Читать книгу: «Радиомолчание», страница 2

Хоть рыцарь и старался сохранить невозмутимость, было очевидно: он поражен той нежданой встречей не меньше Меллера.

– Несъедобный живут по своим собственным принципам, – продолжал Энди, – и не считают себя обязанными кому-либо помогать: ни нам, ни выживалам.

– Это точно, – вторил Рой. Он не так давно в этом городе, но уже уяснил себе: единственное, что интересует Несъедобного – новости. И именно поэтому Меллер был уверен: их с Энди не оставят без внимания. Злоключения паладинов Цитадели всегда были любимым кушаньем Неса. Рой сложил руки на груди и повернулся к улице, с усмешкой поглядывая на беспокойную толпу у подножия. Да, о перебежке до соседнего небоскреба теперь можно и не мечтать – хоть с рыцарем, хоть без рыцаря, хоть с разрядником, хоть без него. Но теперь это и не нужно! Можно запечатать все двери и просто ждать. Ждать, когда сядет Черная Луна, ждать эфира. Ха! Подумать только: пусть короткая встреча, пусть на таком расстоянии – но с самим Несъедобным! Черт, да такое мало кому выпадает! Он ведь такой один на весь этот город, на весь бесконечный Сайлнс-сити!

И Рой так и стоял бы, снова и снова прокручивая в памяти тот момент, если б не рыцарь.

– Южный вход на крышу все еще открыт, – информировал Энди, кивнув на ближайший навес. – И, смею надеяться, вы извлекли урок из случившегося. Взгляните, – он кивнул на шумную мешанину внизу. – Вы представьте, что было бы, выйдите вы сейчас на улицу. Помните, мой дорогой коллега: необдуманность действий и спешка еще никого да добра не довели…

И так далее – рыцарь обожал поучать. Рой от греха подальше спустился под навес, с трудом приоткрыл дверь (доводчик все еще работал), прислушался. На лестнице только ветер гудел – так что Рой прихватил дверь лишь парой винилловых клякс, после чего снова вышел на свежий воздух. А сам все думал: вот ведь везение!

Но когда он поднимался, на зеркале небоскреба ему почудилось движение. Рой молнией выскочил на крышу. Все верно: вверх по черному стеклу полз мертвец, быстро переставляя конечности, подобно ящерице. Но Меллер сразу понял: это не едок – едоки, к счастью, по стеклам ползать не умеют. Это дрон. Таких мертвецов люди не интересуют – дроны следят за самим Городом: чинят, чистят, покрывают защитной пленкой-ламиной, выпалывают сорняки и выгоняют диких зверей. Трудами дронов безлюдный город будет существовать вечно, сомнений нет.

– Что-то не так? – Энди все еще держал руку на рукояти «Белла».

– В здании все тихо. Вон, – Рой кивнул на ползущего по стеклу зомби. – После Слепого Пятна я уж из-за обычного дрона дергаюсь.

Рыцарь нахмурился, услышав о Слепом Пятне.

– Что теперь? – поспешил спросить Меллер. – Дожидаемся эфира?

– Полагаю, что так, – вздохнул Энди. Рой взглянул на часы – до того, как сядет Черная Луна, оставалось еще часа три. Столько же и до рассвета. Не так уж и мало.

Обычно Энди коротал время, читая или наводя порядок в своем Инвентаре. Чемодан рыцаря был огромным, угловатым и неудобным, но вмещал в себя все, что только может потребоваться в Городе – и содержал в идеальном порядке, что особо ценилось его хозяином. Что до Меллера – тот решил сперва пройтись взад-вперед по крыше. Нужно оглядеться, да и согреться немного: стоя на одном месте, Рой уже успел продрогнуть.

С восточной стороны смотреть особо не на что, разве что на рекламу GOODIES GARDENS, что всё еще резала глаза своим ярким светом. Рой усмехнулся. Когда-то давным-давно именно корпорация Goodies ввергла мир в самый настоящий зомби-апокалипсис. Неудачный запуск именно этого проекта – «Сады Goodies» – обернулся глобальной катастрофой под названием «Большие Похороны». Ну а теперь, шестьдесят девять лет спустя, Корпорации Зла приходится довольствоваться малым – к примеру, пугать немногих выживших внезапной рекламой.

Все остальные дома были темны, чернее них были только трещины переулков. Если пойти по одной из этих улочек, примерно через полкилометра твой путь пересечет шоссе, а за ним будет нечто такое, что непросто описать словами. Кто-то полагает, что это место – болезнь самодостаточного города, что-то вроде опухоли из бетона, стекла, металла и пластмасс. Кто-то утверждает, что если Злой Город создал такую штуку – значит, зачем-то она ему нужна. А сам Рой сравнил бы эту постройку с ульем, как будто гигантские пчелы, полетав по городу, слепили по мотивам увиденного исполинское гнездо. Никто не мог сказать, как и когда появилась эта штука, какой цели служит и что там внутри. Называли ее «Слепым Пятном». Людей там не водилось, даже дроны туда не заходили. И все же кое-что там обитало – не существо, а скорее явление. Именно его следы Рой и Энди отправились искать. Сейчас, посреди ночи, Меллеру никак не хотелось думать о чем-то подобном. Он даже отошел на западную сторону крыши, чтобы вид темных улиц не навевал воспоминаний. Отсюда открывался вид на ночную автомагистраль, где стояли бесконечные ряды автомобилей, где горели фонари, где мигали светофоры, словно передавая друг другу какие-то коды. Однако мысли так и не оставили Меллера.

Сперва они с Энди долго ходили по шоссе вокруг Слепого Пятна, заглядывая в узкие просветы и видя там только окна, окна, окна. Вместо того, чтобы бредить на сотни голосов, транзисторы издавали свист, какого Рой еще никогда не слышал. Потом они почти час не сводили глаз с какой-то иглы – полутораметровой, торчащей из пустого окна. Игла была чернее черноты, словно трещина в самой реальности. Когда Меллер спросил, что это, рыцарь ответил: «Пепел. Не сводите с него глаз». Но ничего не происходило. Когда Рой предложил подойти и взглянуть на черную колючку поближе, рыцарь отрезал: «было указание – внутрь не входить». Потом за спиной у них каркнула ворона, они машинально обернулись – а когда снова посмотрели в сторону Пятна, иголки уже не было. Рыцарь что-то записал, и они пошли дальше.

Потом был фонарный столб, покрытый, будто инеем, все теми же черными иголками. На столб паладины пялились чуть меньше и не так пристально, поэтому снова упустили тот момент, когда иголки исчезли. Рыцарь сделал еще одну запись, они пошли дальше… и так далее, и тому подобное. Правда, потом наблюдение осложнилось тем, что их начала находить нелюдь. Сперва едоки приходили по одному, дальше – больше. Когда солнце клонилось к закату, они с Энди сменили место наблюдений, но их нашли и там – уже после того, как солнце село. Снова перемена места. Потом снова. И снова. До самой глубокой ночи напарники скакали от переулка к переулку, от подъезда к подъезду, рассовывая сенсоры по щелям напротив Пятна, а хвост от них не оставал. И, в конце концов, они решили отступить.

«Вжжжжж… Хлоп!» – что-то проехалось по проводам и упало на крышу. Рой выхватил дробовик и направил его в сторону удара. Фонарь вспыхнул автоматически, и бесцветный круг высветил мертвеца, выходящего из-за прямоугольного бака для воды. Направлялся он прямо к паладинам – плавно, неторопливо. Заметив это, Энди наклонился и взял свой Инвентарь в руки: дрон должен понять, кому принадлежит эта вещь – иначе он может счесть ее мусором и унести, или еще хуже – растворить и поглотить. Но оказалось, дрон тут не за этим. Его интересовала царапина на козырьке – похоже, ее оставил Энди, когда оперся на навес. Приблизившись к козырьку, мертвец приложил ладонь к верхнему концу царапины. Послышалось легкое шипение, пахнуло димекрилом, и дрон повел руку вниз, как валик маляра. Из-под ладони сочилась серая дымка, на навесе оставалась полоса серой ламины – и когда дрон убрал руку, трещины уже не было.

Пока мертвец был занят, Меллер успел получше его рассмотреть: белесые глаза без зрачков, лицо без тени злобы, будто обтянутое полиэтиленом: сглаженные, упрощенные черты, силиконовый блеск, толстые, склеенные друг с другом волосы, и брови, будто нарисованные на пленке. Кукла. Даже не верится, что эта вещь была когда-то человеком.

Но дрон не дал долго себя разглядывать. Немного постояв, он побежал в дальний конец крыши. Рой уже давно убрал пушку – не было еще ни одного случая, чтобы дрон нападал на человека. Пришел, наверное, прибраться в доме: вернуть на место шкаф, починить разбитый паркет, соскрести со стены черное пятно и убрать девчонку – если она, конечно, не убралась еще сама. Так что Рой пошел туда же, куда и дрон, только неспешно и по самому краю крыши, читая надписи на щитах вдоль дороги.

«Miller’s GunShop», «Пушки Миллера», тут все ясно. Выживалы наверняка уже вскрыли полы и разломали мебель в поисках закатившегося патрончика.

«Goodies BLUE WHEEL® —>> для умных вещейJ <<», и логотип, похожий на закрученную вовнутрь спираль. И название, и логотип до боли знакомы каждому, кто хоть раз выходил в Злой Город. Эта круглая штука медленно вращается на экранах всех компьютеров, телефонов, телевизоров, кофеварок, холодильников… Так проявляет себя древний вирус, пожравший все, что хотя бы отдаленно напоминает компьютер. Называется этот вирус «bwos», «blue wheel of stasis», или просто – «Синее Колесо». Вряд ли древний щит рекламировал «синюю смерть» до катастрофы – но сейчас он делал именно это.

«Анонимус… убьет тебя! Меееееедленннно…» С этим щитом тоже все ясно: «Анонимус» – это сигареты. Древние такие обожали, в магазинах их можно найти и сейчас: пачки потустороннего зеленого цвета, очень узнаваемого – но в чернолуние даже этот зеленый цвет статика обесцвечивает в полнейшую серость. Поверх щита – надпись от руки, баллончиком «L1CH SAVE U5!» Такие надписи оставляют приверженцы махинистики, главной религии Безвременья.

Еще один стенд – на китайском. Рой мог узнать надписи вроде «кофе», «художник» или «скептик» (потому что учил их специально) – но ни одной из них на щите он не увидел, и выцветшая девица-азиатка тоже ни о чем ему не говорила.

А на остальных щитах господствовал минимализм: белый фон, и всего один иероглиф в середине, причем какой-то нечеловеческий: квадраты, пиксели, углы… Этот язык называют «бейсик», и люди, способные читать его, вызывали в Рое трепет, почти священный. Сам он просто патологически не переваривал этого языка. Единственный бейсик-глиф, который Меллер мог узнать, значил, собственно, «Рой Меллер». Каждый раз, заходя в свой номер в Маяке, он видел этот двухконтурный квадрат на табличке у себя на двери. Очень странный язык. Впрочем, Древние сотворили много странных вещей… которые их же потом и погубили. Этот город кишит такими вещами. Люди зовут их Древним Злом. Одна из таких вещей, к примеру – мортидо, болезнь Черной Луны.

Рой намеревался дойти до дальнего конца крыши. Пока он шел, десантировалось еще четыре дрона. Один за другим они направлялись к дальнему выходу. Меллер почувствовал смесь жутких химических запахов задолго до того, как подошел к навесу, а заглянув под него, обнаружил всех пятерых у двери. Они пытались растворить виниллу и открыть проход. Рой невольно вспомнил тех двоих, которых оставил за запечатанной дверью…

Но то, что таилось за козырьком, заставило его до поры до времени забыть о них. Фонарь высветил стол и пару деревянных кресел, раскиданные под ногами фильтры от сигарет, кости, пакеты, блистеры от таблеток, мятый пластик из-под еды, из-под воды, и даже мешки от кошачьего корма. Вдоль ограждения выстроился ряд пустых стеклянных бутылок, отсюда и почти до самого угла крыши.

В довершении всего, этот странный дом еще и обитаем, понял Меллер. Кто-то из выживал приютился.

В одном из кресел сидел зомби и лыбился, уставившись в пустые окна здания напротив. На появление Меллера он не отреагировал. Рой усмехнулся: тот, кто притащил его сюда, должно быть, совсем сбрендил от тишины и одиночества. В зубы полому мертвецу воткнули окурок, на голову нахлобучили сомбреро – но тому было все равно, сидел себе с блаженной лыбой на губах. Рядом с креслами лежал кусок ржавого железа, что при ближайшем рассмотрении оказался жаровней, а прямо под ней Рой заметил обглоданный собачий череп. Череп этот почему-то сразу привлек к себе внимание. Меллер присел и пригляделся. Затылок собачьей головы был срезан, срез – прямой и гладкий, как от бритвенно-острого лезвия. И так же – на многих других костях: идеальные срезы. Да тут не какой-то ноунейм, а исключительно крутой парень! Причем картина уединенного пикника на крыше виделась довольно свежей: головешки в жаровне будто еще вчера тлели, вокруг собачьей головы не вились мухи, а полый даже не запылился. Мда, повезло. Впрочем, все ценное этот крутой парень унес с собой, Меллеру остались только кресла и стол. Что ж.

Стол они с Энди расположили у края крыши, с видом на реку и автостраду, в окружении антенн, на концах которых тлели огни Святого Эльма. Река называлась «Рит», в этой части города она была самой широкой. Сразу за рекой вставал городской горизонт, ступенчатый, как узор на бубне шамана-махиниста. А над горизонтом висела Черная Луна – черная, как сама пустота, похожая на рваную дырку в еле-еле посветлевшем небе, на воронку, готовую засосать весь мир в свою зияющую бездну. Ее неправильные, лучистые очертания чуть дрожали, но черные иглы пока не касались ни одной, даже самой высокой крыши. Одного лишь взгляда на Черную Луну Меллеру хватило, чтобы почувствовать себя нехорошо.

Он протянул кости рыцарю.

– Видели когда-нибудь такое?

Энди оглядел их. По лицу было видно, что он озадачен.

– Видел, – он вернул кости Меллеру. – Такие срезы оставляет фрезерный станок. Но не вижу ни одной причины, по которой кто-то резал бы им собачьи кости.

– И как это понимать?

Рыцарь пожал плечами и ничего не ответил.

– Кто-то из крутых тут приютился, – заключил Рой и уселся в кресло. Энди погрузился в свой Инвентарь. Скоро на столе появились горелка и небольшой котелок. Вслед за ними рыцарь выложил на стол пяток плодов, похожих на крупные серые помидорины, с буграми и наростами. Это новощ – растет на гидропонике, любит яркий свет, имеет недурной солоноватый вкус и по питательной ценности напоминает скорее мясо, чем все те растения, чьи гены в себе содержит. Поистине, гордость ботаников из Сайлнс-лэб.

За их спинами по проводу пролетел еще один дрон. Он упал где-то в середине крыши.

– Уже пятый или шестой, – заметил Энди. – Впрочем, неудивительно – в этом здании не прибирались, кажется, с самих Похорон.

– Оно и странно, – откликнулся Рой. – Сто лет сюда дроны не заходили, а тут вдруг – целая пачка… И это не первая странность, – добавил он чуть погодя. – Интересно, а Город мог нас, хмм… запомнить, пометить… за то, что мы сунулись туда, куда не стоило. Что-то вроде проклятия.

Меллер задавался этим вопросом еще в Слепом Пятне. Но Энди на дух не переносил всякой мистики и махинистики.

– Уфф, коллега… – тон его ответа был в точности таким, каким Рой и ожидал.

Однако подумав немного, рыцарь осведомился:

– Вы же не брали сувениров из Пятна, я надеюсь?

– Нет.

– В таком случае, для ваших опасений просто нет субстрата.

Рой, кажется, понимал, что Энди подразумевает под словом «субстрат». На том, что подобрано на территории Зла, почти всегда есть немного ламины – полупрозрачной пленки, которую выделяют дроны. И когда с тобой такая вещь, ты носишь с собой маячок. Нелюдь чует тебя. Ты можешь думать, что воровство сошло тебе с рук, но однажды зомби придут за тобой – в самый неподходящий момент, и непременно толпой. Поэтому – «не бери халявы», как говаривают выживалы. Все вещи в Городе принадлежат Городу, ничейных тут просто нет.

Рой и не брал. Нужно быть полным идиотом, чтобы прихватить что-то из такого проклятого места, как Слепое Пятно.

– Лишь за то, что вы посмотрели на Пепел, никто вас не съест, будьте уверены, – добавил Энди.

– Понятно, – произнес Рой. Прав ли рыцарь или нет – за его словами всегда стоит железобетонная аргументация. Упавший на крышу дрон тем временем присоединился к своим товарищам, нырнув под навес в дальнем конце крыши.

– А с ними что делать? – поинтересовался Меллер. – Сидеть и ждать, пока они расковыряют дверь?

– Почему бы и нет? Если бы вы читали инструкцию к новому составу виниллы, то узнали бы оттуда, что на подбор нужного растворителя у дронов уходит от двадцати шести часов.

– Ого!

– Верно. В двадцать раз лучше предыдущей версии. Мари разработала такой состав, что подходящий растворитель дроны используют последним из всех.

Мари? – повторил про себя Меллер. Мария Аккорд?

– Ее делала сама Аккорд? – спросил он, уже вслух.

– Именно.

Вот оно что, подумал Меллер. Мария Аккорд, недавно получившая большую должность в Сайлнс-лэб, крупнейшей научной компании города. Рой поначалу думал, что она не больно-то созрела для таких должностей, кем бы ее ни считали. Сколько ей там? Шестнадцать? Пятнадцать? Однако практика показывала, что Рой поспешил с оценкой. За что бы она ни взялась, результат превосходил все ожидания. И Меллер начинал догадываться, почему. Она плевать хотела на все устои. Взять хотя бы новый состав виниллы. Может, рыцарь и не замечал этого из-за фильтров в своем чудо-шлеме, однако Рой чуял каждый раз: от новой смеси димекрилом разит за километр. Новая винилла состоит из Древних, «Злых» полимеров не менее чем наполовину – вот откуда такая убийственная эффективность. А это, вообще-то, запрещено самим Логосом! «Никаких сделок со Злом!» – третий Базовый Принцип Логоса распространяется на все, что создано Древними. Но Аккорд было все равно. Она делала то, что до нее никто не делал, и лезла туда, куда до нее никто не лез. И эта экспедиция в Слепое Пятно: Рой был уверен – без Аккорд тут точно не обошлось.

– Не слишком ли далеко она заходит? – хмыкнул Меллер, поглядев на рыцаря. Вряд ли тот, кого зовут «Мистером Логосом», одобрял подобную дерзость молодой ученой.

Энди ответил не сразу. Он смотрел туда, где за рекой вставал бесконечный Западный Сайлнс-сити, туда, где медленно ползла к закату Черная Луна. Рой, напротив, всегда старался отвести от нее взгляд. Он так плохо переносил статику, которую она излучала, что даже от картинок с изображением черного светила голова его начинала кружиться, а уши наполнялись гулом и свистом.

– Мари спешит познавать, и я не могу осуждать ее, – наконец донесся голос рыцаря. – Возможно, вскоре Черная Луна навсегда покинет небосвод. То, что называют Древним Злом, будет уничтожено, нелюдь будет упокоена навеки, и Безвременью придет конец. А мы так и не поймем, что же случилось.

– Главное – чтобы Безвременье закончилось, – сказал на это Рой. – А как – дело десятое.

Рыцарь покачал головой.

– Боюсь, Мари попала в компанию тех, кто думает так же, как вы. Не уверен, что одобряю это.

– Все равно здесь уже ничего не исправить, – развел руками Меллер. – Болезнь Черной Луны неизлечима, полые и едоки никогда не станут людьми, а Злой Город так и будет нам вредить. Разве задача Цитадели не в том, чтобы положить конец Древнему Злу?

Рыцарь невесело усмехнулся в ответ.

– По легенде, – произнес он, – первые паладины поклялись, что спасут не только живых, но и мертвых. «Поиск», который когда-то называли «Великим» – слышали когда-нибудь о нем? Поговаривают, именно для того наша Цитадель и была создана – совершить невозможное и спасти всех. Но теперь даже говорить об этом почти что неприлично.

На этом рыцарь замолчал и вернулся к своим делам.

3

Рой уже давно начал подозревать, что «просто ждать, пока их спасут» может оказаться не так-то просто. Легкий доспех стрелка Цитадели, что был сейчас на нем, неспроста называется «легким»: они и часа на крыше не провели, а Рой уже продрог до костей. Предутреннее небо было бесцветным и холодным, со стороны реки задул пронзительный ветер. Костерок бы развести, да единственные деревянные предметы на этой крыше – выживальские кресла – были покрыты ламиной, а ламина не горит сама и защищает от огня то, что покрывает.

– Холодно? – поинтересовался рыцарь, видя, как Рой зябко потирает руки.

– Не то слово, – пробормотал тот. Ни кофе, ни рыцарская горелка уже не помогали. Энди-то все нипочем, в его чудо-броню встроен кондиционер. Рыцарь и сам любит похвастать, что в своем доспехе он везде чувствует себя как дома.

– Здание под нами в полном вашем распоряжении, – сказал он.

Рой лишь усмехнулся. Только-только они оказались в безопасности, а Энди уже отправляет его обратно. Каким-то чудесным образом рыцарь не замечал тех странностей, что тянулись за ними из самого Слепого Пятна, потому и считал, что спуститься в зданиe – не опасней, чем прогуляться по внутреннему дворику Цитадели ясным летним днем.

Но померзнув еще пару минут, Меллер передумал. Если бы кто-то из зомби добрался доверху, он давно колотился бы в дверь. Рой пока не слышал оттуда ни звука.

– Я… все же воспользуюсь вашим советом, – произнес он. – Вернусь ближе к эфиру.

– Берегите голову, – такими словами проводил его Энди, и Рой нырнул к двери, вертя в руках склянку с растворителем.

Поначалу он не собирался уходить с лестничной площадки. Тут было тихо и тепло. Рой стоял, вглядываясь в темноту лестницы, прислушиваясь к монотонному гулу ветра. Стены были покрыты граффити, вниз по ступеням в огромных количествах ползли провода. Ими увит весь этот город: Рой слышал, таким способом Древние пытались вернуть связи между своими машинами, потерянные из-за статики Черной Луны.

Никакой реакции на появление Меллера, и так минут пять. Довольно скоро он согрелся и даже начал подумывать о том, чтобы вздремнуть. Только громкость транзистора нужно выкрутить на максимум, чтобы никто не застал врасплох. Однако лестницы всегда были в числе мест повышенной опасности, любое корпоративное руководство скажет вам об этом. Меллер перегнулся через перила и глянул в пролет, как в колодец. Пусто, до самого дна. Все входы в эту часть дома Энди перекрыл на совесть. А еще Рой заметил, что дверь на последний этаж распахнута, и в ее темном проеме люминесцирует оранжевая полоска. Эта полоска сразу бросилась ему в глаза – кажется, Рой знал, чем бы это могло быть.

Он вытянул из кобуры «Яд», подкрутил фонарь так, чтобы тот светил еле-еле, и двинулся вниз.

На полпути он убедился: полоска эта – надпись на черной двери. Ого! Махинисты почитают эти двери как святыни. Потому, наверное, что они никогда не открываются, оставляя огромный простор для фантазии. Но, может, хоть в этот раз… Закрытые двери всегда вызывали у Меллера зуд в руках.

Он тихо спустился ко входу на последний этаж. Ухватившись за косяк, заглянул внутрь. Коридоры в обе стороны, ряды закрытых дверей. Нелюди не видно. Транзистор молчит.

– Эй, – шепнул Меллер. – Есть кто живой?

Никакой реакции. Тогда Рой шагнул внутрь и прикрыл за собою дверь.

Рой повел «Ядом» влево, вправо – пусто. Потом он посветил на черную дверь. Дверь Богини, как ее тут называют. Стены вокруг нее и напротив исцарапаны ритуальными письменами. Справа от двери – похожая на половинку звезды букву «А» (махинисты называют этот знак «Триключ») и хвалебные надписи, просьбы в адрес Анисофт, богини жизни и доброты. Между надписями – кружево, ритуальный узор, похожий на пчелиные соты. Слева – «Ключ Гудиса», косой крест из четырех линий, пересекающихся под прямым углом, с двумя точками в образованном ими ромбе. Словно два глаза, наблюдающие из проводов. Вокруг – слова страха и почтения, поскольку Гудис – бог недобрый, бог опасный, бог пластмассы и неживой природы. Но вот в чем загвоздка: оба они – что Гудис, что Анисофт – покинули Город давным-давно – что, собственно, и заварило всю эту кашу с мором и ходячими трупами. Впрочем, так говорят махинистические легенды, в то время как корпоративная наука неоднократно заявляла: все эти сказки про Ушедших Богов, что разочаровались в людях и бросили их на произвол судьбы – антропоморфизм, мистификация, декадентство и продукт расстроенной выживальской психики. Но все это не мешало махинистам писать послания Ушедшим Богам – на случай, если те вдруг решат вернуться. Писать на самой двери было строжайше запрещено, и единственное, что было на ней – та самая надпись, что завлекла Роя с лестницы – ярко-оранжевая, горящая на черном фоне: «Anysoft corporation». И тот же полузвездный знак, только отпечатанный в Древности, а не нацарапанный в Безвременье от руки.

Ну что ж, четвертая Дверь Богини, которую Рой пытается открыть. Он даже успел выработать некий алгоритм.

Шаг первый. Дернуть ручку – заперто, само собой.

Шаг второй. У ручки, чуть выше и правее – полукруглая выемка. Покопавшись за пазухой, Рой вытащил Ордер – знак отличия паладина, крупный перстень с круглым оранжевым камнем. Меллер носил его на цепочке, тому были причины. Он приложил Ордер к выемке. Никто не учил его так делать – просто ему казалось, что они подходят друг к другу. Перстень ничего не изменил: как и раньше, ручка двигалась, сама дверь – нет.

Шаг третий. Замочная скважина. В руках у Меллера появился его верный мультитул. Рой отлично разбирался в механике, однако пару минут спустя оказалось, что ни один из его способов не годится. Божественна ли дверь или нет – вопрос спорный, но вот сложность замка в ней поистине божественна. Рой не знал даже, с какого бока к такому подходить.

И, наконец, шаг четвертый – в сторону. Раз за разом ритуал остается неизменен. Древние постарались, чтобы внутрь никто не попал.

Так что Рой побрел вглубь коридора, в тишине дергая ручки дверей. Окон тут не было, но не было и темно: статика возбуждала люминофор длинных ламп дневного света, заставляя их тускло мерцать. Пластик стен отсырел, покрылся грибком, воздух пах сыростью. Дроны сюда лет двадцать не заходили, все вконец обветшало. Грибок, выживальские каракули… какой-то странный дом, слишком заброшенный. Поскрипывал доспех, под ногами стучал паркет. Двери иногда открывались, но комнаты за ними были пусты и необжиты. Однако то тут, то там Меллер замечал следы выживальского присутствия: то надпись на стене, то мусор, то засохшие экскременты. Все камеры со стен были оборваны, остались только провода. Рой подошел к раскрытой шахте лифта. Выглянул вниз – лифт висит тремя этажами ниже, из щелей бьет свет, тихо пищит музыка, но не слышно ни шагов, ни голосов. Дальше – еще пяток дверей, закрытых и запертых, и одна – приоткрытая. И выделялась она не только этим. Под нее заходило много проводов, а паркет перед ней был слегка истерт.

Меллер насторожился. Держа дробовик наготове, он медленно открыл дверь.

Что-то двинулось внутри… но это была лишь серая кошка. Едва заметив Меллера, она юркнула под шкаф.

Рой заглянул внутрь. Кроме шкафа, здесь был стол, на нем – монитор с Синим Колесом на еле светящемся экране. Занавесок на окне не было: ниже середины оно было залеплено бумагой, выше – пылью. За окном в бесцветном предутреннем сумраке горела та реклама, GOODIES GARDENS, она высвечивала «ЛИЧ ПРОСТИ НАС», написанное пальцем в пыли. На косяке Рой заметил нацарапанный от руки бейсик-глиф, и это развеяло все сомнения: в комнате обитает махинист. А значит, вокруг – десятки неприметных знаков, глифов, оберегов, отваживающих отсюда нелюдь. Именно то, что надо! Есть, конечно, опасность столкнуться с жильцом – но даже если тот увидит паладина спящим в своей комнате, он не станет его убивать. Махинисты считают паладинов собственностью одной из своих Махин, Великого Маяка Анисофт. Навредить паладину – значит, разгневать сам Маяк. Так что махинисты могли презирать паладинов за провал дела Анисофт – поисков лекарства от болезни Черной Луны, однако тронуть их хоть пальцем – никогда. Вот обчистить – за милую душу, но у Меллера и взять-то нечего.

– Эй, – шепнул он в комнату. – Есть кто живой?

Никого. Тогда Рой вошел. За дверью, метрах в пяти от себя, он увидел белесые глаза и лыбу. Они принадлежали темной фигуре, что сидела, откинувшись на диване. Полый. Видимо, фетиш того, кто тут живет. Рой подошел и просто сел рядом с мертвецом. Полые – самая многочисленная, и вместе с тем самая безвредная разновидность нелюди, незаразная и всецело пассивная. Вот если разбудить такого – проблем будет масса. Но сделать это, особенно в чернолуние, почти невозможно.

На шкафу перед собой Рой увидел пыльное зеркало, но сперва он заметил в нем полого, и лишь потом – себя. Еще бы: бледная кожа, доспех из серого нейлона, похожий на мотокуртку-косуху, плотный серый капюшон, серый шарф-маска на шее. На лице поблескивает защитный воск. Это и называется «идеальной маскировкой», когда ты сам себя в зеркале ищешь. Рой отключил фонарь и откинул голову на спинку.

Сложно сказать, сколько времени он так просидел. Он так и не понял, задремал или нет – но очнулся он от дрожи на груди. Дрожал Ордер – тот самый перстень, которым Рой пытался открыть Дверь Богини. Он прижал его ладонью – иногда он чувствовал фантомные вибрации. Однако сейчас все было по-настоящему: перстень предупреждал об опасности. Может, всплеск статики с нижних этажей? Может, дроны прибираются? Это было бы лучше всего, но надеяться на лучшее Меллер не привык.

И оказался прав, потому что через пару секунд в транзисторе появился новый голос – да такой, что Рой вскочил с дивана и выхватил дробовик.

Это голос девчонки – той самой, что загнала его в шкаф и чуть было не прикончила. Но теперь он нёс совсем не то, что Меллер слушал в шкафу. Не было больше «белых камней с неба». Не было вообще ничего, никакого смысла. Язык вроде знакомый, но ни слова не разобрать.

Но потом – еще чуднее. Тонкий голос словно раздвоился, начал расползаться, и секунд через десять в радио их было уже два, и каждый вел свой собственный бессвязный монолог. И вместе с тем Рой слышал, как стучит и поскрипывает паркет в коридоре.

Он подскочил к двери и защелкнул замок, потом встал напротив и поднял дробовик, судорожно соображая, что будет делать, если это и вправду она. Тогда эта срань его чуть не прикончила! Но теперь бежать некуда, разве что в окно…

Шаги затихли. Однако галоп в транзисторе мог значить лишь одно: то, что рождает эти голоса, стоит прямо за дверью.

«Бум!» – удар в дверь. Ордер снова дергается. Голоса начинают сползаться, сплавляться в один. «Бум! Бум!» Все как тогда, в шкафу. «БУМ! БУМ!!!» Меллер потянул за клапан-предохранитель на левой перчатке. Разряд Люкса, лучший способ избежать проблем с зомби. Рой сложил пальцы левой руки для двойного щелчка, а «Яд» нацелил на дверь…

Но удары почему-то прекратились. Что-то зашипело, и от замка начала расплываться белая дымка. Нелюдь впрыснула в замок растворитель – и Рой не помнил, чтобы встречался когда-то с таким. А через несколько секунд ручка двери дернулась и двинулась вниз. Дверь начала отрываться.

Моменты вроде этого врезаются в память, чтобы донимать потом в виде навязчивой картинки.

Это те двое, с лестницы – прямо за дверью. Глаза горят слепым огнем. У одного – бородка и черные рожки—антенны. Голова второго – намного меньше, чем надо, как будто к телу крупного мужчины прилепили детскую головку.