Мент без ценника

Глава 3

Мороз на улице, ветер срывает снег с темных низких туч, швыряет его в лицо и за шиворот. Но все это мелочи. Рабочий день на сегодня закончен, и Егор спешит домой, где ждет его любимая жена. Там тепло, там семейный уют. Счастье и радость. В пакете у него бутылка шампанского, Лена приготовит свое фирменное блюдо – утку в яблоках, и они будут ужинать при свечах. Повод есть: завтра суббота и последний день затянувшейся зимы. Если бы не високосный год, зима закончилась бы уже сегодняшней ночью. Впрочем, Егору все равно, когда это случится, хоть через месяц. Главное, что в душе у него царит вечная весна. Потому что он очень любит свою жену.

Работал он на заводе измерительной техники обычным инженером, зарплата и без того маленькая, а тут еще инфляция. К тому же государственного плана больше нет, продукции выпускается все меньше, фонд оплаты труда сокращается. Но ничего, им с Леной пока хватает. К тому же вчера была зарплата, поэтому и на бутылку дешевого шампанского хватило. А утку родители накануне привезли – дом у них свой, хозяйство.

И еще у Егора есть квартира, пусть и однокомнатная, зато своя. Дом пятиэтажный, хрущевской постройки, люди здесь живут небогато, поэтому черный «Мерседес» у подъезда не мог не привлечь внимания. Ну да, капитализм на дворе, границы открыты, и все больше становится бизнесменов, способных покупать столь дорогие машины. Что ж, это их право, и Егор им нисколько не завидует. Их можно пожалеть, ведь у них нет такой красивой жены, как у него. Нет и быть не может. Потому что Лена одна такая на всей Земле, и нет ей равных…

Дверь он открыл своим ключом. И, переступив порог дома, понял, что Лена не одна. Во-первых, туфли из крокодиловой кожи. Зимой люди в теплых ботинках обычно ходят, но если у человека есть автомобиль, то можно и так… А еще шорох какой-то в комнате, скрип диванных пружин.

– Не надо!.. Не надо! Ну, не надо!!!

Не может Лена разговаривать сама с собой. Да и не разговор это, а крик души.

Не разуваясь, Егор влетел в комнату и увидел мужика с черными вьющимися волосами. Лена лежала на спине, в платье, но с голыми, разведенными в сторону ногами, между которыми пристроился насильник. Она отталкивала его от себя, а он расстегивал брюки.

– Ах ты, сволочь!

Драться Егор не умел. На бокс ходил почти год, карате столько же занимался, но на этом поприще не преуспел. Потому что силы в руках не было, и удары не получались. Зато его самого били за милую душу, а боксерской грушей или макиварой он быть не хотел, потому и бросил спорт.

Руки у него длинные, костистые, бицепсы определенно есть, но не чувствовал он в них силу. Мог отжаться от пола пятьдесят раз, подтянуться на турнике – почти пятнадцать, но это ему не помогало. В такие вот ответственные моменты, как сейчас, его брал мандраж и руки как будто отнимались. Это не помешало ему броситься на насильника, схватить его за ворот рубахи. Правда, тут же последовал ответный удар. Мужик ударил его сначала в челюсть локтем, а когда поднялся, двинул ногой в живот и ладонью – в ухо.

– Лена, в понедельник жду! – сказал он, с хищной насмешкой глянув на Егора.

Неторопливо взял с кресла бархатный пиджак, черное пальто, белый шарф, обулся в прихожей и вышел, хлопнув дверью. Егор и хотел остановить его, но не мог. Удары у него будь здоров, вдруг он выбьет ему зубы и сломает нос.

Но Лена смотрела на него так, что Егору стало стыдно за себя, и он все-таки выбежал на улицу вслед за насильником. Тот уже сел в свой «Мерседес». Егор погрозил ему с крыльца кулаком, но мужик, заметив это, стал открывать дверь, чтобы вернуться к нему. Лена ничего не видела, поэтому Егор не стал обострять ситуацию и с гордо поднятой головой скрылся за дверью подъезда.

…Лена сидела на краю дивана, голова опущена, лицо закрыто руками. Платье на ней, длинный подол закрывает ноги от коленей и выше. Но ведь эти ноги только что были обнажены, и между ними терся мужик. Журнальный столик перевернут, чашка на полу, ковер залит кофе…

– Удрал, гад!.. – выпалил Егор. – Но ничего, я с ним еще разберусь!..

Лена опустила руки, пристально и с мутной злобой в глазах посмотрела на него:

– Разберись… И убей!

Егор озадаченно поскреб за ухом. Он бы и хотел убить этого подонка, но как это сделать? Силы у него для этого нет, и духу не хватит.

– Кто это был?

– Козел. Ты что, не понял?

– И как этот козел здесь оказался?

– Напросился… Я же не думала, что так будет…

Лицо у Лены разгладилось, взгляд смягчился, из глаз потекли слезы. Егор встал перед ней на колени, уложил голову ей на бедра.

Он стал свидетелем ужасной сцены. Но ведь, в сущности, страшного ничего не произошло. Подонок не успел изнасиловать Лену.

– Он сказал, что хочет посмотреть, как я живу… – Жена ворошила пальцами волосы Егора, и он почувствовал, как ее слеза упала ему на голову. – Я не смогла ему отказать…

– Кто он такой?

– Я не хотела тебе говорить, что собираюсь устроиться на работу…

– Какая работа? Ты же учишься.

– И что? У нас полкурса подрабатывает, и ничего… Твоей зарплаты не хватает, а тут объявление было… Требуется секретарша, со второй половины дня… Зарплата высокая… Фирма «Петроль»… Я пошла. Там этот. Костылин Игорь Валерьевич… Поговорили, он сказал, что я ему подхожу. Собралась домой – он заявил, что ему тоже нужно ехать, предложил подвезти. Я не отказалась…

– Значит, он твой шеф? – подняв голову, хмуро, исподлобья глянул на жену Егор.

Не могла Лена не понравиться этому фирмачу. Одни волосы чего стоят – светлые, густые, тяжелые. Большие синие глаза не просто красивы, чистота в них и одухотворенность. Черты лица, может, и не совсем правильные, но нежные, милые, а потому и прелестные… Хорошая она девушка, открытая, понятная, но все-таки есть в ней какая-то загадка. Но если верить одной известной песне, женщине без нее никак нельзя…

– Неужели ты думаешь, что после того, что было, я буду у него работать? – удивленно-возмущенно спросила Лена.

– А что случилось? – тихо и дрогнувшим голосом спросил он.

– А разве ты не понял?

– Понял… Ты сопротивлялась…

– Конечно, сопротивлялась!.. А ты мог бы морду ему набить! – снова разозлилась супруга.

– Я пытался… Ты же видела… – тяжко и беспомощно вздохнул Егор. – Удар не получился…

– Зато у него получился.

– Ну да, он сильней оказался…

– Поэтому ты его не догнал?

Егору почудилось, что в этих словах прозвучало что-то похожее на презрение, поэтому он вспылил:

– Я его не догнал?! Да он удирал от меня как черт от ладана!.. И не надо тут на меня! Сама в дом его впустила! Кофейня здесь, что ли? А может, публичный дом?

– Что ты такое несешь?

– Извини, что я раньше на два часа пришел!

– Ты! Придурок!

– Кто придурок?! Я придурок?! Я, да? А этот Костылин клевый чувак, верно? Фирма у него своя, «Мерседес», теперь вот вечерняя секретарша понадобилась! Ты что, не понимала, зачем ты ему нужна?

– Не понимала!

– Тогда ты сама дура!

– Да пошел ты!

Лена вскочила с дивана, бросилась в прихожую, стянула с антресолей дорожную сумку, чтобы собрать свои вещи. Не местная она, родители живут в другом городе, но у нее подруги в студенческом общежитии, они ее приютят. А Егор не мог отпустить ее в этот вертеп:

– Лен! Ну, прости меня, идиота!

Он схватил ее за руку, но она вырвалась и даже ударила его кулаком в грудь:

– Пошел!

– Ну, Лена!

– Сволочь!

– Я знаю…

Егор упал перед ней на колени, руками крепко обнял за талию, щекой прижался к ее животу.

– Скотина!

Лена ударила мужа кулаком по голове – раз, другой, третий… Удары слабели, пока не прекратились вовсе.

– Ты же не думаешь, что я хотела спать с Костылиным? – спустив пар, смягчилась супруга.

– Я даже представить себе такого не могу!

– И правильно. Не собиралась я с ним спать. Просто подумала, что бизнесмены до ночи работают, а у их подчиненных нормированный рабочий день, поэтому и нужна вечерняя секретарша… А меня это устраивает. До двух в институте, потом работа. Там ведь и к занятиям подготовиться можно… И двести долларов в месяц! Двести! Долларов!..

– Без долларов обойдемся…

– А куда деваться? Придется обходиться без них… Что это там на полу валяется?

Егор посмотрел в сторону, куда был направлен ее взгляд, и увидел свой пакет, который вылетел у него из рук после пропущенного удара в челюсть.

– Шампанское там… Черт, надо было этому скоту бутылкой по голове!

– А если бы убил?

– Туда ему и дорога!

– И правильно… Там уже утка в холодильнике. По-пекински решила ее приготовить. Я ее уже кипятком обдала и медом полила. Самое время в духовку ставить… Или мне лучше уйти? Зачем я тебе такая публичная нужна?

– Ну, прости меня, дурака!.. С языка сорвалось.

– Сорвалось и сорвалось. Давай порядок здесь наведи. И с пятном от кофе нужно что-то сделать…

Лена все знала и умела, потому сама могла бы вывести с ковра кофейное пятно, у нее утка по-пекински, ей некогда, а Егор только рад ей помочь. Она объяснила мужу, как приготовить мыльный раствор с нашатырем, и он приступил к делу. Вывел пятно, навел порядок в квартире, зажег свечи в комнате. А там и утка поспела.

Шампанское оказалось кислятиной, но Лена и слова не сказала. Девушка она не избалованная, к бедности привычная. Хотелось бы, конечно, зарабатывать двести долларов в месяц, но если не судьба, то и горевать нечего.

– Может, еще по чуть-чуть? – спросила она. – Там водка в холодильнике…

– Ты же не любишь, – вспомнил Егор.

– Слишком крепкая она, чтобы любить. Но сегодня душа просит. Обидели меня…

– Сволочь он, этот Костылин. Надо было его бутылкой…

Действительно, и почему Егор не приложился к его башке бутылкой шампанского? Тогда победа была бы на его стороне. И не опозорился бы он перед Леной. И не было бы сейчас так стыдно…

– Так в чем же дело?

– Да как-то не дошло… Ничего, я завтра с ним встречусь… Что, ты говоришь, за фирма?

– Сейчас.

Лена сходила на кухню, принесла бутылку водки, две рюмки, сама наполнила их, подняла свою. Они чокнулись, выпили.

– Фирма «Петроль». Торговля бензином и нефтепродуктами. При нефтеперегонном заводе. Очень солидная контора. Двухэтажный офис, все блестит, сияет. Деньги там серьезные крутятся… И Костылин этот очень серьезный человек…

– Да плевать я на него хотел! Думает, если денег много, то можно делать все, что угодно?..

– Наверное, так и думает. Деньги раскрепощают. Потому что с ними можно все. Если денег много, то и королеву купить можно…

– Это ты о чем?

– Поговорка есть такая: если красть, то миллион, если… если спать, то с королевой…

– Ты моя королева.

– Да? Тогда тебе можно спать со мной бесплатно… А другим и за деньги нельзя… Ну, наливай, а то уйду!

– Не уходи! – хватаясь за бутылку, вымученно улыбнулся Егор.

Что, если Костылину вдруг удастся купить его королеву? Вдруг эта сволочь пойдет на принцип?.. Ну нет, надо показать этому скоту, что с Егором Хромцовым связываться опасно!

– Да куда ж я от тебя денусь?

Вторую рюмку, как и первую, Лена осушила до дна, так же поступила и с третьей, четвертой. А когда бутылка опустела, она взялась за Егора…

Глава 4

Снова труп. И снова ножевое ранение. Удар спереди, в самое сердце. Мужчина с черными вьющимися волосами лежал на лестничной площадке между первым и вторым этажом. Волосы ухоженные, пальто дорогое, с меховым воротником, туфли из крокодиловой кожи. Не простой он, хотя и смертный…

– Еще теплый, – сказал Голубев.

– Но уже не дышит, – усмехнулся Гущин.

– Да какое там… Тут клинок мощный, и точно в яблочко. Даже ногами не дергал, сразу загнулся… Хотя, может, и дернулся разок…

Следователь разговаривал с женщиной, которая увидела труп и позвонила в милицию. Похоже, убийцу она не заметила, хотя, может, просто не хотела о нем говорить. Но ничего, Антон Петрович уже второй десяток лет в прокуратуре, он умеет развязывать языки. Правда, сначала он отдаст распоряжение операм, чтобы те не простаивали без дела.

Голубев сунул руку во внутренний карман пальто, аккуратно выудил оттуда бумажник:

– Так, права… Костылин Игорь Валерьевич… Техпаспорт. «Мерседес-Бенц». Дабл ю сто двадцать четыре…

– Есть такая, – кивнул Гущин. – Возле подъезда стоит. Супертачка. Только стекло заднее почему-то из оргстекла…

– Да видел, – кивнул Голубев, продолжая свое исследование. – Стекло из Германии заказывать надо, а это долго, поэтому самоделкой заменили… Так, деньги, сто, двести… Ничего себе… Тысяча восемьсот долларов!.. И еще рубли… Это явно не ограбление…

– А ключи от машины? – спросил Гущин.

– Сейчас.

Над трупом склонился криминалист, он и вытащил из кармана ключи от «Мерседеса». Гущин забрал их и отправился к машине. Богдан остался возле трупа. Не хотелось ему идти с Гущиным, антипатия к нему уже перешла в хроническую стадию.

Городовой представил, как развивались события. Мужчина поднимался вверх по лестнице, а кто-то спускался вниз. Этот кто-то проходил мимо и вдруг ударил жертву ножом. А может, он остановился, что-то сказал или закурить попросил. Черноволосый расслабился, и в этот момент последовал удар. Признаков борьбы не заметно, значит, смерть была неожиданной и почти мгновенной.

Потерпевший упал, завалился на бок, вытянул ноги… Да, он поднимался наверх. Дом пятиэтажный, лифта здесь нет, оставалась только лестница… Но куда он шел?

Гражданского паспорта у покойного в карманах не было, в техпаспорте адрес места жительства не указан, в правах отмечен только город и область. Да и слабо верилось, что столь состоятельный человек из роскошного «Мерседеса» мог проживать в этой «хрущобе». Хотя всякое бывает. Время нынче такое, за месяц-два можно разбогатеть. Пока найдешь новое жилье под свой новый статус, пока сделаешь ремонт…

Богдан поднялся на лестничную площадку этажом выше. Окно здесь расположено низко, из него прекрасно просматривался пятачок перед подъездом. «Мерседес» как на ладони; видно, как Гущин открывает багажник. Преступник мог находиться здесь. В ожидании жертвы. Богдан осмотрелся. Исписанные стены, информация об интимных подробностях из жизни какой-то Анжелы из тридцать пятой квартиры. На полу несколько окурков, но все несвежие, как минимум вчерашней давности. «Ява», «Стюардесса», «Магна». Пустая бутылка из-под пива. Это уже интересно. Мало ли, вдруг преступник ее оставил…

– Городовой, ты здесь?

К Богдану подошел следователь Бегичев.

– Да вот, смотрю…

– Думаешь, преступник здесь топтался?

– Это не ограбление. Значит, заказное. А если заказное, то преступник мог поджидать жертву…

– Я с жильцами тут общался, никто не знает этого Костылина. Впервые здесь его видят… А мужчиной он был видным. Такого трудно не заметить.

– Ну да, особенно его «Мерседес»… Если он здесь не живет, то зачем сюда приходил?

– Давай выясняй.

Богдан начал обход со второго этажа. Время рабочее, поэтому из четырех квартир ему открыли дверь только в одной. Но узнать ничего не удалось. И обход третьего этажа ничего не дал.

Зато удача улыбнулась Гущину. Он нашел женщину, которая опознала убитого. С ней он и поднялся на второй этаж.

– Здесь Егор этот живет, – услышал Богдан ее голос.

Гущин жал на кнопку звонка, но дверь под номером двадцать четыре не открывалась.

– Что такое? – заинтересованно спросил Городовой.

– Да вот, информация прошла, – взглядом показав на женщину, торжествующе сказал Гущин. – Видели этого Костылина, он два дня назад в машину свою садился. А за ним товарищ из этой квартиры выбегал…

– Да, выбегал, – кивнула маленькая узколицая женщина с большой бородавкой на носу. – Покойный в машину садился, а Егор выбежал, кулаком ему грозить стал. Тот разозлился, из машины вышел, а Егор убежал…

– И что?

– Да то, что Костылин до этого жену его привез. Вместе с ней из машины вышел, да, Наталья Борисовна?

– Да. Я к Тамаре из соседнего подъезда шла, смотрю, а тут они выходят. Она «спасибо» ему сказала, пошла к подъезду, а он постоял немного и за ней пошел… Я у Тамары недолго была, выхожу, а покойный в машину садится. То есть он еще тогда не был покойным… В общем, он в машину садится, а тут Егор. Взмыленный весь. Кулаком ему помахал!

– Дома, похоже, никого нет, – выслушав женщину, с недовольством сказал Гущин. – Или открывать не хотят… Городовой, давай вниз, с балкона зайди. Тут второй этаж, выпрыгнуть можно…

Он рассуждал верно, но Богдан даже не шелохнулся.

– Товарищ лейтенант, вы меня слышите?

Ну вот, если обратился на «вы», то можно исполнять. Ничего не говоря, Богдан вышел из подъезда, обогнул дом, определил балкон двадцать четвертой квартиры.

Дом выходил на улицу Энгельса, машины по дороге проезжают редко, прохожих и вовсе не видно. Но тротуар очищен от снега, хотя идти по нему не очень легко: скользко. От этой дорожки через газон по снегу к дому тянулись следы обуви, но они же возвращались обратно. И не понятно, какая череда следов первична – от тротуара к дому или наоборот.

Если человек спрыгнул с балкона и пошел к тротуару, значит, он вернулся, чтобы снова забраться на него. А балкон как раз тот, который нужен был Богдану. Егор мог спрыгнуть со второго этажа, дойти до тротуара, а потом вернуться. Но третьей цепочки следов не было; значит, к тротуару он больше не пошел. Тогда куда он делся, если следы начинались-заканчивались метрах в двух от дома? По лестнице к себе в квартиру залез? Но тогда в снегу остались бы прямоугольники от несущих балок. Только нет ничего подобного. Может, веревочную лестницу ему спустили? Вряд ли. Да и зачем?..

Возможно, Егор просто спрыгнул с балкона. Но где тогда следы падения? С высоты второго этажа человек не мог спрыгнуть только на ноги, он бы оставил на снегу следы рук и коленей. Может, спустился с веревочной лестницы? И по ней же забрался обратно? Дошел по снегу до тротуара и вернулся… Нелогично. И нереально… Скорее всего, человек, покинув тротуар, подошел к балкону, а затем повернул назад… Надо будет опросить людей, что жили под двадцать четвертой квартирой. Может, они что-то видели?

Богдан осмотрелся, но кроме странных следов обуви ничего не обнаружил. Впрочем, эти отпечатки сами по себе предмет для исследований. Протектор подошв «елочный», глубокий. Похоже на ботинки типа альпийских. Размер сорок второй…

На нос упала одна снежинка, коснулась уха вторая, на губах растаяла третья. Одна снежинка – еще не снег, как известно, но их становилось все больше, и очень скоро из поля зрения выпал дом за дорогой – так ухудшилась видимость. Поземки еще нет, но следы уже заметает…

Городовой вернулся во двор дома и попросил Сатарова пройти вместе с ним, чтобы тот обследовал и зафиксировал следы. Пока криминалист этим занимался, он сходил за постовым, чтобы тот присмотрел за подозрительным балконом.

Сатаров работал недолго. Снег валил очень густо и скоро скрыл все следы. Даже гипсовый слепок снять не удалось. Но ничего, для дела и фотоснимки пойдут.

Вместе с экспертом Богдан вернулся в дом, поднялся на второй этаж, где курил Гущин.

– Ну что? – хмуро спросил капитан.

– Не видел никого. Но следы были.

– От балкона?

– Да непонятно… Кто-то от тротуара к балкону подошел, а потом обратно повернул…

– К какому балкону?

– К тому самому. – Богдан взглядом показал на дверь двадцать четвертой квартиры.

– Может, ты не так понял? Может, этот Егор просто спрыгнул?

– Да не похоже. Было бы видно, если бы спрыгнул… А может, и спрыгнул. Но тогда зачем он обратно пошел?

– Надо бы глянуть на эти дорожки.

– Там снег валит, все уже замело. На фото посмотришь, Сатаров на свой «Зенит» снял… Там, скорее всего, от тротуара к дому подошли, а потом обратно…

– Но ты же в этом не уверен?

– Пока точно сказать не могу.

– Тогда будем считать, что Егор этот сбежал.

– А истина?

– Истина вон лежит, – снисходительно проговорил Гущин, ткнув пальцем в труп.

Мимо тела как раз проходил Шумов. Начальник уголовного розыска прибыл, сейчас ускорение придавать будет. Следователь куда-то пропал, поэтому майор обратился к Богдану, как будто он был старшим из оперативников:

– Ну, что скажешь, Городовой?

Но ответил Шумову Гущин, уязвленный столь несправедливым отношением к своему более высокому званию. Да и должность у него повыше.

– А что здесь говорить, товарищ майор! – с торжествующим видом сказал он. – Любовный треугольник с летальным исходом. Человек приехал к своей любовнице, но до квартиры не дошел. По пути встретился с ее ревнивым мужем, который и нанес ему удар в сердце. Имя подозреваемого – Егор, фамилия – Хромцов. Предположительно, он вернулся в квартиру, откуда ретировался через балкон… Сейчас слесарь придет, дверь ломать будем…

– Откуда знаешь, что он через балкон ретировался?

– Городовой следы видел.

– Ну, если следы… А с чего ты взял, что это любовный треугольник?

– Соседка сказала. Костылин жену Хромцова провожал и с ней домой зашел. А тут муж… Что там в квартире было, я не знаю, но Хромцов за Костылиным выбежал, угрожал ему… А сегодня Костылин снова к его жене приехал. Только на Хромцова нарвался…

– Кулаком ему Хромцов угрожал, – уточнил Богдан. – А когда Костылин заметил это и вышел из машины, Хромцов сбежал. Как трус.

– Может, и струсил, – косо глянул на Городового Гущин. – Тогда струсил, а сегодня нет. Стыдно за свою трусость стало, потому и на убийство решился…

– Ой, мамочки! – донесся вдруг снизу голос.

Возле трупа стояла девушка в белом пуховом берете, на котором таяли снежинки. Роскошные светлые волосы из-под головного убора выглядывают. Коричневый полушубок на ней из дешевого синтетического меха, теплые сапоги со сбитыми каблуками, в руке сумочка из плохого кожзама.

Первым среагировал Гущин. Он стремительно спустился к девушке, взял под руку, глянул ей в лицо. Судя по выражению его глаз, девушка произвела на него более чем приятное впечатление. Только восхищение в его взгляде быстро сменилось огоньком охотничьего азарта.

– Гражданка Хромцова?

– Да.

Голос у нее чуточку грубоватый, но звучный, приятный для мужского слуха.

Девушка повернулась лицом к Богдану, и стало ясно, почему Гущин был восхищен ею. Личико хорошенькое, но глаза – это нечто. Утонуть в этих глазах можно. Утонуть без всякого желания выплыть…

– Вы знаете покойного?

– Э-э… Нет, – мотнула головой Елена.

– А вот обманывать нехорошо. Гражданин Костылин ехал к вам, и это мы знаем точно. А вот что вы знаете, мы бы хотели выяснить. И давайте договоримся, что вы не будете вводить нас в заблуждение.

– Хорошо, – кивнула девушка.

– Так знаете вы гражданина Костылина?

– Э-э, да… Я к нему на работу нанималась…

– Вы вступали с ним в интимную связь?

– Да как вы можете!.. – встрепенулась Елена.

Вместе с ней возмутился и Шумов. Он сам подошел к девушке, оттеснил облажавшегося Гущина, взял ее под руку и подвел к дверям квартиры. На ходу принес извинения и спросил, где сейчас может быть ее муж.

– Где Егор? На работе.

– А может, дома?

– Вы его в чем-то подозреваете?

– А почему вы думаете, что мы можем подозревать вашего мужа?

– Не знаю… – Елена трясущейся рукой открыла дверь в квартиру, пропустила вперед Шумова, зашла сама.

И Богдан тоже зашел в дом. Осмотрел кухню и санузел, в то время как Шумов обследовал единственную комнату.

– Вы думаете, Егор может быть здесь? – недоуменно спросила девушка.

– Мы думаем, что он мог сбежать, – открывая дверь на балкон, сказал Гущин.

– Через балкон?

– Возможно, он думал отсидеться дома, но понял, что мы на него вышли, – уже с балкона сказал Гущин. И вдруг издал радостный вопль: – Вот это да!

Богдан тоже вышел на балкон и увидел на полу нож, похожий на финку, но с более широким, чем обычно, клинком. Его потихоньку засыпало снегом.

– Городовой, давай понятых! – скомандовал Гущин.

Это был как раз тот случай, когда Богдан не мог ответить отказом. Он привел понятых, позвал следователя и криминалиста. И через окно посмотрел, как Сатаров поднимает с пола нож. Ему показалось, что вместе с финкой приподнялся слой снега на полу. Поэтому он и отправился на кухню, куда Шумов увел Елену.

– Я понятия не имею, откуда взялся этот нож, – дрожащим от волнения голосом сказала девушка.

– Да вы не волнуйтесь. – Богдан взял пустой стакан, налил из чайника воды, подал ей. – Может, это вовсе не тот нож, которым убили Костылина.

– Нет, конечно! – как за спасительную соломинку, ухватилась за предположение милиционера девушка. – Егор не мог убить Костылина!

– Скажите, Елена, у вас на балконе, на полу, голая плитка или, может, что-то постелено?

– Ковровая дорожка там постелена… А что?

– Да пока ничего…

Возможно, ему всего лишь показалось, что снег приподнялся вслед за движением ножа. Но если так было, значит, острие лезвия врезалось в настил на полу. А врезаться оно могло, если упало с высоты… Нож мог выпасть из руки Егора Хромцова. А мог залететь на балкон с улицы. Во втором случае лезвие ножа могло разбить напольную плитку или оставить глубокий скол. А еще нож мог сначала удариться о стену или подоконник, а уже потом упасть на пол…

Богдан снова отправился на балкон. Надо будет обследовать место падения ножа.