Разговаривай.
С этим миром и с каждым, кто встретится на пути —
Говори. Улавливай.
Каждый проблеск и каждую нить, каждый дар судьбы

Познавай.
Участвовать заставляй себя в каждом пришедшем из бездны дней.
Выдыхай – и с выдохом
Каждый дюйм души открывай, отдавай, разлей…

Разговаривай
с тем, кто нравится,
С тем, кто зол, норовист, с тем, кто тих и мил.
С тем кто выстоит.
Кто останется,
На закате дней разделив с тобой хлеб и мир.

Чувствуй. Схватывай.
Познавай и действуй.
Твори. Открывай. Освещай. Люби.
Всё, что выслушал —
Запечатывай.
Сохрани в душе, процеди сквозь разум, в ладони разлей, отнеси и раздай другим.

«Молитва»

Искать во всем нежданной красоты.
Немыслимой. Нелепой. Невозможной.
Изящество найти в вопросе сложном.
И научиться разводить мосты.

Бескрайний мир на части не делить…
Принять его всецело! Необъятно!
И чудеса преумножать стократно,
стараясь честно, искренне любить.

Почаще слушать. Меньше говорить.
Чтоб в каждом слове вес, душа и мера.
А если сердце спит и оробело —
учить его, учить его, учить…

В душе своей, как в прописях писать,
день ото дня выравнивая почерк.
Не ставить больше вместо счастья прочерк —
страницы жизни с радостью листать.

Догнать, обнять, открыть, поговорить,
жить ярче, откровеннее, смелее!
Признаться хоть себе – ну в самом деле! —
Что нужно не казаться! Нужно быть!

Искать вокруг нежданной красоты…
Потерянной, идущей тихо рядом.
И в золоте, осыпавшем октябрь,
увидеть отражение мечты.

«Крылья»

Я о крыльях мечтала сызмальства
и молила – белы бы были!
Я в наивные лета девичества
как заклятья стихи твердила!

Что с того, коль лопатки схлопнутся
под веригами оперения?
Пусть бы вовсе сломались! Чёрт бы с ним!
Лишь бы крылья мне – снежно-белые!

Я бы с ними парила соколом!
Пела иволгой! Билась ястребом!
В небесах целовалась с облаком!
Ах, как было бы распрекрасно нам!…

Я по юности и неведенью
осознать не хотела малого:
коли сердце чего-то требует
– небо слышит его желание.

Я проснулась однажды осенью
от слепой черноокой боли.
Мне на плечи надели остовы —
где уж крыльями звать такое!

Кости прутьями, жилы нитями…
Разве с этим парить под небом?
Ни словечка душе ни вымолвить,
точно сердце одели в цепи!

Разве так родилась Ахматова?
Вот где рифмы софит белее!
Блок и Бродский, и слог Филатова —
вот где теплится вдохновение!

Я впервые тогда увидела
в паутиной повитом зеркале,
как талант разрывает линии,
обращая узоры метками.

Всё впервые: слова замёрзшие,
сбои ритма и строки рваные…
Я уже не хотела большего!
Я бы рада была и малому!

…А Вселенная мне так искренне
улыбалась сквозь ленты осени:
«Вот же крылья! Просила истово?
Что ж теперь ты о них не молишься?»

…Листопад покрывался наледью,
ветер в окнах пел величание —
я училась скрываться на людях,
пряча спину под плащ молчания.

По озябшим бродила улицам,
что-то слушала, с кем-то спорила…
Наблюдала, как день сутулится,
тёмно-серым туманом пойманный.

Я стояла однажды осенью
на границе меж сном и явью,
И на хмурое небо с проседью
вдруг отчаянно закричала я…

Что там было – слова ли, песни ли?
Может вовсе мне это снилось?
Но в ответ мне сплошной завесою
с неба снежная мгла спустилась…

Я стояла босая, голая
посреди синеокой бури!
Я ловила губами облако!
Я любила себя – такую!

…И совсем тогда не заметила,
как слова, с моих губ срываясь,
оседают на крылья перьями,
тонким инеем покрываясь…

Я проснулась однажды осенью,
принимая себя – любую.
И расправила смело остовы.
И во двор без плаща шагнула.

С каждым словом, что будет найдено,
с каждой строчкой, что верно ляжет…
Крылья станут белее, правильней,
за спиной обретая тяжесть.

Цикл стихов «Моей Бесконечности»

«Колыбельная»

Мне хотелось бы стать Ночью,
темнотой укрывать плечи…
Поцелуями – жадно, точно —
выжигать до меня встреченных.

Мне хотелось бы стать болью,
чтоб нигде не нашлось спасения.
Я несла бы тебе агонию,
а за ней, как сон, избавление.

Не гони! Я твоя, тёмная
часть души. Как она – вечная.
В Книге Судеб, в ночи бессонной,
Я тобою была отмечена!

Посмотри! На спине – шрамы.
Крылья срезаны. Мир иссечен.
На запястье твоё тавро,
лоскутами под ним – вечер.

Не гони меня вверх, к Солнцу…
Я – не Светлая. Я другая.
Отражают глаза звёзды.
А они на свету тают…

«Встретимся завтра»

Встретимся завтра.
Солнце взойдёт на западе,
город, в руины павший, уйдёт во тьму.
Встретимся завтра.
Под ноги звёзды падают,
Лёд отражает ломанную луну.

Встретимся завтра.
Что бы там с миром ни было,
сколько бы кораблей ни пошло ко дну,
у пирамиды
майя, шумер, ацтеков ли,
хоть на краю земли – я тебя найду.

Если же вовсе
время петлёй завяжется,
если сегодня мира последний день,
буду спокойна.
Вечностью души связаны.
Я – твоё эхо, милый. Я – твоя тень.

Встретимся завтра.
Там, за границей Амбера,
на Шибальбе или, может, в Краю Теней…
Или в кафе…
капучино, ладони, запахи…
Встретимся завтра, милый. Ты просто верь.

«Не отрекайся от меня»

Не отрекайся от меня!
Ты видишь? Жизнь моя в ладонях
твоих, захлёбываясь, тонет…
Дай мне напиться от тебя!

Не покидай моих ночей!
Когда тоска съедает звуки —
стань мне стеной, подставь мне руки,
зажги мне тысячи свечей…

Не отводи усталых глаз.
Любовь – и счастье, и проклятье.
И как теперь хотелось знать бы,
чего в ней больше в этот раз!

Не отрекайся от меня.
И если ветер сломит крылья
твои, то я останусь сильной.
Я стану небом для тебя.

Не отрекайся от меня…

«Тебе, сумевшему понять»

Тебе! Умеющему видеть
все уголки моей души…
Тебе! Умеющему слышать
всю правду через стены лжи…

Тебе! Сумевшему коснуться
моих стихов, моей любви…
Тебе! Дающему проснуться
с надеждой в мире путоты…

Тебе, наполнившему смыслом!
Тебе, дающему перу
скользить отчаянно и чисто
по вдохновенью моему.

К тебе стихи свои несу
до буквы! До последней строчки!
Как подаяния прошу
лишь продолженья многоточий…

Тебе!
Твоим словам, рукам…
Чем отплатить Тебе посмею?
Сегодня
я клянусь богам,
что я воспеть Тебя сумею…

Тебя.

Сумевшего понять.