Наш эксперимент

– Через несколько минут нам предстоит очень трудный матч, – давал нам последние напутствия Егор, – поэтому мы должны собраться с духом и силами и сконцентрироваться на победе. Мы будем биться с ними их же оружием.

– Как? – удивился Сологуб. – А я думал, что мы будем с ними играть в мяч.

– Совершенно верно, мы будем играть в мяч, но наше оружие здесь, – сказал Егор и показал жестом на свою голову, – у каждого из нас своё секретное оружие. Как говорят даосы: «Знающий не говорит, а говорящий не знает».

– И как же нам пользоваться этим оружием? – спросил его Сологуб.

– У даосов есть общее правило, как активизировать это оружие, – сказал Егор. – Для начала нужно «преградить свой обмен». То есть, нам необходимо отсечь все свои связи с этим миром. Другими словами, мы должны ввести нас во вневременной порядок.

– Как это? – опять спросил Сологуб.

– По их правилам, – очень тихо сказал Егор, – нужно «Затворить свои врата. Притупить свою остроту. Освободиться от своей разделённости. Сгармонировать свой блеск и воссоединить свои пылинки».

В зале на некоторое время воцарилась тишина. Я не слышал даже дыхания моих товарищей.

Я старался последовать его совету и через некоторое время впал в забытье. Я не знал, где нахожусь, и что со мной происходит. Вокруг меня была темнота и спокойствие. И лишь откуда-то издалека до меня доносился тихий голос Егора:

– «Таково действие изначального единения. Тогда ты недосягаем для родственного, недосягаем для чужого, недосягаем для пользы, недосягаем для вреда, недосягаем для почёта, недосягаем для позора. Поэтому действие в мире ценно». Ровно в полночь всё кончится.

Внезапно включился свет и в сиянии электрических лампочек перед нами предстали даосы. Мы вскочили с мест и молниеносно заняли свои места на нашей половине поля, потому что посреди центральной площадки поля прямо над кругом на полу в воздухе висел и крутился баскетбольный мяч. Даос по прозвищу Облачный Дом прыгнул к мячу, схватил его и метким броском послал его в наше кольцо. Счёт был открыт. Егор выбросил мяч с нашей зоны, целясь в кольцо, но он был перехвачен в полёте длинными руками даоса Квазимодо Люя и опять отослан в нашу корзину. Я не смог в прыжке его перехватить. Мяч прошёл мимо моих рук. Он пролетел сквозь мои пальцы. Мы проиграли ещё одно очко.

Выбрасывал мяч я. Сконцентрировав все свои усилия, я послал мяч кручёным броском в корзину даосов. Даос Кентавр взлетел на своём бумажном ослике в воздух, чтобы перехватить этот мяч, но Чуб выдернул из-под даоса полоску бумаги, и тот грохнулся всем своим телом на пол. Мяч оказался в корзине противника. Наши возгласы радости потрясли стены спортзала. Егор посмотрел на нас осуждающе. И до моего слуха донёсся его голос: «Помните, что даосы странствуют за пределами человеческого. То, что они любят, это – Одно; то, чего они не любят, это тоже Одно. В своём одном, они всегда Одни; в отсутствии одного, они тоже всегда Одни».

Я слышал слова Егора, но не видел, чтобы он открывал рта. Его губы даже не шевелились. И почему он говорит мне: «Помните»? Разве мы с ним перешли на «вы»? И тут до меня дошло, что он беззвучно посылает нам свои мысли. И мы слышим его. Я посмотрел на Катю и ребят. Мне показалось, что они тоже поняли, что он хотел сказать.

За свой бурно проявленный восторг от заброшенного мяча мы были тут же жестоко наказаны. Даос Юродивый выбрасывал мяч. Гилёв прыгнул вверх, насколько мог, но не дотянулся до мяча. Мяч оказался в нашей корзине. Следующий мяч закинул даос Лекарь по прозвищу Железная Клюка. Хотя он и хромал, Сологуб никак не мог ему помешать. Ещё один мяч забросил нам Садовник, вызвавший снег в нашем городке. Вечная дева Хэ, бросив мяч из-под своего кольца, попала им прямо в нашу корзину. Тоже попыталась сделать Катя, но мяч, описав в воздухе окружность, упал опять в наше кольцо. Счёт стремительно увеличивался. Даос с именем Чистая Пустота так артистично обыграл Тима и провёл мяч к нашему кольцу, что мы все открыли рты от удивления. Одним пальцем он забросил мяч в нашу корзину, показав всем своё тотальное превосходство над нами. Мы проигрывали матч. Счёт становился ужасным. Егор попросил тайм-аут. Игра остановилась. Мы собрались в кучу, чтобы посоветоваться и выработать хоть какую-то тактику.

– Чтобы стать совершенно мудрым, – сказал он нам очень тихо, – нужно вернуться к природе, к Дао, в Единое, в бесформенное, отбросить всё ложное, забыть всё единственное, отдельное, вплоть до своего себя. Представьте, что этот мяч наша общая жизнь, и если один из нас потеряет его, то мы все погибнем. Погибнем не только мы, но погибнут и все жители нашего городка. Поэтому не выпускайте его из рук, пока он не окажется в корзине противника. Точная передача, точное попадание. Мы же с вами не случайно тренировались получать и отдавать мяч. Мы образовали круг и взяли друг друга за руки. На счёт три мы отпустили руки и разбежались по своим местам на нашей половине поля. На своих ладонях я чувствовал тепло рук Кати и Егора.

Игра возобновилась. На этот раз мы все играли очень слаженно. Передавая друг другу мяч, мы проходили к штрафной площадке противника и забрасывали его в корзину. Но даосы тут же отыгрывали этот бросок своим метким попаданием мяча по нашей корзине. Так мы играли довольно долго, но счёт не увеличивался и не уменьшался. Время быстро летело. В полночь должна была закончиться игра с тем счётом, который никак не хотел меняться. Мы проигрывали восемь мячей.

Во время игры я вспомнил матч небесных сущностей на дисплее моего компьютера, когда те в небе играли над городком летающей тарелкой – нашим торсионным агрегатом. Тогда мне удалось мышкой поставить летающую тарелку на крышу. Мог ли я, сконцентрировав всю свою волю, забросить мяч, брошенный даосами, в их собственную корзину? Мяч выкидывал Квазимодо Люй. Послав мяч сильным броском в нашу корзину, Люй устремил вперёд свою лебединую шею. Но мне удалось неимоверной силой воли остановить мяч в полёте и направить его корзину соперников. Мы отыграли один мяч, и разрыв сократился до семи, но время неумолимо сокращалось, и до полночи оставалось всего не более четверти часа. «Мы проиграем, – подумал я, – если не прибегнем к хитрости». Я вспомнил, как бабушка Егора на скамейке в скверике космонавтов сообщила нам некоторые детали из жизни этих даосов. И меня осенила одна мысль.

одойдя незаметно к Кате, я сказал ей тихо:

– Когда придёт очередь вечной девы Хэ бросать мяч по нашему кольцу, скажи ей тихо, что черпак, который она обронила, лежит в раздевалке.

– Зачем? – спросила она меня.

– Не спрашивай, и делай то, что я сказал.

Как только дева Хэ изготовилась кидать мяч, Катя шепнула ей что-то, и мяч, ударившись о щиток, не попал в корзину и оказался в наших руках. Мы дружно провели его передачами через всё поле и забросили в кольцо даосов. Счёт сократился до шести. Вечная дева Хэ, исчезла на некоторое мгновение и, к моему удивлению, радостная появилась вновь с черпаком в руке. Где она его взяла, я мог только строить предположения.

Продолжая эту тактику, я шепнул даосу Люю, что в него влюблена его ученица вечная дева Хэ. От этой неожиданной новости Люй обалдел и выронил мяч, который оказался в моих руках, а затем в корзине противника. Люй на меня нисколько не обиделся и лишь шепнул, что он нашёл черпак девы Хэ и оставил его в раздевалке с тем, чтобы после матча вручить ей. Но при этом загадал, что если вечная девица Хэ сама обнаружит черпак, то полюбит его, что и произошло. Люй также спросил меня, откуда мне стало известно о черпаке. Я показал на свою голову и сказал, что у меня прекрасные учителя. Мы оба остались довольные друг другом, а счёт сократился до пяти.

В этом матче мне необыкновенно везло. У даоса Чжунли по прозвищу Облачный Дом во время игры из-за пояса выпал веер, которым он оживлял мёртвых. И я его незаметно подобрал. Как только он собрался кидать мяч по нашему кольцу, я вынул веер и протянул его ему с вежливыми словами: «Соблаговолите принять. Это ваша оброненная вещь». Даос принял её от меня и рассыпался благодарностями, а в это время я овладел мячом и передал его своим товарищам, которые провели его на площадку и забросили в корзину даосов. Счёт сократился до четырёх. До конца игры осталось всего семь минут.

Когда хромоногий даос Ли Те-гуай по прозвищу Железная Клюка овладел мячом и провел его на нашу площадку для броска по кольцу, я шепнул ему, что в раздевалке его ждет его первоначальное тело, которое он потерял, отправившись в далекое путешествие. Даос от волнения потерял мяч, которым мы тут же овладели и сократили счёт до трёх мячей. Ли Те-гуай бросился в раздевалку и обнаружил там своё когда-то давно сожженное тело целехоньким и невредимым. Оказывается, Небесный Нефритовый Император и Самодержец, которому поклонялись все даосы, решил сделать хромоногому подарок за его чудодейственное исцеление многих больных и послал ему тело, которое он должен был получить сразу же после матча. В этот вечер мне необыкновенно везло. Как будто я угадывал всё то, что должно было свершиться в недалёком будущем.

В зал Хромоногий вошёл красавчиком с довольным и сияющим лицом в своем новом утерянном ранее и обретённом вновь теле. Ему уже не нужна была железная клюка. До окончания игры оставалось всего пять минут и три заброшенных нам мяча. Цао Го-дзю в игре допустил ошибку из-за своей золотой пластинки, которой нечаянно поранил Тима. С расстройства он запустил эту пластинке в воздух, и она рассыпалась в мелкую золотую пыльцу, которая осела на пол. Мы получили право на штрафной бросок и успешно его реализовали. Счёт сократился до двух. При этом даос при всех высказал своё сожаление о том, что вовремя не расстался с этим проклятым золотом.

До конца матча оставалось три минуты. Когда Катя бросала мяч со штрафной площадки, я приблизился к даосу Чжану Го-лао и тихо ему сказал, что легендарный китайский император Яо умер ни оттого, что придворный маг Шэ Фа-Шан сообщил ему, что великий даос Чжан Го-лао является оборотнем летучей мыши. По последним научным данным археологи, раскопавшие могилу императора Яо, обнаружили, что тот просто умер от цирроза печени, потому что любил часто прикладываться к кувшину с вином, а не от страха. Чжан Го-лао сердечно меня благодарил, сказав, что с облегчением узнал эту новость, и что с его души свалился камень, который он носил в течение десяти тысяч лет. То ли в знак признательности, то ли по рассеянности, вызванной таким приятным сообщением даос, летающий на ослике, опять свалился на пол и пропустил мяч в свою корзину. До конца игры оставалась всего одна минута и один не отыгранный нами мяч. Эта последняя минута решала всю судьбу нашего матча. И опять везение. Во время атаки даоса Лань Цай-хэ, прозванным Юродивым, вдруг откуда-то на пол посыпались мелкие монеты. Даос по привычке бросился их подбирать и упустил мяч, благодаря чему мы сравняли счёт. Затем даос Хань Сян, покровитель садовников, поскользнулся на золотой пыльце, рассыпанной на полу Цао Го-дзю, и мы забросили победный мяч в корзину даосов. Часы над дверью стали отбивать полночь. Даосы растаяли в воздухе, свет погас, а мы все оказались на полу сидящими в позе лотоса.

Очнувшийся Сологуб подал свой голос:

– Так была игра или нет? И кого мы победили? Где они?

В спортзале никого кроме нас не было. Мы сидели в темноте и с удивлением смотрели друг на друга. В наши сердца тоже стало вкрадываться сомнение, состоялся ли матч с даосами, или нам всё это только привиделось. Когда мы включили свет, то заметили царапину на лице Тима. Она ещё немного кровоточила.

– От чего это? – спросила Катя.

– От той золотой пластинки, что висела на шее даоса, – сказал он.

– А где сама пластинка?

– Ты разве не помнишь, она рассыпалась в воздухе.

– Тогда на полу должна остаться золотая пыльца, – сказала Катя.

Мы подошли к тому месту, где поскользнулся даос-садовник, вызвавший в нашем городке снег, и заметили на полу сияющую пыльцу.

– Даосы нам оставили подарок, – сказала Катя, – что будем с ним делать?

– Давайте соберём этот порошок и отдадим директору на ремонт школы, – предложил Тим.

Это предложение было принято нашей командой единогласно. Мы принесли из раздевалки листы бумаги, замели на них всю золотую пыль. Затем, упаковав её в газету, отдали Тиму, который на следующий день должен был передать её директору нашей школы. Так как было уже поздно, мы возбуждённые, радуясь нашей победе, и гордые собой отправились по домам.

Когда мы с Егором провожали Катю, он сказал нам с некоторой грустью в голосе:

– Если бы даосы хотели выиграть у нас, то они это сделали бы с лёгкостью.

– Ты так думаешь? – спросил я его.

– Да, – ответил он, – но в их планы это не входило.

– Почему? – спросила его Катя.

– Потому что это было испытание нас добротой. Они хотели взять нас добротой, но у них этого не получилось. Мы их не поняли и не приняли, и тогда они ушли. Не знаю, что придёт им на смену.

– А кто-то должен прийти? – спросила Катя.

– Так сказала моя бабушка: после восьмерых ждите семерых. Нам предстоят новые испытания.

Проводив Катю, мы с Егором уставшие, но счастливые разошлись по своим квартирам.

К моему удивлению отец меня совсем не бранил за моё позднее возвращение домой. Мне показалось, что он чем-то встревожен, и даже не заметил моего прихода. Я прошёл в свою комнату и включил компьютер. Там летали ангелы с лицами членов нашей команды. Но вместо даосов появилось семь новых сущностей в рогатых тиарах. Женщины среди них не было. Все они выглядели как злые демоны. «Значит, Егор прав, – подумал я, – когда говорил, что та неведомая сила, которая хотела нас взять добром, решила использовать против нас зло и страх. И вот его предсказание сбылось. Нас решили взять страхом».

Усталый, но в очень хорошем настроении я разделся, лёг в постель и моментально заснул. Всё ночь мне снились черти. Когда утром я сел завтракать с родителями, отец меня спросил:

– Как спалось?

– Ничего, – ответил я, прожёвывая бутерброд. – А почему ты меня спрашиваешь?

– Вчера мне показалось, что перед твоим приходом, кто-то вышел из твоей комнаты, прошёл по коридору и, хлопнув дверью, покинул нашу квартиру. Я лежал с газетой на диване, а мать была в ванной. Я встал, открыл дверь и выглянул из квартиры, по лестнице спускался какой-то тип с рогами. Я хотел его окрикнуть, но у меня словно язык прирос к гортани, не мог произнести ни одного слова. Как будто чёрта увидел. Вообще-то я человек не робкого десятка, но здесь сплоховал. Иногда и на старуху бывает проруха. Вот сейчас думаю, не приснилось ли мне всё это.

– Наверное, приснилось, – рассмеявшись, сказала мать, подливая в его кружку чая из заварника. – Откуда взяться чертям, да ещё в нашей квартире?

– Я тоже так думаю, – согласился с ней отец.

В школе в это утро всё было без перемен. Но на следующий день среди учеников опять поползли невероятные слухи. Все говорили, что циркачей сменили черти. Их видели везде и дети и взрослые, особенно в вечернее и ночное время.

Рассказывали такие истории, когда черти пугали людей, после чего у тех резко ухудшалась память. Одна девочка из нашего класса рассказала, что чёрт появился у них на балконе, когда они ужинали за столом в гостиной. Он приложил своё свиное рыло к окну и так его расплющил о стекло, что их бабушке и матери стало плохо. Девочка сидела спиной к окну и ничего не видела, когда же она повернула голову, то там уже никого не было. Чёрт исчез. Её отец вышел на балкон, но там никого не было. Однако все взрослые видели его рожу.

Другой мальчик из параллельного класса рассказал на перемене, что его отец возвращался с работы поздно ночью, когда все в городке уже спали. Он пересекал сквер Родины и увидел, как семеро чертей водили хоровод вокруг памятника Ленину. От страха его ноги приросли к земле, он не мог сдвинуться с места, и всё его тело онемело. Когда же он немного пришёл в себя, то увидел, что на площади никого нет. Но он долгое время не мог понять, как он здесь очутился, откуда и куда идёт. «Будто провал в памяти», – сказал он.

Некоторые дети тоже видели чертей и напугались до смерти. Один мальчик, живущий с родителями в своём доме, ночью решил выйти во двор. Возле их туалета он увидел самого настоящего чёрта с рогами и копытами, который из грядки выдёргивал репу. Мальчик так испугался, что еле добрался до своей постели, укрылся с головой одеялом и всю ночь дрожал как осиновый лист. После этого у него ухудшилась память, и он не мог запомнить ни одного стихотворения, которые учительница задавала выучить наизусть.

Как только эти случаи стали известны нам с Егором, мы тут же встретились с ним, чтобы их обсудить.

– Кто бы это мог быть? – спросил я его.

– Похоже, что это очень древние существа, – сделал предположение Егор, – раз их семеро, и все они – демоны, то это – ничто иное, как порождение древнего бога Ана, согласно шумеро-акадийской мифологии олицетворявшего собой небо. По-шумерски это значит «имина-би», то есть, «их семь». Моя бабушка предсказывала их появление. Она так и сказала, «после восьми появятся семеро». Помнишь?

Я кивнул головой и спросил:

– Кто они такие?

– Судя по всему, эти демоны пришли, чтобы отобрать нашу память.

– С чего ты это взял? – удивился я.

– По шумерской легенде эти семеро появились, чтобы устроить затмение Луны. Но я думаю, что это простое иносказание. В природе всё предусмотрено, если какая-то небесная сила даёт нам свет знаний, но видит, что мы его используем не по назначению, то она пытается нас лишить этого знания. Этой силой и создано забывание. Даже мы с тобой многие мудрые вещи получили от даосов в забвении. А забывание и забвение – почти родственные понятия, и где-то на каком-то уровне они пересекаются. Через забвение нам даются знания, а через забывание они отнимаются. Всё очень просто. Но вместе с этим и всё сложно.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я его.

– Видишь ли, – подумав, сказал он, – тот свет знаний, который мы получаем из космоса, не всегда нас напитывает целиком. Мы служим как бы его отражением. Знаешь, чтобы лучше это понять, можно сравнить луну и солнце. Солнце напитано светом, оно само излучает свет, но вот луна светит отражённым светом, тем, что она получает от солнца. Так вот, все мы, люди, являемся такими лунами. Мы получаем необходимый свет для разума. Одни – больше, другие – меньше. Но случается и такое, когда мы получаем из глубин Вселенной слишком много света, который становится для нас опасным, так как мы к нему ещё не подготовлены. Тогда включается другая система, стирающая лишние знания через забывание, или посредством вот этих самых демонов.

– Но как нам бороться с этими демонами, чтобы их изгнать? – спросил я его.

Егор подумал и сказал:

– Есть несколько путей их изгнания. Можно применить традиционный метод, который применяли ещё до Великого Потопа наши шумеро-акадийские предки. Они вместе с богом огня пытались проникнуть в тайну семёрки, чтобы найти против неё заклинание. Есть серия заклинаний, которая начиналась словами «злые демоны утукку…», но, к сожалению, эти заклинания утеряны. Есть ещё тексты под названием «семью и семью», которые вызывали на помощь добрых демонов Энмешарры. Но где мы достанем этих добрых демонов. Можно, конечно, поискать семь мудрецов-абгалей. Но на нашем авиазаводе вряд ли мы их отыщем. А Воитель против злых духов вместе с его сестрой Наруду уже покинули наш мир так давно, что вернуть их на землю вряд ли получится.

– Так что же нам делать?! – в отчаянии воскликнул я.

– Есть ещё семёрка – Плеяды. Но она очень далеко от нас. И потребуется много времени, чтобы использовать энергию этих звёзд.

Слушая его речи, я совсем упал духом. Некоторое время Егор находился в размышлении.

– Но есть ещё один путь, – сказал он, – не замечать их. Когда что-то не замечаешь, оно исчезает из твоей жизни.

– Но как же можно не замечать чертей? – удивился я.

– Очень просто. Если мы перестанем их замечать, они лопнут от злости. Ведь, давай, рассмотрим, что такое страх.

– Страх – это когда человек боится, – сказал я.

– Но чего он боится? А он боится темноты, неожиданности, чего-то необычного. Человек боится неприятностей и зла. Но самое главное, чего он боится, это смерти. Мы же с тобой знаем, что смерть – это врата в другой мир. Поэтому стоит ли бояться её? Если мы очень привязаны к этому миру, то мы, естественно, не хотим его покидать. Но, кто знает, может быть, тот другой мир намного лучше и красивей нашего. Так что боязнь смерти можно победить. Можно победить и боязнь темноты. Стоит лишь закрыть глаза, как мы оказываемся в темноте. Темнота – это наше привычное состояние. Правда иногда в темноте наше воображение играет с нами злую шутку. Но всегда нужно отличать игру воображения от реальности, на то мы, люди, и являемся исследователями. Неожиданности тоже могут нам преподнести неприятный сюрприз, но если у нас подвижный и легкий ум, то и с этой стороны мы можем быть готовы ко всему. Сложнее избегать неприятностей и зла. Иногда от них просто невозможно уклониться. Но как говорит русская пословица: «Чему быть, того не миновать».

– Так как же нам бороться с демонами? – спросил я его.

– С демонами можно бороться в одиночку, но лучше это делать всем миром. Жаль, что в нашем городке нет ни одной церкви. Тогда стоит прибегнуть к народным методам. В самые мрачные времена средневековья, когда демоны донимали и изводили людей, а людской страх перед ними не имел границ, умные люди придумали бороться с чертями юмором. Именно тогда были так популярны карнавалы и маскарады. Люди надевали на лица маски, шутили и балагурили. В те дни все становились похожими на чертей, и черти оставляли их в покое.

– Так, что же, нам, всему городу, нужно надеть на лица маски, чтобы отпугнуть демонов? – спросил я.

– Не плохая идея, – похвалил он.

– Значит, мы должны превратить наш город в балаган, чтобы изгнать чертей? – спросил я его.

– Выходит так, – ответил он.

Я покачал головой и сказал:

– Не знаю, согласятся ли люди носить эти маски. Представь, если директор завода будет ходить на работу в маске козла, а его жена наденет на себя маску свиньи. Не упадёт ли от этого общественная мораль?

– Общественная мораль может упасть оттого, если черти и демоны овладеют городом. До тех пор, пока мы будем им сопротивляться, ни о каком падении морали не может быть речи.

– И какую маску ты желаешь надеть на урок завтра? – спросил я его. – Утёнка? Или козлёнка, напившегося из козлиного копытца?

– Никакую маску я не надену, – ответил он, – мне не нужна она. Я не боюсь чертей.

– Вот как?! – воскликнул я. – Значит, все будут ходить в маске, а ты – без маски? А где же корпоративная солидарность?

– Пойми ты, – загорячился Егор, – те, кто не боится чертей, им не нужны маски. Иначе они будут чувствовать себя глупыми дураками. Маски будут носить только те, кто боится. Тогда и у трусов появится стимул избавиться от масок и стать храбрыми.

– Ты говоришь чушь, – сказал я.

Он засопел от обиды.

– Да, – повторил я, – ты говоришь чушь. Глупость! Не ожидал я от тебя услышать таких глупых предложений.

Я видел, как Егор рассердился на меня. Лицо его побледнело. Вероятно, я ущемил его болезненное самолюбие.

– Глупость, глупость, – повторил я ещё несколько раз.

Но вдруг я увидел, что он успокоился и взял себя в руки.

– А ты знаешь, – сказал он спокойно, – возможно, ты и прав.

Я удивился, услышав эти слова.

– Я думаю, – спокойно продолжал он, – что демоны не только решили лишить нас памяти, но они хотят ещё всех нас перессорить. Раньше мы никогда с тобой не сорились, а сегодня у нас могла произойти ссора на потеху дьяволу.

Я пожал плечами. Вероятно, он был прав.

– Ты знаешь, что нужно делать? – вдруг воскликнул он возбужденно, – нам нужно делать то, что им не нравится. Нам нужно сопротивляться им всеми силами. Только тогда мы их победим. Если они хотят лишить нас памяти, нам нужно заниматься зубрешкой. Если они будут стремиться нас поссорить, нам нужно ещё пуще дружить. Если они начнут везде гадить, то нам нужно с утроенной силой следить за чистотой в городе. Только тогда мы их одолеем. Ну и со страхом нужно бороться. Если нам страшно, начнём смеяться и сочинять о чертях разные анекдоты, рассказывать о них только весёлые случаи. Это их начнёт бесить. Потому что они бесы. Чем больше они будут злиться, тем спокойнее и веселее мы должны себя вести, показывая им своё тотальное превосходство. Они хотят, чтобы мы стали бешеными, и начали бросаться друг на друга как собаки. А вместо этого мы начнём помогать другу, быть внимательными и предупредительными. Уверяю, тебя, они лопнут от злости. Так мы от них избавимся сами и избавим город. Это самое трудное для нас испытание. Они хотят взять нас страхом и злостью, а мы противопоставим им свою доброту и радость жизни. Или они сломают нас, или мы – их. Так, давай, дадим им бой.

Я молча слушал его и восхищался его умом. Из любой ситуации он находил выход. Я протянул ему свою руку, и мы скрепили наш договор борьбы с демонами крепким дружественным рукопожатием.

Дела в нашем городке, и в самом деле, начали резко ухудшаться. Многие жители стали страдать провалами памяти и просто забывать всё, что они знали раньше. Знания жителей нашего городка испарялись как утренняя роса в жаркий день. Успеваемость среди учеников в школе резко упала. То, что знали ещё вчера, уже никто не помнил. На заводе производительность в цехах тоже снизилось. Многие рабочие на глазах теряли свою квалификацию и сноровку. Инженеры забывали в своих чертежах о самых простых деталях, и изделия выходили с дефектами, и тут же ломались на испытательных стендах. В городке царила всеобщая рассеянность. Люди забывали в общественных местах зонты, сумки, кошельки, шляпы, перчатки, и доходило до того, что даже своих маленьких детей. Многие уже не помнили, что их родственники вернулись с кладбища, большинство народа быстро забыло и про необычное представление циркачей на площади в сквере, и про чудесный снег, который принёс им столько даров. Почти никто уже не помнил о даосах. Людская память стиралась на глазах. От всего этого многие пребывали в дурном настроении, ссорились, дрались, мяли друг другу бока, выясняли отношения, опять пускали в ход кулаки.

Одним словом, в обществе царил разлад, и над всем городком нависла гнетущая атмосфера. Это было самое тяжёлое время для всех. Старожилы говорили, что даже во время войны в посёлке было легче. Росла всеобщая озлобленность. Многие мужчины и женщины стали пить водку и спиваться, пропивая последние остатки разума и памяти. Сознание народа резко деградировало. Дошло до того, что прежние друзья уже забыли, что раньше были неразлучными друзьями. Были и такие, которые собирались что-то сделать, но пока собирались, уже забыли, что они хотели сделать. Даже нас с Егором не минула эта участь. Мы совсем забыли про наш торсионный агрегат, установленный на крыше, и удивлялись и разводили руками, гадая, откуда же на всех нас свалилось столько бед. Общий склероз парализовал авиазавод и наш городок. Но всё же мы с Егором помнили, что дали клятву бороться с демонами.

А демоны в это время расшалились не на шутку. По ночам они опрокидывали урны и заваливали улицы мусором, перерезали шнуры телефонов-автоматов и переворачивали будки, крали кабель, ломали скамейки и ограждения, спиливали деревья в общественных местах и насиловали женщин. Милиция ничего не могла с ними поделать. В тире были украдены несколько мелкокалиберных винтовок и пистолетов, и ночную тишину прорезали выстрелы. Пули от этих винтовок даже залетали в квартиры. По ночам жители боялись выйти из дому. Дошло до того, что демоны стащили общий кабель, и город погрузился в кромешную темноту. Фонари не горели, тьма – хоть глаз выколи. А демоны придумывали каждый день всё новые и новые пакости. По ночам, превращаясь в огромных летучих мышей, они залетали на балконы, крали одежду, которая сушилась на верёвках, и даже проникали в квартиры. Гадили прямо в темных подъездах. Нигде от них не было покоя. Одним словом, терроризировали город по полной программе. У людей от всего этого опускались руки. На многих находило отчаяние и полная апатия. Проявился ещё один симптом общественной болезни – общая леность. Ученики ленились из-за того, что считали, зачем учить, если всё равно забудешь. Рабочие, у которых всё валилось из рук, думали, зачем работать, если всё равно ничего не получается. Так помимо всеобщего склероза наш городок сковала лень. Многие рабочие перестали ходить на работу, а школьники под любым предлогом отлынивали от занятий. Мы с Егором пребывали в отчаянии.

– Как же так? – возмущался Егор, – ещё недавно мы были с тобой такими умными и сильными, что победили даосов в баскетбольном матче. Мы знали такие тонкие, можно сказать, субтильные науки, при помощи которых могли творить чудеса, а сейчас не знаем даже того, что должны знать по школьной программе. Как же так?

– Да, – сказал я ему. – Тогда мы выиграли матч. С большим трудом, но выиграли. Кстати, какой был счет?

Егор не мог мне ответить, и я тоже этого не помнил.

В школе мы встретились со всеми членами нашей команды. И там никто не мог вспомнить счёт нашей победы. Все знали, что мы выиграли только один мяч. Никто их ребят больше не играл в баскетбол. Даже Катя больше не ходила в спортзал.

Все обленились.

– Так больше нельзя, – сказал Егор, – с сегодняшнего дня возобновляем тренировки и прекращаем пропускать занятия в школе. Каждый день начнём выполнять долг дня. Будем тренировать память, делать зарядку и ставить ум под интеллектуальную нагрузку. Без этого нам нельзя.

Все согласились, но с большой неохотой. Никому не хотелось расставаться со спокойной и приятной жизнью, когда можно было ничего не делать. Не напрягаться, а предаваться лени и праздности. Вечером в спортзал на тренировку никто из ребят не пришёл. Даже Кати не было, а раньше она не пропускала ни одной тренировки. Егор с возмущением швырнул мяч в стену и сказал мне:

– Нам нужно хотя бы одного демона заманить в ловушку.

– Но как это сделать? – спросил я его.

– Давай, на крыше нашего дома раскинем электрическую сеть. Если он туда попадёт, то зажарится, и их будет уже не семеро. А это значит, что они нас оставят.

– Но им на смену могут прийти шестеро ещё страшнее, – сделал я предположение.

– Страшнее, чем сейчас уже не будет, – заявил Егор. – Ну, как? Ты мне поможешь, устроить такую ловушку?

Я кивнул головой. И мы взялись за дело. Провода мы нашли быстро, так как после развала всего городского хозяйства началась разруха. С помощью ребят мы с Егором соорудили электрическую сеть и установили её на крыше. Егор подключил эту сеть к проводу высокого напряжения. Мы совсем забыли о том, что рядом с этой сетью находился наш торсионный генератор, который мог использовать эту сеть как антенну и привлечь к себе ещё более опасные сущности, в чём в скором времени и убедились.