Читать книгу: «Проклятый мастер Гуэй», страница 2

– Хочу быть писарем.

– Насколько хочешь?

– Очень.

– Грамотный?

– Да, господин. Я долго прислуживал при монастыре, а позже меня на службу взяла поэтесса Сюэ Хэ…

– Не слышал.

– Так мало кто о ней слышал, – печально подтвердил юноша. – Госпожа была талантлива и позволяла мне учиться, но ее стихи мало кто почитал. Говорили, что слишком сложны для понимания. А позже…

– Не всем из этой книги… – чиновник указал на записи, – доведется попытать счастье. – Он привстал и, наклонившись через стол, тихо произнес: – Раз уж учила тебя поэтесса, помогу, – и еще тише: – Но и ты меня не обидь, – и, улыбаясь, показал три пальца.

Юноша приподнял бровь в недоумении.

– Договорились? – уточнил чиновник.

– Я буду помнить вас всю жизнь и молиться о вашем благополучии, господин! – кланялся Сяо Ту – Спасибо за вашу помощь!

Чиновник шикнул, тем самым делая неразумному юнцу замечание, дабы тот говорил тише, и снова лукаво улыбнувшись, махнул рукой, будто все эти хлопоты не более чем пустяки.

– Принесешь завтра.

Сяо Ту удивленно распахнул глаза и натянул улыбку.

– Чего принести, господин?

Чиновник, соблюдая все меры предосторожности, снова показал три пальца.

Сяо Ту зашептал:

– Простите, господин, я не из столицы и не понимаю, что это значит, – он повторил жест.

Рассерженный чиновник хлопнул ладонью по столу и быстро огляделся по сторонам, чтобы удостовериться в том, что обитатели поместья, готовящиеся к ужину, не обратили на него внимание. После чего, обойдя стол, подошел прямо к юноше и, наклонившись, прошептал:

– Тридцать серебряных.

– Трид… – отпрянув, громко выкрикнул Сяо Ту, но чиновник вовремя зажал ему рот и шикнул:

– Совсем дурак? – Он явно был раздражен. – Зачем так громко? – И, понизив голос, повторил: – Тридцать. Серебряных.

– Но откуда мне их взять? – пожимая плечами, искренне недоумевал Сяо Ту.

– Неужто ты хотел, чтобы я помог тебе по доброте сердечной? У самого белый нефрит на шее, а мне говорит, что родители крестьяне. Ты обманщик? Или же вор? – сощурился чиновник.

– Конечно, нет!

Юное сердце загорелось праведным гневом. Всю свою жизнь Сяо Ту оправдывал данное ему имя, жил тихо и честно. Ну если только чуточку не совсем… Но то было в далеком детстве. Кто назовет преступником мальчишку, в праздник своровавшего с кухни лишнее печенье?

– В качестве платы приму и подвеску. – Приобняв писаря за плечи, чиновник указал на висевший у того на шее кусок нефрита. – С одной стороны инь и ян, а с другой – лотос. – Он покрутил украшение. – На монаха ты не похож. Значит, украл, когда прислуживал в монастыре?

– Нет же! – выскользнул из-под руки чиновника Сяо Ту. – Этот нефрит мне подарил настоятель, а ему, в свою очередь, бессмертный мастер У Лин. Потому и не могу отдать его вам. Смотрите, здесь скол, так что если мастер когда-то увидит его, то непременно узнает о нашем договоре. Тридцать серебряных я принесу, принесу, – юноша попятился спиной к выходу. – Завтра принесу…

Покидал поместье он в совершенно расстроенных чувствах, пряча злосчастный камень на шее как можно лучше. Так, чтобы увидеть его можно было, только юнца раздев.

На улице отголосками шумел второй день празднования фестиваля фонарей, но Сяо Ту вовсе было не до радости.

Только подумать, через что он прошел, чтобы добраться в Интянь с са́мого запада!

Обида сжала грудь.

«Ведь ты так старался!»

Сколько долгих месяцев он не видел близких, родной дом и поминальную табличку с именем усопшего брата, которую вырезал и вывел неровным почерком сам… Лишь хранил в своих пожитках принадлежавшую тому бамбуковую флейту, которую могучий Да Сюн передал Сяо Ту в день, когда уходил на войну.

«Ты плохой сын. Все напрасно», – нашептывало отчаяние.

Неужто теперь он придет в дом родителей с совсем пустыми руками? Как ему смотреть в глаза дорогой Мэй Мэй?

Глава 4

Сяо Ту плелся по светлым и темным улицам, не разбирая дороги и не видя людей. Кругом зажигались фонари, в театре теней играли куклы, артисты танцевали и пели, а горожане любовались представлениями и ели сладости. Но для писаря, потерявшего надежду, праздник проходил словно где-то вдали, а здесь, сейчас, юноша утопал в отчаянии.

И утопал он наяву, незаметно для себя ступив в глубокую вязкую яму пустого переулка. С каждой минутой он уходил все глубже, но совсем не заботился о том, чтобы спастись. Казалось, отчаявшийся юноша был счастлив утонуть.

«Нет в этом городе места для тебя, – продолжал нашептывать печальный голос. – Тебе нигде нет места. Ты один».

«Всего-то нужно найти тридцать серебряных, – ласково увещевал другой. – У тебя мало времени. Но не обязательно трудиться. Добыть денег можно и легко».

– Я не могу. Так нельзя, – отвечал Сяо Ту, но рассудок будто покидал его.

«Так если торговцы обманывают, а чиновники ждут взяток, значит, и тебе можно».

– Но я стану плохим человеком.

«Отчего же? Ты ведь не разбойник какой и не будешь грабить хороших людей. А если бы и так, то позже ты станешь писарем и отплатишь всем, кого обидел».

– Нет, так неправильно. – Голос Сяо Ту звучал неуверенно и слабо.

«Тогда что тебе остается? – спросил печальный голос. – Поддайся, отчайся…»

– Да, выхода нет…

Сяо Ту погрузился в тягучее болото уже по пояс.

Внезапно в темной пелене, застлавшей глаза, перед ним возник маленький и едва заметный огонек. С каждым мгновением он становился ярче и больше, пока не наполнил ярким светом все вокруг.

Сяо Ту услышал вопли:

– Что это?

– Я горю!

Обернувшись на голоса, писарь увидел лишь то, как от него торопливо уползают две тени.

Неужели это они и были его отчаянием и злобой? Один соблазнял легким решением, а второй вводил в уныние.

Сяо Ту оглядел себя. Он стоял на твердой дороге, абсолютно сухой и чистый. Значит, то были злобные духи? Придя в себя, он пустился со всех ног как можно дальше от этого злополучного места.

Заночевать он отважился только на людной площади. Пусть часто пробуждаясь от шума и веселья празднующих, но все же в безопасности.

* * *

Туманное промозглое утро. Вокруг тишина. Только редкие прохожие неторопливо выполняют накопившуюся за время отдыха работу.

Сяо Ту осмотрелся и потянулся. Своей смекалкой и крайней осторожностью он уберег себя от очередной встречи с нечистью, непременно появляющейся в какой-нибудь праздник, чтобы тот омрачить.

Откусывая от только что купленный овощной баоцзы⁶, Сяо Ту опять задавался вопросом о происхождении ставшего для него привычным огонька, каждый раз прогонявшего тьму и наваждение.

С самого детства Сяо Ту, опять же оправдывая свое имя, был скромным, добрым, послушным и боязливым мальчиком; он никогда не отличался особой силой – напротив, обладал хрупким телом и утонченными чертами лица. А главное, он был очень доверчивым, за что не раз получал наставления от брата.

Что же до самого брата, то Да Сюн тоже оправдывал данное ему имя. Он был таким же большим и сильным, как медведь⁷. Справедливым и добрым. Никого никогда бы не обидел – даже курицу, купленную к новогоднему столу.

Вспоминая брата, Сяо Ту невольно улыбался и чувствовал, как тепло и больно становится у него на душе. В такое время он всегда брал в руки флейту, прося Небеса о том, чтобы в следующей жизни снова стать младшим братом Да Сюна.

– Вот увидишь, брат, я стану писарем, и тебе не придется беспокоиться обо мне и родителях. Ты будешь мною гордиться.

Прямо перед носом что-то пролетело. Сяо Ту в недоумении замер. Из открытой двери гостиного двора доносились склоки и брань, а затем на пороге появился господин в расстегнутой одежде.

– Место, пропитанное энергией несчастья! – Он плюнул в сторону заведения.

– Посторонись! – закричал кто-то за спиной.

Сяо Ту в самый последний момент отпрыгнул от бегущего на него с груженной мешками тележкой работяги. Отпрыгнул он достаточно далеко, но, неловко приземлившись, подвернул ногу и упал, выронив и флейту и, к великому сожалению, недоеденный баоцзы.

– А я говорил! – получил подтверждение своим словам господин. – Вокруг сплошная энергия несчастья! – И широким шагом направился прочь.

За ним выбежала женщина, одетая довольно дорого и красиво.

– Господин! Господин! Зачем же вы вот так уходите?

Однако мужчина даже не обернулся.

Женщина же наконец обратила внимание на лежавшего на земле Сяо Ту.

– Ох, что же ты лежишь?

– Я… телега… – сбивчиво начал он.

Добросердечная женщина поспешила помочь ему подняться.

– О Небеса, какое несчастье… Скорее пойдем внутрь, я тебе помогу, одежда совсем испачкалась.

Сяо Ту отряхнулся и, собрав пожитки, поклонился.

– Благодарю вас, госпожа. – Он старательно протер рукавом бамбуковую флейту, навес ящика, который, оказалось, треснул, ну а баоцзы…

– Ты не из столицы? – спросила женщина.

– Нет, госпожа, из Ганьсу.

– Прости. – Складывалось впечатление, что сопереживала она искренне. – Музыкант? Могу дать тебе работу.

– Боюсь, я слишком плохо играю.

– Ну, пойдем, пойдем.

На первом этаже располагался ресторан, который ранним утром, конечно же, пустовал. Сяо Ту подумал, что и вправду, было бы неплохо поработать хоть один день в столь дорогом заведении. А если бы год, то ему хватило бы сбережений не только на собственную свадьбу, но и на приданое всем четырем сестрам.

Пройдя зал, украшенный дорогой тканью, свежими зимними цветами и маленьким искусственным прудом с настоящей лодкой, они поднялись на верхний этаж, где находились комнаты для гостей.

Они вошли в одну из них.

Широкая кровать и стол. Из мебели больше ничего. Женщина указала на приготовленный таз с водой.

– Можешь здесь умыться.

– Спасибо, госпожа, – снова поклонился Сяо Ту.

– Ты хороший юноша, потому постарайся справиться поскорее и уйти, пока хозяин не вернулся.

Сяо Ту растерялся.

– Конечно, благодарю, – пообещал он, еще глубже прогнувшись в пояснице. – Я очень быстро.

Как только женщина вышла, он тут же принялся отмывать руки и застирывать одежду, как вдруг в комнату вошла девушка, немногим его старше, – служанка, судя по ее виду. Должно быть, она не знала о госте и своим появлением смутила неопытного юношу, оставшегося в одних штанах.

– Я принесла еще воды, – сообщила она.

Значит, знала?

– Спасибо. – Сяо Ту опешил, прикрываясь смятой в руках рубашкой.

– Если хочешь, я постираю за три медные. – Девушка потянулась к рубашке, но писарь увильнул.

– Спасибо, мне неловко, лучше я сам.

– Чего ты такой робкий? – улыбнулась девушка. – Или тебе жаль три медяка? И тебе стирать не придется, и мне будет на что купить еды. Ведь лучше, если постирает тот, кто умеет? – Рассмеявшись, она забрала у него рубашку, оставив Сяо Ту лишь неловко прикрываться руками. – Так ты не из столицы?

– Из Ганьсу, – ответил юноша, переминаясь с ноги на ногу.

– Где это? – опуская одежду в таз, поинтересовалась девушка.

– Провинция на западе. – Сяо Ту искал, где он мог бы спрятаться.

– Очень далеко… А в столицу зачем пришел?

– Хочу стать писарем.

– Так значит, ты грамотный?

– Я учился вначале при храме, а позже в доме талантливой поэтессы Сюэ Хэ. Простите… Вы не могли бы все же на меня не смотреть?

Служанка снова улыбнулась и принялась стирать.

– А откуда у тебя нефрит?

Сяо Ту опустил глаза себе на грудь, где на ленте по-прежнему весела нефритовая подвеска.

Внезапно в дверь постучали. И раздался женский голос:

– Мун Ли, ты почему зашла в комнату гостя? Немедленно покинь ее!

Служанка в последний бросила заинтересованный взгляд на Сяо Ту и, неохотно взяв таз с одеждой, вышла из комнаты.

В дверях показалась уже знакомая ему женщина. Когда она вошла внутрь, Сяо Ту начал судорожно искать, чем бы прикрыться, и успел лишь схватить свой дорожный мешок.

– Я ошиблась, тебе стоит уйти, – сказала госпожа.

Сяо Ту сделал было шаг к выходу, но вовремя опомнился.

– Я не могу, Мун Ли забрала мою одежду.

– Иной у тебя нет?

– Откуда, госпожа? И этого-то… – он приподнял мешок, – для странствующего писаря много.

– Череда несчастий, – недовольно произнесла женщина. – Пойдем в мою комнату, я попрошу кого-то из мужчин дать тебе другую. Ну же, скорее.

Сяо Ту поспешил за своей спасительницей. Его щеки покрылись пунцовым румянцем, когда в коридоре он наткнулся на толпу девушек, пришедших поглазеть на несчастного. И зачем он только отдал рубашку служанке? Всего-то и нужно было немного застирать, для чего же мочить целиком? Как ему теперь пойти на улицу в мокрой одежде? Сейчас далеко не лето.

Комната госпожи была чуть меньше предыдущей, с наглухо зашторенными окнами, запахом свечей и дорогих благовоний.

Отправив служанку раздобыть сухую рубашку, госпожа налила гостю чаю и заботливо протянула ему чашку.

– Выпей, чтобы согреться.

– Благодарю, – засуетился юноша.

Женщина расправила широкие рукава и внимательно посмотрела на своего гостя.

– Разве ты монах?

– Нет, госпожа, я простой писарь. Если пожелаете, напишу продиктованное вами письмо и сразу же отнесу его!

– Не нужно, – улыбнулась женщина.

– Я не возьму с вас плату. Вы и без того мне помогли! – сказал Сяо Ту, желая хоть чем-то отплатить за проявленную к нему доброту.

– Благодарю тебя, но ты ничего мне не должен. Хоть и неумышленно, но отчасти я виновата в случившемся с тобой несчастье. Но ответь, если ты писарь, а не монах, почему же на твоей шее висит амулет охотника на демонов?

– Правда? – От удивления Сяо Ту грохнул чашкой по столу. – Простите.

– Я не стану утверждать, – продолжила таинственная незнакомка, – поскольку не так много знаю. С уверенностью лишь скажу, что многие, завидев это украшение, не заметят ничего иного, кроме как один из самых дорогих нефритов. Человек же знающий определит, что эта подвеска бесценна. Потому мне интересно: откуда у простого писаря столь сильный амулет?

– Не знаю, поверит ли госпожа, но мне на шею его надел настоящий демон, – решил Сяо Ту не утаивать правду.

– Неужели? – Женщина выглядела скорее заинтересованной, нежели испуганной или недоверяющей.

– Клянусь! Я был совершенно обездвижен и ничего не мог поделать. Демон явился мне в бамбуковой роще, а после…

Позади сидевшего за чайным столиком Сяо Ту распахнулись двери. В них стоял, по всей видимости, хозяин заведения – громоздкий мужчина с бородкой, который, казалось, был выше юноши головы на полторы. До его прихода Сяо Ту должен был покинуть гостиный двор.

– Господин! Дорогой мой гость! – забасил хозяин.

– Господин Ши, – поспешила ему навстречу женщина. – Этот юноша попал в беду у наших дверей. Позвольте, он ждет, чтобы кто-то из слуг одолжил ему свою одежду, поскольку его собственная вымокла…

– Значит, удача снова мне сопутствует! – Мягко отстранив женщину, преградившую ему путь, хозяин навис над Сяо Ту. – Прошу, господин, мне все поведали. Если желаете, я дам вам хорошую одежду. Зачем же носить истрепанные рубахи слуг? Вы голодны? Кажется, вы обронили завтрак, не желаете ли чего?

– Нет, благодарю, – произнес юноша, с оглядкой на спасающую его госпожу. И в этот момент, как некстати, предательски заурчал разбуженный, но оставшийся голодным живот. Кажется, он был не прочь поесть больше, чем один раз в день.

– Что же ты, господин, такой скромный? Прошу, пойдем, – настаивал хозяин гостиного двора.

Он взял Сяо Ту под локоть, чтобы поднять его на ноги, и, крепко обняв за плечи, повел наружу. Рядом с громоздким мужчиной Сяо Ту казался еще меньше.

Хозяин с широкой улыбкой и лестными речами завел писаря в комнату рядом, где того ждали богато накрытый стол и прислуживающие девушки.

– Я… Мне не нужно. – Сяо Ту попытался вырваться из крепкой хватки.

– Кто же отказывается от угощений? – Широкой ладонью мужчина указал на приготовленный стол и сидевших возле него девиц в полупрозрачных одеждах.

Какое бесстыдство!

Зажмурившись, Сяо Ту сделал оборот вокруг себя, дабы все же высвободиться из железных объятий, и поклонился.

– Благодарю вас, господин, за помощь, но я пришел сюда только из-за несчастья, случившегося со мной, а так я очень занят… Не беспокойтесь, не произошло ничего, что стоило бы вашей заботы. Я…

Не успел он договорить, как хозяин опять сгреб его в охапку и усадил за стол.

Одна из девушек налила гостю рисового вина и положила в тарелку, прямо перед носом исхудавшего Сяо Ту, кусочек мяса, а вторая заняла место за пипой⁸.

Полилась приятная мелодия.

Хозяин продолжил:

– Прошу, господин, ни о чем не думай. Отдыхай, наслаждайся, пока ждешь, когда вернут твою одежду.

Нежные женские руки опустили на плечи юноши дорого расшитую рубашку.

Сяо Ту пребывал в растерянности. Потому только и смог, что неловко кивнуть в ответ.

Довольный этим, господин Ши хлопнул в ладоши и, напоследок пожелав приятного отдыха, скрылся за дверью. А девушки принялись развлекать вынужденного гостя.

Сяо Ту продолжал прикрываться походным мешком.

– Господин, удобно ли вам держать в руках сумку? – ласково произнесла сидящая рядом девушка. – Может, стоит ее отложить и подержать в руках что-то более достойное? – однако, увидев смущение на лице юноши, быстро добавила: – Будь то хотя бы вино… Поверьте, вкуснее блюд вы не найдете во всей столице. А рис для вина выращивался в самой чистой воде…

– Я не пью, – коротко ответил писарь.

– Что ж, тогда отведайте жареного кролика. – Прислужница подложила в его тарелку очередной кусочек мяса.

– Кролика… – печально повторил Сяо Ту.

Девушки переглянулись, не понимая его печали и оттого не ведая, как быть дальше.

Мягко дотронувшись до пальцев юноши, та, что прислуживала за столом, все же продолжила:

– Сколько господину весен?

– Восемнадцать, – по-прежнему безучастно, но честно признался Сяо Ту.

– У господина необычайно изящные, словно у музыканта, руки, мужественные скулы и утонченные черты. – Аккуратно подбираясь пальчиками вверх, девушка очертила изгибы его плеча и спустилась на обнаженную худую грудь, касаясь нежной холодной кожи. – Господин, вы невероятно красивы. Ваши глаза, подобные цветению персика, и пухлые губы…

– Вы могли бы меня не касаться? – совсем тихо и словно бы обреченно попросил Сяо Ту.

– Разве сердце господина не свободно? – ластилась девушка.

– Не свободно, – подтвердил он, нерешительно убирая чужую руку со своей груди.

– Она так же красива, как я?

– Вы красивы, – не желал обидеть, а может быть, говорил правду Сяо Ту. – Но как можно сравнить красоту любимой и незнакомой девушки? Моя Мэй Мэй самая замечательная, – воодушевленно воскликнул он. – В мире я не встречал никого столь же прекрасного душой!

– Где же твоя Мэй Мэй, господин?

После этих слов Сяо Ту совсем поник. Снова прижимая к себе дорожный мешок.

Теперь, сколько бы девушки ни старались развеселить гостя, говорить он больше не желал, да и вовсе их не слушал.

Через время в комнату вошла уже знакомая Мун Ли, неся редкие для ранней весны фрукты.

Сяо Ту вскочил на ноги.

– Я могу забрать свою одежду? – спросил он, надеясь поскорее уйти.

– Я ее постирала, – уговаривала Мун Ли. – Теперь ей нужно время просохнуть.

Прислуживающая за столом девушка осторожно потянула его за руку, заставляя вновь присесть.

– Что это за место? – спросил Сяо Ту, оглядывая присутствующих.

– Место, где вы можете отдохнуть ото всех печалей и забот, – пояснила девушка.

– Кто та госпожа, что привела меня? – поинтересовался писарь.

– Госпожа Тан, – ответила Мун Ли. – Самая искусная певица нашего дома.

– Если она так знаменита, почему господин Ши с ней не считается?

– Это вовсе не правда, – вмешалась прислуживающая девушка.

– Именно так мне показалось, – возразил Сяо Ту.

– Господин прав, но лишь отчасти. – Мун Ли поставила тарелку с фруктами на стол. – Когда-то госпожа пользовалась большим расположением…

– Мун Ли, тебе разве не следует высушить одежду господина? – с явным недовольством старалась выпроводить служанку одна из прислужниц.

– Нет-нет. – Высвободив руку из хватки девушки, Сяо Ту наклонился вперед, проявляя крайнюю заинтересованность. – Прошу, расскажите.

Под неодобрительными взглядами прислужниц Мун Ли все-таки присела напротив и начала рассказ:

– В один из дней явился в наш дом гадатель. Обещал предсказать судьбу и дать снадобье, дарующее небывалое здоровье и молодость. За это господин Ши предложил провидцу госпожу Тан. Однако тот оказался очередным проходимцем. Но вот странность – после его ухода в доме поселилось несчастье.

– Мун Ли, – настоятельно перебила ее девушка, игравшая на пипе.

– Вот почему здесь совсем нет гостей? – догадался Сяо Ту.

– Верно, господин. – Невзирая на замечания старших по статусу, продолжила служанка: – Как кто подходит к дому, так с ним приключается несчастье. Оттого все и бегут. Но есть поверье… – Мун Ли подманила юношу еще ближе и нагнулась к нему сама, – что тот, кто заплатит за госпожу Тан большую плату, освободит ее от проклятья.

– Я хочу увидеть госпожу! – снова вскочил Сяо Ту.

– Никак нельзя, – остановила его Мун Ли.

– Но я должен ей помочь!

– Разве у господина есть чем платить? – раскинув руки в стороны, Мун Ли осталась непреклонной.

– Сколько же нужно? – уточнил юноша, предвкушая услышать непомерно огромную сумму.

– Не могу сказать, – пожала плечами служанка. – Это известно разве что господину Ши.

Снова встречаться с настолько неприятным человеком Сяо Ту не хотел. Но и оставить в беде кого-то, нуждающегося в нем, не мог тоже.

– Хорошо, – заключил писарь. – Веди меня к господину Ши.

Однако вести никого никуда не пришлось. Господин Ши, будто только и поджидая, а может, заслышав свое имя издалека, тут же появился в комнате.

– Всем ли господин доволен?

– Я хотел бы узнать, – сразу перешел к делу Сяо Ту, – сколько будет стоить мне заплатить за госпожу Тан?

– А господин внимателен! – прищурился хозяин, словно что-то понял, и покачал указательным пальцем. – Я знал, что вы сразу распознаете жемчужину моего дома! Но, как всякая дорогая вещь, общение со столь прекрасной певицей не может стоить дешево. – Господин Ши опять приобнял гостя, лишая того какой-либо возможности двигаться. И, наклонившись к уху юноши, что-то прошептал.

– Но где мне взять такие деньги? – Уже в который раз Сяо Ту задавался этим вопросом. Отчего все в Интяне свято уверены в его великом богатстве?

– Ну что вы, господин! Разве можно быть скупым, когда речь заходит о любимом себе?! Однако я помню, что вы пострадали возле моих дверей, а потому для вас я сделаю исключение и уступлю немного.

– И все равно у меня нет столько! – В голосе Сяо Ту звучали разочарование и гнев.

– Господин, – тон хозяина смягчился. Даже стал подобным маслу. – Я нисколько не настаиваю. Провести ли время вместе с талантливейшей из исполнительниц всей Поднебесной либо же нет – решение только ваше. Но, так уж и быть, если решитесь, я пойду вам на еще одну, большу́ю для меня уступку.

Он снова усадил юношу за стол, который, кстати, уже оказался пустым. Сразу после чего Мун Ли положила перед гостем лист бумаги, где были расписаны условия предстоящего ему долгового обязательства.

Господин Ши продолжил:

– Я позволю вам встретиться с госпожой Тан сегодня, и платить сумму не целиком, а понемногу, с совсем небольшой доплатой за мое ожидание. Надеюсь, господин меня понимает и отказываться не станет. – Из рукава он достал шкатулку с пропитанной красной тушью губкой внутри. – Не думайте долго, чтобы не упустить возможность, что случается один раз в жизни!

Взяв большой палец Сяо Ту и макнув в тушь, хозяин гостиного дома поднес руку юноши к документу, дабы оставить на нем отпечаток и тем самым законно скрепить договор.

– Господин Ши. – В комнату вошла госпожа Тан. – Простите. Я нашла для гостя новую рубашку, теперь он может уйти.

Хозяин выглядел явно недовольным, и Сяо Ту, воспользовавшись его замешательством, тут же высвободил руку.

– Мун Ли, – обратился хозяин к служанке, – помоги госпоже переодеться. В этом она выступать перед гостем не может. – Он смерил певицу раздраженным взглядом.

Сделав еще шаг вперед и посмотрев на Сяо Ту, госпожа Тан твердо произнесла:

– Господин, простите меня, но я больна и сегодня не смогу перед вами выступить. Позвольте сделать это в следующую нашу встречу, а пока я проявлю свое почтение, вас проводив.

Сяо Ту тут же поднялся, сбрасывая с плеч дорогую рубашку, и натянул рабочую, полученную от госпожи.

– Дорогой гость, – сказал хозяин, вставая вслед за ним, – скрепите наше соглашение сейчас и воспользуетесь своим на нее правом позже. Прошу, простите мою певицу…

– Я совсем не обижен, – суетясь, отмахнулся Сяо Ту. – Наше тело – подарок родителей, и мы должны его беречь. Я еще вернусь.

Хозяин снова навис над ним.

– Раз так, уйти ты сможешь, только расплатившись за сегодняшний стол и развлечения.

Ноги Сяо Ту стали ватными. Это требование было для него таким же невыполнимым, как и предыдущее.

Но на помощь ему опять пришла госпожа Тан.

– Господин, позвольте мне вас угостить в знак моего искреннего сожаления.

– Благодарю, – сложив кисти рук вместе, быстро и низко поклонился писарь. – Я подпишу, когда вновь к вам приду. А сейчас я и правда занят, уже и так сильно опоздал.

Юноша еще раз поклонился, тем самым избегая очередных объятий промахнувшегося громилы. Торопливо, но при этом не забывая о вежливости, забрал свои вещи и юркнул в дверь. Там спустился по лестнице на первый этаж и выскочил наружу.

Пройдя еще чуть вперед, он свернул на соседнюю улицу, а после и на следующую, пока не удостоверился в том, что никто не пытается его догнать.

Почувствовав, как подгибаются ноги, Сяо Ту сел на ступени. Его одолела дрожь.

В момент, когда он больше всего нуждался в чьей-либо помощи, нашлись люди, пожелавшие воспользоваться его слабостью и уязвимостью. И как только их терпит Небо и носит Земля?

Ему хотелось сейчас же отправиться в бюро наказаний и рассказать про подлецов. Вот только речи Мун Ли и господина Ши настолько искусно запутали мысли совсем не знавшего жизни юноши, что тот начал сомневаться, а правда ли он был ничего им не должен. Возможно, он и сам – плохой человек?

Плеча юноши кто-то ласково коснулся. Сяо Ту вздрогнул.

Обернувшись, он увидел все ту же прекрасную и добрую госпожу Тан в сопровождении слуги.

– Ты ушел, не забрав своей одежды. – Она протянула выстиранную на совесть, но еще мокрую рубаху.

– Простите, – подскочил Сяо Ту. – Я не смог вас освободить.

Госпожа удивилась.

– От чего же ты хотел меня освободить?

– Мун Ли рассказала о проклятье, что всюду с вами. И о том, что избавить вас от него можно, лишь принеся большую плату. Вот только для меня она оказалась непосильной. Хотя я мог бы, наверно, заложить нефрит…

Госпожа бросила взгляд на слугу, прося того отойти подальше. Когда мужчина исполнил приказ, она с улыбкой посмотрела на юношу.

– Это неправда, – коротко призналась она.

– Значит, все слова Мун Ли – ложь?

Мир Сяо Ту вконец рухнул. Что же такое творится, раз хороших людей вот так обманывают и средь бела дня, в приличном заведении, желают обокрасть?

– Не все, – мягко поправила госпожа. – Наш дом в самом деле во власти энергии несчастья. – Поскольку Сяо Ту стоял на две ступени ниже, она слегка наклонилась и добавила: – Господин Ши – нечестный человек. Всякий день он притворялся добрым хозяином, в итоге разоряя пришедших к нему бесхитростных людей. Я надеялась, что, наслав несчастье, заставлю его одуматься. Но он лишь больше прежнего обозлился. Таких людей не исправить. Потому пусть его богатство скудеет, а дом становится совсем пуст и рушится.

– Но как же вы… – В глазах юноши читалась неподдельная тревога и переживание за эту почти незнакомую женщину, которая тем не менее с теплотой и добром отнеслась к нему.

– Меня спасать нет нужды, добрый юноша. Я в силах спасти себя сама. – Госпожа Тан вновь улыбнулась. – Стоит только солнечному свету пролиться на талисман несчастья, и дом снова будет процветать. Гадатель и впрямь был проходимцем. Но, благодаря моим скромным знаниям, я почти что безошибочно определяю поистине ценные предметы и некоторые из них вымениваю. Потому береги эту подвеску – многие пожелают ею завладеть. Помни, ничто в нашей жизни не бывает спроста. Раз демон сам надел на твою шею талисман, являющийся против него оружием, значит, он что-то задумал. Думаю, он обязательно вернется.

– Спасибо! – Сяо Ту вновь склонил голову и, опомнившись, добавил: – Я верну рубашку вашего слуги…

– Не нужно. У грамотного и доброго человека, несущего пользу, должно быть гораздо больше, чем старая одежда.

Писарь снова молча поклонился и разогнул спину только тогда, когда госпожа ушла к злополучному гостиному дому.

Еще долго он наблюдал за тем, как грациозно от него уплывает кто-то, пусть на одно утро, но ставший ему близким. И теперь его покинувший, оставив Сяо Ту вновь одиноким в этом огромном, мрачном и неприветливом городе.

Он осмотрелся по сторонам, ища свой письменный ящик. И только сейчас осознал, что не забрал его из дома господина Ши. А ведь это важная для всякого странствующего писаря вещь.

Но возвращаться вовсе не хотелось. То было поистине проклятое место. Нигде раньше ему не попадалось столько нечисти сразу. И дело было даже не в злых духах.

«Такие же коварные, как лисицы».

Сяо Ту снова опустился на ступени, чувствуя обиду. Отчего все так старательно пытаются отнять у него, простого голодранца, последнее? Неужто все несчастья, постигшие простого писаря за столь короткое время, связаны с куском драгоценного и, по-видимому, проклятого камня на его шее?

Сяо Ту приложил руку к груди, где за тканью надежно был спрятан амулет.

«Вот он – настоящий талисман несчастий, – подумал он. – Да будь проклят он вместе с городом! – юноша решительно встал, чтобы наконец-то от своего хомута избавиться. – Если демон и вернется, то пусть уж не ко мне!»

Целенаправленно и широко шагая, Сяо Ту снова оказался на улице, где была расположена лавка ювелира.

– …Помню тебя. – Торговец исподлобья смотрел на писаря, крутя в руках переданную ему нефритовую подвеску.

– Согласен на твою цену, господин! – радостно сообщил Сяо Ту. – Пятьдесят серебром!

– То было прежде. – отложил в сторону бесценное украшение лавочник.

– И сколько дашь теперь? – с опаской поинтересовался Сяо Ту.

– Двадцать пять.

– Двадцать пять? – ошарашенно переспросил юноша и даже покрутил свое ухо, пытаясь понять, правильно ли все расслышал.

– Все верно. Двадцать пять, – расслабленно повторил лавочник.

– Но как такое возможно? – возмутился писарь. – Всего лишь вчера ты мне обещал пятьдесят, а сегодня, – он быстро пересчитал на пальцах, – ровно вполовину меньше!

– Товары дорожают, монеты дешевеют, – философски рассудил старик.

– Но чтобы так быстро! Ты меня не обманешь, господин?

Сяо Ту потянулся за нефритом, но торговец хлопнул рукой по подвеске, отодвинув ту еще дальше.

– Можешь отказать мне и пойти в другую лавку. Но тогда по твою преступную душонку я сразу же позову стражу.