Проспект Независимости

«Пусть любовь взрастает, как скошенная трава….»

Марта Мюллер, немецкая поэтесса,

покончила жизнь самоубийством

в 195 3году, в возрасте 23 лет, по причине

не проходящей любовной депрессии

© Владимир Копёнкин, 2018

ISBN 978-5-4490-9754-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Лия, укутавшись в шубку, быстрым шагом шла по мощёной брусчаткой Октябрьской площади. Первые дни весны, – и опять снег! И морозец под вечер. «Мерзавец», выдала она для себя ему имя, выходя из подъезда. Конечно, будь по календарю зима, и не будь сегодня так тепло днём, она бы не одела под розовую кофточку шелковую рубашку, под которой легко обозначалась её красивая грудь.

«Кашемировый свитер. Непременно. В полоску, разных цветов» – мелькнула, никак не зависящая от её воли мысль.

Лия спотыкнулась о брусчатку. В слух чертыхнулась. Оглянулась, – не слышал ли кто. «Никто не услышал. Чёрт! … А если бы и услышал. Кому, какое дело!».

Лия посмотрела на часы. До 19—00 оставалось 15 минут. Идти до места свидания – минут пять.

«Куда меня несёт!? Вечно боюсь опоздать…. Покурить бы. Сигареты на работе. Стоп!!!!!! У меня госконтроль!!!».

Остановилась, опустила голову. Неприятно засосало под ложечкой.

«Ещё эти месячные!».

– Девушка! Нажмите, пожалуйста – подошёл к ней отец семейства, которое в полном составе крутилось вокруг «центра вселенной» – бронзовой плиты, символизирующей точку отсчёта застройки, славного города Минска.

– Конечно – Лия окинула взглядом мыльницу, ища на ней заветную кнопку.

«И иду, неизвестно куда и неизвестно к кому. Может он, урод?! Неважно какой – моральный или внешне. Второе, конечно лучше!».

Лия поймала в объектив компанию, сделала два снимка.

«Я ещё шучу… Нет!!! Я молодец! Я умница и красавица. У меня всё получиться. Даже если….. Даже если, кругом одни уроды и госконтроль!».

– Спасибо тётя! – подбежал к Лии за фотоаппаратом самый младший из семьи, лет восьми мальчишка.

– За тётю, отдельное пожалуйста! – чуть не рассмеялась Лия.

«У меня есть хорошая работа, два сына, хорошо зарплата… Интересный я ранжир выстроила? Давай сначала – два сына, хорошая зарплата, хорошая работа. И машина. Даже муж, пускай и бывший. Пускай, я его почти презираю, а он меня любит… Я достойная любви. Я хорошая. Во мне столько всего. Знал бы кто. Не орать же об этом на весь Минск!»

Лия ещё больше, как ей показалось, укуталась в шубку. Теплей не стало. Не останавливаясь, взглянув в сторону касс дворца Республики, перебежала на красный цвет узкую улочку, ведущую к старому городу и разделяющую, площадь и универсам «Центральный». При входе в универсам столкнулась с брюнетом лет 30-ти. Он галантно уступил ей дорогу, придержав рукой дверь. Улыбнулись друг другу.

«Какой симпатичный… А может, он такой? Тогда, я не против. Совсем не против».

Лия купила в кафетерии чая. Встала за длинный стол-прилавок у большого окна с видом на проспект, двумя руками обняла горячую чашку.

«Тёпленько. Руки замёрзли».

За окном, освещённые светом магазина проплывали прохожие.

«По переписке, парень вроде ничего. Заинтересовал. Пригласил. Почему бы и нет. Хоть как-то развеяться от этой напасти. Тьфу!!! Опять про госконтроль….. Заняться сексом? Боже, как мне хочется! Но не с первым же встречным. Месячные? Теоретически можно, если ванная есть и партнёр по душе. Но, где? Не в машине же…. Понесло!!! О чём думаешь, того и хочешь. Хватит!!!! Он женат, кстати. Вышел козлик в огород. Разнообразия ищет… С другой стороны – просто пообщаться хочет? Я ему интересна… Какой секс, Лия!!! Дружба! Не хватало мне проблем.….. Как я всё усложняю! Если б не усложняла, может быть и жила бы сейчас семьёй с мужем. И не шла одна неизвестно куда,… а с мужем на концерт Миладзе.»

К горлу подступил комок. Лия поставила чашку на прилавок, так к ней и не притронувшись.

«Осталось поплакать. Размазать туш. Отключить телефон. И пойти обратно домой. А кавалер пускай мёрзнет. Не фиг думать о нас чёрт знает, что!»

Лия посмотрела на часы 19—05.

«О-па! Я уже опоздала!.. Так то! Знай наших! Уже веселей».

Достала из сумочки зеркальце. Посмотрелась. Улыбнулась себе. Незаметно, под шубкой, ещё ниже припустила джинсы с низкой талией.

«На всякий случай».

Вышла из универсама.

«Странно? Мне не холодно. И спокойно как-то стало. Вот такая я. Сама себе удивляюсь. Может у меня судьба такая… И ничего судьба. Многих завидки берут. А мужики, так они у меня все, как на ладони…. И секс здесь не причём. Просто, я в меру гордая, и требую к себе уважения. А больше ничего и не надо. Ха… Прямо таки и ничего?».

Не доходя до места свидания метров 20-ть, как в стеклянной игрушке, в которой на замок падают бусинки бутафорского снега, Лия увидела своего кавалера. По мере приближения, она всё отчётливей видела его образ.

«Ростом чуть выше меня. С виду не последний лох. Это уже что-то….. Брюнетик. Не красавец… Не урод – точно. Весёлые глаза. Немного волнуется. А я нет.…Улыбка приятная……. Ух!!!! Пронесло!!!!!! С этим можно дружить. По крайней мере.. минут десять.»

Лия, не ожидая от себя такой прыти, подошла и поцеловала его.

«С чего это я?»

– Привет!

– Привет! Ты Володя. А я Лия!

– Очень приятно. Холодно?

– Нормально…. Мне не нравиться имя Володя. Можно я тебя буду звать Вова. Слишком мало их осталось.

– Можно – Вова улыбнулся и пожал плечами.

– Пошли?

– Пошли.

Лия взяла Вову под руку. Парочка осторожно спустилась по ступенькам и скрылась в дверях малого зала дворца Республики.

Часть 2

Фойе малого зала дворца Республики оказалось большим, помпезным и неуютным. На мягких скамейках, вдоль светлых в блёстку стен сидели совсем молоденькие девушки и парни. Цвет и стиль одежды, которых, выдавал в них принадлежность к легиону любителей альтернативной «Русскому радио» музыке. Вернее, легион, более-менее обретал контуры на фоне этих белых стен, так как в городе, растворялся в потоках людей, придавая этим потокам серый оттенок.

«Может нарисовать им радугу? И девочки симпатичные. Голубого цвета может быть, не только моя норковая шубка, да и джинсы со стразами совсем не дорогие уже. Черный вельвет – это мило конечно, но высокая талия!….Так о чём он мне говорит?».

– Они не живут двойной жизнью. Мне это симпатично.

Лия уловила свои контуры в его зрачках.

«Умничает. Туалетная вода приятная. Найду с ним контакт, обязательно спрошу, что за она. Про двойную жизнь – это он о себе?…. Если это намёк, то очень откровенно для пятиминутного знакомства».

– Извини. Вопрос, который меня всегда интересует последних 15 лет. На что они живут?

– Не представляю! Но, знаешь, они не производят впечатления людей, придавленных этим вопросом.

– Думаю, «придавленные» – это их нормальное состояние. Этим они тебя и ввели в заблуждение.

– Пошли, покурим? Ты вообще – куришь?

«Не стоит доставать его, я же не на утреннем совещании выступаю. Нет бы, разговор поддержать…. Пойдём, покурим… заодно и поцелуемся!»

Побродив по всем закуткам холла, пришли к выводу, что курит здесь только охрана и только ночью. Курить в туалете строго воспрещалось, за тем и были приставлены администраторы обоих полов, в костюмах а-ля БелЖД.

– Пойдём на улицу. Заодно и померзнем – Вова взял за руку Лию и повёл за собой к гардеробу.

«Он сказал – заодно? Или мне померещилось?».

Места в зале оказались самые удачные – у выхода.

Концерт был в самом разгаре. Заполнить небольшую паузу вышло трио ребят в странных кепках. Начали распевать, как определила для себя Лия, считалки, на незнакомом для нее языке.

– Не могу понять, к какому музыкальному течению они относятся – шепотом на ушко, нечаянно дотронувшись губами до этого самого ушка, произнёс Вова.

– Так это же евреи! – громко, дрогнув всем телом от Вовиного соприкосновения, произнесла Лия.

– Неужели? Тоже, своего рода фольк. Тсс! Не кричи! – прошептал Вова.

– Ты случайно не еврей? – не то испуганно, не то с извиняющейся интонацией, уже тихо спросила Лия.

– Нет.

Зал хором подхватил считалку. Лия крутила головой по сторонам, пытаясь уловить суть происходящего.

– Ты не обижайся, что я так… с вопросом. Ничего не имею, против своих детей. У меня бывший муж и начальник – евреи. Одного ненавижу, другого боюсь – на ухо Вове, уже громко сказала Лия. Трио на сцене сменили рок-малолетки и зал стонал от выдаваемых ими невнятных децибелов.

– Кого любишь, кого ненавидишь из них?

Лия немного поникла.

– Извини и не отвечай. Меня занесло…. Я знаю ответ.

Лия почувствовала, как Вова положил на её руку свою.

«Господи! Я ему всё про себя рассказала. Зачем? Неосмотрительно и глупо….. Но, я рада, что он славянин. Иначе, всё – межнациональный конфликт! Теперь же, есть возможность на мажорной ноте закончить сегодняшний вечер, а не содрогаться от мысли, что я дура, а он не в чём не повинный потомок древних иудеев… Пожалуй, можно спросить, что у него за туалетная вода».