Запредельность

8

Сразу же за дверьми оказался обширный зал с огромным столом и множеством легких кресел. Седели же за столом всего четверо – знакомые еще по «Каскаду» Двоих Алексей хорошо запомнил: это были Ингрид и тот самый, старший, что отдавал команды военным. И еще – откуда сбоку появился Рогов.

Интересно, как они оказались тут раньше «пленников»? Летели на другом корабле? Или прибыли тем же рейсом, только в других отсеках, в качестве каких-нибудь VIP-персон?

Алексей смотрел на этих людей с ровным любопытством. Что-то подсказывало: предстоит новый экзамен. И он не будет походить на те тесты, которые уже стали для форса привычным делом.

Все гораздо серьезнее.

– Здравствуйте, Лекс, – сказал старший. – Для начала давайте познакомимся…

– Было бы неплохо, – сказал Алексей. – Но, думаю, вы знаете про меня все. Так что давайте начнем с вас.

Старший улыбнулся, обменявшись взглядами с коллегами.

– Я знал, что мы в вас не ошиблись, – сказал он. – У вас неплохая реакция.

– Более того, я чувствую, что вы ее контролируете, – заметил Алексей.

Ингрид моргнула и чуть покраснела.

– Если это вызывает у вас неудобство – мы отключим мониторинг, – сказал старший.

– Нет необходимости. Я привык, – сказал Алексей.

– Вот и славно, – старший уселся по удобнее и продолжил. – Итак, я Михаил Кочетов, координатор проекта…

– Какого проекта?

– Не торопитесь. Всему свое время, Лекс. Это – доктор Дуглас, мой первый заместитель, доктор Плант, руководитель отдела передовых исследований, Ингрид – глава медико-биологического отдела. Но с ней вы уже, кажется, знакомы…

– Что-то я не очень понимаю, – произнес Алексей. – Вы – астрономы, астрофизики? Ведь мы прибыли сюда с территории обсерватории – я правильно понимаю?

– Вы правильно понимаете, Лекс, – сказал Кочетов. – Однако проект, координатором которого я являюсь, выходит за рамки и астрономии, и астрофизики. Хотя и имеет к ним прямое отношение…

– Вы – координатор проекта, – быстро сказал Алексей. – Кто же тогда руководитель?

Кочетов нервно усмехнулся. Подчиненные странно посмотрели на него. Впрочем, Кочетов быстро вернул себе маску значительности и непробиваемой уравновешенности.

– Я и есть руководитель – фактически, в рамках системы АЗИС, о которой, я полагаю, вы уже наслышаны – сказал он. – Если же вас интересует формальная сторона вопроса… Тогда главой проекта следует считать Президента.

– Какого Президента? – ахнула Джейн.

Рогов одернул ее, но Кочетов сказал спокойно, продолжая смотреть на Алексея:

– Президента Союза Наций.

Он замолчал, наблюдая за реакцией Алексея и поглядывая в сторону Джейн. Нужно дать этим людям время для усвоения информации. Чтобы они поняли уровень доступа и серьезность предстоящего разговора.

Джейн побледнела, нервно прикусив губу. Где-то на подсознательном уровне она ожидала такого поворота. Но здравый смысл и сейчас отказывался верить в происходящее.

Но бывший «подопытный» казался совершенно спокойным. Или он не понимал, что в действительности означает сказанное, или и вправду школа Сапковского не прошла даром. В таком случае, нельзя не отдать должное скандальному ученому: если он попутно нашел безмедикаментозное средство от стресса – это само по себе серьезное достижение…

– Продолжайте… – сказал Алексей.

– Хорошо, – кивнул Кочетов. – Разговор предстоит сложный, в двух словах никак не получится. Поэтому начнем с базовой информации. С ней вас ознакомит доктор Дуглас. Он отвечает за астрофизическую составляющую проблемы…

Доктор Дуглас откашлялся, задвигался в своем кресле – как бы нехотя, с сонным выражением лица, словно ему предстояло читать заезженную лекцию перед очередной аудиторией.

– Не хотел бы вас утомлять теорией и цифрами, – начал он. – А потому буду максимально краток. Итак, господа, о сути проблемы. Мы не зря имеем, так сказать, свои интересы на борту орбитальной обсерватории «Каскад». Обсерватория – это обобщенное понятие. В действительности «Каскад» – комплекс огромной сложности и достаточно многофункционален. Как вам, возможно, известно, это уникальное сооружение позволяет наблюдать за отдаленными космическими объектами и явлениями, так сказать, в реальном времени. То есть, без поправки на скорость света, искривления пространства, естественные помехи – так, как если бы мы проводили наблюдения с борта межзвездника непосредственно у интересующего нас объекта. Однако же межзвездников построено единицы, интересных же для исследования объектов – миллионы… Замечу только, что принцип действия приборов «Каскада» в чем-то схож с принципом «туннельного прокола», используемого двигателями сверхдальних кораблей… В частности, наш комплекс долгое время занимался поиском следов высокоразвитых внеземных цивилизаций. Это направление довольно бурно развивалось – до принятия вашим, Джейн, Комитетом, решения о нецелесообразности подобных исследований…

В голосе ученого прозвучали дребезжащие нотки, в которых угадывался упрек.

Джейн невольно хмыкнула: это довольно старое дело, хотя и шумное. Не обошлось здесь без влияния религиозного крыла. Исследователей упрекали в неразумном расходовании громадных средств, сыпались обвинения в лженаучности и мракобесии. До Трибунала так и не дошло, но дело получило серьезный общественный резонанс. И количество несправедливо обиженных научных работников, действительно, измерялось сотнями.

– Я знаю, что лично вы непричастны к этой отвратительной «охоте на ведьм», – продолжал доктор Дуглас, глядя на Джейн прозрачными глазами. – Тогда мы уступили завоеванные позиции, понесли большие кадровые потери… Но, в конце концов, победителей не судят…

Доктор Дуглас сделал паузу. Джейн почувствовала легкое головокружение.

Алексей с интересом посматривал то на ученого, то на Джейн. Похоже, в его жизни происходило что-то серьезное…

– Правильно ли я вас поняла, доктор Дуглас… – медленно произнесла Джейн. – Вы обнаружили… то, что искали?

Доктор Дуглас откинулся в кресле, задумчиво поводил ладонью по гладкой поверхности стола. Снова устремил взгляд на Алексея.

– Видите ли, какое дело… – сказал он. – Как минимум лет двести исследователей смущало одно интересное обстоятельство. Если высокоразвитые цивилизации действительно существуют – или существовали в близкие к нам временные отрезки – почему же мы не наблюдаем очевидных проявлений их активности? Ведь даже наша, довольно молодая в технологическом плане цивилизация, уже не может оставаться незамеченной в космических масштабах. Мы освоили сверхвысокие энергии, практикуем межзвездные полеты. А что будет еще лет через сто?

Джейн напряженно молчала в ожидании неожиданных откровений.

– Так вы нашли ответ? – спросил Алексей.

– Похоже, что да, – сказал доктор Дуглас. – И боюсь, что ответ этот неутешительный. В первую очередь, для нас самих.

Четверо «хозяев» странного совещания обменялись взглядами. Наверное, между ними давным-давно сказаны все слова по этому поводу. Остались одни лишь эмоции. И, наверное, не слишком веселые.

– Вы нашли ИХ? – нетерпеливо спросила Джейн. Рогов сложил на груди руки, словно давая понять: он больше не намерен вмешиваться в разговор.

– «Их» мы не нашли, – покачал головой Дуглас, и Джейн ощутила острое разочарование. – Мы нашли нечто другое.

Он сделал паузу и произнес отчетливо:

– Могилы.

Алексей быстро глянул на Дугласа. Тот отвел взгляд, сказал:

– Или памятники – это как вам больше нравится.

– Мне ни то, ни другое не нравится, – проговорила Джейн. – Так что было найдено? Какие-то артефакты?

Доктор Дуглас с грустной улыбкой покачал головой:

– Если бы… Самое удивительное – ответ всегда был у нас перед глазами. Мы просто не понимали, что видим… Знакомо ли вам такое понятие, как «черные дыры»? Знаю, что вопрос риторический. И, тем не менее, уточню: обобщенным, скорее бытовым, чем научным, термином «черная дыра» мы называем объект настолько большой плотности и массы, что практически ни один вид излучений не в состоянии вырваться за пределы его гравитационного поля. Так вот…

Доктор Дуглас вытянул перед собой руку, разглядывая собственные пальцы так, будто видел впервые. На лице его появилось брезгливое неудовольствие – словно кто-то клещами вытягивал из него слова.

– Мы склонны считать, что ряд так называемых «черных дыр» с высокой степенью вероятности является следами существования мощных космических цивилизаций. Их, так сказать, надгробными камнями…

– Но, почему… – изумленно пробормотала Джейн.

Алексей опустил голову, покачал ею с беззвучной усмешкой.

– Что – почему? – доктор Дуглас нервно дернул плечом. – Почему мы так решили или почему они погибли? Извольте! Нам удалось выделить остаточные сигналы объектов, по новой классификации Е-45 и Е-976, которые, несомненно, имеют искусственное происхождение. Раньше это считалось невозможным – но теперь мы знаем, что сигналы были посланы, а точнее, оставлены при помощи модуляции гравитационного поля самой черной дыры…

– Но если даже так… – Джейн было вскочила, но Рогов посадил ее, ухватив за руку. – Почему, черт возьми, об этом не кричат на каждом углу?! Это же событие века! Это же, черт возьми… Когда было сделано открытие?

– Больше десяти лет назад, – тихо сказал молчавший до этого доктор Плант.

– Что?! – Джейн посмотрела на этих четверых, как на безумцев, схватилась за голову, закрыла глаза.

Прямо сейчас, в эти секунды рушилась вся ее жизнь. Все представления о научной этике, принципы, в которые Джейн свято верила, за нарушение которых с ее легкой руки поплатилось множество людей, оказались фикцией! Всю ее недолгую карьеру в Комитете по этике кому-то хорошо осведомленному, глядящему на процессы «сверху», было прекрасно известно чудовищное лицемерие, воцарившееся в контролирующих структурах. Пока страдали люди, рушились научные карьеры и целые человеческие судьбы, кто-то, обладающий огромной властью, счел возможным скрыть потрясающее открытие. И та отвратительная история с запретом поисков внеземных цивилизаций обернулась кошмарным блефом…

Джейн чувствовала, как краснеет, как по щекам ползут слезы. Еще немного – и она разрыдается самым позорным образом…

– Вы… Лжецы… – выдавила она. – Лицемеры… Почему вы скрыли все это?!

– На то были свои причины, поверьте, – тихо сказал Кочетов. – Вы еще не услышали самого главного. Коллеги, позвольте, я?

Доктор Дуглас молча кивнул. Плант пожал плечами. Ингрид просто отвернулась, разглядывая прикрепленный к переборке постер.

– Видите ли, в чем дело, – сказал Кочетов. – Гибель этих, как мы предполагаем, развитых цивилизаций, не связана с природными, космогоническими факторами. Понимаете, о чем я говорю? Причина их гибели – в них самих. Повторяю, чтобы вы осознали: все известные на сегодняшний день цивилизации, достигшие приблизительно нашего, повторяю – нашего с вами уровня – погибли!

– Нашего… – тихо повторила Джейн.

– Вы уловили закономерность? – холодно поинтересовался Кочетов. – Мы – тоже. И нам очень не понравилась эта закономерность.

– То есть, вы хотите сказать, что нам угрожает та же опасность? – спросил Алексей.

– Мы хотим сказать, что столкнулись с непонятной нам закономерностью, – возразил доктор Дуглас. – Цивилизация, освоившая межзвездные перелеты, на каком-то этапе заканчивает свое существование в результате катастрофы космического масштаба. Это все, что нам известно, дальше – одни предположения.

– И этой информации вполне достаточно, чтобы Правительство приняло решение засекретить исследования, – добавил Кочетов. – Земная цивилизация развивается самыми бурными темпами, мы осваиваем соседние звездные системы, посланы экспедиции к дальним объектам. Наука развивается бешенными темпами, она практически вышла из-под контроля. Мыслетроника давно думает за нас – это оборотная, но неизбежная сторона прогресса. Многие открытия уже в принципе непонятны людям – мы просто пользуемся плодами их применения! Кто может сказать – где тот черный ящик, открыв который, мы войдем в мертвый клуб обитателей «черных дыр»?!

В зале повисла тягостная пауза. Каждому было, о чем подумать.

Тишину нарушила Джейн.

– И все, что мы можем сделать – это замалчивать правду? – проговорила она.

– А еще – вставлять палки в колеса прогресса, – усмехнулся Алексей.

Джейн вспыхнула: это был камень в ее огород. Она знала, что Комитет по этике с его инспекторами, комиссиями и Трибуналом ученые за глаза называли не иначе, как Инквизицией.

Джейн думала, как ответить на неожиданный выпад, но вмешался Кочетов:

– К сожалению, оба эти средства не подходят. Если вам интересно знать – некоторые наши специалисты полагают, что процесс уже необратим. Будто мы уже сделали тот самый роковой шаг – и осталось лишь ждать последствий.

– Вы это серьезно? – Алексей скептически приподнял брови.

– Разумеется, нет, – усмехнулся Кочетов. – Иначе не стоило бы тратить такие усилия на то, чтобы доставить вас сюда…

– Вот, кстати, – кивнул Алексей, – Я так до сих пор и не понял – причем здесь я?

– Погодите! – Кочетов сделал нетерпеливый жест ладонью. – Это еще не все. Эти десять лет мы не сидели, сложа руки. Между прочим, несмотря на формальные запреты, мы вынуждены были ускорить исследования человеческих сверхвозможностей: ученым необходимо расширить границы интеллекта, чтобы вникнуть в суть слишком сложной для понимания проблемы…

– Вот как… – усмехнулся Алексей, пристально глядя на Кочетова.

– Да, Лекс, вы – первопроходец в этой области, – кивнул Кочетов и отвел взгляд. – По большому счету, исследования только в самом начале…

– Я не очень понимаю, зачем я вам тогда? – Алексей пожал плечами. – По-моему, есть интеллекты, более подходящие для «расширения», чем мои скромные данные…

– Пожалуй, так, – не стал спорить Кочетов. – Но возникли новые обстоятельства. Дослушайте меня до конца.

– Извините…

– Так вот. У нас появилась техническая возможность – пока только теоретическая – отправить в глубину «могильника» зонд.

– В черную дыру?! – ахнула Джейн.

– Именно, – сказал Кочетов. – Есть, опять же, теоретические выкладки о том, что измененные свойства пространства-времени позволят пронаблюдать процесс катастрофы в реальном времени. И сделать соответствующие выводы. Мы исходим из теории, что время в «черной дыре» замирает в точке сингулярности…

Кочетов вдруг оттолкнулся от стола, отъехал в кресле и поднялся. Было видно, как он волнуется.

– Понимаете, о чем я говорю? Существует, пусть невысокая, вероятность того, что мы сможем пронаблюдать картину гибели высокоразвитой цивилизации «изнутри»! И если удастся установить причину, у нас, возможно, появятся шансы избежать подобной участи.

Кочетов прошелся вдоль переборки. К матовой поверхности был приклеен пленочный голо-экран с меняющимися горными пейзажами. Координатор смотрел в иллюзорную даль, но, казалось, видел совсем другое.

Затем лицо его обрело деловитость, он повернулся к слушателям, заговорил сухим официальным тоном:

– Итак, около полугода назад к объекту Е-976 отправился головной исследовательский рейдер. Об этом событии сообщалось в новостях, не было сказано лишь о подлинной цели экспедиции. Объект находится на пределе технической досягаемости, однако оборудование «Каскада» позволяет держать с ним связь практически в режиме реального времени…

– Вот откуда сверхлимитные энергозатраты… – машинально проговорила Джейн.

– На борту рейдера находится звено специально разработанных зондов, – говорил Кочетов. – Эти аппараты способны, не разрушившись, пробиться сквозь гравитационные поля «черной дыры» и, действуя самостоятельно, передать сигнал, модулируя гравиполе… Собственно, это технические подробности, которые в данном случае значения не имеют. А теперь то, что, напротив, имеет значение. Прежде всего, для вас, Лекс.

Алексей вздрогнул. Ему не понравился тон, с которым было сказано последнее.

Ингрид положила на стол плоскую коробочку проектора. Воздух перед стеной поплыл, формируясь в зыбкое изображение. Качество было неважное – даже удивительно, как удалось так испортить запись. Однако увиденное заставило сердце Алексея сжаться в тоскливом страхе.

Лицо. Человеческое, и, в то же время, какое-то, неестественное – словно кто-то неумело опробывал новую маску. И определяющим в странном выражении этого лица было… страдание…

Но главное… Главное заключалось в том, что это, подернутое помехами лицо, было его лицом!

– Черт… – пробормотал Алексей. – Где вы сделали эту запись? Я не могу вспомнить…

Лицо «записанного» Алексея менялось в страдальческих гримасах и вдруг уставилось на него, произнеся какую-то беззвучную фразу…

Изображение пропало. Сердце Алексея тревожно билось, словно он только что столкнулся с призраком из самых глубин ада. Когда, кто это снимал? И главное – зачем?!

– Не напрягайте зря память, Лекс, – сказал Кочетов. – Мы проверили все земные архивы. Более того – провели обыск вашей личной видеотеки…

Алекс вспыхнул.

– Это было необходимо, – Кочетов развел руками. – Чтобы убедиться, что не было какой-то случайности…

– И что же, не было? – хрипло проговорил Алексей. – Так откуда запись?

Кочетов странно скривился и сказал:

– Оттуда же. Со стороны объекта Е-976.

Снова повисла пауза. Сказанное походило на бред.

Однако Алексей почему-то почувствовал себя легче. Странное объяснение интуитивно показалось логичным.

– Выходит, я побывал в «черной дыре?» – усмехнулся он.

– Или побываете, – уточнил Кочетов. – Время и пространство в глубине такого объекта ведет себя странно. Важно другое…

Он сделал паузу и закончил:

– Сама возможность выжить и послать оттуда сообщение. Вот это действительно важно…

– А что… Что он… или я… говорит? – запинаясь от волнения, спросил Алексей.

– В структуре послания не удалось выделить закодированного звука, – сказал Кочетов. – Но на основании артикуляции с высокой долей вероятности можно предположить, что он, то есть, вы, Алексей, говорите.

– И что же?..

– «Я – человек».

Наступила тишина. Все невольно уставились на Алексея.

Он тут же ощутил приступ иррационального страха.

Зачем ему или тому, так на него похожему, констатировать и без того очевидный факт? Разве что «тот» Алексей имел какие-то основание усомниться в своей природе?..

– С ума сойти… – прошептала Джейн. Рогов медленно кивнул.

– А вы уверены, что это действительно я? Или в том, что я болтаю со дна этой черной ямы? Или… – Алексей запнулся.

Кочетов помолчал, ожидая продолжения, и, не дождавшись, сказал:

– Мыслетроника все проверила: это вы с вероятностью девяносто восемь и девять десятых процента. А если изучить изображение внимательнее, можно заметить на его фоне созвездия и туманности, неизвестные земной науке – это тоже проверено мыслетроникой. Кроме того…

Кочетов покачал головой, словно не веря самому себе:

– Кроме того, это сообщение было получено более семи лет назад, а расшифровано – около пяти лет назад. И лишь совсем недавно путем мыслетронного анализа оно было соотнесено с реально живущим на Земле человеком…

– И о чем это говорит? – с волнением спросила Джейн.

– Это говорит о том, что Алексей послал это сообщение примерно в том самом возрасте, в каком пребывает в настоящее время, – неожиданно сказала Ингрид. Ее легкий акцент это лишь добавлял сказанному странности.

Алексей нервно рассмеялся:

– То есть, мне пора отправляться в эту чертову дыру?

– Вопрос пока так не стоит, – сказал доктор Плант. – Однако во всем этом нужно разобраться. Вы не находите?

Алексей молчал, пытаясь разобраться в собственных ощущениях.

– Завтра старт «Зевса», – сказал Кочетов. – Тщательно обдумайте, что бы вы хотели узнать. И вообще, помните: любые ваши соображения очень ценны для нас в такой обстановке. Ведь мы и сами до конца не понимаем вашей роли во всей этой истории…

Коснулся метки коммуникатора на виске и что-то проговорил тихо. Чуть громче сказал:

– Наш сотрудник, Яков, будет сопровождать вас на территории комплекса. Он достаточно компетентен, чтобы ответить на любые ваши вопросы, касательно предстоящей миссии.

– Прямо-таки, на любые? – не поверил Алексей.

– Разумеется, в пределах собственного допуска, – Кочетов развел руками. – Ну, что, господа, нам предстоит очень неблизкий путь. А пока все свободны!

9

Насчет свободы координатор проекта с оптимистическим названием «Дом на песке», пожалуй, преувеличил. Наверное, наивно было рассчитывать даже на относительную самостоятельность. Ведь на него, простого смертного, делали немалую ставку в раскрытии мрачных тайн бытия. А потому приставленного к нему рыжего полноватого парня Алексей воспринимал не иначе, как соглядатая. Впрочем, Яков оказался куда более приятным в общении, чем давешний сержант. Пожалуй, он был даже чересчур разговорчив.

– А почему именно «Дом на песке»? – поинтересовался Алексей, когда они брели к обзорной площадке: Яков обещал показать неплохие виды по ту сторону герметичной оболочки.

– Это же просто, – охотно отозвался Яков, самым непосредственным образом ковыряясь в ухе пухлым пальцем. – Исходя из последних данных, можно предположить, что наша цивилизация – вроде песчаного замка: красивая, большая, но обреченная на неизбежную гибель. И главное – непонятно от чего: то ли волной подмоет, то ли какой-нибудь несмышленый малыш заденет, то ли просто пересохнет основание, и все само собой осыплется…

– Картинка не слишком радужная, – заметил Алексей. – Получается, что наша гибель действительно неизбежна. Вопрос только в причине…

– Ну, почему же! – азартно возразил Яков, даже покачал перед собой указательным пальцем. – Против воды можно выстроить плотину, стены замка – закрепить специальным лаком…

– А с «малышом» что делать? – поинтересовался Алексей. – Расстрелять ядерными ракетами?

– Зачем обязательно ядерными? – пожал плечами Яков. – В конце концов, достаточно отпугнуть. Пусть заплачет и к маме бежит.

– И тогда явится пьяный папа… – задумчиво произнес Алексей.

Яков похлопал редкими бледными ресницами и вдруг расхохотался:

– Я понимаю, это действительно смешно звучит! Но, с другой стороны, чтобы знать, как поступить – нужно понимать суть проблемы!

– И вы думаете, что подсмотрев при помощи зондов печальный конец «братьев по разуму», найдете решение? – усомнился Алексей.

– Не «найдете», а «найдем», найдем мы с вами, дорогой Алексей! – воскликнул Яков и даже потряс Алексея за плечо. – Ведь мы теперь, как говорится, в одной лодке! И вы даже не представляете, что это за лодка!

Алексей не представлял. Но прекрасно понимал, что все происходящее совершенно от него уже не зависит. И даже этот остряк Яков – всего лишь сдерживающий фактор, призванный отказаться от мыслей сбежать или впасть в депрессию. Потому что все было странно, страшно и… безнадежно.

Это трудно объяснить. Когда приобщаешься к практике походов за пределы отпущенных Богом возможностей, то и привычную повседневность начинаешь чувствовать по-другому.

И сейчас снова мелькнуло не очень приятное ощущение, будто все уже предопределено. Он вступил на дорожку, которая бежит сама по себе, как бесконечная лента транспортера. Назовите, как угодно – рок, судьба – это не меняет сути.

Когда мозг занят ежедневными тренингами, выполнением поставленных задач, ему не остается ни сил, ни времени на пространные рассуждения. Теперь же свободного времени слишком много. И рядом нет того, кто отдает команды. И он – наедине с самим собой.

От этого становится особенно тяжко. И хочется лишь одного.

Приказа.

К смотровой площадке вел объемистый, совершенно прозрачный лифт. Кабина пряталась последи громадного холла, в зарослях каких-то пальм и кустарников. Вообще, с дизайном на территории комплекса все было в порядке. Несмотря на, казалось, чрезмерно обширные пространства, здесь было довольно уютно. Архитекторы делали все, чтобы персонал, обреченный месяцами жить и работать посреди космической бездны, чувствовал себя, как дома.

Впрочем, когда пустынный лифт, рассчитанный, наверное, человек на пятьдесят, взмыл вверх по прозрачной же трубе, стало понятно, что понятие об уюте здесь, все же, специфическое. Лифт трижды выныривал в безвоздушную пропасть, разделяющую плоскости комплекса, и Алексею казалось, что до убийственного вакуума можно просто дотянуться рукой. И когда лифт замер, достигнув конечной точки, легче не стало.

Смотровая площадка была расположена на внешней поверхности выступа над крайней плоскостью комплекса, и над головой не было ничего, кроме звездного неба. Конечно, это всего лишь свойство материала, накрывшего сверху это экзотическое место, но, даже понимая это, Алексей невольно вжал голову в плечи.

– У вас случайно нет боязни открытого пространства? – поинтересовался Яков. Вовремя, ничего не скажешь!

В своем обычном, природном, состоянии Алексей не раз испытывал головокружение при виде высоты. И сейчас ему потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки.

– Нет, – кашлянув в кулак, сказал он. – Все… нормально…

– А, ну и хорошо! – Яков расплылся в улыбке. – А то некоторые, почему-то, даже в обморок здесь падают… Хотя купол прочный и способный к регенерации… Но вы только посмотрите – какая красота!

Алексей уже пришел в себя после первого впечатления и теперь мог более спокойно оценить увиденное.

Картина, конечно, впечатляла. Теперь стартовый комплекс казался гораздо сложнее и интереснее, чем по краткому первому впечатлению. Взгляд выхватывал многочисленные детали: сигнальные огни, мерцающие транспортные дорожки, направляющие грузовых платформ на поверхности; громадные манипуляторы, сложенные и втянутые в корпус, как ножки чудовищного насекомого; плоские, светящиеся изнутри окна, антенны и радарные установки; ползающие по тусклой металлической поверхности «капли» – то ли лифты, то ли еще какой вид транспорта; снующие, как муравьи, ремонтные киберы; огромные цифры и буквы нанесенные на внешнюю плоскость, уходящие в бесконечность причальные рукава и штанги…

И тот же черный силуэт, закрывающий полнеба…

– Это и есть «Зевс»? – спросил Алексей.

Яков молча кивнул.

– Почему в тени, без огней?

– Ты же сам понимаешь, – криво улыбнулся Яков. – Секретность. Ничего, что я на «ты»?

– Что же там такого секретного? – легкомысленно поинтересовался Алексей.

– Секретного? – задумчиво произнес Яков. – Половина десятилетнего бюджета Земли вместе со всеми колониями…

Алексей молча посмотрел на своего проводника. Снова уставился на чудовищную тень, обретшую теперь новое, таинственное и грозное содержание.

– Да… – проговорил он. – Представляю, что это такое – сохранить подобный проект в секрете…

– Нет, не представляешь, – бросил Яков. – Впрочем, это не наше с тобой дело. Наше дело – правильно применить затраченные средства.

Алексея передернуло. В голове крутились какие-то фантастические цифры. Становилось страшновато.

– А что в нем особенного? – спросил Алексей, пытаясь разглядеть хоть что-то в чернильной мгле. – То, что он такой громадный?

– Размеры определяются начинкой – сказал Яков. – Нам предстоит иметь дело с «черной дырой», а это, брат, такая штука…

– И что же, мы будем первые? – осторожно спросил Алексей, завороженный черной пустотой.

– В какой-то мере, – сказал Яков. – Мы впервые будем работать с объектом активно. Пассивных разведчиков сброшено много – это необходимо для изучения параметров. Благодаря им мы знаем, хотя и приблизительно, чего ждать от этого «чуда природы»…

Яков вдруг насупился, и Алексей заметил это:

– Были жертвы, верно?

Яков нехотя кивнул:

– Мы потеряли разведывательный рейдер. Может, слышал? «Ермак» – про него официально заявлено, как о без вести пропавшем. Наткнулся на гравитационную аномалию. Мощности разгонных не хватило, чтобы вырваться.

– Он погиб? И все, кто на нем?..

– Наверняка, – голос весельчака Якова стал сух и колок. – Стандартный межзвездник не рассчитан такие перегрузки. Его просто смяло, как бумагу, а потом сжало в геометрическую точку. И все.

– Вы это видели?

Яков, прищурившись, взглянул на Алексея, невесело усмехнулся:

– Как можно увидеть то, что находится ПО ТУ СТОРОНУ? Оттуда даже свет вырваться не может. Одно слово – могила…

– Ну, да, конечно… – пробормотал Алексей.

Неловкую паузу нарушил знакомый, полный восхищения, голос:

– Как здорово! С ума сойти!

Яков немедленно обернулся, расплылся в улыбке:

– А, Джейн! Вы быстро освоились! Легко нашли площадку?

– Я знакома с проектом комплекса, – отозвалась Джейн, не глядя на Якова. Она любовалась звездами.

– Ну, конечно, же, – кивнул Яков. – Старший инспектор…

– Только здесь не слишком-то чтят мой статус, – заметила Джейн.

– Это вам только кажется, – учтиво возразил Яков. – Раз уж вы попали в проект – считайте, что ваш допуск взлетел до таких высот…

– …падение с которых несовместимо с жизнью, – закончила за него Джейн. – Я все прекрасно понимаю, простите, не знаю, как вас звать…

– Все-таки, в Комитет по этике набирают на редкость язвительных девушек, – не переставая улыбаться, сказал Яков. Похоже, его обаяние столь же непробиваемо, как и скепсис Джейн. – Давайте лучше дружить – нам предстоит неблизкая прогулка…

– Посмотрим на ваше поведение, – сказала Джейн. – Пока что вы не даете повода ни для доверия, ни для дружбы…

– Вот и славно! – с легкостью заключил Яков. – Думаю, мы найдем общий язык…

Джейн хотела что-то возразить, но вдруг что-то глухо стукнуло, заскрежетало, пол под ногами мелко завибрировал.

И случилось чудо.

Глаза словно кольнули тысячи иголочек, и мглу пробили сотни слепящих огоньков.

Сквозь черную тень проступило тело небывалого, титанического корабля.

«Зевс» проявился, выплыл из небытия. Вид этого корабля потрясал не только размерами, но и небывалой, какой-то нечеловеческой конструкцией: изломанные, перекрученные линии, чудовищные иглы то ли антенн, то ли щупальцев. Присмотревшись, Алексей разглядел, что сложности дизайну добавляло то, что корпус не был монолитом. Очень странное впечатление – словно несколько отдельных кораблей сжали в гигантский кулак, слепив и деформировав, словно те были из сырой глины. Вместе с тем корабль был красив – словно странные, уродливые формы придавали ему особую эстетику и мощь…

Словно прочитав эти мысли, Яков, произнес, глядя на корабль:

– «Зевс» – не просто межзвездник. Это наше окно в мертвый мир. В чужой мир

Лицо его впервые стало серьезным, лоб перечеркнули морщины. Но он кашлянул, вернул себе веселый, беззаботный облик и сказал:

– Все, уважаемые! Рейдер прогревает силовую установку. Через пару часов скомандуют посадку.

– Но ведь вылет завтра? – заворожено разглядывая космическое чудище, сказал Алексей.

– Еще один реверанс в сторону секретности, – усмехнулся Яков. – Все пытаются запутать друг друга. На самом деле никто не знает, когда вылет. Все решает аналитический узел «Зевса»…

– Внимание! Всем участникам проекта срочно пройти посадочный контроль, – проговорил сверху приятный женский голос.