Читать книгу: «Спартак», страница 2

– Тогда прошу предъявить водительское удостоверение и документы на транспортное средство. А вас попрошу сесть в машину и не задерживать движение, – капитан повернулся ко мне.

Решив, что развивать конфликт не имеет смысла, я сел в автомобиль и, объехав внедорожник, направился на север Москвы, набирая номер Иваныча.

В Москве у меня пока не появилось друзей. Вернее, были знакомые: соседи по общаге, ребята на мойке, но это не те люди, с которыми можно было поговорить по душам. С Иванычем мне было проще, он вызывал симпатию и показывал, что ему тоже интересно общаться со мной. Мне повезло: Хоффман уже закончил работать и предложил встретиться в кафе около таксопарка.

Я заехал в общагу и поставил машину. Решил, что сегодня надо сделать, наконец, выходной и позволить себе немного расслабиться.

Когда я рассказал Иванычу про события сегодняшнего дня, он покачал головой и спросил:

– Ты как часто делал перерывы в работе?

– Сегодня первый, но я особо не уставал и мне было по кайфу работать. Я реже пользуюсь навигатором, и деньги в принципе нормально получается зарабатывать.

– Можешь верить, можешь посмеяться, но я тебе скажу так. У таксиста бывают нехорошие дни. Иногда это чувствуешь, иногда судьба сама делает тебе предупреждения. Главное – их понять и правильно среагировать. У тебя долгое время всё было хорошо. Но всегда так продолжаться не может. По теории вероятности что-то обязательно должно было случиться. И жизнь давала тебе сигналы. Возможно, отменённый заказ был первым звонком, хотя это случается на моей практике два-три раза в неделю. Цыганки, не заплатившие тебе за поездку, это уже серьёзнее. Тут, кстати, ты должен был сделать выводы, а на будущее, если есть малейшее опасение, что человек не заплатит, вежливо попроси предоплату. В большинстве своём нормальные пассажиры на подобные просьбы реагируют адекватно, главное выбрать правильный тон и не высказывать это в форме приказа. Но этот случай однозначно указывал на нехороший день. Что касается драки на дороге, всё могло быть гораздо серьёзнее. Ты номера машины записал?

– Нет, вроде разобрались все. Претензий ни у кого нет.

– Возможно, ты и прав, скорее всего, прав. С выпившими, даже очень блатными, водителями разговор идёт с позиции силы. Сейчас в стране борьба с пьянством на дорогах, а высокий чин, замеченный в таком поступке, предпочитает всё уладить на месте, не раздувая конфликт. Если, конечно, он не полный дурак, – Иваныч покачал головой, – короче, в будущем старайся избегать таких столкновений, а если случилось, собирай всю информацию, какую можешь, и звони мне. Как смогу, подстрахую.

Я кивнул, соглашаясь.

– Теперь о выходных. Если человек долго работает, тем более за рулём, он теряет концентрацию, накапливает раздражение и в таких случаях, где отдохнувший водитель правильно отреагирует, избежав ненужного конфликта, усталый пойдёт на обострение. А в Москве конфликтные ситуации ждут таксиста на каждом перекрёстке. Поэтому отдыхай не тогда, когда уже валишься с ног, а как минимум один-два раза в неделю.

– Но хватит о делах. Сегодня я хочу расслабиться. Сейчас сюда подъедет мой давний товарищ. Твой тёзка – Александр Пискурёв. Он в этом кафе по понедельникам и вторникам даёт концерты. Посидим, отдохнём, о жизни поговорим.

Пискурёв – черноусый, высокий и крепкий мужчина за пятьдесят. Глядя на него, сложно поверить, что он хороший музыкант. Скорее дальнобойщик или байкер. Однако когда он взял гитару и сыграл несколько композиций соло, сомнения развеялись. Я не обладаю утонченным музыкальным вкусом и даже хорошим слухом, но мастерство оценить умею. Пискурёв был – МАСТЕР.

Я тоже времени зря не терял. Беседовал с Иванычем и Музыкантом, как представился Пискурёв, а в музыкальных паузах приглашал девушек на медленные танцы. Рядом отмечала какой-то корпоративный праздник компания бухгалтеров. Само собой из двенадцати человек за столом десять были представительницы прекрасного пола, а три – так очень даже симпатичные и молодые. Одну из них, Татьяну, обаятельную хохотушку с ямочками на щеках, я предложил проводить до дома. Ну и проводил, и даже зашёл на чашку кофе, которую, получил вместе с домашним завтраком утром.

Дальше работа опять накрыла с головой. Пассажиры с детьми, бизнесмены, командировочные, девушки по вызову и офисный народ. Много разных людей и много разных историй. Часто в пробке человеку необходимо выговориться, а лучше таксиста, которого через час уже и не вспомнишь, собеседника сложно найти.

В пятницу вечером в машину села пара сорок пять плюс. Он выглядел как чиновник, она, по всей видимости, подруга юности, не похожа на жену. Заказ был без конечного адреса, поэтому на вопрос «куда едем» дама огорошила:

– Ну, вы же таксист. Мы хотим найти проститутку. Где её лучше взять?

Первый раз мне попались такие непосредственные клиенты. Из книг и фильмов я, конечно, знал, что бывают люди, которым в постели нужен третий, но вживую столкнулся впервые.

– На Ленинградке обычно стоят. Хотя там часто облавы бывают. Хотите туда поехать?

– Вези, куда хочешь, нам надо выбрать кого-нибудь, – ответила дама, приобняв мужчину.

– Вы знаете, у вас необычная поездка, в нашей компании действует правило: в таких случаях брать предоплату, – максимально нейтральным тоном произнёс я.

– Не вопрос, – подал голос мужчина и протянул тысячу рублей.

На Ленинградском шоссе было несколько точек, где девушки за деньги сдавали себя во временное пользование. Как правило, в тупике стоял микроавтобус, в котором сидело от десяти до двадцати проституток. По вызову мамочки или сутенёра они выходили и выстраивались в свете фар перед автомобилями потенциальных клиентов. Сутенёр, прохаживаясь вдоль своего товара, называл стоимость услуг жриц любви. Увидев впервые процесс, я, неиспорченный провинциальный парень, был поражён тем, что молодые и красивые девчонки по команде сутенёров выстраиваются в унизительные шеренги, чтобы продать себя не бог весть за какие деньги.

Позже я понял, что красота их при ближайшем рассмотрении часто оказывается мишурой, чувство собственного достоинства отсутствует, однако, инстинкт доминирования и желание выжать из ситуации максимум возведено на космический уровень.

Когда выбор сделан, и девушки садятся в машину, они сразу начинают пробивать клиентов. Задавая вопросы, кого как зовут, куда поедут, сколько человек им предстоит обслужить, угостят ли их ужином, они чётко считывают, кто из заказчиков занимает лидерские позиции, кто главный спонсор и как далеко можно зайти в своих требованиях. Если они чувствуют агрессию, то моментально стараются перевести разговор, изменить вектор беседы, сделать комплимент. И наоборот, неопытность или неуверенность являются для них поводом раскрутить клиента на деньги, взвинтив ценник на всевозможные «дополнительные» услуги.

Я не оправдываю и не порицаю их. Работа тружениц секс-индустрии в Москве по уровню опасности и нервного напряжения, наверное, сравнима с пребыванием на передовой. Любой клиент может оказаться маньяком или просто дорвавшимся до власти уродом. Текучка среди представительниц этой профессии колоссальная. С другой стороны, почти у каждой из этих девушек был выбор, куда пойти и как зарабатывать. Но поначалу заработок телом кажется более простым, лёгким и весёлым способом, чем работа в офисе или за станком. Понимание приходит позже, да и то не ко всем.

Я привёз пассажиров на одну из таких точек. Женщина, пройдя вдоль шеренги девушек, указала пальцем на довольно невзрачную проститутку. В машине, как только мы тронулись, дама начала отдавать распоряжения. Видимо ей необходимо было утвердить свой командный статус. Не называя конечного адреса, она работала навигатором, говоря мне куда свернуть. Иногда путала право и лево, из-за чего поездка получилась не совсем безопасной. Резкие перестроения из ряда в ряд ни к чему хорошему не приводят. Параллельно она устроила допрос девушке, сперва задавала вопросы о месте жительства и дате рождения. После начала допытываться, как та докатилась до жизни такой, и лезть с советами, что надо сделать, чтобы всё исправить. Похоже, девушка была нужна не для любви, а для сравнения с ней самой, такой успешной и правильной. Ну и, наверное, как объект для выноса мозга, мужчину раздражать было опасно.

Мне повезло, довольно скоро мы добрались до нужного адреса. Повезло, потому что я начинал терять терпение, слушать голос женщины с сержантскими интонациями становилось все сложнее. Остановившись, я накинул за поездку ещё тысячу рублей, посчитав это разумной компенсацией за неприятные минуты. Мужчина, за всю дорогу не промолвивший практически ни слова, также молча расплатился. Мысленно пожелав девушке терпения, я уже почти закрыл программу, но прилетел заказ. Немного поколебавшись, решил всё-таки его принять, тем более конечный адрес был не очень далеко от моего дома.

Я заехал во двор и едва успел заглушить двигатель, как дверь распахнулась, и на переднее сиденье плюхнулся худощавый невысокий парень, похожий на кавказца.

– Сейчас протяни до следующего подъезда, подберём друзей, потом скажем, куда ехать, – вместо приветствия начал он.

Уже с первых секунд посадки этого пассажира я понял, что поездка будет проблемной. Но предчувствия хотя и редко обманывают, а работа есть работа.

– Добрый вечер, пристегнитесь, пожалуйста, – я решил немного снизить градус возникшего напряжения.

– Э, слышь, езжай, штрафы я оплачу, – сразу пресёк возможность продолжения поездки кавказец. – Что ты тормозишь тут?

Задние двери распахнулись и в машину втиснулись ещё два тяжёлых тела. Одно из них курило.

– Вы знаете, я отказываюсь вас везти, – ровным голосом сказал я, понимая, что разговоры тут практически бесполезны. Сердцебиение участилось, и заряд адреналина выплеснулся в кровь.

– А что тебя не устраивает? – с нажимом задал вопрос тот, что сидел за моей спиной.

– У меня в машине не курят. Пассажиры пристёгиваются и здороваются.

– Что, самый правильный? – подал голос третий.

– Стараюсь не нарушать, – в тон ему ответил я, повернувшись вполоборота.

Сидевший за мной произнёс уже с наездом:

– Ты подрядился людей возить, вот и вози, что за выступления такие? Езжай на Ленинский проспект, там покажем куда свернуть.

– Адрес, указанный в заказе, Ленинградский проспект, у меня смена заканчивается, и я не могу ехать в противоположную сторону, – я всё ещё надеялся погасить конфликт.

– Ну, как хочешь, – парень, что сидел рядом со мной, неожиданно поставил точку в споре и вышел из машины.

– Повезло тебе, лошара, – процедил с открытой угрозой тот, что был у меня за спиной, и тоже вышел одновременно с соседом.

Я вздохнул с облегчением: уже и не надеялся, что конфликт сам собой рассосётся. Хотел выключить программу, но телефона на месте не оказалось. Посмотрев под сидением и уже понимая, что произошло, я ощутил, как моё лицо застывает. Это очень страшное и в то же время странно-приятное чувство, когда холодная ярость захватывает тебя, и ты понимаешь, что готов убить противника. На ринге такое со мной было всего один раз, когда соперник в клинче начал шептать ругательства в адрес моей матери и сестры. В тот раз меня дисквалифицировали, потому что моей целью была уже не победа над ним, я жаждал его избиения. Что тут же реализовал, открыто ударив головой и добивая ногами, пока он падал. Позже бой признали несостоявшимся, а дисквалификацию отменили, видимо, он не только со мной проделывал подобные фокусы.

Сейчас это ощущение пришло вновь. Меня до краёв наполняла холодная ярость и желание измордовать трёх человек, так походя оскорбивших и обобравших меня. Где-то на уровне подсознания понимал: они ребята спортивные, резкие, а телефон, бывший в употреблении, стоит пару-тройку тысяч, и нож вполне вероятен в данной ситуации. Но это всё было далеко. Сейчас со мной поступили несправедливо. Смириться и жить дальше, чувствуя себя жертвой, будет очень непросто.

– Стоять, гоблины, телефон вернули! – крикнул я неторопливо удаляющимся фигурам. Также неторопливо, уверенно, с чувством превосходства они развернулись и пошли на меня, немного расходясь в стороны, беря в клещи. Посередине был самый крупный, похоже, бывший борец и возможно самый опасный в группе. Справа чуть менее уверенно двигался тот, что сидел рядом со мной, и наверняка прихватил мой телефон, слева – заросший, бородатый парень в белой обтягивающей шапочке.

Иногда Роман Александрович проводил с нами семинары, приглашая других тренеров по борьбе или инструкторов по рукопашному бою. Бой с группой отличается от схватки с одним соперником тем, что одиночка должен постоянно перемещаться и наносить удары крайнему противнику, ставя его между собой и другими нападающими. Любое замедление ведёт к поражению. Часто тренер цитировал нам китайского полководца Сунь Цзы: «Атакующий обладает большими возможностями для манёвра и сохранения себя. Он задаёт ритм, правила и условия боя». Я неоднократно убеждался в истинности этих слов.

Я решительно направился к моим врагам, именно так теперь их воспринимал. Не выпуская из поля зрения здоровяка, что посередине, за метр до них я резко сместился вправо приставным шагом и ударил того, который сидел в машине рядом со мной. Он не упал, но видно было, что удара не ожидал, поэтому замер на секунду, чем я и воспользовался, приложив его ещё раз правой, на этот раз более удачно, за ухо, практически по затылку. Он медленно начал оседать на землю. Борец, оттолкнув товарища, попробовал пройти мне в ноги, и на сайд-степе я ударил его сверху вниз по опущенной голове, попав точно в затылок, удар его потряс, но не оглушил, а я почувствовал, как левую руку полоснуло чем-то холодным и острым. Резко развернувшись лицом к бородатому, я ударил его фронт-киком в лицо. Вероятно, попал удачно в нос, тот наклонился и захрипел, закрыв лицо ладонями, сквозь пальцы пузырилась кровь. В это время борец ухватил меня за правую руку и практически мгновенно скользнул за спину. Если он сомкнёт руки, мой бой будет проигран, а возможно и жить останется недолго. Не замедляя темпа, я согнул колени, почти сел на корточки и тут же резко выпрямился, ударив его в подбородок. Конечно, удары головой – это не лучший способ поразить соперника, тем более если бьёшь не лбом, и всё же моё темя оказалось крепче его лица. Он не ожидал такого поворота и, видимо, на несколько секунд потерял сознание, хотя и удержался на ногах. Без промедления я нанёс ему несколько ударов в лицо и он, наконец, повалился на землю. Бородач с ножом уже пришёл в себя, но особого рвения и желания продолжить бой не выказывал.

– Отдаёшь телефон и я уезжаю, – сказал я ему. – Даже ментов вызывать не буду.

Тот немного помедлил, опустил нож и подошёл к первому упавшему. Наклонившись, он достал из кармана лежащего несколько телефонов и спросил:

– Какой из них твой?

В ответ ему прилетел удар ногой в лицо. Холодная ненависть потихоньку отпускала. Я чувствовал, как по руке течёт кровь, заливая джинсы и кроссовки. Вместе с ней накатывала тошнота и слабость. Немного поразмыслив, я решил закончить этот день без объяснений в полиции. Ну и опять же – я вроде как обещал.

Наскоро замотав руку бинтами из автомобильной аптечки и убедившись, что артерии не задеты, я уехал. В общаге попросил соседей заново перевязать мне руку, продезинфицировав рану. По уму надо было зашивать, но тогда не избежать объяснений: где, что и как. Поблагодарив соседей бутылкой коньяка и выпив с ними пару рюмок, я лёг спать.

Утром проснулся с сильной болью в руке и зверским чувством голода. Видимо крови потерял немало и только на адреналине смог добраться до дома, не потеряв сознание за рулём. Надев чистые брюки и футболку, выпил на кухне до невозможности сладкого чаю и пошёл в столовую, которая открывалась с одиннадцати. Взял несколько кусков мяса и спагетти, которые предпочитаю всем другим видам пасты, не торопясь, размеренно, с удовольствием съел всё без остатка. Только я собрался набрать Иванычу, как тот сам мне позвонил.

Мы встретились в кафе «Зарница», где в прошлый раз так удачно посидели. Кроме Иваныча и Музыканта там было ещё несколько человек. Пожав всем руки, я присел у края стола. Хоффман начал рассказывать.

– Недавно вступил в силу закон, который позволяет региональным властям устанавливать единый цвет для всех такси. В Москве приняли решение, что этот цвет будет жёлтым. Так что после Нового года всем, чья лошадка не жёлтая, придётся перекрашиваться. У кого есть мнения этот счёт?

Сразу несколько человек возмущенно загалдели, высказывая своё негативное отношение к планам Правительства Москвы.

Иваныч поднял руку.

– Я понял и согласен с вами, что так делать нельзя. Слишком большие затраты особенно для ипэшников, слишком много сложностей возникнет у тех, кто брал автомобиль в кредит. Но есть и плюсы. Усложнится вход на рынок такси. Теперь для того, чтобы войти в бизнес, надо будет чётко обозначиться, и подработчиков «от сохи» на время станет меньше. Поэтому я предлагаю сразу выразить наши требования: не отменить правило о жёлтом цвете, а отодвинуть до конца срока действия выданного разрешения. Это реальная и выполнимая задача.

Один из таксистов, средних лет, с бородой и длинными волосами, забранными в пучок, сказал:

– Наша организация будет против жёлтого цвета как такового. Мы также считаем, что разрешения должны выдаваться на человека. Иначе мы вас не поддержим.

– Хорошо, давайте так. Мы со своей стороны всё равно будем проводить акции и выступать против резкого внедрения жёлтого цвета. Если вы в них участвуете, то, давая интервью, высказываете свою позицию. А то, что на наши акции привлекают внимание СМИ, вы уже знаете.

Собрание длилось ещё час, но каждая сторона осталась при своём. Когда чужие разошлись и остались только Иваныч и Музыкант, я кратко рассказал о вчерашних событиях. Хоффман предложил отметить моё дурное счастье.

– Телефон стоит три тысячи рублей. Ты сможешь их заработать за день или два! Стоило так рисковать? Ментов бы вызвал, в конце концов.

– А знаешь, он прав, я бы, наверное, тоже в драку полез, – сказал Музыкант, – да зная тебя, думаю, и ты тоже. Так что нечего парня ругать. Спартак, за твоё боксёрское прошлое и удачу!

Он поднял рюмку. Иваныч его поддержал:

– За удачу!

Мы чокнулись и выпили.

– Надо что-то с этим делать. Всё чаще стали водителей кидать, – добавил Музыкант.

– Договорились. Инициатива нагибает инициатора, вот ты этим и займёшься, – улыбнувшись, Иваныч хлопнул Музыканта по спине.

– Так, теперь по акциям. Большинство водителей инертны, и пока их лично не затронет, они ни в чём участвовать не буду. Жёлтый цвет затрагивает их всех, но не прямо сейчас, а в будущем, через полгода. Во-первых, мы поднимем эту проблему и донесём до каждого. Во-вторых, Департамент транспорта сейчас проводит опрос на сайте «Комсомольской правды»: нужен единый цвет или нет, и мы приложим все усилия к тому, чтобы водители в нём поучаствовали. В-третьих, проведём личные встречи с московскими депутатами, изложим свою позицию. И в заключение организуем флэшмоб «Лимонная революция».

– Иваныч, – обратился я к Хоффману, – что-то устал от ваших умных разговоров. Поеду спать.

На понедельник у меня было намечено поступление в институт. Конечно, это был не престижный вуз, но, судя по рекомендациям и отзывам в интернете, образование там давали неплохое, а цены были адекватными.

Высотное здание на Рубцовской набережной нашёл быстро. С парковкой было немного сложнее, но вопрос удалось решить. В кабинете приёмной комиссии на седьмом этаже я и несколько моих будущих сокурсников подписали документы и получили квитанции на оплату первого семестра. Двое из абитуриентов сразу привлекли мое внимание. Девушка с очень тёмными, почти чёрными волосами и тёплыми карими глазами обладала настолько красивой фигурой, что притягивала взгляды всех находящихся в кабинете мужчин, включая достаточно почтенного возраста профессоров. При этом на ней был довольно строгий деловой костюм, который никто бы не назвал вызывающим. Вторым был высокий крепкий парень с простым и добродушным лицом, наделённый весьма непосредственным характером. Это проявлялось в манере общения, порой немного грубоватой, но не обидной. Видимо, тоже выделив меня из группы, он протянул руку, представился и широко улыбнулся:

– Меня Петром зовут. Но мы часто и без зова приходим.

– Александр, – я пожал протянутую ручищу и задал логичный вопрос. – Кто это мы? И куда приходите?

– Отряд милиции особого назначения. Старший прапорщик. Чем занимаешься?

– Водитель такси. Вот выучусь, стану юристом. Тебя до метро подбросить?

Строгая женщина, собрав все документы, привлекла к себе внимание абитуриентов.

– Занятия будут проходить три раза в неделю. Присутствие отмечают преподаватели. С расписанием можно ознакомиться внизу в холле. Не забывайте вовремя вносить оплату за учёбу. Желаю успеха.

Марина, так звали ту самую красавицу, меня очень заинтересовала, однако решив, что первым делом самолёты, то есть учёба, а девушки немного обождут, я не торопил события, предпочитая присмотреться и не портить впечатление о себе необдуманными действиями. Тем более я рассчитывал учиться не один год и не хотел сразу заводить романтические отношения. Сейчас хожу в институт как на праздник, получая удовольствие от общения с сокурсниками и преподавателями, а после неудачных подкатов всё может сильно измениться.

В сентябре начались первые лекции, и странным образом они помогали мне отдохнуть от работы. Наверное, правильно говорят, что лучший отдых – это смена деятельности.

Преподававший социологию профессор Аркадий Павлович любил задавать студентам неожиданные вопросы по ходу лекции. По его мнению, такая методика заставляла слушателей не терять нить рассуждения и включать мозг для восприятия материала.

– Марина, скажите, зачем государству нужно заботиться о малоимущих, инвалидах, платить пенсии, пособия? Зачем вообще нужна вся так называемая «социалка»?

– Наверное, для того, чтобы облегчить жизнь людей, – ответила девушка на кажущийся риторическим вопрос.

– Это, конечно, верно, но… – профессор поднял палец и выдержал паузу, привлекая наше внимание, – не менее важно и другое: государство тем самым снимает социальное напряжение. Чем сильнее становится организация, а государство – это самая сильная организация в стране, тем проще ей бороться с конкурентами. Когда конкуренты уничтожены, наступает диктатура, и такой способ управления самый простой, можно сказать, – монополия власти. Но у каждой монополии есть слабое звено. Люди наверху становятся всё богаче и могущественнее, а внизу – беднее и слабее, и когда баланс нарушается, любая искра приводит к смене власти. Поэтому мудрые правители перераспределяют ресурсы, которые идут наверх, сначала между своими соратниками, чтобы иметь поддержку, а кое-что дают народу, чтобы снизить проявления агрессии.

– О том, для чего нужен социальный лифт, расскажет нам Пётр, – профессор показал на здоровенного парня, прапорщика ОМОНА.

Но тот, обладая прямолинейностью и толстокожестью носорога, честно ответил:

– Не знаю. Вы – профессор, Вы нам и расскажете.

Аркадий Павлович немного оторопел от такой непосредственности, но быстро взял себя в руки и объяснил:

– Социальный лифт – это возможность повышения или понижения статуса человека в обществе. Другими словами, если человек проявляет должное упорство и талант в каком-либо деле, то он имеет возможность достичь вершин. Великолепным примером тому являются организации армейского типа. А вот если государство не создаёт социальных лифтов и препятствует повышению статуса человека, то оно штампует потенциальных революционеров, и это не приводит ни к чему хорошему. Чем многочисленнее и разнообразнее социальные лифты, тем больше вероятность направить деятельность пассионариев в созидательное русло. Кстати, кто такие пассионарии?

Я поднял руку.

– Люди, способные делать работу сверх необходимой для выживания и обычного существования.

– Неожиданно, Ларсин. Спасибо.

Лекция продолжалась, но я заметил, что Марина бросила на меня заинтересованный взгляд. После окончания занятий я твёрдо решил подойти к ней и пригласить посидеть в кафе. Однако с этим не всё прошло гладко.

На выходе меня тормознул Пётр.

– Я слышал, ты – профессиональный боксёр, – сказал он, удерживая своей лапой мою руку.

– Бывший и очень среднего уровня. Петь, отпусти, я опаздываю.

Но омоновца не так легко было сбить с толку и отклонить от цели. Он вообще был очень простой и непосредственный, но целеустремлённый парень.

– Короче так, у нас зал хороший, ребята интересующиеся, во вторник ждём на занятие: расскажешь, покажешь, в парах постоишь.

Марина почти уже скрылась из виду, и я, чтобы освободиться, дал ему обещание заглянуть к омоновцам на тренировку. Сам заторопился вслед уходящей девушке. Но, похоже, опоздал. Рядом с ней остановился чёрный БМВ, и она о чём-то разговаривала с водителем. Я резко замедлился, но решил не менять курс. Разговор шёл на повышенных тонах. Потом машина резко дёрнулась и преградила Марине дорогу. Водитель распахнул дверь, вышел из автомобиля и бесцеремонно взял её за локоть.

– Марин, не капризничай, нас с тобой уже ждут. Я предупредил, что буду с девушкой, – высокий подтянутый парень говорил напористо и властно, похоже, он был уверен в своём праве на такой тон.

– Я уже сказала, что ты мне не интересен, как и твои друзья! – резко ответила Марина. – Вы слишком высокого о себе мнения и слишком презираете всех остальных! Думаете, если человек не имеет высшего образования, а работает на заводе, то он недостоин даже стоять рядом с вами, если только не открывает вам дверь. А у меня родители всю жизнь вкалывали, чтобы я могла образование получить. И мне приходится на вечернем учиться и параллельно работать, чтобы оплачивать жильё и учёбу. Так что брысь от меня!

Приглашать сейчас куда-либо Марину было глупо. Отказ я бы получил при любом раскладе. Но галочку о том, что пролетарское происхождение и работа в такси, не являются недостатком в её глазах, я себе поставил.

Как и обещал, во вторник сходил на тренировку к омоновцам. Рассказал немного о своих боях, показал некоторые фишки, свойственные тайскому боксу. Постоял в лёгких спаррингах. Оказалось, нормальные пацаны, если общаться с ними не по работе. Вечер не был потрачен зря.

На работе, как всегда осенью, заказов было достаточно. У меня даже появились небольшие накопления. Из общежития я так и не съехал, но перебрался в отдельную комнату, три на три метра. Платил больше, зато жил теперь один. В общем, жизнь если не налаживалась, то и не напрягала.

Позвонил Иваныч и в приказном порядке потребовал от меня участия в флешмобе «Лимонная революция». Я не предполагал, что у этих старпёров так разыграется фантазия. Мою машину они оклеили различными плакатами, навесили мешки с надписями «штрафы», «налоги», «поборы». Прицепили трос и, как бурлаки, вручную тащили автомобиль по направлению к Департаменту транспорта. Журналистов набежало огромное количество. Сняли несколько кадров, как давят лимоны колесами моего автомобиля. Целый ящик цитрусовых раздали проезжающим мимо таксистам вместе с листовками, объясняющими смысл мероприятия. В общем, получилось театрализованное представление.

На следующий день на занятиях Марина сама подошла ко мне и спросила, правда ли, что я работаю в такси. На мой вопрос, кто ей сказал, она показала газету, которую бесплатно раздают в метро и потому печатают огромными тиражами. Половину первой страницы занимала фотография, на которой мой разукрашенный автомобиль тащат бурлаки-профсоюзники, а я гордо восседаю за рулём. Отрицать очевидное смысла не было, и воспользовавшись мгновением славы, я пригласил её в кафе. Несмотря на мои опасения, она ответила согласием и спросила, куда мы пойдём. Не снижая атакующего темпа, я пригласил её в «Зарницу» и пообещал познакомить там с удивительными людьми. Немного сложнее было убедить её пойти туда вечером в будний день, но и это мне удалось.

В следующий понедельник я вообще не поехал работать, а потратил весь день на обновление гардероба. Хотя это, наверное, слишком громко сказано. Новые джинсы, рубашка и куртка – вот и всё, что я себе приобрёл. Как я уже говорил, у меня врождённая склонность к аскетичному минимализму. Поэтому все свои вещи я мог унести в небольшом рюкзаке. И меня это не напрягало. Однако я не настолько дурак, чтобы идти на первое свидание в рабочей одежде. В семь часов я подъехал к проходной бывшего завода, а теперь бизнес центра, где Марина работала в кадровой службе какой-то крупной фармацевтической компании. Я специально был за рулём, чтобы иметь железную отмазку, отказываясь от спиртного, и прокатиться по ночной Москве с красивой девушкой.

Марина вышла в пять минут восьмого, и мне показалась, она тоже принарядилась. Обычно на пары в институт она приходила в брючном костюме и блузке, а сейчас на ней было платье – ярко синее, цвета ультрамарин.

В «Зарницу» мы приехали за несколько минут до начала выступления Музыканта. Иваныч тоже был здесь в компании каких-то водителей. Некоторых я знал в лицо, но имён не помнил. Они меня не заметили, а я не стал к ним подходить. Мы сделали заказ. Я пообещал Марине, что мой товарищ сыграет для неё что-нибудь мелодичное, а сам уже предвкушал, как приглашу её на танец. Но Пискурёв сегодня видно был не в духе, потому что мерный гул голосов в кафе внезапно заглушили рваные гитарные риффы в стиле Deep Purple. Марина посмотрела на меня с недоумением, и я вынужден был прокричать ей в самое ухо, что друг, мол, так разминается. Когда стих последний ревущий аккорд, я подошёл к Музыканту и попросил сыграть медляк. Александр сначала отрицательно покачал головой, но увидев, с кем я пришёл, расплылся в плотоядной улыбке. Едва я вернулся к столику, где уже стояли салаты, вино для девушки и безалкогольное пиво для меня, как со сцены раздался усиленный микрофоном голос Музыканта.

– Сейчас я сыграю композицию для моего друга Спартака и его прекрасной, но неизвестной нам дамы, – зазвучала мелодия старой и всеми любимой рок-баллады, я пригласил Марину на танцпол.

В последний раз я испытывал такое волнение, обнимая девушку, больше десяти лет назад, когда пригласил на танец одноклассницу, свою первую любовь. С тех пор чувство новизны и непонятной робости уже не приходило ко мне. С Мариной я чувствовал себя подростком, хотя был старше её.

Мы беседовали о жизни. У нас нашлось много общего и не меньше различий. Оба выросли в маленьких городах, но у нее были живы родители, и она была единственным ребенком в семье. Я с детства занимался спортом и запоем читал книжки о приключениях. Она занималась в музыкальной школе и мечтала жить в большом городе. Мы вспоминали места, где побывали. Она ездила в автобусный тур по Европе. Я мотался по России на спортивные турниры. Оба сошлись на том, что Москва – город, в котором интересно жить, и сложно после столицы возвращаться в родные места с их непривычным уже, замедленным ритмом жизни.