Читать книгу: «Эхо запечатанных небес», страница 2

– Не существует ошибок в реальности, Элиан, существует неполнота данных, – терпеливо объяснил Кай, как делал уже не раз. – Возможно, это был забытый химический реагент для стимуляции роста, вступивший в реакцию с чем-то. Или психоактивный агент, воздействующий напрямую на сенсорные центры мозга. Нам нужно больше информации для классификации.

– Это не была галлюцинация! – воскликнула Лена, чуть громче, чем позволяла обстановка. – Мы оба это почувствовали! Это было… настоящее.

– Именно, – кивнул Кай. – И именно поэтому это так важно. Аномалия реальна, а значит, у нее есть логическое объяснение.

В этот момент скриптор, до этого неподвижный, как статуя, сделал один плавный шаг к столу. Его глаза, похожие на два тусклых кристалла, остановились на Кае.

– Кадет, – его голос был сухим шелестом, лишенным интонаций. – «Пункт 7 отчета. "Неидентифицированный сенсорный след". Опиши… ощущение. Не запах. Ощущение от этого запаха.

Вопрос был настолько странным, настолько выбивающимся из протокола, что даже Кай на мгновение растерялся. Он пытался проанализировать запрос, найти в нем логику. Ощущение? Это субъективная, не поддающаяся измерению категория.

Но Лена поняла. Она посмотрела прямо на скриптора, и в ее глазах больше не было страха, только удивление и отголосок того самого чувства.

– Надежда, – тихо сказала она. Скриптор перевел взгляд на нее. – Было такое чувство… будто что-то живое обещало, что есть что-то еще, кроме камня и света ламп. Как… обещание тепла.

Скриптор смотрел на нее долгую, тяжелую секунду. Затем он вернулся к своему терминалу и что-то быстро набрал. На голографическом отчете, который составлял Кай, строка про «неидентифицированный сенсорный след» мигнула и изменилась на «вероятный контакт с летучим галлюциногенным агентом нервно-паралитического типа».

– Отчет принят, – безэмоционально произнес скриптор, не глядя на них. – Ваше участие в инциденте завершено. Информация засекречена. Любое ее обсуждение за пределами этого помещения будет расценено как нарушение режима безопасности. Возвращайтесь в Академию и ожидайте дальнейших распоряжений в своих жилых ячейках. Свободны.

Путь обратно в жилой блок Академии проходил в молчании. Команда скриптора была абсолютной. Но тишина не означала покоя. В голове у каждого из них шел свой внутренний диалог с произошедшим.

Для Рорика все было предельно просто: упущенная добыча и раздражающая бюрократия, которая связала ему руки. Он выместил свое разочарование на тренировочных манекенах в зале кинетической магии, разрывая их на части концентрированными импульсами с яростью, которая заставляла других кадетов держаться от него подальше.

Лена, наоборот, стала еще тише. В биолаборатории она часами ухаживала за гидропонными образцами, но ее движения были рассеянными. Она снова и снова прокручивала в голове испуганные глаза девушки и то странное, теплое ощущение от невозможного запаха. Правильно ли они поступили, доложив о ней? Может, они обрекли ее на что-то ужасное? Сострадание боролось в ней с вбитой с детства дисциплиной.

Элиан заперся в архиве симуляций, пытаясь найти логическое объяснение. Он строил десятки моделей: забытые химикаты, редкие формы грибковой плесени, массовая галлюцинация, вызванная флуктуацией эфирного фона. Но каждая модель разваливалась, натыкаясь на твердый факт: всплеск биологической активности был реальным. Данные не сходились, и это сводило его с ума.

Кай же придерживался своего обычного распорядка с маниакальной точностью. Подъем в 6:00, физическая подготовка, медитация, отработка структурных рун. Внешне он был воплощением спокойствия и контроля. Но внутри его рациональный мир дал трещину. Официальное заключение – «галлюциногенный агент» – было нелогичным. Оно не объясняло био-всплеска. Оно не объясняло, почему его почувствовал не только он, но и Лена. Это была неправда. Заплатка, грубо наложенная на брешь в данных. А Кай ненавидел заплатки. И этот запах… Он въелся в его память, как вирус в чистый код. Запах чего-то настоящего, органичного, живого, чего-то, что не могло существовать в их мире. Это была аномалия, которую его разум не мог ни классифицировать, ни игнорировать.

Через несколько циклов по всей Академии прозвучал торжественный, но строгий сигнал. На информационных панелях вспыхнуло объявление: «Ежегодное Испытание Поколения. Начало в 13:00 на Главной Арене». Для большинства кадетов их возраста это было главным событием в жизни. Шанс проявить себя, выделиться и получить право стать личным учеником одного из Шестерых Архимагов, правителей Элизиума.

– Испытание, – фыркнул Рорик, когда они встретились в общем зале. – Вот где можно было бы себя показать! А не гоняться за девчонками по ржавым трубам.

– Нам запрещено участвовать, – напомнил Элиан, сверяясь с правилами на своем планшете. – Ученики, уже приписанные к Архимагам, не допускаются к общему отбору.

Кай действительно был учеником Архимага Порядка, что уже ставило его на несколько ступеней выше остальных. Ему не нужно было это Испытание. Его путь был определен.

– Но посмотреть-то можно? – с надеждой спросила Лена. – Просто… чтобы отвлечься. И увидеть других кадетов в деле. Может, мы заметим что-то… необычное.

Именно последняя фраза зацепила Кая. Его разум тут же выстроил логическую цепочку.

– Лена права, – неожиданно для всех произнес он. – Пойти стоит. Но не для того, чтобы отвлечься.

Рорик, Лена и Элиан удивленно посмотрели на него.

– Подумайте, – продолжил Кай, его голос был как всегда ровным и аналитическим. – Девушка, которую мы встретили, обладала неизвестными способностями. Она нашего возраста. Маловероятно, что она – единственная в своем роде. Если в Городе существуют другие носители подобных некаталогизированных даров, то Испытание – это идеальное место, где они могут случайно проявить себя. Стрессовая ситуация, конкуренция, необходимость показать максимум своих возможностей… Это идеальные условия для срыва контроля.

– Ты думаешь, она может там появиться? – выдохнул Рорик.

– Нет. Это было бы нелогично с ее стороны. Она скрывается, – ответил Кай. – Но там могут быть другие, похожие на нее. Я хочу проанализировать стили и формы магии всех участников. Искать отклонения от стандартных школ. Искать аномалии. Наше столкновение в секторе D-7 было случайностью. Теперь мы можем превратить его в системный поиск. Мы идем на Арену не как зрители. Мы идем как наблюдатели.

Его аргументы были безупречны. Это была не праздная прогулка, а продолжение их прерванной миссии. Элиан тут же начал загружать в свой планшет списки участников и их заявленные специализации. Рорик ухмыльнулся – любая активность была лучше сидения на месте. А Лена с облегчением кивнула. Возможно, наблюдая за другими, она сможет лучше понять ту странную девушку и свои собственные смешанные чувства.

Хватит прятаться.

Эта мысль билась в голове Лины, как пойманная в банку бабочка, с того самого дня в секторе D-7. Они почти поймали ее. И что тогда? Камера? Перепрограммирование? Стирание памяти? Система не терпела аномалий, а она была ходячей аномалией. Прятаться означало просто откладывать неизбежное. Ее родители не прятались. Они пытались что-то сделать. И теперь была ее очередь. Импульсивное, отчаянное, возможно, глупое решение уже созрело в ее душе: она не будет ждать, пока ее найдут. Она покажет себя сама. Но на своих условиях.

Ежегодное Испытание. Она слышала о нем от торговцев, которые иногда поднимались с Нижних Уровней. Главный смотр молодых магов. Все Архимаги будут там. Все внимание Города будет приковано к Арене. Если и был шанс, что ее дар увидят не как угрозу, а как чудо, то он был именно там. Она покажет им жизнь, а не разрушение. Они должны понять.

Проникнуть в Академию через главный вход было невозможно. Но Лина знала Элизиум не по парадным проспектам, а по его венам и артериям – техническим тоннелям, вентиляционным шахтам и, что самое надежное, мусоропроводам. Система утилизации отходов была полностью автоматизирована и почти не контролировалась. Для кадетов и наставников это был просто неприметный люк в стене. Для Лины – это была дверь.

Подгадав момент, когда сервисный дрон сбрасывал контейнеры с органическими отходами из биолабораторий, она скользнула в широкий зев приемника. Несколько неприятных секунд полета в темноте, грохот, и она оказалась в огромном гудящем чреве сортировочного узла. Здесь, в лабиринте конвейерных лент и прессов, она была в своей стихии. Двигаясь с интуитивной грацией, она нашла вентиляционную шахту, ведущую наверх, и начала свой долгий, трудный подъем.

Она выбралась наружу через решетку под самым куполом Главной Арены, на техническом ярусе, где под потолком гудели стабилизаторы освещения. Внизу расстилалось огромное пространство, залитое ровным, безжизненным светом. Идеально ровные ряды зрителей, одетых в одинаковые серые туники, и в центре – сама Арена.

Ее взгляд инстинктивно начал искать знакомые лица. И нашел. На одной из трибун, отведенных для персонала Академии, она увидела их. Четверку из патруля.

Тот, что был главным. Ледяной мальчик с глазами, похожими на чертежи. Он сидел идеально прямо, его лицо было непроницаемо. Он не смотрел по сторонам, он анализировал. От него веяло холодом правил и протоколов. Это он создал тот идеальный щит, ту ловушку. Он был опасен.

Рядом с ним сидел тот, кого она про себя назвала «Быком». Он ерзал на месте, нетерпеливо постукивая пальцами по колену. Он явно скучал. В нем не было хитрости, только грубая, рвущаяся наружу сила. Она боялась его, но понимала. Он был прост, как удар.

Дальше сидела девушка. Та самая. «Испуганная». Она казалась еще более бледной и тихой, чем в том коридоре. Ее взгляд блуждал по Арене, но в нем не было интереса, только тревога. Лина почувствовала укол странного сочувствия к ней. Почему она так боится?

И последний – «Мальчик-с-планшетом». Он даже сейчас не отрывался от своего экрана, его пальцы что-то быстро набирали. Он будто и не присутствовал здесь, полностью погруженный в свой мир данных и схем. Он казался самым безобидным, почти нереальным.

Внизу, на Арене, Испытание уже началось. Магистр Щитов, грузный мужчина в церемониальных доспехах, отдавал команды. Первое задание: участники должны были поочередно выдерживать серию энергетических разрядов, усиливая свои персональные щиты. Щиты вспыхивали голубым, алым, золотым светом. Они трещали, искрились и лопались. Зрители сдержанно аплодировали каждому успешному отражению.

Лина смотрела на это с тоской. Все это было про защиту, про блокировку, про противостояние. А где же созидание? Она сжала в кармане свой маленький талисман – высохший, но все еще хранящий тень ее силы, желудь, который она нашла в контейнере с отходами. Она ждала. Ждала задания, где можно будет не разрушить и не отразить, а вырастить. Она верила, что такой момент настанет. Ей просто нужно было дождаться.

Наблюдение за Испытанием было похоже на пытку для каждого из них, но по своей причине.

– Скука, – процедил Рорик, когда очередной кадет с трудом удержал щит под натиском энергетических разрядов. – Ни огня, ни ярости. Они просто стоят и терпят. Я бы прорвался через эти лучи и разнес в щепки сам эмиттер!

– И провалил бы задание, – автоматически поправил его Элиан, не отрываясь от планшета. – Цель – демонстрация контроля и выносливости, а не грубой силы. Кстати, средний показатель удержания на 4% ниже, чем в прошлом цикле. Тревожная тенденция.

– Им же больно, – прошептала Лена, съежившись, когда щит одного из участников взорвался снопом ярких искр, и тот упал на колено, хватаясь за голову. – Ты чувствуешь, какой там страх? Какое напряжение? Это ужасно – заставлять их проходить через такое.

Кай молчал. Его взгляд методично сканировал не столько арену, сколько трибуны. Он искал несоответствия, анализировал лица, жесты, позы. Но видел лишь однородную массу кадетов и преподавателей. А на арене все было до отвращения предсказуемо.

– Все действуют по стандартным шаблонам, – наконец произнес он ровным голосом. – Школа Твердой Руки, доктрина Адаптивного Потока… Никаких отклонений. Никаких аномалий.

Его разочарование было холодным и рациональным. Он пришел сюда за данными, а получал лишь повторение пройденного материала.

Но вот первое задание закончилось, и Магистр Элементов, высокая женщина с волосами цвета расплавленного серебра, объявила следующий этап. В центр арены вынесли массивный контейнер. Когда его открыли, внутри оказалось нечто, похожее на черное, больное сердце. Оно пульсировало неравномерно, испуская волны искаженной, хаотичной энергии, которые заставляли свет на арене мерцать.

– Нестабильное энергетическое ядро, – прокомментировал Элиан, его пальцы забегали по экрану. – Вероятность критического сбоя при неверном воздействии – 73%. Очень рискованное задание.

Участников вызывали по трое. Их задачей было сплести из своей магии сдерживающую сеть, которая бы успокоила, стабилизировала пульсацию ядра. Первая тройка потерпела неудачу – их энергии вступили в диссонанс, и ядро выбросило мощную волну, отбросив кадетов к краю арены.

– Слабаки! – рявкнул Рорик.

Лена вцепилась в подлокотник своего кресла.

Именно в этот момент, когда вторая тройка кадетов, бледных от напряжения, пыталась выстроить хрупкую гармонию вокруг бешено бьющегося ядра, Кай заметил движение там, где его не должно было быть.

Высоко наверху, на одном из технических ярусов под самым куполом, мелькнула тень. Не дрон, не сервисный механизм. Что-то живое. Оно двигалось быстро, и прежде чем Кай успел полностью сфокусировать зрение, тень спрыгнула вниз.

Это был не грациозный полет мага, а отчаянный, почти неконтролируемый прыжок. Фигура в потертой одежде жителя Нижних Уровней грузно приземлилась на песок арены в нескольких метрах от нестабильного ядра, перекатившись, чтобы погасить инерцию. На мгновение воцарилась ошеломленная тишина. Все взгляды – кадетов, магистров, зрителей – были прикованы к ней.

Кай замер. Его мозг, натренированный на мгновенное распознавание образов, работал быстрее сердца. Потертая одежда. Ловкость дикого животного, а не тренированного кадета. Та же самая фигура. То же самое отчаянное и нелогичное поведение.

Его дыхание остановилось.

Это была она. Нарушительница из сектора D-7. Аномалия, которую они искали, сама явилась в сердце Порядка.

На арене воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь гудением ламп и паническим писком планшета Элиана.

– Несанкционированное проникновение на арену! Неизвестный субъект! – бормотал он, его лицо стало белым как мел. – Энергетические показатели ядра нестабильны! Она слишком близко! Протокол… какой протокол?!

– Да что она творит, безумная?! – рыкнул Рорик, вскакивая на ноги. В его глазах был шок, смешанный с диким, невольным восторгом от такой наглости.

Но Лена видела другое. Она зажала рот рукой, ее глаза расширились от ужаса и сочувствия.

– Нет… она не… она пытается ему помочь…

Лина не слышала криков магистров и нарастающего гула тревоги. Она видела только боль. Нестабильное ядро не было для нее механизмом. Оно было живым. Запертое, страдающее, бьющееся в агонии искусственно созданной тюрьмы. Его черная магия Порядка была как нарыв, как болезнь. И она, ведомая чистым, интуитивным импульсом, сделала то единственное, что умела – протянула руку, чтобы исцелить.

– Тише… тише… – прошептала она, и с ее пальцев сорвался тонкий, изумрудно-зеленый ручеек энергии. Магия жизни. Чистая, дикая, неструктурированная. Запах свежей травы после дождя на мгновение перекрыл озон и пыль арены.

Это была фатальная ошибка.

Как только зеленая энергия коснулась черной пульсирующей сферы, произошел катаклизм. Магия дикой жизни и магия мертвого Порядка не могли сосуществовать. Они аннигилировали друг друга. Ядро взвыло, его ровные пульсации сменились предсмертной судорогой. Трещины, похожие на молнии, прошили его корпус. Энергия, до этого сдерживаемая внутри, начала вырываться наружу неконтролируемым, хаотичным потоком.

– Критический сбой! Взрыв через три секунды! – взвизгнул Элиан.

В этот миг, когда все остальные замерли в ужасе, Кай действовал. В его сознании не было ни страха, ни удивления. Только задача. Проблема: неконтролируемый выброс энергии. Решение: полная структурная изоляция.

Он не бежал. Он шагнул вперед, спрыгивая с трибуны на арену с выверенной точностью. Пока его ноги еще были в воздухе, его руки уже чертили в воздухе руны – идеальные, кристально-четкие геометрические фигуры.

– Кай, нет! – крикнула Лена.

Он приземлился на одно колено в десятке метров от ядра, как раз между ним и зрителями. Его ладони ударили в песок.

Структура-Крепость: Девять Колец Подавления!

Вокруг ядра мгновенно выросла невидимая стена, которая тут же проявилась, когда первая волна хаотичной энергии ударила в нее. Воздух затрещал. Затем возникла вторая стена, третья, четвертая… Девять концентрических полусфер из чистого голубого света, одна внутри другой, образовали вокруг ядра многослойный кокон.

В следующую секунду ядро взорвалось.

Звука не было. Лишь ослепительная вспышка черного света, который тут же поглотили щиты Кая. Внутренняя сфера лопнула мгновенно. Затем вторая. Третья. Каждая последующая сфера гасила часть чудовищной энергии. Кай стоял на колене, сцепив зубы, его тело дрожало от немыслимого напряжения. Кровь тонкой струйкой потекла из его носа. Семь. Восемь. Последняя, девятая сфера затрещала, покрылась сетью трещин, как стекло, и с оглушительным звоном разлетелась на миллионы световых осколков, выпустив наружу лишь слабый порыв горячего ветра.

На арене снова воцарилась тишина. Кай тяжело дышал, опираясь руками о песок. Он удержал. Он спас всех.

Лина лежала на земле, оглушенная и раздавленная. Она хотела принести жизнь, а принесла разрушение. Ее мир рухнул.

Прежде чем кто-либо успел опомниться, на арену со всех сторон хлынули Энфорсеры Академии в черной ритуальной броне. Их движения были быстрыми и безжалостными. Двое из них грубо схватили Лину за руки и рывком поставили на ноги. Она не сопротивлялась, ее тело обмякло, как у сломанной куклы.

Магистр Щитов, бледный от ярости, шагнул вперед и указал на нее своим жезлом. Его усиленный магией голос прогремел над притихшей ареной.

– Диверсия! Попытка теракта во время священного Испытания! Эта девчонка с Нижних Уровней – опасная преступница, угроза Порядку! Взять ее под стражу! Немедленно доставить в Изолятор Глубокого Уровня!

Глава 3: Цена инаковости.

Изолятор Глубокого Уровня не был похож на тюрьму. Здесь не было решеток или грубых каменных стен. Комната, в которую втолкнули Лину, была идеальным кубом из гладкого, холодного, как лед, материала, похожего на черный мрамор, в котором не отражалось ничего. Источник света был невидим, он просто был, ровный и безжизненный, не оставляющий теней. Посреди комнаты стоял такой же черный стул. Магические кандалы на ее запястьях и лодыжках тихо гудели, подавляя малейшие всплески ее силы и высасывая тепло.

Когда дверь беззвучно скользнула в сторону, на пороге появился не бронированный Энфорсер, а невысокий, сухой старик в простой мантии цвета пыли. Его лицо было пергаментной картой морщин, а руки с длинными, почти прозрачными пальцами спокойно сложены на животе. Он двигался с медлительностью падающего листа, но Лина инстинктивно съежилась. От него исходила аура такой древней и всеобъемлющей власти, что воздух вокруг казался плотнее. Это был Архимаг Памяти.

Он не сел. Он медленно обошел ее стул, и его тусклые, выцветшие глаза изучали ее так, словно она была редким, но опасным насекомым под стеклом.

– Лина, – его голос был сухим шелестом, словно перелистывали очень старые, хрупкие страницы. Он знал ее имя. Конечно, он знал. Он знал все. – – Ты доставила нам много хлопот. Разрушила дорогостоящий артефакт. Нарушила ход священного Испытания. Напугала сотни кадетов.

Он остановился прямо перед ней, склонив голову набок. В его взгляде не было гнева. В нем было нечто худшее – холодное, почти научное любопытство.

– Но все это неважно, – прошелестел он. – Это просто последствия. Меня интересует причина. Расскажи мне о своем даре. О той… зелени. О том, что ты пыталась сделать с ядром.

Лина молчала, вцепившись в холодную поверхность стула. Она чувствовала, как он смотрит не на нее, а сквозь нее, пытаясь разглядеть саму суть ее силы.

– Оно страдало, – наконец выдавила она, ее голос был хриплым от слез и отчаяния. – Ядро… оно было как… как раненое животное в клетке. Я просто хотела ему помочь. Успокоить.

На губах Архимага появилась тень улыбки, но она не коснулась его глаз.

– Ты одушевляешь неодушевленное. Ты приписываешь чувства механизму. Интересная патология. Откуда она у тебя?

– Это не патология! – импульсивно выкрикнула Лина, и кандалы на ее запястьях вспыхнули ярче, посылая волну ледяной боли по рукам. – Я чувствую! Я чувствую, как оно хочет жить! Как любая травинка, любой росток!

– Росток, – повторил Архимаг, и слово прозвучало в его устах как ругательство. Он подошел ближе, и Лина почувствовала, как его разум, древний и безжалостный, касается ее собственного. Это было не похоже на магию, это было похоже на скальпель хирурга, ищущий опухоль. – Концепция неконтролируемого роста… Ты знаешь, что она принесла нашему миру? Ты знаешь, что такое Безмолвный Мор, дитя?

Он не ждал ответа. Он протянул палец и коснулся ее лба.

И Лина увидела. Не как картинку, а как знание, влитое прямо в мозг. Она увидела поверхность – не серую пустошь, а буйство жизни. Леса, которые росли так быстро, что ломали сами себя. Цветы, которые распускались и тут же гнили. Животных, чьи тела искажались бесконечным, бессмысленным делением клеток. Жизнь, сошедшая с ума, пожирающая сама себя в безумном, неудержимом росте. А потом – тишина. Обнуление. Стирание самой концепции. Пепел.

Она отпрянула, закричав, но звук застрял в горле.

– Вот, что такое твой дар, Лина, – тихо сказал Архимаг, убирая палец. Его глаза впервые за все время загорелись нездоровым, хищным блеском. – Это не исцеление. Это семя Безмолвного Мора. Маленькая, заблудшая искра того самого хаоса, который уничтожил наш мир. И она проросла в тебе. Неправильный дар. Ошибка в коде реальности.

Он смотрел на ее ужас с откровенным, почти плотоядным наслаждением.

– Ты понимаешь теперь? Ты не просто преступница. Ты – болезнь. А болезни нужно изучать. Прежде чем искоренить.

Его улыбка стала шире.

– Тебя не казнят, дитя. О нет. Это было бы слишком просто. Расточительно. Мы будем работать с тобой. Мы разберем твой дар на части. Мы поймем, как возникла эта ошибка. Мы вырвем этот дикий, опасный сорняк из твоей души, даже если от самого цветка ничего не останется.

Лина смотрела в его выцветшие глаза и впервые в жизни поняла, что такое настоящий ужас. Ее ждала не смерть. Ее ждало нечто гораздо хуже – полное, методичное стирание ее самой.

Чествование было коротким и по-военному строгим. Никаких пустых славословий. Десятки кадетов и магистров в Главном Зале Академии провожали Кая молчаливым, уважительным взглядом, когда он шел к помосту, где его ждал учитель.

Архимаг Порядка, высокий, широкоплечий мужчина с лицом, словно высеченным из серого гранита, не улыбался. Он никогда не улыбался. Но в его глазах, цвета грозовых туч, на мгновение промелькнуло нечто, похожее на одобрение. Он стоял, идеально прямой, олицетворяя собой нерушимый закон, который он представлял в Совете Шести.

Когда Кай подошел, Архимаг положил тяжелую руку ему на плечо.

– Твои действия были безупречны, Кай, – его голос был глухим и ровным, как гул работающего Реактора. – Ты продемонстрировал идеальное владение магией Порядка: анализ, решение, исполнение. Без колебаний. Без эмоций. Ты предотвратил хаос и спас сотни жизней. Элизиум в долгу перед тобой.

Для любого другого кадета это была бы высшая похвала. Но Кай, привыкший к абсолютной честности со своим наставником, не чувствовал триумфа. Его разум, всегда такой ясный и структурированный, был затуманен сомнением, которое не вписывалось ни в один протокол.

– Спасибо, Учитель, – ответил Кай, его голос был как всегда ровным, но внутри все вибрировало от диссонанса. – Я действовал согласно доктрине.

Они остались одни в пустом кабинете Архимага – огромном пространстве, где единственной мебелью был массивный стол и два кресла. За панорамным окном расстилалась безупречная геометрия Средних Уровней.

– Ты колеблешься, – констатировал Архимаг, а не спросил. Он видел структуру эмоций так же ясно, как Кай видел структуру щита. – Это не похоже на тебя. Твой щит был совершенен, но твой разум сейчас – нет. Говори.

Кай на мгновение замолчал, подбирая точные формулировки.

– Это аномалия в данных, Учитель. Когда ее магия коснулась ядра… на мгновение я почувствовал… нечто. Не агрессию. Не разрушение. Запах свежей травы… Энергия была… живой.

Он произнес последнее слово почти шепотом, словно оно было запретным.

Архимаг Порядка медленно обошел стол и остановился у окна, глядя на город.

– Живой, говоришь? – в его голосе прозвучал холод стали. – Это и есть самая опасная иллюзия, Кай. 'Жизнь' – это синоним хаоса. Неконтролируемый рост – это то, что превратило поверхность в пепел. Ты забыл уроки истории? Безмолвный Мор начался не с разрушения. Он начался с неудержимого, безумного, живого роста.

Он повернулся к Каю.

– Наша магия, магия Порядка, магия Структур, Света, Разума – это дамба, сдерживающая океан хаоса. Мы создаем законы, чтобы не дать первобытной дикости прорваться вновь. Эта девушка – пробоина в нашей дамбе. Она не пыталась исцелить. Она пыталась заразить. Заразить стабильную, предсказуемую структуру нестабильной, дикой жизнью. Результат ты видел сам. Две противоположные концепции столкнулись, и результатом стал взрыв.

Кай слушал, и логика наставника была безупречна. Рациональная часть его сознания полностью соглашалась. Но что-то внутри, какая-то идеалистическая струна, противилось.

– Но она не выглядела злой, – возразил он. – Она выглядела отчаявшейся. И напуганной.

– Хаос часто принимает облик невинности, – отрезал Архимаг. – Волк в овечьей шкуре. Ее мотивы не имеют значения. Важен лишь результат ее действий. А результат – угроза Порядку. Ты поступил единственно верно, остановив ее. Не ее саму, но последствия ее безрассудства. Твой долг – защищать систему. Защищать Элизиум. Запомни это. Эмоции – это роскошь, которую мы не можем себе позволить.

Он снова положил руку на плечо Кая, на этот раз тяжелее.

– Иди. Тебя ждут друзья. Ты заслужил отдых. Но избавься от этих мыслей. Они – яд для мага Порядка.

Кай кивнул, его лицо снова стало непроницаемой маской.

– Да, Учитель.

Он вышел из кабинета и пошел по безупречно чистым, залитым ровным светом коридорам Академии. Шаги гулко отдавались в тишине. Снаружи он был героем, спасшим город. Но внутри он нес новую, тревожащую переменную. Запах травы.

Он нашел их в Реакторном саду – небольшом оазисе на одном из верхних этажей Академии, где студенты могли отдыхать. Это не был настоящий сад. Растения здесь были искусственными, а свет исходил от миниатюрных копий Реактора, свисающих с потолка. Но здесь было тихо.

Рорик мерил шагами пространство у панорамного окна. Элиан сидел на скамье, лихорадочно водя пальцем по экрану планшета, обновляя отчеты об инциденте. Лена стояла поодаль, глядя на искусственные листья, и выглядела так, будто сейчас расплачется.

Они увидели его и замерли. Кай подошел к ним, герой Элизиума. Но впервые в своей рациональной, упорядоченной жизни Кай не был уверен, что поступил правильно.

Первым тишину нарушил Рорик. Он подошел к Каю и хлопнул его по плечу, но на этот раз не так грубо, как обычно.

– Ну, герой! Спас всех нас. Готов к параду? – в его голосе была смесь искреннего уважения и обычной бравады. – Я видел, как трещал твой последний щит. Еще бы секунда – и от арены осталась бы дымящаяся яма. Это было сильно.

– Официальный отчет классифицирует ее магию как хаотическую и деструктивную, – ровным голосом произнес Кай, глядя не на Рорика, а в пустоту перед собой. – Но это не соответствует моим прямым наблюдениям. Деструктивная магия ощущается как холод, как пустота. А ее… ее энергия пахла травой. Она была теплой.

Элиан немедленно вскинул планшет, словно щит.

– Это иррациональное суждение, Кай. Сенсорные данные арены четко зафиксировали выброс хаотической энергии с высокой энтропией в момент контакта. Классификация: деструктивная. Протокол предписывает рассматривать это как враждебное действие. Твои… обонятельные галлюцинации не могут быть внесены в отчет.

– Какая разница, чем она пахла?! – рявкнул Рорик, его кулаки сжались. – Она выскочила на арену как безумная и чуть не устроила нам всем огненную баню! Если бы не ты, мы бы сейчас собирали Элиана по кусочкам! Она – угроза. Прямая и явная. Конец истории.

– Нет, – так же ровно ответил Кай, поворачиваясь к ним. Его взгляд был тверд. – Это не конец истории, это начало уравнения с неизвестными. Ваши выводы основаны на результате, а не на первоначальном векторе. Результат – хаос. Но намерение могло быть иным.

– Ее имя Лина, – тихо произнесла Лена. Все обернулись к ней. Она стояла, обхватив себя руками, и дрожала. – Когда Энфорсеры уводили ее, один назвал ее по имени. Она… она не смотрела на нас, на магистров. Она смотрела на то место, где было ядро. И она плакала. Она не выглядела как диверсант, который провалил задание. Она выглядела так, словно… словно убила что-то, что любила.

Рорик фыркнул.

– Слезы – дешевый трюк, Лена. Может, она просто психопатка.

– Эмоциональное состояние субъекта не является надежным показателем, – поддакнул Элиан, хотя и с меньшей уверенностью. Он нервно пролистывал графики на планшете. – Стресс, страх ареста… Существует 147 задокументированных причин для слез, не связанных с раскаянием.

– Но это еще одно наблюдение, которое не вписывается в официальную версию, – парировал Кай, его взгляд смягчился, когда он посмотрел на Лену. – А теперь сложите это вот с чем: патрулирование в секторе D-7. Помните?

Трое его друзей замерли. Воспоминание было слишком странным, чтобы его забыть.

– Та земля, – первым сообразил Рорик. – Ты тогда сказал, что пахнет…

– …Свежескошенной травой, – закончил Кай. – И я чувствовал тот же запах сегодня, за мгновение до взрыва.

– Желудь, – прошептала Лена. – Я помню. Там был крошечный желудь, и он… он был теплым. Он был живым. А потом, когда Энфорсер его раздавил, он превратился в пыль.

Элиан опустил планшет. Его глаза были широко раскрыты.

– Неопознанная биологическая аномалия, отчет 77B-Альфа. Инцидент был классифицирован как попытка контрабанды запрещенной органики с гидропонных ферм. Но корреляция… два уникальных инцидента с аномальной жизненной энергией, и в обоих случаях фигурирует один и тот же субъект. Это… это не совпадение. Вероятность случайного совпадения – 0.003%.