Читать книгу: «Комплект книг: «Искусство управленческой борьбы», «Технология жизни», «Технология лидерства»», страница 19

Шрифт:

10. Тушечница

Один чиновник был призван ко двору и жил в столице, ожидая назначения на должность. Как-то, слоняясь без дела, он зашел на столичный рынок и в одной лавке увидел каменную тушечницу (поделюсь догадкой с читателем, если он в этом нуждается: тушечница – чернильница, куда заливают тушь).

На поверхности эта тушечница имела выпуклость размером с горошину. В центре эта выпуклость была черна, как маленький уголек, а по окружности обрамлялась тончайшим бледно-желтым орнаментом. По внешнему виду она очень напоминала глаз птицы, которую люди называют хохлатой майной. Это была знаменитая тушечница «Глаз хохлатой майны».

Чиновник пришел от нее в восторг, но цена тушечницы оказалась чересчур высока. Сколько он ни торговался, купец никак не соглашался уступить. Ему ничего не оставалось, как с сожалением положить тушечницу на прилавок и, покачав головой от досады, уйти.

На обратном пути он снова и снова спрашивал себя, правильно ли он поступил, отказавшись от тушечницы. И когда он подошел к гостинице, решение его наконец созрело. Войдя в свою комнату, он достал слиток серебра, отдал его своему помощнику и велел немедленно идти на рынок, чтобы выкупить тушечницу.

Прошло немного времени, и в дверях его комнаты показался довольный помощник с тушечницей в руках. Чиновник поспешил ему навстречу, глянул на тушечницу и… похолодел. Это была совсем не та тушечница, которую он только что торговал.

– Почему ты принес не ту тушечницу, о которой я тебе говорил? Ты что, ошибся? – вырвалось у чиновника.

– Нет, не ошибся, что вы! – убежденно сказал помощник. Это именно та тушечница.

Чиновник еще раз внимательно посмотрел на нее, пытаясь отыскать глаз хохлатой майны, но его не было.

– Нет, на той тушечнице я ясно видел глаз хохлатой майны, почему же здесь его нет?

– А-а, вы имеете в виду тот глаз, – протянул помощник. – Мне не понравилось, что на тушечнице был такой выступ. А тут как раз у каменщика выдалась свободная минутка. У меня оставалось еще немного денег, и я попросил его сточить этот выступ, похожий на глаз.

– Э-х-х! – в отчаянии воскликнул чиновник, но ничего уже нельзя было поделать.

Помощник хотел оказать помощь, а оказал противодействие, да еще какое! Почему так случилось?

Что касается помощника, то все ясно: другой культурный и эстетический уровень, нет представления о реальной стоимости вещей, деньги чужие… Ну, а чиновник? Что он сделал не так?

Во-первых, не объяснил, почему ему нужна именно эта тушечница (для штатной ситуации это излишне, а для нештатной – на всякий случай – нужно).

Во-вторых, почему не пошел сам? Устал? Нет.

Ему не подобает возвращаться? Нет.

Не пошел потому, что колебания – брать не брать – еще оставались, и, послав помощника с деньгами, он отрезал себе дорогу к отступлению. Ценой за прекращение собственных колебаний явилась ошибка помощника.

Иногда, боясь за себя, опасаясь собственных колебаний, мы вверяем серьезное дело другому, пребывающему в спокойном состоянии, и проваливаемся: потому-то тот и был спокоен, что дело-то чужое.

11. Роль

Люди заинтересованы иметь адекватные социальные ожидания в отношении других участников ситуации, поскольку без этого другие могут вольно или невольно препятствовать.

Предвидение возможных препятствий позволяет выбрать тот способ достижения цели (удовлетворения потребности), который учитывает эти препятствия.

И наоборот.

Предвидение возможности получения помощи может позволить тем вероятнее эту помощь получить.

Все стороны заинтересованы в адекватных социальных ожиданиях. Однако это не означает, что во всех случаях человек заинтересован в том, чтобы другие имели в отношении него адекватные социальные ожидания.

Здесь могут быть варианты:

• обе стороны заинтересованы в том, чтобы помочь другому иметь адекватные социальные ожидания, и стараются этим ожиданиям соответствовать. Это явно ситуация сотрудничества;

• одна сторона заинтересована в том, чтобы другая имела адекватные социальные ожидания, а другой – безразлично, насколько адекватны социальные ожидания первой стороны. Это ситуация односторонней зависимости;

• одна сторона заинтересована в адекватных социальных ожиданиях другой, а вторая не заинтересована, чтобы социальные ожидания первой были адекватны. Это ситуация – дистанцирования от навязывания сотрудничества;

• обе стороны безразличны к тому, насколько социальные ожидания другой стороны адекватны. Это ситуация взаимного безразличия, незаинтересованности друг в друге;

• одной стороне безразлично, насколько адекватны ожидания другой, а другая сторона не заинтересована в том, чтобы ожидания первой были адекватны. Это ситуация дистанцирования от навязывания борьбы;

• обе стороны заинтересованы в отсутствии у противоположной стороны адекватных социальных ожиданий. Это ситуация борьбы.

Вспомним ситуацию, когда мне пришлось в своей экономической записке поместить в качестве эпиграфа стихотворение. Эта ситуация точно соответствует третьей позиции в приведенном перечне.

Если два человека находятся в ситуации сотрудничества в смысле взаимных социальных ожиданий, то для каждого из них оказывается возможным построение сложных псевдообразцов поведения, состоящих из его собственных образцов и встроенных с ними в одну последовательную цепочку социальных ожиданий партнера.

Разумеется, партнер (или потенциальный партнер) должен эти ожидания достаточно часто оправдывать. Иначе не сложится динамический стереотип, объединяющий этот сложный псевдообразец, который называется ролью. Собственно, и партнер, чтобы оправдать социальные ожидания первой стороны, должен аналогичным образом исполнять другую роль, дополняющую первую. Эти две роли, образующие ролевую пару, как переплетенные пальцы двух рук, взаимно поддерживают друг друга.

Два человека, даже впервые встретившись, не могут не исполнять ролей по отношению друг к другу, поскольку именно по ролевому поведению каждый из них узнает, что он имеет дело с человеком, а не с привидением, чучелом или пришельцем. А значит, между двумя любыми людьми обязательно есть ролевое соотношение, внутри которого они сотрудничают, даже если им это и не очевидно.

Человека делает человеком умение исполнять роли, чем больше ролей он способен исполнять, тем легче ему устанавливать отношения сотрудничества с людьми любой культуры и обычаев, любой ментальности.

12. Управленческая борьба, борьба и война

Борьба является неотъемлемой частью всякого общения людей. Она может вестись:

• против кого-либо, против чего-либо;

• за кого-то или за что-то;

• вместо кого-то или вместо чего-то;

• потому что или для того, чтобы;

• и еще как-нибудь.

В борьбе есть процесс и есть результат. Иногда двигателем борьбы является сам процесс, иногда – предвосхищаемый результат.

В борьбе неизменно присутствуют три основные картины мира:

• картина мира одной из враждующих сторон;

• картина мира другой враждующей стороны;

• картина мира третьей стороны, которой может и не быть, но которая может иногда появиться совершенно неожиданно.

Разумеется, каждая из этих сторон имеет в своей картине мира и представление о картинах мира других сторон.

Каждый момент времени в борьбе что-то изменяется, и достаточно часто изменяется необратимым образом.

То, что конкретная враждующая сторона в своей картине мира видит как свою главную задачу в борьбе на конкретном ее этапе (проще говоря, то, за что она сейчас борется), вслед за Сун Цзы назовем выгодой.

Если в картинах мира обеих враждующих сторон в качестве выгоды присутствует нанесение необратимого физического ущерба другой стороне, то борьба превращается в войну. Окончательной выгодой в любой войне является мир, но на определенных условиях. В этом смысле любая война – это борьба за мир, но на определенных условиях.

Если в картинах мира враждующих сторон присутствует ограничение в виде недопустимости нанесения необратимого физического ущерба другой стороне, то мы имеем дело именно с борьбой, а не с войной.

Особым видом борьбы является спортивная борьба, которая является борьбой в узком, ограниченном смысле: она ограничена правилами, фиксированными критериями успеха (выгоды) и временем. Реальная спортивная борьба выплескивается за рамки этих ограничений и содержит элементы управленческой борьбы, просто борьбы, а иногда и войны.

Если выгодой в физической борьбе является определенное расположение физических тел (предметов) в пространстве и времени, то выгодой в управленческой борьбе является определенное распределение ролей.

Это распределение позволяет получить в итоге результаты, которые могли бы являться выгодой в физической борьбе.

Какой именно вид борьбы эффективнее в том или ином случае – зависит от оценки вероятности привлечения победителем в управленческой борьбе силовой поддержки со стороны социума.

Ведение управленческой борьбы позволяет разрешить конфликт интересов наиболее цивилизованным образом. Во всякой борьбе и войне потери сторон минимизируются в той мере, в которой акцент переносится именно на управленческую борьбу.

Нецивилизованные (физические) способы ведения борьбы оказываются эффективными в том случае, когда жертва агрессии оказывается лишенной возможности апеллировать к социуму или социум находится в столь плачевном состоянии (например, анархии), что не способен оказать сколько-нибудь значимую поддержку жертве.

При этом оказывается важным не реальное положение дел, а то, насколько вероятным обе стороны считают силовое вмешательство со стороны социума.

Обратим внимание на причину войны или борьбы. Часто под причиной понимают выгоду, за которую ведется война или борьба. Однако это не так.

Причиной всякой борьбы или войны (в дальнейшем мы не будем различать эти понятия – уже сделанного разъяснения по поводу их различия вполне достаточно) является отнюдь не желание получить выгоду, хотя это желание по определению имеется.

Причина борьбы или войны – в различии прогнозов по поводу тех условий, на которых в итоге будет заключен мир.

Разве участники Второй мировой войны не изменили бы своих намерений, если бы точно знали, чем эта война для них закончится?!

Когда прогнозы сторон совпадают, борьба прекращается.