Читать книгу: «Поверх веков»

«Поверх веков – надеюсь глубокий и смелый разговор в поиске истины, с прошлым и вечностью, с судьбой и родиной. Я не искал громких фраз, но старался сказать важное. В этих стихах звучание русской речи – полнокровной, точной, не украшенной искусственно, а живая, какая рождается на границе памяти и смысла. Там, где Мир меняет очертания, возникает потребность в настоящем слове. В этом смысле сборник стихов не только личный жест, но и вклад в продолжение русской культурной традиции, для тех, кто ещё верит, что слово может быть поступком, что русский язык достоин не только бережного отношения, но и подлинной силы.»

Владимир Манн

Исход

Жернова и власть

 
Сея машина, жернова и власть
Не ищет лаз к границам благодати
Чем быть отчасти тьмой на небоскате
Скрывая боль, я предпочту пропасть…
 
 
Переборов мой дух и с ним гордыню,
Зерно засеяв злее зла в сто крат,
Раз прежнее черство, для вас отныне,
Добро падет и превратится в яд!
 
 
Так жги мой мир, или топи рыданием,
Порядок и закон свой сердцу передай,
Клочком бумаги изживи сознание,
Иль непременно новое создай!
 

Москва

 
Закон неписанный и пес кровавый
что след оставил на бульваре свой
сожгли мосты и паспорт, где орел двуглавый
наполнил легкие угрюмою тоской.
 
 
Здесь пирога куска хватало многим
и зрелищ было на самый извращенный вкус
но в памяти останутся презренно
изгоя нрав, и в рукаве краплёный туз…
 
 
Спустя два века вновь самосожжение
подавлен дух в моей Москве
и тех, кто не болел свободой вожделенной
ждет станция в черствеющем совке!
 

Изгой

 
И во дворе язычники, во храме взор —
Тревожное под куполом молчание,
Пред бурей увядающий цветка узор,
Да будет первым признаком предания —
 
 
Побег полыни обвивается кольцом,
Пуская кровь блудливой ночи…
Мечеть Аль-Акса скрещена венцом,
Той жаждой власти, что падение прочит.
 
 
Уйдет Обетованная в сражение —
И в безысходный оборот.
Где был завет – там есть знамение,
Где был народ – там пепел и исход¹
 

IV всадника апокалипсиса

 
Не будем зримо убивать врага, он вновь предстанет перед нами
в обличии белого коня, и всадника которого не звали
на нем венец, и лук натужный, что предвещает без ума
болезнь и ложь не чуждой людям, и прозвище ему «Чума».
 
 
Вторым был призван «Ангел мести», кобыла рыжая под ним
тот конник окровавленный, войной и бранью одержим
и меч большой ему дарован, и право взять с земли наш мир
и мученическую кровь за веру, он принимал как эликсир.
 
 
И следом рыцарь появлялся, окрас коня был вороной
в ночи он словно растворялся, и шел он сразу за «Войной»
весы в руках отмерят испытания, запас зерна и урожай
наступит «Голод» как придание, четвертого гонца встречай.
 
 
И я взглянул, и вот конь бледный, «Смерть» имя всадника его
останутся живые души в четверть, без малого того
и если с силами расстался, превозмогая трех
пройдя все испытания, считай последний вздох!