Неплохое время года
на дворе стоит сейчас.
Эх! Расщедрилась природа —
столько золота для нас!
Набивают им карманы
подворотни,.. закутки…
Стали розовы туманы,..
туч сметанные шматки
прилепились к небосводу…
Жизнь – сплошная благодать!
– За душевную свободу
злата стоит промотать.

Август бывает хмурым

Август бывает хмурым.
Осень бывает серой.
И скакуном каурым
солнце бежит под сферой.

Осень сжигает листья.
Время сжирает миги.
Хочется глубже зарыться.
Меркнут зеркальные блики.

Шлёпает лист увядший
в мокром стекле оконном.
День, словно ангел падший
или как бомж бездомный,

тащится с глаз скорее,
чтоб в конуре забиться.
В выцветшей мокрой ливрее
клён под окном клубится.

В пёсьем дрожащем взоре
грусть по теплу и свету.
…В вечном природном споре
осень гнетёт планету.

Серебряное утро

Серебряное утро. Хрустален небосвод!
Пью родниковый воздух и запах трав и рос.
А белых облаков, по синему развод,
подчёркивает нежность кокетливых берёз.

А птичьи голоса – как струнный перебор!
Изображает кочет крикливого кликушу.
И кажется, что родина – священнейший собор,
любовью причастивший распахнутую душу.

Явило солнце в мир розовощёкий лик.
И солнечный зайчишка резвится на щеке.

Понятен утра звонкий щебечущий язык.
И ощущенье – будто ты гость на пикнике…

Так, здравствуй, Новый День, – грядущего ступень! —
светла и замечательна красот твоих палитра.
Панаму облаков заломишь набекрень
и проведёшь нас в вечность,
отметив в звёздных титрах.

Звук шагов отпылавшего августа

Звук шагов отпылавшего августа
гулким эхом растаял вдали
и душой неприкаянной Фауста
безысходные чувства брели.
Ты покинула, всласть позабавившись
одинокой судьбою моей,
и слезинка блеснула, расплавившись
на щеке, заалевшей сильней.
Как же быть, если выпало порознь
нам уйти с перекрестья дорог?
А в лицо устремляется морось,
от которой душою продрог.
Может быть в опустевшую комнату
возвратившись, застану тебя
и, улыбкой откликнувшись скромно, ту
мне былую напомнишь себя.
Скажешь весело: «Здравствуй, мой миленький!
Как жилось? Не скучал без меня?»
И принЯв тоже тон твой игривенький,
я отвечу: «Ну, да, – изменял!»
И, обнявшись, усядемся в кресле мы,
будто не было ссоры меж нас.
…Я бреду и мечтаю: «Ах, если бы
воплотить всё в реальность сейчас!»

Звук шагов отпылавшего августа…

Скверная осень

Сегодня скверная погода,
как будто осень ошалела.
Сентябрь меняет время года —
природа крайне сожалела.
Рыдает пасмурное небо,
прохожих ветер угнетает,
а солнце, красное от гнева,
средь туч взлохмаченных плутает.
Нарушив дней однообразье,
творится в мире передел:
терпеть всё это безобразье
наш неотъемлемый удел.
Порой так хочется за птицей
сорваться в дальние края,
но нужно с крыльями родиться,
чтобы воздушная струя
легко и просто подхватила
и понесла невесть куда.
Как жаль, что годы поглотила
текущей жизни чехарда.
Но сожалеть о том не стану —
на осень не к чему пенять,
коль жизнь прожита словно спьяну
и впору бы судьбу менять.
Дай срок, пройдёт и эта осень
и непочатой белизной
год Новый звонко грянет оземь…
– а там повеет и весной.

Милой

Вместе, милая, с тобою
листопад ненастных дней
подожжём скорей слепою
искрой чувственных огней.

И в осеннюю прохладу
полыхнём в последний раз,
пусть тепло пройдёт по саду
под огня прощальный пляс.

Может быть о нас не вспомнят.
Ну, а может быть, весной
на помин бокал наполнят
брагой терпкой и хмельной.

И тогда сквозь пепел ночи
разгорятся угли глаз —
это наши звёзды-очи
вновь глядят на мир без нас.

Так что, милая, не надо
тосковать об уходящем:
мы, как брызги водопада, —
миг живём лишь в настоящем.

Берёза

Берёза, как та царевна,
которую Змей похитил:
умчал из родной деревни
и запер в скале, мучитель.

На платье из белого ситца
он щедрые сыплет подарки,
уж в золоте вся темница, —
она не берёт, дикарка.

И ждёт своего Ивана,
прекрасная, как Василиса:
примчаться быстрей урагана
он ей напоследок сулился.

Не лей, дорогая, слёзы!
Уж скоро ты будешь в светёлке.
Лишь первые грянут грозы, —
примчится Иван на Волке.

Осенние эскизы

Стали краски жутки:
тускнеет позолота.
Покидают утки
вновь своё болото.
Мчатся паутинки,
как осколки счастья,
ловят их тростинки
на свои запястья.
Лес укрыт листвою
мёртвой по колено.
Скошенной ботвою
пахнет ошалело.
Солнце одичало —
прячется за тучи.
Небо прокричало
голосом плакучим.
Острым уголочком
рея над равниной, —
в небе край платочка
машет журавлиный.

Шелест трав отзвеневшего лета

Шелест трав отзвеневшего лета
на осенний настроит мотив
чувств оркестр, тоску прекратив,
и прочувствует весь коллектив
шелест трав отзвеневшего лета.

Как подобье златого браслета,
на берёзе блестит желтизна,
не приметна ветвей кривизна,
привлекает скорей кривизна
шелест трав отзвеневшего лета.

Вся планета шелками одета,
позолотой горят кружева,
и ослабла души тетива,
и внимает она чуть жива, —
шелест трав отзвеневшего лета.

И осенняя катит карета
по лесам, по горам, по лугам,
и созвучен ночным жемчугам,
близ луны закатившим вдруг гам, —
шелест трав отзвеневшего лета.

Даровать мелодичность куплета
обещаю взамен сентябрю!
Но пусть с травами вместе сгорю, —
так приятен теперь звонарю
шелест трав отзвеневшего лета.

Осенние акварели – 1

Парад осенних акварелей
продемонстрировала нам
природа, дабы лицезрели
живой пейзаж по сторонам,
изваянный бессмертным гением
неповторимого Творца.
За исчезающим мгновением —
бег кисти тщетен иль резца,
рукою грешной управляемый,
а посему немудрено, —
сознанием запечатляемый
в этюде миг не воплощаем, но
живую гамму акварелей
палитра осени несёт,
мы лишь проводим параллели
меж сущим и сакральным. Чёт
и нечет живо чередуются
в движенье вечном без конца,
и в комбинации красуются
натуры – взяты с образца:
вот лист берёзовый средь осени
парит вне времени, движим
порывом грёз на фоне просини;
как этот миг непостижим!

Осенние акварели – 2

Летят года к закату жизни.
Ах, осень, ты меня настигла! —
построенный на экстремизме,
режим насильственно воздвигла.

Сплошь угнетённые тобою
печаль души запечатлели:
грехи фатального разбоя
в осенней пишут акварели.

И красок яростная гамма
на склоне лет вполне понятна,
судьбы фактическая драма,
однако, крайне неприятна.

На мрачном фоне золотое…
– сей оттиск траурной каймы
в венке над скорбною плитою
повеял холодом зимы.

Но утешать меня не надо —
сражался в жизни сколько мог,
теперь достойная награда —
холмами злат у моих ног.

Судьба проводит параллели:
процесс естественный – старенье.
В осеннем крике акварели
скорбит грядущее смиренье.

Дуновение осени

Нежным запахом душу тронув,
возвращается в скверы осень…

Хаотический бег электронов
организму весьма несносен —
от того-то и снижен тонус
до кондиции «ля минора».
Ощущение – будто хронос
для меня остановится скоро.
И метание птиц тревожно…
Замечаешь в поступках хаос…

– Хоть ступает сентябрь осторожно,
но заметен едва пафос.

Пахнуло сентябрём

Уже свежо утрами —
пахнУло сентябрём.
Набухло над горами
светило волдырём:
не светит и не греет,
прочь скрыться норовит.
Лес на глазах хиреет —
стал духом ядовит:
тревожит обонянье
опавших листьев прель.
И дождика бренчанье,
и ветра карусель
есть осени приметы,
и чувствуешь нутром,
что вскоре на планете
сентябрь начнёт погром.
Вон, тучею нахмурясь, —
проклятья небо шлёт.
А озеро, волнуясь,
дождинки в гости ждёт.
ПонУрились печально
кленовые стволы —
готовы изначально
объектом стать пилы.
Промозглая погода —
аж прошибает дрожь!
В такое время года
хорошего не ждёшь.
Пристроившись у печки,
глаза прищурил кот,
и сизые колечки
пускает дымоход.
…Прожорливая вечность
глотает жадно дни,
и жизни быстротечность
попробуй удлини.

Отзвенело трелью соловьиной…

Отзвенело трелью соловьиной
и облетело мёртвою листвой
шальное лето. Яркостью картинной
запечатлён в сознанье облик твой.

И меж бровями грусть легла ложбинкой,
и опечален чем-то ясный взор.
А на реснице вздрогнула дождинкой
слеза прощанья – спутник наших ссор.

Не надо слёз. Вглядись: за горизонтом
навстречу нам волшебная страна
простёрла длань и развернулась фронтом
сиреневых туманов пелена.

…Праматерь наша – мудрая Природа
всё возвращает на круги своя,
и следует за солнцем непогода, —
накатана веками колея.

Замечательная осень

Какая замечательная осень! —
соткала в гобелен живой пейзаж:
Творец как будто бросил шапку оземь
и развернул волшебный вернисаж.
И в позолоту обрамлённая природа
на яркость красок раскошелилась сполна:
рука дающего да не скудеет год от года, —
какие б не настигли времена!
А над планетой вихри завывают:
морально каждый к худшему готов,
и души сплошь невзгоды растлевают —
всё продолжается для нас эпоха вдов.
Скорбящих душ разверзшиеся раны
всё кровотОчат – нам ли до красот? —
и окровавил мир закат багряный,
а из-за гор неслышно мрак ползёт.
Ах, осень! Необузданная осень! —
своим приходом взбудоражила сердца.
…Осознаю, что мир наш не бесхозен,
и ощущается во всём рука Творца.

Успеть бы…

По существу, наш мир довольно сносен,
не чуждо рациональное ему, —
хотя бы взять, к примеру, эту осень —
сплошь в фиолетовом дыму:
прошедших дней сжигают листья дворники —
зачем в грядущее тащить ненужный хлам?..
Распоясались ветры – беспризорники:
одно спасение – забиться по углам
и выжидать, когда придёт мгновение,
благоприятное для жаждущей души,
чтоб вновь начать свои поползновения
к подножьям недостигнутых вершин.
А если больше не настанет время
активизации уставшего эго,
то значит одолело жизни бремя
и ты от мира отрешаешься сего;
то значит заключительная осень
тебя сожжёт в безжалостном костре…
– Вот потому и бейся камнем оземь,
реализуясь по возможности быстрей.

Какая замечательная осень!

Какая нынче замечательная осень!
Скворец, как никогда, звонкоголосен
и бесконечна над землёю просинь

небесная и затеряться вовсе в ней
немудрено, но, впрочем, журавлям видней
и машут крыльями навстречу солнцу всё сильней.

Непредсказуема небесная стихия:
вот облака, как будто бы сухие,
но треплют ветры их безжалостно лихие;

и вдруг потоки хлынули на землю,
и покатилась капелькой по стеблю
слезинка осени. Печаль я не приемлю,

но что поделать: так заведено —
ваять Природе живое полотно, —
что смертным нам как раз и не дано.

На выбор красок, композиции, холста
влияют вкус и пожелания Христа,
а мы лишь зрители – займём свои места.

Понаблюдаем как всё увядает
и клён листвой пожухлой опадает…
В душе невольно горечь оседает,

настраивая мысли на закат.
Хоть я фантазией не очень-то богат,
но осень, словно вражеский фрегат,

незвано вторглась в чужеземное пространство
и, насаждая чуждое убранство,
творит теперь сплошное хулиганство:

ломая ветви тонкие берёз, —
пьянеет будто от невинных слёз,
и весь пейзаж становится белёс, —

как после стирки выцветшая скатерть.
И даже нищий не идёт на паперть,
хотя и храм по-прежнему не заперт;

но в холода негусто подают —
хрестьяне по домам псалмы поют
и даже воробьи проворно не снуют,

среди двора выискивая крошки.
Трухою серой усыпаны дорожки.
Пестреют лишь журнальные обложки…

Вороний карк упал с верхушек сосен.
Пейзаж для глаза совершенно стал несносен.
Да, нынче замечательная осень!..