Читать книгу: «Репликация. Книга вторая», страница 2

– Слушай, Вэл, хватит под Иванушку-дурачка косить! – раздался гневный голос. – Я долго на тебя смотрел, надеялся, что ты очнешься и станешь собой. Но ты заигрался в прятки настолько, что еще немного – и все окончательно проиграешь.

– Кто ты? – нервно спросил Вэл, никого рядом не видя. – И с какого перепуга так со мной разговариваешь?

– С такого, что меня после этого разговора могут совсем обнулить. Если бы не Нина, даже не приблизился бы к тебе. Сил нет смотреть, что ты делаешь с ней и собой. Очнись! Хватит сомневаться. Ты однажды уже потерял ее, хоть и не помнишь об этом. Ты вообще ни хрена не помнишь! Ты сумел разозлить всех своих покровителей, и я их понимаю, сам злюсь. Я поклялся не являться тебе после того, как ты детей не признал, но ты каким-то чудом смог Нину спасти. Только поэтому я сейчас здесь.

– Не признал детей? О чем ты говоришь?

– О твоих детях. Это твои дети. Как ты можешь этого не понимать? Ты же их чувствуешь. Ты так и не научился доверять чувству, Вэл? Ты двоечник в школе жизни, ничему не учишься. И когда ты в нормальном разуме, ты это понимаешь, поэтому и не надеешься на себя, записочки оставляешь. Выключи мозги и слушай сердце! Мозги у тебя-этого не самое сильное место.

– У меня-этого?

– Да… Просыпайся и веди завтра Нину к алтарю. И верни ей память. Она умнее тебя, что бы ты о себе ни воображал. Не подведи меня, Вэл, не дай еще раз напрасно за тебя погибнуть.

Вэл проснулся в испарине. Несколько раз прокрутив в памяти странный разговор, пришел к мысли, что это не просто сон, а что-то еще. Подумал о подселении чужого сознания, но отмел эту мысль: чужое сознание выстраивает границы под свои интересы, а в его случае было наоборот. Слова о детях, которых он, действительно, чувствовал, не давали покоя. Вспомнил совпадение мыслей своих и Нины, когда они были у озера, внезапную амнезию. Они оба не помнят прошлое… Чтобы избавиться от морока сна, Вэл пошел к Нине, решив действовать по обстоятельствам.

Несколькими часами ранее…

Оставив Нину в ресторане, Гопал нашел и разбудил дремлющего на скамье Вэла и по удивленному выражению его глаз понял, что махатта совершил переход из одной формы сознания в другую. Не видя смысла посвящать его в то, что произошло полчаса назад, Гопал направил Вэла к Нине, а сам, сославшись на долгие сборы, побежал к дому, чтобы поклониться высшим силам и попросить у них помощи. Нина излучала свет, который Гопал едва замечал, когда удавалось сосредоточиться, глядя на нее вскользь через полуопущенные ресницы. Тогда синие пульсации аджны и фиолетовые сахасрары пробивались через затмевающий все остальные чакры⁴ красно-оранжевый свет свадхистханы и муладхары, что было нормально, учитывая беременность Нины. Ни у кого еще Гопалу не приходилось видеть шестую чакру в подобной степени энергетического развития, не говоря о седьмой, существование которой до сих пор многими ставилось под сомнение. «У Нины она точно есть, а у махатты даже активна, о чем махатта, конечно же, не догадывается», – думал Гопал, облачаясь в чистый саронг и украшая себя гирляндой – нет, не из цветов гибискуса – их здесь не найти при всем желании. Гопал обнаружил в затонах озера белые и желтые лилии и сделал ожерелье из них.

Гопал явственно представил недавний эпизод дня: Вэла, бегущего к дому с Ниной на руках, и едва заметный шлейф синеватого свечения рядом с ними. Он подумал, что поймал эффект миражного отражения, создаваемый раскаленной атмосферой перед грозой. Но, когда странная энергия не исчезла в доме совершенно, а лишь начала по-разному ощущаться в зависимости от расстояния между Ниной и Вэлом, Гопал понял, что это саяна, активирующая их чакры. Видя Вэла и Нину вместе, Гопал не сомневался, что они одно целое, – их энергии усиливали друг друга, и он решил помочь их сближению, насколько это было в его силах.

Гопал раскурил благовония, положил угощение к статуэтке Нарасимхи⁵ и, приняв молитвенное положение, стал читать древнюю защитную ведическую мантру,⁶ призывая Нрисимхадеву устранить препятствия на пути идущих к счастью:

нpисимха-кавачам вакшье

пpахладенодитам пуpа

саpва-pакша-каpам пуньям

саpвопадpава-нашанам…

Когда Гопал в сто восьмой раз произнес: «…гаpджантам гаpджайантам ниджа-бхуджа-паталам спхотайантам хатантам pуйантам тапайантам диви…», день кончился – до полуночи оставалось десять минут.

Гопал успел произнести мантру положенное количество раз и поэтому пребывал в состоянии, близком к полному удовлетворению. Собрать вещи к отъезду он и завтра успеет, а если Нрисимхадева услышал его, возможно, и завтра ему не придется этим заниматься…

Вэл осторожно подошел к двери спальни, тихо приоткрыл ее – Нина спала поперек застеленной кровати, поджав колени к животу. Вэл укрыл ее пледом, забрал коммуникатор и тихо вышел, прикрыв за собой дверь.

«Если эта пытка продлится еще день, я сойду с ума окончательно, – приговорил он ситуацию. – Женюсь! Ради сохранения нервной системы – женюсь». Вэл выпил воды – немного пришел в себя. Отправил сообщение Гопалу, чтобы принес сменную одежду. Вспомнил Асю и ее предложение пойти на экскурсию, предполагающую посещение какого-то храма. Все эти сны, мысли, записи на руке… Даже сам факт того, что он заговорил, казался сейчас Вэлу свершившимся для того лишь, чтобы суметь сегодня произнести короткое «Да».

«Мир ощетинился против моего холостячества, – пытался иронизировать Вэл. – Пора. Я стал слишком старомоден, раз не могу быть с женщиной, которую хочу до смерти, но боюсь решиться, не имея законных прав»…

В четыре утра Гопал получил сообщение от махатты с просьбой принести ему белую блузу и льняные брюки к девяти часам в «Моравию». Исполнив благодарственный гимн Нрисимхадеве, Гопал собрал вещи и, поставив таймер на восемь, уснул, преисполненный сознания выполненного долга. Поэтому, когда в пять утра хлопнула входная дверь и в коридоре раздались знакомые шаги, он не поверил. Но, услышав крик хозяина, вскочил и выбежал ему навстречу.

– Гопал! Нужны цветы и кольца!

– Что, махатта? Какие кольца, сколько? Когда? – плохо соображая спросонья, что происходит, переспрашивал Гопал.

– Два гладких кольца для меня и Нины через три часа. Через четыре я сделаю предложение, – Вэл сел. – Сегодня я женюсь, Гопал.

– Поздравляю, махатта! – обрадовался парень и покружился на месте, напевая что-то, в чем Вэл расслышал благодарственные слова Нрисимхадеве.

– Ты-то чему радуешься?

– Судьба, – Гопал загадочно улыбался. – Пойду будить ювелира.

– Ты хоть знаешь, где его искать?

– Нрисимхадева знает, – счастливо произнес Гопал, беря в руки статуэтку человекольва.

– Если дева знает, где живет экскурсовод, пусть отведет тебя и к нему. Скажи, что сегодня экскурсия должна начаться с храма на холме, что я щедро оплачу ему отклонение от маршрута.

– Все сделаю, махатта Вэл. Какие Нина любит цветы?

– Хороший вопрос… Не знаю, если честно, – Вэл нахмурился. – Как думаешь, ромашки ей понравятся?

– Понравятся, – улыбался Гопал.

– Нарву сам.

– За нашим домом самые крупные, – подсказал Гопал. – Там тень, они не выгорают на солнце…

Нина проснулась около семи.

Нежный утренний свет согревал комнату. Очнувшись в халате поверх покрывала, Нина с удивлением осмотрелась, пытаясь вспомнить, что было вчера. Тело ныло, желая распрямиться. Вытянув ноги, Нина недолго полежала, потом пошла в гостиную согреть чай. Наливая в чашку желтовато-зеленую травяную заварку, вспомнила Вэла и то, как вчера он упал рядом с ней, придвинув ее кресло к себе. «Слава богу, я ничего не забыла, – улыбнулась Нина, думая о вчерашнем фильме, героиня которого каждый день знакомилась со своим парнем и каждую ночь забывала об этом. – Все-таки он милый, – подумала уже о Вэле, – только массаж получился немного быстрым… Интересно, увидимся ли мы сегодня? Вроде бы, собирались пойти на экскурсию. Но он и уезжать собирался».

При мысли об отъезде Вэла и вероятности никогда с ним больше не встретиться Нине сделалось не по себе. Не по себе настолько, что она ощутила подкативший к горлу комок. «Это все сон, – успокаивала она себя. – Я всегда проживаю такие сны долго. Сегодняшний был очень… Как он сказал? На земле и на небе, в жизни и после нее… Твоя радость – моя радость, твоя боль – моя боль… Надо же! – изумилась Нина, вспоминая увиденное во сне. – Какие правильные слова! Почему люди сейчас не говорят их друг другу, когда решают быть вместе? Почему не дают клятвы верности? Не верят, что могут быть верными или?.. И какой странной фамилией он меня назвал – Бер… Вэл Лоу де Пераледа – так, кажется. Чудно, – подумала Нина и вспомнила о кольце, ее кольце, которое во сне Вэл надевал ей на руку, перед этим показывая гравировку. Нина сняла кольцо, уверенная, что внутри оно совершенно гладкое, но, к своему удивлению, обнаружила ту самую фразу о связанных судьбах, которую Вэл произнес и которую раньше она попросту не замечала. – Боже мой! Что это за сон? Как может присниться то, чего не знаешь?»

Нина допила чай и решила принять душ. Больше спать не хотелось и, хотя до завтрака оставался целый час, она о нем уже думала, чувствуя голод и желая, чтобы поскорее было девять, – время, когда Ася должна позвонить Вэлу, чтобы они не проспали экскурсию. Только сейчас до нее начал доходить смысл слов: «Чтобы мы не проспали».

Нина подняла с софы санаторный халат, поднесла его к лицу и почувствовала запах тела Вэла, от которого внутри у нее все сжалось, не позволяя ей и дальше себя обманывать, будто Вэл не особенно много для нее значит. Нина уткнулась лицом в халат и заплакала, сама не понимая, почему плачет. Она положила руки на живот, вспоминая, как это делал Вэл.

– Грегор, Мария, как думаете, Вэл – тот, кто нам нужен? – ответом были довольно ощутимые толчки в животе. – И он, действительно, хочет быть вашим отцом? – на этот вопрос ее толкнули так сильно, что Нине стало больно, и ей показалось, что в голове промелькнула мысль: «Он наш папа». Не сумев поверить в такое, Нина утерла слезы и пошла в ванну, унося полотняный халат с собой.

Вымывшись до хрустящего звука кожи, Нина почувствовала зудящую сухость живота и, увлажнившись лосьоном с головы до ног, решила пока не одеваться, чтобы дать возможность крему полностью впитаться. Проходя мимо большого напольного зеркала, остановилась, с интересом рассматривая свое отражение. «Неужели беременность может привлекать мужчин? – думала Нина, искренне не понимая, почему Вэл обратил на нее внимание. – Вокруг столько молодых, красивых и небеременных женщин. Почему именно я? А ведь он, похоже, и правда, увлечен мною, – Нина улыбнулась. – А я?»

– Дорогая, поговорим по душам, – произнесла она вслух, усаживаясь в позу лотоса перед зеркалом. – Пора тебе во всем разобраться и прийти к какому-то решению. Выключаем экзистенциальную дурочку и активируем мыслящее существо. Что известно? Непонятная ситуация с не менее непонятным субъектом по имени Вэл Лоу. Сложности с определением собственной позиции относительно непонятной ситуации, – вздохнула Нина. – Уравнение со множеством неизвестных. Разобьем задачу на составляющие. Что имеем на данный момент?

Отрицательная система: женщина Нина неопределенного возраста, без роду и племени, без друзей, без памяти, без понимания, как жить дальше.

Положительная система: определенное количество иногда нормально функционирующего серого вещества, внешность без физических дефектов, способность изъясняться без слов (опция включилась только что и поддерживается в рабочем состоянии только в присутствии Вэла Лоу; возможно, активирована им же), чувство юмора (неярко выраженная опция), воля, характер (качество диффузно, подвержено спонтанным проявлениям, принадлежность к определенной системе непостоянна), приятный голос (опция узконаправленная, воздействующая сила одновекторная, поражающая способность распространяется только на Вэла Лоу). Что-то многовато в системе элементов, детерминированных конкретной личностью. Как бы это не повлияло на результат при сведении уравнения… Ладно. Поехали дальше. – Нина хрустнула пальцами рук, сцепила ладони в замок, размяла вращательными движениями влево-вправо. – Третья системная составляющая неопределенного знака выражения, в потенции имеющая возможность проявлять лабильность к любой из двух других систем: беременность двойней, забытое прошлое (элемент играет роль только при условии изменения предиката).

Кажется, переменных предостаточно. Есть ли какие-то константы? – Нина задумалась, сделала вращательные движения головой. – Похоже, с областью определения возникают проблемы, – Нина почесала затылок. – Так, логика не работает… Включаем парадоксальное мышление. Что имеем?

Ситуация первая: Нина Бер (для удобства пользования возьмем фамилию из сна) – женщина непонятных лет, с неопределенным прошлым, необщительная (предположительно, легкая форма аутизма), нулевая степень влияния на людей и события, рациональна, спокойна, нетребовательна, на двадцать третьей неделе беременности. Хорошо.

Ситуация вторая: Вэл Лоу – мужчина примерно пятидесяти лет (информация неточная, получена из сомнительного источника по имени Эвелин), бывшее высшее статусное лицо государства (все тот же сомнительный источник утверждает, что бывших властителей не бывает), блестящее прошлое и беспроблемное будущее, недостаток в людях и связях исключается, максимальная степень влияния на людей и события, иррационален и рационален одновременно, обладает специфическими способностями, трансцендентная привлекательность, магнетизм космического уровня. Отлично.

Общая ситуация: пространство переполнено хорошенькими девушками и молодыми красивыми женщинами, обладающими статусным набором, соответствующим предпочтениям статусных лиц. Отвратительно, конечно, но, как говорится, что имеем…

Тенденция времени: статусные лица отдают предпочтение молодым и красивым с однозначно определенными признаками статусной принадлежности, готовыми идти на сближение без создания сложностей. Это даже не предположение, а эмпирический закон, и никакая нулевая гипотеза его не отменит.

Логическая гипотеза (на самом деле – эмпирическая аксиома): статусное лицо без проблем выбирает любую из общей ситуации.

Парадоксальная гипотеза (аксиоматичность проявляется только в русских народных сказках: архетипическое притяжение Иванов-Царевичей к Настенькам, Марьюшкам, Василисушкам; однако и здесь все не так линейно – Марьюшки, Василисушки обычно в конце оказываются Марьями-Моревнами-Королевнами и Василисами Прекрасными и Премудрыми. С Настеньками небольшая погрешность выходит, но это, возможно, влияние беременности на мое мышление): статусное лицо не выбирает из общей ситуации – его действия обнаруживают тенденцию не замечать царевн и королевн, а расходовать свою трансцендентность на привлечение внимания Настеньки.

В ситуативном пространстве-времени обнаруживаем парадокс: Вэл Лоу, сверхресурсное лицо высшего статуса, выбирает Нину Бер, лицо с полным отсутствием статуса и ресурса, да к тому же еще и беременную, и Вэл Лоу выглядит при этом вполне счастливым.

Какое новое знание получаем из парадокса?

Первое. Статусному лицу (возможно, только высшему) для счастья необходима Настенька.

Второе. Статусному лицу (именно Вэлу Лоу) для счастья необходима Нина Бер.

Третье. Нина Бер – Настенька.

Четвертое. Нина Бер – Моревна, Королевна, Премудрая и далее по архетипическому ранжиру (самое вероятное: предположенное знание – результат избытка эстрогена в крови мыслящего существа).

Пятое. Вэл Лоу не высшее статусное лицо, не трансцендентная привлекательность – это Иванушка-дурачок, мимикрирующий под Ивана-Царевича (в данном случае парадокс не существует, потому что Иванушки-дурачки Настенек выбирают всегда, но подобное противоречит очевидности: Вэл Лоу – статусное лицо, значит…)

Черт! Я запуталась: привнесла логику в парадоксальность! – вскрикнула Нина, сильно ударяя себя кулаками по коленям. – Что же мне делать? Как построить прогноз развития событий на ближайшее будущее? Стоп. Причем тут прогноз? В задаче требовалось найти собственное отношение к ситуации с Вэлом. А я что сейчас вычисляла?.. Господи! – Нина увидела свое отражение в зеркале: голая беременная женщина, сидящая на полу в позе лотоса и разговаривающая сама с собой. – Новое знание все же получено, – убийственным голосом заключила она. – Мыслящее существо много глупее экзистенциальной дурочки!

«Невероятная самокритика!», – услышала она голос Вэла у себя в голове и одновременно щелчок открываемой двери.

Нина взвизгнула, вскочила, чтобы спрятаться, но ноги от долгого сидения в вынужденной позе не успели быстро выполнить команду мозга и подкосились. Нина оперлась на стену, вписавшись в нее всем телом. От входной двери до открытого пространства гостиной, где она «медитировала», Вэлу нужно было сделать четыре шага, Нине до ближайшего укрытия – ванной комнаты – десять.

– Стойте! – крикнула она громко. – Не входите, я раздета!

– Похоже на приглашение, – довольно весело ответил Вэл, но все же задержался на входе. Услышав хлопок двери в ванную, спросил громко, – можно?

Постояв несколько секунд и не дождавшись ответа, решился пройти – гостиная была пуста.

– Нина, выходите, мне нужно вам что-то сказать…

– Не выйду! – послышался грозный голос. – Уходите, или я буду кидаться тапками!

На лице Вэла расплылась растерянная улыбка.

– Тапками?

– Да!

Вэл стоял посреди гостиной в белоснежной сорочке, сером костюме с огромным букетом ромашек в руках, не зная, что делать. В голове его звучала заготовленная трогательная речь, которая должна была убедить ее…

– Нина, ну что вы в самом деле? Выходите, прошу вас.

Дверь ванной немного приоткрылась и оттуда показалась половина головы Нины. Она смотрела на Вэла правым глазом – левый закрывала дверь.

– Как вы вошли? – сердито спросила она.

– Я стащил вашу карточку, когда утром уходил. Чтобы не будить вас по возвращении, – Вэл пытался сохранять на лице улыбку, но теперь это стоило ему больших усилий.

Нина оценивающе окинула взглядом правого глаза прикид Вэла, букет ромашек и спросила, все еще сердито:

– А это зачем?

– Что? – удивился Вэл. – Цветы?

– Да.

– А как вы думаете? – история переставала веселить Вэла, и его улыбка исчезла.

– Я никак не думаю, – довольно резко отозвалась Нина. – Хотя, нет, как-то я все-таки думаю. Я думаю, что читать мои мысли, стоя за дверью, – некрасиво, как и входить без стука в чужой номер.

– Вообще-то, вы говорили вслух.

– Меня было слышно в коридоре?! – ужаснулась Нина.

– Нет, – признался Вэл. – Через стенку только я вас могу слышать.

– И что вы слышали? – Нину бросило в жар от мысли, что ее монолог таким бессовестным образом достиг ушей того, кого он не должен был достигать.

– Все. Дорогая, давай поговорим по душам… – с улыбкой процитировал Вэл начало ее выступления.

– Да как вы смеете признаваться мне в этом?! – Нине захотелось сделать ему больно, и она швырнула тапку в его сторону.

Бросок получился метким, но Вэл смог увернуться.

– Ого! – воскликнул он, приободряясь наступлением. – Нина, вы решили сегодня покончить со мной? За что?

– За то, что так себя ведете! Я предупреждала, что после третьей заметки…

– Нина! – оборвал ее Вэл, повышая голос. – Да перестаньте наконец! Да, признаю, что подслушивать нехорошо, но я заслушался. Честно. Мне не хотелось нарушать ход ваших мыслей и было жутко любопытно следить за ними. У вас интересное мышление, но вы пошли неправильным путем…

– Да какое вы имеете право судить, каким путем я пошла?! – Нина возмутилась так сильно, что Вэл замолчал. – Или вы думаете, что ваш статус позволяет вам бесцеремонно копаться в моей голове?

– Я не копался, – обиженно отозвался Вэл. – Просто слушал. И понял, почему вам не удалось определиться с собственным отношением к ситуации со мной. Вы выбрали не тот метод: вы пользовались дифференцированием, а нужно было интегрировать. Система решается только в том случае, если за основание принимается любовь.

Вэл с грустью посмотрел на букет ромашек и, не видя в нем прежней необходимости, бросил на стол. Он готов был уйти, чтобы все еще раз хорошо обдумать, но в этот самый момент дверь в ванную закрылась – Нина заперлась изнутри.

– Нина, – позвал он негромко, подойдя к двери ванной комнаты. – С вами все в порядке?

– Оставьте меня, – услышал он дрожащий нервными спазмами, готовый сорваться на плач голос.

– Нет, – Вэл попытался открыть запертую дверь, но она не поддалась. – Я вас не оставлю. Даже не надейтесь.

– Боже, – простонала Нина и расплакалась: громко, горько и безутешно.

– Откройте! – испуганно, но требовательно крикнул Вэл. – Или я сломаю дверь.

– Да что вам от меня нужно?! Уходите! Оставьте меня, прошу вас, – голос звучал теперь тише – рыдания прерывали его.

Вэл уперся плечом в косяк и отжал дверь. Нина сидела на полу, скорчившись в углу рядом с ванной, обхватив колени согнутых ног руками и уткнувшись в них лицом. На ней был санаторный халат. Увидев Вэла, она вскрикнула, сжалась в комок и выставила вперед руки, не позволяя ему приблизиться.

Вэл сбросил пиджак на туалетный столик и потянулся к Нине, желая поднять ее.

– Не трогайте меня! Не приближайтесь! Уходите отсюда! – кричала Нина. – Как вы смеете вторгаться в мою жизнь? Вы, и правда, думаете, что вам все можно? Поиграть, с кем захочется, навешать лапши на уши всяким Эвелин, прочитать мои мысли, осудить их, посмеяться и…

Нина замолчала, в бессилии опустив руки и выпрямив согнутые в коленях ноги. Вэл присел перед ней на корточки. Лицо его было серьезно, но взгляд лучился нежностью, скрыть которую у Вэла не получалось.

– Что и?

– Ничего, – обиженно буркнула Нина, перестав плакать.

– Вы хотели сказать, что я поиграю с вами и брошу? – устало предположил Вэл.

– Разве, нет? – Нина с вызовом посмотрела на Вэла.

– Нет, – выдохнул он и протянул Нине руку, вставая. – Пойдемте, надо поговорить. Да не бойтесь, что я могу вам сделать? – и, видя, что Нина все еще от него защищается, добавил, – хотите – уйду, посижу где-нибудь? А когда успокоитесь и будете готовы меня видеть, дайте знать, я вернусь.

– Как?

– Да просто подумайте обо мне, я вас услышу, – тихо сказал Вэл, помогая Нине встать с пола.

– Вы всех слышите? – шмыгнув носом, спросила она.

– Нет, конечно, – улыбнулся Вэл, радуясь, что Нина понемногу приходит в себя. – Только креаторов и вас.

– Креаторов? Кто это? – глаза Нины стали круглы от удивления. Выходя из ванны, она машинально прихватила со столика пиджак Вэла и, повесив его на спинку стула в гостиной, разгладила руками рукава и распрямила воротник.

– Люди, – ответил Вэл, приятно удивленный ее заботой. – Такие, как мы с вами, с особенными способностями.

Нина набрала воды в большую вазу и поставила в нее ромашки.

– Не надо никуда уходить, – произнесла она уже почти совсем спокойным голосом. – Подождите здесь, я недолго. Спасибо за цветы: люблю такие, которые растут свободно, – и ушла в спальню.

Вэл тяжело опустился на софу, громко выдыхая. «Напряженное выдалось утро», – думал он, глядя на светящееся табло, показывающее половину девятого, и подбирая слова, которые придется сказать Нине. Приготовленные им по дороге сюда, казались пафосными и чуть ли не фальшивыми. Вэл не понимал, как подойти теперь к теме брака, да еще в такой необычной форме. Подумав, как он об этом говорит Нине, Вэл представил летящую в голову тапку и невольно пригнулся.

Минут через десять Нина появилась в гостиной, одетая в свободное белое платье из струящейся ткани, доходящее ей до щиколоток. Рукава и капюшон были отделаны пышными воланами. Волосы Нина собрала высоко, освободив шею.

– Вы похожи на инопланетянку и на…

– Кого?

– Невесту, – договорил Вэл, с трудом переводя дыхание.

– Смеетесь? – с некоторой обидой в голосе отозвалась Нина. – Какая из меня невеста?

– Самая настоящая. Я бы добавил: самая красивая и желанная, но боюсь прилета тапки, – Вэл улыбнулся, видя ее смущение.

– Простите, Вэл, я ни о чем другом думать сейчас не могу, мне нужно поесть, – призналась Нина. – Пойдемте завтракать. Или вы уже позавтракали?

– Да, – неуверенно ответил Вэл. – Но с вами схожу с удовольствием, чтобы вам было не скучно. Мир?

Вэл протянул Нине ладонь. Она положила на нее свою и улыбнулась смущенно.

– Мир… Вэл, не думайте, что я всерьез говорила то, что вы слышали.

– А мне понравилось все, что я услышал… Вы мне очень нравитесь, Нина, – горячо проговорил Вэл, сжимая ее руку. – Настолько нравитесь, что я мечтаю жениться на вас.

Нина не увидела в его лице ни намека на шутку, но поверить в услышанное не смогла.

– Научите?

– Чему?

– Так красиво врать не моргая…

– Стойте, Нина, – сбивающимся от волнения голосом, произнес Вэл, осторожно беря ее за талию. – Я не вру, это не тот случай. Можете сами убедиться, – он передал Нине несколько мыслей о ней и врезавшийся в его память поцелуй на качели. – Я шел сделать вам предложение. Вот, – Вэл достал из кармана коробочку с двумя кольцами.

Нина побледнела, и Вэл почувствовал, как она оседает на подкашивающихся ногах.

– Что с вами?

– Что-то голова… Помогите до софы…

Вэл подхватил ее на руки и отнес на кровать.

– Лучше? – забирая стакан, из которого Нина пила воду, нервно спросил Вэл. – Нина, не пугайте меня, пожалуйста.

– Нет ничего страшного. Просто я давно встала, но еще не ела, а мне надо сразу что-нибудь съесть, иначе голова может закружиться. Я полежу минут пять и пойдем завтракать.

– Нет уж, – возразил Вэл. – Я сюда закажу завтрак. Покормлю вас лежа. Я знаю, что беременных так нужно кормить.

– Откуда вы это знаете? – удивилась Нина, с интересом наблюдая за его беспокойством.

– Изучил немного эту тему на досуге… утром сегодня не спалось, ну, я и… Лежите… Я знаю, что вам полезно.

Нина слышала, как Вэл, выйдя в гостиную, связался с рестораном и, назвав из утреннего меню добрую половину блюд, заключил: «У вас пять минут».

– Что? – вернувшись в спальню, Вэл увидел, что Нина смеется.

– Вы столько заказали – мне за неделю не съесть.

– Вас же трое.

Коммуникатор Вэла оповестил о вызове.

– Ася, привет. Да, проснулись, – Вэл бросил на Нину осторожный взгляд. – Не знаю пока, Нина не очень хорошо себя чувствует.

Нина подала знак, что все в порядке, но Вэл еще сомневался.

– Дайте, я поговорю с ней.

Вэл передал Нине коммуникатор.

– Ася, здравствуйте. Все нормально, видимо, немного упало давление… именно… по утрам, да… конечно… Вэл заказал в номер, поем, и все придет в норму… конечно, мы будем в десять у выхода… Ну, да, мужчины… разумеется, – Нина хихикнула. – Ага, еще как переживает. – Нина посмотрела на Вэла и увидела, что он, действительно, нервничает, не сводя с нее взгляда. – До встречи. – Нина протянула коммуникатор Вэлу. – Напугали племянницу совершенно напрасно.

– Нина, я должен кое в чем признаться вам. Пообещайте, что не будете сердиться, – Вэл присел на край кровати.

– Ася не ваша племянница.

– Да… Откуда вы знаете?

– Сразу поняла, когда вчера она подошла к нам. Я их компанию вижу постоянно, вас с ними никогда не было. Вам важно, чтобы я пошла на эту экскурсию? Для этого вы придумали племянницу?

– Да, и не только. Вчера Ася сама предложила нас познакомить, когда я наблюдал за вами перед обедом. Вы этого не помните, Нина, не помните, как я подсел за ваш столик…

– Не помню, к сожалению. За что же мне на вас сердиться? Вы хотели познакомиться – в этом нет ничего плохого.

– Это не все, – сказал Вэл, собираясь с духом. – Я хочу, чтобы между нами не было недосказанности. Я все-таки надеюсь услышать от вас ответ на мое предложение, но прежде….

– Что? – Видя, что Вэл нервничает, Нина взяла его за руку. – Говорите, не бойтесь.

– Вы должны знать, что у меня есть дочь и даже внук… Еве – девятнадцать, а Марию – семь месяцев.

– Может, у вас и жена есть?

– Нет и никогда не было. Иначе я не стал бы предлагать вам стать ею.

– А вот о себе я, к сожалению, не могу сказать так определенно, – произнесла Нина безрадостно. – Вдруг я замужем? Это вполне возможно, учитывая мое положение.

Раздался сигнал о приходе официанта. Вэл пошел открывать, думая над словами Нины и удивляясь, почему самому ему эта мысль в голову ни разу не пришла. Она и сейчас казалась ему абсурдной: Нина не может быть замужем, она же носит его детей – в этом теперь Вэл не сомневался и даже не пытался понять, откуда внутри него появилась такая уверенность.

– Ваш завтрак, – довольным голосом произнес он, вкатывая столик с блюдами, накрытыми сверкающими крышками. – Сейчас я вас буду кормить… И вас, – добавил, осторожно прикасаясь к животу Нины.

– Вэл…

– Что, дорогая? – спросил глухо.

– Я ведь не замужем?

Вэл замер, рука его дрогнула, и легкая яичная масса качнулась в ложке.

– Нет пока, – Вэл едва дышал. – Сейчас позавтракаете, и пойдем венчаться.

– Как?

– Просто, – сказал, не поднимая взгляда. – Пойдем и обвенчаемся. Кольца у меня с собой, храм здесь недалеко… Если, конечно, мое предложение принято, – он решился взглянуть на Нину и увидел, что в ее глазах стоят слезы. – Нина, почему вы плачете? Вы не хотите быть моей женой? Я вам совершенно не нравлюсь, но вы не знаете, как мне отказать?

Нина отрицательно помотала головой. Вэл отодвинул столик, взял ее руки в свои и, глядя на нее в упор, проговорил:

– Обещаю, что буду изо всех сил стараться стать хорошим мужем вам и отцом нашим детям. Я очень хочу сделать вас счастливой, тогда и я буду счастлив. Нина, вы станете моей женой?

Она не ответила, только потянула его к себе, обняла и, целуя шею и сводя его с ума, передала мысль: «Да, Вэл, стану. Я чувствую, вы сделаете меня счастливой».

Сердце Вэла замерло, а потом застучало часто и громко.

– Нина, родная моя, – шептал он, с трудом отрываясь от нее. – Я уже счастлив… Что со мной будет, когда я стану вашим мужем по-настоящему?.. Нам нужно поспешить, чтобы успеть обвенчаться сегодня, до завтра я могу не дожить.

– Я тоже, – улыбнулась Нина.

– Прошу, не говорите больше ничего, ваш голос сводит меня с ума, – шептал Вэл как в бреду, снова целуя ее. – Что я делаю?

«Я бы сказала, но вы запретили мне говорить».

Вэл резко поднялся и быстро проговорил:

– Завтракайте, я в душ. Через двадцать минут выходим. Успеете?

– Конечно, – Нина встала и обняла Вэла. – Еще немного подышу вами, пока не смылся запах…

– Я не дождусь благословения… умоляю: ни слова…

Нина нехотя отстранилась от него и села доедать омлет. Вэл, пошатываясь и мыча, побрел в ванную.

Выйдя из душа, он застал Нину переодевшейся. Теперь на ней было другое платье, вернее, их было два: нижнее, в пол, из тонкой белой полупрозрачной ткани, с широкими длинными рукавами, чем-то напоминающее платье для сна; и верхнее – из серого шелка, расшитого белыми волнистыми линиями, которое Нина держала сейчас в руках. Зацепившись взглядом за вышивку, Вэл вспомнил парадоксальные размышления Нины и подумал, что волны на шелке могут быть у всех остальных, а у его невесты – это не просто волнистые линии, а параболы, гиперболы и синусоиды.