывался в мою кожу, и это было почти даже приятно. Хотя я никогда не любила ощущать на себе мужской пот. Липкий, густой и всегда страшно пахучий.

Впрочем, это было не про тиргона…

Я чуть отстранялась, и он с усилием притягивал обратно.

Принимался целовать меня еще более отчаянно-горячо, буквально терзать губы… на грани между неприятным и будоражащим, на грани страсти и отторжения…

Так мощно, так неконтролируемо-приятно… что я невольно, неожиданно для самой себя ответила на поцелуй уже откровенно…

Скользнула языком в его губы, провела и…

По телу тиргона прошлась крупная дрожь, и он жадно стиснул мои ягодицы, выдыхая в горло опаляющий воздух…

Боже! Как же он был горяч!

Сама не поняла, как словно очнулась, пришла в себя от этого пьяного, сладострастного безумия…

Для тиргона это была сладкая пытка, для меня же вдруг стало ужасным испытанием нервов.

Нельзя, нельзя замыкать нашу связь узлом хонтра! Потоком энергии из пупка в «постельный» момент. Тогда я не смогу заменить тиргона моим Нейфом!

Я попыталась отстраниться, вырваться, но вначале адмирал даже и не заметил.

Он дышал так надсадно и рвано, так сильно стискивал, что, кажется, ничего вообще вокруг больше не видел…

Я почувствовала жгучее, практически на уровне нестерпимого зуда, желание…

Это были его, его ощущения… Такие сильные, такие навязчивые, даже их слабые отголоски в моем теле, что с губ сорвался тихий «О-айх»… Нечто среднее между «ой», «ай» и «ох»…

На грани удовольствия, боли и дикой жажды…

Тиргон опять издал рычание-стон…

Я задергалась уже гораздо более настойчиво, даже пару раз саданула кулаком в его спину, чтобы понял, почувствовал, наконец-то, проникся…

По телу адмирала вновь прошлась крупная дрожь, он чуть отстранился и хрипло спросил:

– Ччто происходит?

– Ты подошел! Ты второй! Поздравляю!

Я, наконец-то, смогла оседлать свой дар – вырвалась, используя телекинез. Просто отбросила мужчину на нужное расстояние, и на неверных ногах ушла из каюты прежде, чем он смог осознать, что случилось.

Я плохо ощущала ноги и тело и двигалась словно на чистых инстинктах.

Меня аж пошатывало, голова немного кружилась.

Дальше, еще дальше, еще… потому что так надо.

Не оглядываться, не возвращаться…

Шаг за шагом отматывать бархатистое покрытие пола, словно ленту…

Связь с Таей объяснит тиргону все остальное.

Тая расскажет. Кто-кто, а она в этом дока.

Только не я, и только не в эту минуту…

Мало ли что внезапно может случиться, если мы, все еще разгоряченные, только-только после установления связи, опять встретимся в замкнутом помещении…

Все и так было очень опасно, зыбко, буквально на волоске…

А я… я не должна допустить узел хонтра…

Нельзя! Никогда! Ни при каких обстоятельствах!

Ради Нейфа! Ради моего взрослого сына!

Ради того единственного, любимого, дорогого мужчины, который для меня важнее собственной жизни…

И уж точно важнее любого потенциального мужчины для отношений.

Глава 1

Фреда

Несколькими неделями ранее

Веки задрожали, и начали разлипаться, будто их склеивали или вроде того…

Первое, что я увидела – стекло или пластик – прозрачный, в который уперлась рука. За ним простиралось огромное помещение, сплошняком заставленное гигантскими «колбами». Внутри них, в какой-то зеленоватой жидкости висели тела. Мужчины, женщины, дети, какие-то гуманоиды, с перьями, с хвостами, с чешуйками на теле. Со светлой кожей, с зеленой, в темно-травяном панцире… Эти – так вообще походили на годзилл, как, если бы тем сделали человеческие лица. Ну так, ради смеха, обработали в фотошопе.

Первое оцепенение, ошеломление схлынули.

Я в ужасе задергалась, не понимая – что происходит.

Тело ощущалось будто чужим и одновременно моим, без малейших сомнений.

Движения стали легкими, любые «зажатости» и слабые неприятные ощущения пропали.

Тело казалось словно бы обновленным. Как будто меня заново вырастили или вроде того.

Но все же это тело было моим.

Я не чувствовала себя как бы в чужой оболочке.

Хотя ни малейшего понятия не имела – как вообще подобное можно почувствовать.

Неожиданно дошло! Я тоже внутри «колбы»!

Боже! Вокруг какая-то жидкость – невесомая, маслянистая и светло-зеленоватая.

Вроде бы без запаха, или мне так почудилось?

Причем, я спокойно дышу в ней.

Та-ак… Надо понять, что вообще происходит, пока я тут окончательно не сбрендила.

А подобное будущее очень возможно, учитывая, что я – из обычного мира, с Земли, где ни колб, ни инопланетников с телами годзилл, ни чего-то еще, что я здесь обнаружила после пробуждения…

И в жидкости никакие тела не выращивают…

Я зажмурилась, пытаясь вернуться в свое прошлое – туда, где все было понятно, привычно. В мир, где прожила больше пятидесяти лет…

И где умерла… или почти умерла…

***

…Та-ак…

Вот я шагаю по набережной города…

Пегая брусчатка с фигурным орнаментом лихо отматывается под моими ногами…

За парапетами плещется Волга, лижет волнами песчаные отмели.

Сегодня выходной и народу навалом. Все гуляют, общаются, возле палаток с едой выстраиваются длинные змеи очередей…

Мелькают пестрые наряды и воздушные шарики…

Вокруг голоса, смех и чьи-то громкие оклики…

Рядом мой сын – ему как раз стукнуло шестнадцать – совсем уже взрослый. Мы болтаем, смеемся… что-то там обсуждаем…

Никита с наслаждением вгрызается в гамбургер…

Котлетка и помидорка пытаются убежать, высовываясь из-под пресса двух частей булочки, но он их ловко заправляет назад.

Со звуком прр тянет из трубочки молочный коктейль с шоколадом и персиками.

Вдруг прямо на нас несется самокатчик – какие-то мгновения – и просто сметет. Парень, к тому же, потерял управление, и явно не может ничего предпринять.

Я вижу все словно в замедленной съемке…

Самокатчик орет, срываясь на ультразвук.

Толпа вокруг начинает гудеть.

Люди ошарашенно выпучивают глаза, и стремительно, но неловко освобождают дорогу.

Никто не хочет сталкиваться с самокатом.

И нам помогать никто не спешит…

Каждый токарь сам кузнец своего счастья, как выражалась иногда моя мама…

Сами, сами… Спасайтесь и не зевайте…

Мы отскакиваем на чистом адреналине, инстинктах. Я упираюсь животом в бортик, выходящий к воде.

Оборачиваюсь и вижу, что на сына несется мини-автомобиль для прогулки туристов.

Бросаюсь, сношу его и… мы… автоматом сталкиваемся с двумя новыми самокатчиками.

Комбо… Ножницы, как говорили в мое время…

Свалка…

Как ни назови – все равно дело дрянь.

Сын, я, пассажиры мини-автомобиля, самокатчики, включая того, первого…

Все мы летим, кувыркаемся, через боль понимаем, что ничего уже сделать не можем.

Увы! Но от нас уже ничего не зависит.

Карусель движения запущена, и более тяжелые металлические махины теперь правят балом – не люди, которые еще недавно ими здесь управляли.

Перед глазами все мельтешит, меняется местами, словно пространство играет в пятнашки…

Земля-небо, земля-небо, они сменяют друг друга и смешиваются…

Тело взрывается каскадами боли, и наша куча мала притормаживает, рассыпаемся грудой искалеченных распластанных тел.

Словно грузовик с поврежденными манекенами неожиданно перевернулся по дороге на свалку.

Ноздри пощипывает запах крови: ее слишком много, и это ужасно…

Этот запах повсюду: внутри и снаружи… Металлическим вкусом катается на языке, щиплет глаза и вновь впитывается в ноздри…

Боль растекается по телу, и кажется – она всюду, больше нет ничего, кроме боли…

Она режет, кусает, жжет, раздирает…

Она становится центром вселенной и всем, что способно меня занимать…

Хочется закричать, забиться в рыданиях.

Но изломанное тело не позволяет. Я ничего не могу, только чувствовать боль и снова, и снова ощущать запах крови…

Какое-то время все это было слишком ярко и четко, слишком кошмарно…

И сколько бы ни пыталась хотя бы пошевелиться, повернуть голову, что-то сделать, все заканчивалось лишь новым каскадом боли – он накатывал, охватывал и заставлял беззвучно стонать с надсадными выдохами…

Сына я увидеть, увы, не могла…

Если бы убедиться, что Никита в порядке… Тогда ладно, тогда уже будь что будет… Главное, чтобы мой мальчик сильно не пострадал…

Но изменить угол обзора не получается – тело не слушается от слова совсем…

Я не вижу Никиту, не вижу самокатчиков…

Только голубое, безоблачное небо и обрывки фигур.

Лица, лица, лица, что склоняются возле и немного поодаль.

Обувь где-то на границе обзора.

Кроссовки, сапожки, туфли на каблуках, босоножки…

Красные, зеленые, синие, желтые… Радуга движения чужих ног…

Белый шум возгласов: женских, мужских, детских окутывает раздражающим гулом…

Но постепенно запахи, звуки и краски начинают меркнуть, сереть.

Как будто мир стирают невидимым ластиком: кадр за кадром и впечатление за впечатлением…

Погружают меня в какое-то ничто… В темноту, в тишь и забвение…

Последнее, что помню – крики людей и чей-то особенно звонкий, истошный: «Срочно звоните в скорую… Они же все переломаны…»

Вроде все…

Или…

Неужто не все?

Внезапно приходят еще какие-то воспоминания или видения, черт его знает…

Прорисовываются в голове вначале смутными, неясными образами, а затем вдруг собираются в пазл…

Меня осматривают странные медики – зеленые, с ушами, похожими на эльфийские. Общаются с крупным, красивым мужчиной…

Лицо его вдруг проявляется четко – словно подгружается при плохом интернете… Вначале размытое, а затем прорисованное…

Лиловые глаза – большие, внимательные. Какие-то – неравнодушные, взволнованные, что ли…

Скулы… высокие, рельефные, хищные, с полосками плоских роговых наростов, такие же тянутся и вдоль мочек.

Признак расы тиргонов, как я теперь понимаю.

Стоп! Почему это я теперь понимаю?

Откуда я вообще знаю про тиргонов?

Ладно, что дальше? Потом разберусь…

У тиргонов роговые наросты вдоль позвоночника и иногда по окружности пяток. Бывают еще на запястьях, но у этого нет…

Он гораздо крупнее и выше остальных и рядом с ними кажется просто горой.

– Вы спасете ее?

– Это вряд ли…

Доносится разговор.

– Тогда я заплачу за выращивание тела… Только назовите сумму – и сразу получите…

Боли нет, ощущения тела пропали, сознание плывет и рассыпается как в калейдоскопе, выбрасывая перед глазами фонтаны узоров…

Косички, орнаменты со сложным плетением пляшут и пляшут в поле обзора…

***

Та-ак… мне как-то вырастили новое тело? Или что это значит? Бред? Глюки?

Я не могу уточнить – просто совсем не у кого… Вокруг – лишь странные тела в колбах. Причем, кажется, что вижу и слышу здесь только я. Остальные же выглядят овощи овощами. Даже не шевелятся, иногда лишь чуть подергиваются, будто от спазмов…

Внезапно в голове раздается голос – словно бы знакомый и незнакомый одновременно. Низкий, грудной и женский, без вариантов.

«Просыпайся… Иди… Ты нужна мне… первая… Фреда. Теперь я назову тебя Фреда. Солнечная на общегалактическом языке».

«Мой сын?» – первое, что звенит в голове, и страх сжимает горло петлей за считанные мгновения до самого важного в моей жизни ответа…

«Жив и здоров. Его откачали. В вашем мире он, скорее всего, остался бы инвалидом. Тут же его вылечили и даже улучшили…»

«Улучшили?»

«Сделали крепче, здоровее, залили в мозг нужную информацию. Она есть и у тебя… Главное пользуйся».

«Э-э-э… Залили… в мозг… информацию… Я, что, брежу? А кто, эти – вон остальные?» – ткнула я пальцем в гигантские колбы.

«Это тела… для пересадок органов, конечностей, кожи и всего подобного прочего»…

Тела? Для пересадки? Мелькает в голове.

Так я ведь тоже – из них и плаваю в колбе!

Выходит, меня также на органы разберут?

Я аж задергалась, панически забилась в вязкой жидкости, однако… предпринять ничего не смогла.

Ноги и руки двигались плавно, проскальзывали по прочной поверхности сосуда. Но даже удара не получалось. При всем огромном желании и замахе, я, как в замедленной съемке, касалась стекла или чего-то похожего и проводила по нему кулаками все также неспешно, степенно.

Даже смешно, если бы не было так страшно…

Представляю, насколько потешно выглядят мои трепыхания со стороны… Может эта, неведомая женщина в моей голове, хохочет и записывает меня для других, чтобы продемонстрировать, как веселенькие картинки в мессенджерах?

Я задрыгалась еще более энергично.

Однако единственное, чего добилась, в итоге, так это того, что субстанция, в которой меня держали, начала волноваться и колыхаться, и я уже не управляла ни собой, ни собственными движениями.

Меня мотало вверх-вниз, из стороны в сторону по сосуду, подкидывало и трясло, словно на каком-то странном аттракционе. Чем-то средним между лифтом, что ухает вниз, колесом обозрения и каруселью… А то еще и качели можно сюда же добавить.

Вот, спасибо!

Но сама ж виновата!

Меня аж затрясло от нервозности и новой мысли:

«Сейчас придут и выпотрошат меня, раз очнулась! Остальные-то – вон – пока что в отключке! Я – единственная, кто очухался и двигается… Может это как раз – тот самый признак – знак, что пора разбирать тело на составляющие? Господи! Куда я попала?!! Это же какое-то… какое-то… Это…»

Мысли в голове метались с такой скоростью, что сформулировать четко не получалось. От напряжения шея болела и окончательно свело плечи.

Руки бессильно повисли плетьми, их подбрасывало чуть выше, чуть ниже.

Вращало от движения жидкости.

Я зачем-то дернулась, пытаясь принять нормальное положение и меня ка-ак крутануло…

Если бы длины колбы хватало, меня бы вращало колесом практически вокруг горизонтальной оси.

Вот было бы «здорово»!

Солнышко на детских качелях отдыхает…

Еще веселей было бы, если бы меня крутило, то в одну сторону, то в другую.

Вот уж где – прощай вестибулярный аппарат, маши ручкой…

Здравствуй тошнота, и дезориентация…

Слава богу, колба оказалась недостаточно широкой – я уперлась руками и ногами в стенки и замерла. Меня подталкивало, плющило и давило…

Но я держалась и ждала пока «жидкость» успокоится и прекратит куролесить.

Какое-то время она еще давала знать, как же ей не понравилось мое поведение.

Я терпела, крепко упершись в стенки сосуда.

Стиснула зубы и отвлекалась.

А вот интересно – чем я тут дышу?

Это же жидкость, а вовсе не воздух?

И почему я не ощущаю давления жидкости?

Почему вижу в ней также, как в воздухе?

А не как в воде – значительно хуже, да и глаза в ней сразу начинают болеть.

Я во всех смыслах слова «плавала-знаю».

Наконец, волнение в колбе слегка улеглось, и я собиралась подумать – что дальше делать… Паника, которая было чуть стихла, когда требовались концентрация и усилия, начала нарастать с бешеной скоростью.

Я была словно заперта в клетке. И ничего противопоставить против действий и желаний тех, кто меня сюда засадил, не могла.

Сбежать тоже никаких шансов не было…

Да и куда я пойду? Голая, без средств связи… не понимая – где, в принципе, очутилась?

И как вообще выбираться отсюда.

А потом – может здесь везде камеры, и меня сразу же вернут в колбу, или – того хуже – отправят на хирургический стол для «разборки»?

От этих мыслей разумные рассуждения о том, что барагозить в сосуде нет смысла, начали отступать… Зато эмоции снова принялись шпарить…

Я бы, вероятно, опять забилась и получила то же, что раньше… Если не хуже.

Мало ли? Владельцы колбы придут и что-то предпримут. Например, проведут ток по жидкости, и вырубят… Кто ж их знает…

В общем, все могло бы стать еще хуже, если бы в голове неожиданно не прогремело:

«Фреда! Немедленно успокойся! Хватит уже истерить! Тихо!»

Сработало, как пощечина при истерике. Начни меня неведомый голос уговаривать и утешать, я бы только психанула сильнее.

Но он будто знал, что для меня лучше.

Я вздрогнула и замерла, остекленела, слушая неизвестную женщину или кто там со мной сейчас разговаривал. Может она выглядит, как та годзилла из колбы. Или даже еще хуже и фантастичней…

«Я ведь тебе сказала – ты мне нужна. Это тело растили для пересадки, а затем генномодифицировали и отдали тебе по моему требованию».

«Значит, меня на органы не разберут?»

Я еще не совсем успокоилась, но уже почти перестала паниковать.

«Конечно, нет! Даже не спрашивай… А теперь, давай-ка, ты окончательно утихомиришься, сконцентрируешься… и внимательно прислушаешься к себе… Ты должна немножечко адаптироваться, как бы считать всю информацию, которую загрузили в твой мозг и осознать – где находишься и что нужно делать…»

Я так и поступила…

Не было ощущения, что я в коме или еще где-то лежу и галлюцинирую.

Зато я однозначно верила происходящему, как будто точно знала, что все это – правда.

Какой бы парадоксальной и невероятной она ни казалась.

В следующую минуту я дико захотела выбраться из «колбы», где меня все еще удерживали.

Раз – и ее стенка неожиданно отодвинулась. Что интересно – жидкость не вылилась, а – наоборот – осталась так, как была. Словно ее фиксировала невидимая преграда.

А меня? Меня тоже?

Я шагнула вперед… и в то же мгновение очутилась на воздухе.

В первый момент стало не по себе. Легкие наполнились вместо жидкости газом, и я начала надсадно закашливаться. Сплевывала жидкость на пол и продолжала.

Меня буквально выворачивало наизнанку…

Было неприятно до тошноты.

Но поделать с этим я ничего не могла…

Иногда жидкость выплескивалась из носа, и там оставался неприятный запах жженого сахара и горелой листвы…

Странно, но в сосуде я такого не чувствовала…

Спустя какое-то время приступ закончился.

Я выпрямила спину и отдышалась.

Двинулась мимо сосудов с гуманоидами, вперед… и вперед… хотя дороги не знала. Но шла почему-то очень уверенно.

Шаг… еще шаг… по гладкому полу – мокрые ноги немного скользили, но я умудрялась удерживаться от падения, хотя тело казалось каким-то чужим.

Тем не менее, силы прибывали и прибывали.

«Сюда… давай, Фреда, еще несколько шажков…»

Я двигалась на голос или мне так казалось?

Еще один зал – такой же, как предыдущий. Какие-то комнаты, похожие на операционные. За приоткрытыми дверями я замечала кушетки, светильники, как для хирургов… столики на колесиках с инструментами.

Однако врачей в помещениях не было.

Я двигалась, пока не уперлась в запертую комнату.

«Прикладывай руку к сенсорному замку».

Я ничего подобного в жизни не видела, но почему-то уверенно подняла руку и приложила ее к центру двери. Хотя никаких экранов или обозначений на ее серебристой поверхности не было. Дверь и дверь, разве что странного цвета, да и на ощупь теплее, чем я.

Тем не менее, она сразу же отворилась, и мне открылось помещение с какими-то странными капсулами.

Огромными, не меньше четырех метров каждая, и с чем-то вроде кушеток внутри.

«Садись. Долетишь. Я тебе обещаю».

Не знаю – почему я слушалась голоса. Понятия не имею – почему действовала по указке.

Однако я забралась в просторную капсулу, и легко устроилась на удобной кушетке.

Капсула неожиданно полностью закрылась, и «окно в мир» заслонили железные «ставни».

Я очутилась железном гробу. Однако ни страха, ни паники пока не было. Я просто прикрыла глаза и ждала, хотя, и сама не представляла – чего именно.

Сколько времени прошло, понятия не имею, ощущения движения не возникало. Но я почему-то знала, что так и должно быть. Для гуманоида в челноке для перемещения в космосе полет проходит совершенно неощутимо. Ты просто лежишь и ждешь, когда он закончится. Я даже, кажется, слегка задремала…

Капсула отворилась внезапно и резко, в глаза ударил белесый свет. Вроде бы довольно-таки ненавязчивый, но после полутьмы, в которой я лежала какое-то время, пришлось промаргиваться и тереть веки.

Когда резь прошла и яркие кружочки перед глазами перестали мельтешить и отплясывать, я встала, вышла из капсулы и огляделась.

Я оказалась в центре просторного помещения, похожего на зал с множеством телевизоров, а точнее – больших виртуальных экранов. Они простирались от пола до потолка и показывали карты планетарных систем, галактик, звездных скоплений или вроде того.

Рубка управления – поняла я почему-то.

Внезапно из пола выехало кресло, а рядом с ним появился и небольшой шкаф. Я открыла его и нашла униформу висящей на единственных металлических плечиках. Серебристый комбинезон с синеватыми вставками сел, как влитой, словно шился именно на меня.

«Ну, моя первая, идем, познакомимся… Я уже сказала – меня зовут Тая…»

«А сын…»

«Мы к нему полетим чуточку позже. Я вхожу в состав группы быстрого реагирования станции МЧС. Точнее – должна войти после комплектации».

«После чего?»

«После набора команды. Ты больше не землянка и не человечка. Ты – хадиомма – женщина-первая. Та, что имеет со мной прочную связь».

«И что это значит?»

«Смотри и слушай».

Передо мной из пола выехало зеркало. Я ахнула, коснулась ладонью поверхности и отступила, потрясенно разглядывая свое отражение.

Это была и я и одновременно не я.

Более молодая, более эффектная. Высокая круглая аппетитная попка, тонкая талия – узкая, соблазнительная, пышная грудь, длинная шея и личико – кукольное, как у меня в юности. Пухлые, в меру выпуклые губки, курносый нос и огромные раскосые глаза.

Причем, такого необычного цвета – янтарно-золотистые, я бы сказала.

А волосы… волосы стали совсем рыжими.

Они у меня всегда были каштановыми, теперь же походили на огненные всполохи.

Я даже ощупала себя с недоверием.

Точно это я?

Ну да, без сомнений.

Руки скользили по бедрам и талии, груди и обхватывали новое лицо…

«Надевай сапоги и летим к твоему сыну».

Внизу, в гардеробе стояли сапожки, похожие на обувь из крокодиловой кожи.

Я натянула их и двинулась вдоль мониторов. Тая и я были, как одно целое, поэтому я чувствовала и сразу же понимала все, что нужно делать для полета на корабле. Учиться управлять звездолетом не требовалось, лишь действовать по наитию и не сомневаться…

Я очень хотела увидеться с сыном.

Параллельно принимала информацию о том, какие тут расы, технологии, государства…

Все это прекрасно укладывалось в голове, словно аккуратно сложенные папочки. Казалось – я все это знала с рождения, просто вспоминала, анализировала. Так действовала на меня уникальная связь с Таей.

«А сын меня ждет?»

«Да, разумеется. Ему пришло сообщение, что ты уже очнулась, и мы с тобой движемся в его сторону».

«Где он?»

«В школе для адаптации попаданцев на станции «Сапфирова», тут, неподалеку… Мы доберемся меньше, чем через час… Просто продолжай действовать так, как действовала».

«Мы же заберем его на станцию МЧС?»

«Разумеется. Так и было задумано. Просто пока ты находилась в отключке, ему помогали начать ориентироваться в новом мире преподаватели центра для адаптации. Заботились о нем и поддерживали»…

«Так это получается, мы здесь не первые?»

«Даже не вторые и не третьи…»